После того, как их дома были разрушены, они оказались вынуждены прятаться в близлежащих населениях, однако, обстрелы и бомбы нашли их и там. Они смотрели смерти в лицо. И все же надеялись до последнего, что вот-вот наступит мир на их родной земле, и они смогут начать все заново у себя дома. Когда они потеряли надежду, оказались вынужденными уехать на чужбине, чтобы спасти своих детей.
Седа Багдасарян уехала из Армении в 1993 году. «Война в Нагорном Карабахе (этнополитический конфликт в Закавказье между азербайджанцами и армянами, имеющий давние исторические и культурные корни, приобрел новую остроту в годы перестройки (1987—1988 гг.), на фоне резкого подъема национальных движений в Армении и Азербайджане. В 1991—1994 годах эта конфронтация привела к масштабным военным действиям за контроль над Нагорным Карабахом и некоторыми прилегающими территориями, прим. ред.). Кроме того, все еще ощущались последствия землетрясения», – вспоминает женщина. Она говорит о землетрясении, произошедшем 7 декабря 1988 года и унесшим около 55.000 жизней. Спитакское землетрясение, также известное как Ленинаканское — катастрофическое землетрясение магнитудой 6,9 произошла в 11:41, когда все фабрики и школы были переполнены. Землетрясение длилось меньше минуты, а четыре минуты спустя последовало следующее — магнитудой 5,8. Все здания высотой более двух этажей, находящиеся на расстоянии 45 км вокруг эпицентра землетрясения, рухнули, разбив насмерть или же похоронив заживо всех тех, кто находился внутри.
Ничто не может заменить теплые объятия
Последствия землетрясения, а также война, продлившаяся более десяти лет, привели к новым жертвам, что заставило местных жителей подумать о различных способах выживания, одним из которых является миграция. Седа, мать двоих детей, волновалась за жизнь своих сыновей и решила вместе с мужем и братом иммигрировать в Республику Молдова. Брат Седы женат на молдаванке, и они решили, что это облегчит иммиграцию. 14 июня исполнилось 22 года с тех пор, как Седа и ее семья поселились жить в Молдове. «У нас не было возможности приобрести жилье, и мы до сих пор ютимся в съемной квартире. Тем не менее, самое главное это то, что оба мои сыновья в безопасности», – говорит Седа.
Сразу же, как только они переехале, женщина записала детей в школу. Мальчики (тогда им было по 16 и, соответственно, 17 лет) очень коммуникабельны, быстро нашли общий язык со сверстниками и освоили румынский. Несмотря на то, что Республика Молдова стала для них не только убежищем, но и второй родиной, женщина все же признает, что скучает по дому. Седа была в Армении в 1997, чтобы оформить документы. С тех пор, ни у нее, ни у кого-либо другого из ее семьи не было возможности побывать на родине. «Очень тяжело. Тоска по родине, по земле, подарившей дневной свет, постоянно мучают меня, но здесь мои дети, которые создали свои собственные семьи. У меня уже трое внуков, и я не могу лишиться их. Я пережила разлуку с матерью, с сестрами и братьями, когда забрала детей и уехала из дома. Я не выдержу еще одной разлуки — на этот раз разлуку с собственными детьми», – говорит Седа. Хотя она часто общается с близкими по интернету, сожалеет о том, что не может обнять свою пожилую мать. «Это очень хорошо, что существуют технические возможности общения, но ничто не может заменить теплые объятия», – говорит Седа с грустью.
«Если я получу гражданство, то смогу вдохнуть воздух свободы»
Период адаптации в новой стране тоже был нелегким. Седа не могла найти работу, в то время как ее муж нанялся в качестве маляра. Спустя некоторое время, женщина нашла место швеи. Хотя она этому не обучалась, ее приняли, поскольку у нее «золотые руки». Когда фабрика обанкротилась, ей помогли земляки, предложив другое место работы, где она научилась, на этот раз, печь хлеб. Седа была рада любому предложенному месту работы, она очень быстро осваивала то, что нужно знать, – все лишь для того, чтобы прокормить своих детей. Десять лет она пекла хлеб. Однако, этот период не был зафиксирован в ее трудовой книжке, потому что у нее не было место постоянного пребывания. Республика Молдова лишь в 2002 году присоединилась к Конвенции ООН по делам беженцев (1951 года) и к Протоколу 1967 года. Первый Закон о беженцах вступил в силу в 2003 году, а в 2005, национальное законодательство, в дополнение к статусу беженца, представило дополнительную форму защиты под названием «гуманитарная защита». Таким образом, Седа получила эту гуманитарную защиту в 2006 году, что позволило ей официально наняться на работу на территории Молдовы. Сегодня она готовит в одном из столичных кафе.
В 2011 году оба ее сына получили гражданство Республики Молдова. Седа подала заявление в 2012 и надеется вскоре стать полноценным гражданином этой страны. «В прошлом году мне отказали, поскольку у меня был статус «гуманитарной защиты». После я написала заявление, чтобы получить статус беженца в надежде, что мне предоставят наконец гражданство. За все годы, что я нахожусь в Республике Молдова, я соблюдала закон этой страны. Я работаю, я — честный человек и хочу, чтобы у меня были полноценные права, как у любого гражданина», – говорит она. В октябре 2014 года, женщина получила статус беженца, а в феврале 2015 подала новое заявление, чтобы получить гражданство.
Седа сдала экзамены по знанию румынского языка и Конституции Республики Молдова. Я могу ошибиться, когда склоняю глаголы, но в общем, слава Богу, я освоила язык. Помогли коллеги и покупатели. Я освоила его в общении», – улыбается женщина. Все же, самым сложным было столкновение с бюрократией, а самая большая мечта это стать полноценным гражданином этой страны. «Если я получу гражданство, то смогу вдохнуть воздух свободы, т.е. воздух той страны, которая меня приютила», – отмечает Седа Багдасарян.
«Я подумал: почему бы мне не выучить румынский»
Ахмед Алтамро приехал в Республику Молдова, чтобы изучать медицину. «В моей стране очень сложно, да и очень дорого поступать на факультет медицины. Я узнал от друзей, которые здесь обучались, об «ULIM»-е и подумал, что это шанс. Меня устраивало еще и то, что курсы проводились на английском языке», – объясняет свой выбор молодой человек. Он снимал комнату у русскоговорящей женщины, которая, со временем, стала практически второй матерью. С ее помощью он выучил русский язык. К ней же пришел просить благословения, когда нашел свою половинку.
В 2004 году Ахмед познакомился с Аурикой. «Мы познакомились в центре Кишинева. Она меня «обманула» (смеется, прим. ред.), но я не жалею», – рассказывает мужчина, взглянув с нежностью на жену. Она приехала в столицу на курсы секретариата. Ахмед, однако, убедил ее закончить школу и тоже поступить на медицинский. Аурика признает, что сделала это для него, потому что хотела быть к нему ближе. Они поженились. Все же, в начале, существовало некоторое препятствие в их общение, поскольку Ахмед не владел румынским, а Аурика не знала русский. Молодые люди общались на английском. «Через некоторое время я заметил, что она кое-что позаимствовала из моего русского, и я подумал: почему бы мне не выучить румынский? Мы договорились, что дома общаемся только на румынском, и так я выучил язык», – улыбается мужчина.
«Мы жили в районе, где была острая нехватка врачей»
В 2008 году, после шести лет обучения в Республике Молдова, он вернулся на родину, где проходил резидентуру, специализируясь в костной хирургии. Он открыл частный кабинет, где работал в качестве терапевта, педиатра, предоставляя и срочные медицинские консультации. В 2011 году Аурика окончила обучение — общая медицина. Тем временем, она родила девочку, которую, однако, была вынуждена оставить на попечение своей матери, чтобы продолжить учиться. «Я очень скучала. Муж был в Сирии, Александра у мамы, а я в Кишиневе», – вспоминает девушка. В это время, Ахмед ездил по повторяющемуся маршруту Сирия – Республика Молдова, будучи в ожидании того дня, когда ему больше не придется находится вдалеке от своей любимой и их ребенка. «Мой отец очень сильно болел, и я должен был быть рядом. Аурика училась, девочку растила бабушка. Это был очень сложный период», – рассказывает Ахмед.
Как только Аурика окончила университет, уехала с дочкой к мужу. Они сняли двух-комнатную квартиру, одну из которых Ахмед переделал в медицинский кабинет для жены, а другой — для себя. «Мы жили в районе, где была острая нехватка врачей, и мы оказывали первую медицинскую помощь. Речь не шла о том, чтобы разбогатеть. Там у нас очень много родственников, около 200-300 местных жителей наши родственники, и, конечно, мы оказывали им помощь совершенно бесплатно», – рассказывает пара. Тем временем, Аурика подала заявление, чтобы получить гражданство Сирии. Однако, их счастливая жизнь была нарушена звуками выстрелов. Спустя полтора года война настигла их на родной земле, в селе Азаз.
«Я думала, что умру на месте. Мне казалось, что я потеряла дочь…»
Военные действия начались еще в 2010. Все же, после учебы Ахмед решил вернуться на родину, где его ждали родители и родственники. «Это моя страна, и я хотел быть полезным своим родным. Но когда нас атаковали, мы были вынуждены бежать в соседнее село. Когда нас и здесь атаковали, мы сбежали в другую местность, и так до тех пор, пока мы не поняли, что больше некуда бежать. Война наступала нам на пятки», – Ахмед рассказывает, что им пришлось пережить. «Нам не хватало элементарных вещей: воды, газа, света. Над нами летали самолеты и обстреливали деревню», – рассказывает пара.
Как-то, Аурика отправила свою малышку к бабушке, проживавшая прямо за углом. «Через пару мгновений после того, как Александра вышла, я услышала вой самолета прямо над нашим домом, который в тот момент начал трястись. Они бросили бомбу прямо перед входной дверью. Когда я взглянула в окно, то увидела, как большая груда камней пролетела с огромной скоростью. Я открыла дверь, чтобы узнать, что с Александрой. и чуть было не провалилась в яму. Там сформировалась яма диаметром где-то в 7 метров и с такой же глубиной. Но тогда я не могла думать ни о чем другом, кроме Александры. Я не знала успела ли она добежать до бабушки или нет. Я думала, что умру на месте. Мне казалось, что я потеряла дочь», – говорит мать девочки, а слезы текут ручьем.
После паузы, во врем которой Ахмед попытался сдержать слезы, в конце концов, он глубоко вздохнул и продолжил повествование жены: «Мы надеялись, что военные действия закончатся, и мы сможем продолжить свою спокойную жизнь. Однако, тот день перевернул все с ног на ноги. Было очень тяжело». Пара в спешке забрала младшего, Максима, которому тогда было лишь два месяца от роду, и вышла через окно, добежав до бабушкиного дома. «Пока мы бежали, я заметила, что стекла всех окон превратились в осколки. Как только мы оказались на месте, мы побежали в ванную, где пряталась вся семья. Когда я увидела Александру там, среди них, у меня отнялись ноги», – продолжает свой рассказ Аурика.
«Когда я слышала звук самолетов, брала детей на руки… в случае смерти, чтобы мы умерли все вместе»
Они пытались отогнать мысли об отъезде до последнего, но все же были вынуждены принять окончательное решение. «Даже мы, взрослые, вздрагивали, когда были слышны звуки самолетов, но представьте себе, что творилось с малышами. У них тряслись ножки даже во сне. Иногда муж уезжал в город, а мы оставались дома, и когда я слышала звук самолетов, брала детей на руки, чтобы спрятаться. В случае смерти, чтобы мы умерли все вместе и не мучились по одиночке», – говорит Аурика, со слезами на глазах. Опасность, а также мольбы тещи убедили Ахмеда в том, что необходимо найти безопасное место для своей семьи.
Пережитый психологический стресс оставил свой отпечаток даже после того, как они вернулись в Республику Молдова. «Мы были в деревне у мамы, и над нами как раз пролетал самолет с пассажирами. Александра услышала звук самолета, начала вся трястись и тянуть меня за руку, чтобы мы спрятались под кроватью», – вспоминает женщина. Ахмед, однако, не вернулся с ними. Он остался с родителями, тем более, что его отец нуждался в медицинской помощи. С тех пор, мужчина переживал двойную боль: он скучал по детям и жене, зная, что у них финансовые трудности, а с другой стороны шла война, подвергая опасности не только его жизнь, но и жизнь всех членов его семьи. В конце концов, поняв, что военные действия закончатся не скоро, отец Ахмеда сам предложил ему уехать.
Для людей важна не национальность врача, а его способность оказать помощь
Вернувшись сюда, он попытался наняться на работу в качестве врача, но не смог, поскольку ему нужен был документ, который бы доказывал, что он закончил резидентуру в Республике Молдова. Мужчина обратился в Бюро по Миграции и Беженцам (БМБ), получив военную неприкосновенность в течение одного года. В это время он нанялся в одной фармацевтической компании. Также он познакомился с людьми, которые работали в НПО, помогающим беженцам. «Они пришли к нам. Увидели мою семью, как мы живем. Помогли самым необходимым», – отмечает мужчина. После, благодаря поддержки БМБ, Ахмеда приняли в резидентуру, тем более, что на факультете у него была высокая успеваемость.
Сейчас он специализируется в анестезиологии и интенсивной терапии в бельцкой больнице. Также он работает на скорой. Вначале он переживал, как к нему отнесутся больные. Однако, вскоре он понял, что для людей важна не национальность врача, а его способность оказать помощь, а иногда просто способность выслушать. Феномены расизма и ксенофобии не слишком распространены в Республике Молдова. Все же, иногда, были зарегистрированы отдельные случаи дискриминационного обращения или насилия в отношении иностранцев. После вступления в силу Кодекса об административных правонарушениях, в Кишиневе был создан центр для содержания под стражей нелегальных иммигрантов — Центр временного размещения мигрантов (ЦВРМ). УВКБ (UNHCR) предоставил курсы персоналу ЦВРМ в области защиты и, зачастую, проводит миссии по мониторингу защиты, предоставляя, напрямую или посредством НПО, консультирование лиц, ищущих убежища в ЦВРМ.
«Теперь я чувствую себя дома»
Аурика тоже поступила в резидентуру, специализируясь в педиатрии. Хотя сейчас они счастливы, что им удалось пережить эти тяжелые времена, в душе Ахмеда остался шрам, который до сих пор дает о себе знать. В то время как молодые люди оформляли документы в Республике Молдова, состояние здоровья отца Ахмеда внезапно ухудшилось. Близкие госпитализировали его в турецкой больнице. «Я сразу же отправился к нему, но было уже поздно. Прервалась жизнь родного мне человека… Когда я прибыл в Турцию, моя семья уже перевезла его в Сирию, а когда я доехал до дома, его уже похоронили», – говорит мужчина с болью. Ему до сих пор не дает покоя мысль, что его отец, мечтавший, чтобы его сын стал врачом, так и не успел увидеть свою мечту исполненной.
Хотя они оба трудолюбивые, пара говорит, что им повезло встретить хороших людей, которые помогли им либо с местом работы, либо продолжить обучение, либо просто моральной поддержкой. «Если бы мы не встретили этих добрых людей, ничего бы у нас не получилось», – говорит Аурика. Сегодня Ахмед полноценный гражданин нашей страны. Как только он получил статус беженца на пять лет, мужчина подал документы, чтобы получить гражданство. Так, 28 мая, он получил гражданство Республики Молдова. «Теперь я чувствую себя дома. Молдова стала для меня второй родиной, после Сирии», – утверждает Ахмед Алтамро.
Большинство беженцев — из районов вооруженных конфликтов
«Республика Молдова, как и другие страны, подвержена влиянию ситуациям в регионе. Так, до прошлого года больше всего беженцев было из Сирии, но с сентября прошлого года и до сего дня резко увеличилось количество граждан Украины, которые просят убежище на нашей территории», – утверждает Мариана Янакевич, исполняющий директор Ассоциации поддержки ребенка и семьи «AVE Copiii». И все же, сюда приезжают люди, которые либо являются потомками граждан Республики Молдова, либо у них здесь близкие родственники. Таким образом, кроме беженцев есть еще и смешанные семьи, в которых по крайней мере один из родителей, как правило, это мама, гражданин Республики Молдова. Кроме того, «большинство беженцев прибывают из районов вооруженных конфликтов. Следовательно, у них сильный психологический стресс. Поскольку они потеряли все, что у них было: дом, хозяйство, в которую они вложили десятки лет, или даже близких людей. На них еще очень сильно сказывается и неопределенность. Они в постоянном ожидании, что вот-вот ситуация улучшится, и они смогут вернуться домой», – продолжает Мариана Янакевич.
Число иностранных граждан, которые просят защиту у Республики Молдова увеличилось с 2012 года, в основном, из-за потока беженцев из Сирии, а теперь уже из Украины. Если сравнить данные 2011 года, когда 72 человека просили убежище в Республике Молдова, в 2012 было зарегистрировано значительное увеличение — до 177. В 2013 было зарегистрировано 163 заявлений, а в 2014 — 245.
30 апреля 2015 года, в Республике Молдова было зарегистрировано 396 беженцев или людей с гуманитарным статусом, в то время как 151 лицо, просящее убежище, было в ожидании решения первой судебной инстанции или апелляционного суда. Больше всего беженцев прибывают из Сирии, Украины, Армении и Афганистана.
Ольга БУЛАТ
