Материал Hromadske

Двери в подвале школы села Ягодное стали символом ада, который пришлось пережить местным жителям. На них они отмечали дни, которые здесь провели. Справа писали фамилии людей, которые тут же умерли, слева — фамилии тех, кого оккупанты расстреляли. По сути, украинцы провели месяц в российском концентрационном лагере. hromadske рассказывает историю этого села под оккупацией.

Сгоняли в подвал, чтобы спасти от «бандер»

Село Ягодное расположено в 12 км к югу от Чернигова. Еще в первых числах марта сюда вошли российские войска.

Галина живет в доме, который ближе всего к местной школе. Пенсионерка вспоминает: в среду 2 марта увидела военную технику. Женщина не сразу поняла, что это оккупанты. На технике были отметки — белые круги. А вскоре всем стало ясно: деревню захватили.

Галина отмечает, что новые порядки почувствовала очень скоро. К ней россияне ворвались через окно. У соседей — в доме несколько квартир — высадили двери. «Подогнали БТР и начали по окнам стрелять. Слышу: лезут через окно в дом. Тогда уже зашли и сказали: откройте дверь», — рассказывает пенсионерка.

Ночь Галина провела еще у себя, а уже в 7 утра ее выгнали из дома. «Сказали: мы вас поведем в подвал. И нас один солдат повел. Ничего никто не объяснял. Я так испугалась, что до сих пор не отойду», — вспоминает женщина.

Таисию Петровну сначала в подвал не погнали — ее муж ходит на костылях, у него 3-я группа инвалидности, поэтому супругов оставили дома. Но ненадолго: вечером за ними снова пришли. «Пригнали автомобиль, нацелили на нас автоматы и сказали: вы отправитесь туда, где все. И ему пришлось ехать туда в подвал. Наши ребята помогли ему спуститься вниз, и он месяц там лежал. Сейчас он лежит дома, не может ходить. Раньше с палками ходил, сейчас вообще не ходит», — рассказывает Таисия Петровна.

В подвал согнали всех жителей села — около 350 человек. Оккупанты объясняли, что таким образом их спасают. «Нам сказали, что мы должны идти в подвал, потому что будут наступать “бандеры”, и мы должны от них спасаться», — вспоминает Таисия Петровна.

«Из села всех людей свезли туда: и лежачих, и ходячих. И тех, кто не мог ходить, увезли. Всех», — говорит еще одна жительница Ягодного, Тамара Андреевна.

Хуже немецкого лагеря

От дома Галины до школы — несколько десятков шагов. Женщина соглашается показать, где их содержали целый месяц. К боковому входу ведет лестница: в начале оккупации здесь было открыто, но потом дверь заколотили.

Другой выход из подвала ведет на задний двор школы. Снаружи на дверях надпись «Осторожно, дети». Среди 350 удерживаемых здесь на протяжении месяца действительно были дети — 65 мальчиков и девочек, среди них и младенцы. 

«Детки те визжат, кричат. А что, его не переодеть, не подмыть», — говорит Тамара Андреевна. Сама женщина в подвале была с внуком. Вспоминает, что первое время их кормили двумя ложками каши. «Дочка с мальчиком ела, а я с внучком. Так я так ковырну для вида, а то дитя, думаю, чтобы съело. Мальчик съел и говорит: “Бабушка, я еще есть хочу, я не наелся”. Знаете, как страшно, когда ребенку нечего есть дать?» — со слезами на глазах вспоминает женщина.

Галина не застала Вторую мировую войну, но из разговоров со старшими делает вывод: она пережила еще худшие условия, чем были в немецких концентрационных лагерях.

Первые дни и ночи в подвале не было света: люди сидели в темноте. Двери из подвала открывали в 7 утра, и людям разрешали выйти в туалет на заднем дворе школы. Но были дни, когда дверь держали закрытой — тогда выйти в туалет нельзя было несколько дней. «Мы на ведра в туалет ходили. 360 человек. Вы думаете, что это такое?» — говорит Тамара Андреевна.

В подвале не хватало воздуха, было тяжело дышать. «Без кислорода мы теряли сознание. У нас люди умирали», — говорит Тамара Андреевна.

В конце концов оккупанты разрешили сделать отверстия в стенах, чтобы хоть немного поступал воздух, а к вечеру иногда позволяли выходить во двор школы подышать. Иногда такие прогулки завершались стрельбой.

«Как не слушаем, не заходим, потому что воздуха хочется, потому что жарко было и не могли надышаться — так как начинают стрелять в воздух, то мы давимся, падаем и убегаем в подвал», — вспоминает Тамара Андреевна.

Во дворе школы россияне окопались по периметру, сделали блиндажи и ямы для тяжелой техники. В самой школе устроили штаб с санчастью, кухней и складом.

В подвале было 5 комнат — побольше и поменьше. Кроме них, местные жили и в коридоре, несмотря на то, что помещение не было обустроено для длительного пребывания людей.

«Там не было ни нар, ни чего-либо подобного. Прямо на песке сидели. Были рады куску картонной коробки, чтобы хоть что-то под себя положить», — говорит Тамара Андреевна. По словам женщины, она этот месяц провела в комнате 5х5 метров. С ней еще 35 человек, из них трое лежачих и восемь детей.

«Днем мы как-то сидели, а ночью ноги друг на друга клали, чтобы хоть как-то размяться. Люди, сидевшие в коридоре и в общем зале, — их там гораздо больше было, — те вообще спали сидя и не могли вообще размяться», — рассказывает Таисия Петровна.

Но и такие условия содержания могли еще ухудшиться. Таисия вспоминает, что однажды к ним в комнату зашел «лысый начальник с позывным “Паук”» и сообщил о «подселении» еще пятерых. Люди начали возмущаться, но недолго.

«Он поднимает автомат и говорит: “У меня ранен командир, очень серьезно, у меня накаленная атмосфера, и вы мне будете открывать рты?” Что мы могли сказать против них? Ничего. А что возмущаться? Два слова и ты труп», — рассказала Таисия Петровна.

Свежие могилы Ягодного

«Два слова и ты труп» — не игра слов. В Ягодном действительно убивали за лишние слова. Так, черниговские следователи рассказали, что оккупанты расстреляли женщину, которая возмущалась, что в ее доме складывали тела погибших российских военных. И она не единственная из местных, кого убили захватчики. 

«Соседа нашего расстреляли, 30 лет парню. Ни за что. Прямо во дворе он был, когда они приехали. Расстреляли и все», — рассказывает пенсионерка Галина.

Каждый подобный случай жители Ягодного пытались фиксировать. Рядом с дверью на выходе из подвала до сих пор остались фамилии с датами смерти, слева — те, кого убили. В разговоре с hromadske Таисия Петровна вспомнила фамилии умерших, которые мы увидели и в списке в подвале.

«Факт, что есть трупы молодых парней. Двух Шевченко нет, Тани нет, Лени, Толика. Где-то 5-6 молодых людей, которых мы знаем».

Внутри люди умирали из-за ужасающих условий: местные жители говорят про 11-12 человек, погибших прямо в подвале. «Это пожилые люди 70-80 лет, которые не выдержали той атмосферы, отсутствия воздуха. Если они на свободе были бравые бабушки-дедушки — бегали, что-то делали, то там не выдержали день и ночь сидеть на стуле», — рассказывает Таисия Петровна.

«Начали умирать, не хватало же кислорода. Дышать было нечем, мы задыхались там. Это ведь не бомбоубежище, а просто школьный подвал», — добавляет Тамара Андреевна.

Если люди умирали ночью, то до утра тела оставались в подвале рядом с живыми. И уже когда двери открывались, оккупанты выносили мертвецов и закапывали на кладбище, по 2-3 человека в одной яме. После освобождения города эти могилы были раскопаны, чтобы перезахоронить погибших.

Виталий, волонтер из Киева, входящий в клуб друзей hromadske, был среди тех, кто занимался перезахоронением людей в Ягодном. Он передал редакции несколько фотографий, сделанных в селе.

На одной — могила местного жителя Виктора Шевченко. «Он убит россиянами выстрелом в голову. На фото видно. И похоронен на своем же огороде, около своего же дома. Это случилось, когда всех сгоняли в подвал школы. Как говорят местные жители, его убили из-за того, что у него было оружие — охотничье ружье. Еще он часто носил бушлат с камуфляжем. Возможно, был одет в него и в тот момент, когда его увидели оккупанты», — рассказывает Виталий.

На другом фото Виталия — останки тела в сожженном автомобиле.

«По предварительной версии, это был обстрел автомобиля. Автомобиль слетел в кювет, из машины вытащили водителя и, похоже, проверили, потому что вокруг были разбросаны документы. Затем эту машину вытащили, забросили тело на заднее сиденье и подожгли машину», — говорит волонтер. По найденным документам, это может быть Виктор Кирик.

На третьем фото — также сожженный автомобиль с телом. Машина стояла на трассе близ Ягодного, мужчину убили выстрелом в голову. Документов не нашли, личность не установили.

Говорить о точном количестве убитых гражданских в Ягодном и в окрестностях пока не приходится.

К моменту приезда hromadske здесь оставались неопознанные погибшие. Мы нашли могилу сразу за периметром школы. На ней — самодельный крест из веток дерева без меток.

«Однажды привезли каких-то двух ребят из Золотинки (село к западу от Ягодного, — ред.), спустились они к нам по лестнице, даже на коридор не зашли. Через 10 минут их забрали, за забор вывели, расстреляли и все», — вспоминает Таисия Петровна.

Кто измывался над Ягодным

Когда после подвала жители села вернулись в свои дома — те были разграблены. «Забрали все, что могли. От трусов с носками до драгоценностей и техники», — рассказывает Светлана. В подтверждение женщина приглашает в свою квартиру: она кроме повреждений от артобстрелов пострадала и от мародеров. Пол усыпан вещами, которые оккупанты выбрасывали из шкафов.

В соседнем дворе жители показывают разбитую технику, которую мародеры из российской армии не смогли вывезти.

«У нас неплохо люди жили, в каждом дворе было по 2-3 машины. Телевизоры, плазмы. У меня у сына был музыкальный центр, кинотеатр, плазма. Они что не могли вынести, все просто разбили», — говорит Таисия Петровна.

Вдобавок россияне еще и нагадили  в помещениях: вместо того, чтобы справлять нужду в унитазы, пользовались ведрами и банками, которые оставили в квартирах и домах.

«В ванной поставили ведра, которые использовались как туалет. Вот так люди живут», — возмущается Таисия Петровна. Уровень культуры женщины не позволяет ей прямо описать увиденную дома картину и на уточняющий вопрос: «Они там срали?» — Таисия отвечает коротко: «Да».

В своих наблюдениях за оккупантами жители Ягодного пришли к выводу: в их селе армия агрессора была представлена ​​двумя нациями. «В школе были русские, а в деревне жили тувинцы», — говорит Таисия Петровна.

Республика Тува — самый бедный регион россии, а в 2020-м Тува была лидером по количеству убийств на душу населения в рф.

Волонтер Виталий делает вывод: «Тот подвал был для жителей Ягодного и каторгой, и спасением. Если бы они остались дома — жертв от зверств тувинцев и бомбежек было бы гораздо больше».

Конец лагеря

На дверях из школьного подвала Ягодного можно увидеть надпись «31 — наши пришли». Галина вспоминает, что в последнюю ночь оккупанты рано закрыли эту дверь. В подвале было слышно, как позиции россиян накрывает артиллерия, и в какой-то момент техника во дворе школы завелась.

«Гудит — значит, убегают. Утром очнулись — здесь уже нет ничего. Все, наши их поперли», — вспоминает Галина. Украинскую армию женщина встречала со слезами, и здесь уже вспоминает своего 22-летнего внука, который был в терробороне.

«Я 72 года прожила. Родители наши видели войну, а мы — нет. Теперь увидели. Страшно», — заключает Галина. Женщине до сих пор снится, что в деревню снова приходят оккупанты.

Прощаясь, жители Ягодного передают просьбу властям и военным.  

«Второго удара наше Ягодное не выдержит. Перескажите нашему правительству: пусть что-нибудь делают, чтобы это больше не повторилось. Это смертельно. Выдержать такие унижения невозможно», — умоляет Таисия Петровна.

Заглавное фото: Двери в подвале школы села Ягодное, 12 апреля 2022 года/  
AP Photo / Evgeniy Maloletka