Материал Забороны
Последний месяц отношения между Украиной и Россией на грани большой войны. Медиа и западная разведка регулярно сообщают о большом скоплении войск возле украинских границ. Встреча президентов США и России, которая должна была снять напряженность, не особенно изменила ситуацию: теперь Кремль выдвинул ряд требований к НАТО, среди которых выход войск альянса из Восточной Европы. Публичных гарантий ненападения на Украину Владимир Путин не дает.
Журналист Роман Губа специально для Забороны поехал в Сумскую область, на границу с Россией, чтобы понять, как живут жители приграничного региона в ожидании войны.
Вдоль дорог в Сумской области то и дело встречаются постаменты с танками — это памятники Второй мировой войне. Но настоящая военная техника продолжает двигаться с другой стороны границы, а украинские пограничники тем временем строят противотанковые рвы. Среди всех украинских областей у Сумской самая длинная граница с РФ — около 600 километров, сто из которых проходит через реки и болота. Как говорят местные, от Сум до границы «километров тридцать», или же «рукой подать». Один из городских проспектов даже называется Курским — и ведет он как раз в сторону России.
В самом городе почти ничего не намекает на возможность войны: горит огнями новогодняя елка в центре, город выходит из «красной зоны» карантина, недавно запущен поезд «Слобожанский экспресс», который соединит Сумщину с Луганской и Харьковской областями. «Вербует Россия?» — грозно спрашивает билборд с изображением российского паспорта. На автовокзале стоят десятки маршруток Сумы — Познань и Сумы — Катовице.
О возможности вторжения России вслух говорят волонтерки «СББ-Тыл», которые восьмой год помогают армии. СББ — это аббревиатура от «Сумского бабского батальона». За годы работы они сшили для украинских военных не меньше пяти тысяч трусов и 600 теплых жилетов — в их «офисе» множество грамот с благодарностями от разных подразделений.
«Офис» — это помещение бывшего «Клуба юного техника». Там довольно холодно и растянута сетка, которая станет маскировочной. Волонтеры работают здесь до и после основной занятости. «Между волонтерством приходится работать», — шутят они. На стенах висят образцы изделий и патриотическая символика. В соседней комнате бесконечно работает швейная машинка.
«Никто из моих близких не думает, что война может быть, — говорит Валентина, одна из волонтерок. — А мне деваться некуда: мы возле аэропорта живем, у нас три собаки. Если раньше еще думала как-то дочку пристроить не в СумАх [ударение местные делают на второй слог] — так нет, вернулась».
Несколько волонтерок параллельно работают в собственном ателье, но сами говорят, что много денег там не заработаешь.
«Мне муж говорит: «Бросай свое волонтерство», — рассказывает одна из них.
«Но как-то же договариваетесь?» — спрашиваю.
«Договариваемся, но он сам военный, — отвечает она. — Он считает, что зарплаты хватает и ребята могут сами все купить. А потом положу в посылку для него теплую жилетку — так ему приятно».
Волонтерки могут долго рассказывать о низком качестве одежды, которую выдают военнослужащим.
«Вы бы видели их летние носки. Они махровые с начесом. Знаете, чем у них летние носки отличаются от зимних? На одних написано «зимние», а на других — «летние», — возмущаются они.
В разговорах проскакивает, что «люди устали от войны» — это произносится с заметной иронией.
«Такой расслабон ни к чему хорошему не приведет, — откровенничает один из местных волонтеров, который просит не называть его имени. — Никто не знает, где какие бомбоубежища и есть ли они вообще. Вот у меня друзья в Израиле — они знают, что за 45 секунд в случае чего нужно спускаться в подвал. А у нас что? Как их расшевелить — хрен его знает! Государство не выполняет своей функции».
«Надеемся на лучшее»
Посреди холла сельского клуба стоит бильярдный стол. Над ним — картина с тремя соцреалистическими колхозницами. Клуб, который теперь служит и библиотекой, и фельдшерский пунктом, — один из немногих действующих объектов в селе Беловоды Сумского района. За последние годы здесь закрыли школу, детский сад, больницу и почту. Обо всем этом в селе вспоминают с грустью. При этом на вопрос о том, как им живется у границы, почти все жители отвечают коротко: «Нормально».
Пожилая пара Александр и Татьяна идут от машины с хлебом, которая приезжает в село два раза в неделю. Они вернулись жить на пенсию в места, где родились, оставив детям квартиру в Сумах. Из развлечений зимой только телевизор, но в то, что там говорят, они не верят.
«Та нам все равно, что там по телевизору рассказывают. Мы надеемся на лучшее, — отвечает Александр Михайлович на вопросы о возможной войне. — Если что, будем сидеть в доме. Куда прятаться-то? Если будут бомбить, мы же не знаем, куда упадет».
От Беловод достаточно пройти два небольших села — и будет российская граница. Там, в России, у пары раньше были родственники, но сейчас их уже нет в живых. Почти у каждого жителя Беловод и соседнего села Журавки кто-то живет «по ту сторону». У кого-то жена из России, а у кого-то там остались брат или сестра.
«Когда был пацаном, так ездил туда на велосипеде, но тогда ведь при союзе мирно было, — вспоминает Александр. — А сейчас, конечно, никто никуда не ездит. Теперь ни на кладбище не поедешь — никуда».
Одно из мест, где в селе остается намек на активность, — библиотека в клубе. Ею уже почти сорок лет заведует Галина. Через стенку от нее — заведующая клубом Анна, бывшая учительница. В кабинетах сделан ремонт — по словам работниц клуба, это заслуга бывшего главы села. Он ушел с поста, когда села стали объединять в территориальные громады.
На полках библиотеки стоят в основном советские переводы классики и немного новых украинских книг. Библиотекарь говорит, что спросом пользуется периодика. Она лежит на отдельном столике — ярче всего выглядит журнал «Тайны звезд». «Выписываем то, что читают», — говорит Галина.
Сейчас клуб готовится отмечать Новый год — будет праздничная программа на улице в день, когда в село приезжает «базар».
И сейчас, и в 2014-м году, по словам женщин, в селе живут мирно. Разве что теперь чаще стали ездить украинские пограничники. «Живем тихо, нас россияне не видят, и мы их не видим».
«У меня зять восемь лет уже в АТО [зона ООС], — говорит Галина. — Был на первой линии, сейчас на второй. И сын служил. Сейчас из села никого на войне нет. Был один парень, которого сильно ранило, но, слава богу, никто не погиб».
Никто из жителей Беловод и ближайших сел не говорит о границе как о какой-то проблеме. Больше эмоций вызывает цена на газ. Село газифицировали около десяти лет назад, и газ обходится жителям очень дорого. Соседние села Старая и Новая Журавка выглядят даже выгоднее на фоне Беловод, так как там газа нет. Топят по старинке — дровами, а вот уголь сейчас, говорят, достать сложно.
«Вы не забывайте, что здесь люди и Россию смотрят — не только украинское, — говорит мужчина, пилящий бензопилой дрова возле местного храма. — Мы в политику не лезем, а что людей разделили — это плохо. Мы стараемся жить мирно и с русскими, и с украинцами».
Мужчина представился Владимиром. Он продолжает, затронув тему перемещения российских войск: «Они на своей территории, — говорит он. — А НАТО сюда вступает — это не агрессия? Корабли плывут. Зачем запретили российские каналы?».
После нескольких комментариев о международной политике Владимир переключается на местные проблемы.
«Вот школа, вот больница дореволюционная, — указывает он рукой на пустующее здание. — Все раньше работало. Смогли отстоять только клуб, а так никакой поддержки села мы не ощущаем. И как вы хотите, чтобы мы относились к нашей власти? Но власти не от бога не бывает — терпим, работаем. Нам граница не мешает, мы не чувствуем никакого враждебного отношения. Мы только ждем, когда снова пойдем друг к другу в гости».
Стабильно и контролируемо
«Ситуация на украинско-российском участке границы в Сумской области остается стабильной и контролируемой, — убеждает начальник пресс-службы Сумского пограничного отряда Роман Ткач. — В поле зрения пограничников, непосредственно на границе, мы не отмечали никакого движения российских войск. Что происходит глубже, в тылу, — это вопрос к другим государственным органам, которые собирают такую информацию».
Ткач рассказывает, что в 2015 году постановлением правительства Украины было закрыто девять из одиннадцати местных пунктов пропуска через границу. А в марте 2020-го из-за пандемии коронавируса закрыли вообще все пограничные пункты кроме двух: Юнаковки и Бачевска. В итоге в селах, где Россию с Украиной может разделять одна улица, теперь нужно делать крюк в десятки километров до ближайшего пункта перехода.
Так же спокоен и майор Константин Сыпченко, командир отдельного батальона территориальной обороны города Сумы.
«Сумская область не представляет стратегического значения. Прежде всего она очень проблематична из-за географии местности — реки, болота, — и очень неудобна для наступления, — по-военному коротко говорит он. — Сейчас про агрессию разговоров нет, но мы готовимся. Хочешь мира — готовься к войне».
***
Двое украинских пограничников садятся на заднее сиденье автомобиля. Им холодно: температура на улице опустилась уже до минус пятнадцати. Просят подвезти.
«Идем с границы, — говорят они, пытаясь согреть руки. — Километров двадцать пять уже пешком идем. Россияне ездят на квадроциклах, а мы пешком ходим…»
«Здесь боя на десять минут, — отвечает один из них на вопрос о возможности российского наступления. — Если бы Путин хотел, то давно уже захватил бы».
«Брошу все и уволюсь», — не выдерживает пограничник.
«И что будешь делать? — спрашивает другой. — В Польшу поедешь?».
«Так в Польше хоть за деньги, — со смехом отвечает первый. — А тут что?».
При поддержке Медиасети
