Национальный день – это о силе большинства, потому что организаторы военного парада забыли про щедрость трансильванских лидеров, которые знали, что Трансильвания не только румынская, но также венгерская, немецкая и еврейская земля, пишет портал Deutsche Wellе.
Всего лишь 10% венгров в Трансильвании считают, что их родина – Румыния, согласно недавно опубликованному опросу (Transylvania Inquiry). Этот результат показывает не только успех националистической политики, финансируемой Будапештом за последние десять лет, но и неспособность Бухареста доказать венграм, что они равны румынам перед государственными учреждениями. Спустя более века после объединения Трансильвании со страной венгры этой провинции чувствуют себя чужими для Румынии. Однако почти 50% из них говорят, что их родина – Трансильвания, 95% утверждают, что очень привязаны к Трансильвании, и почти 80% также говорят о привязанности к Земле Секлера и Венгрии.
Ошибки настоящего, допущенные халатностью Бухареста, уже идут на пользу Будапешту или, как сказал один из персонажей Трансильванской трилогии, «чем хуже, тем лучше» (роман Миклоша Банфи, впервые опубликованный между 1934 и 1940 годами, был переведен на румынский язык в издательстве Румынского института культуры в 2019 году). Трансильвания Миклоша Банфи предлагает наложенные до 1918 года пейзажи с беконом и бренди, мультикультурализм, дворцы, охотничьи вечеринки, национализм и тупую политику, потому что венгерские парламентарии «не думали, что народы руководствуются своими интересами» и что «их понимание, принятие и гармония дает мир и силу любому правительству».
После 1918 года для венгров все изменилось. История наказывает их, многие замки заброшены, аристократы, да и не только они, бегут, оставшиеся вынуждены говорить по-румынски, как раньше, когда остальным приходилось везде использовать венгерский.
Объединение произошло «на ножах» и равнялось централизации, бюрократизации, политизации и культурной инфляции, как описывал в 20-х годах прошлого века Онисифор Гибу, великий трансильванский профсоюзный педагог (1883-1972). Сразу после объединения необученных людей отправляли на быстрые курсы грамоты для рабочих, а затем использовали в Трансильвании в качестве учителей при первой попытке национализировать образование. В бесконечном круге исторической мести, поддерживающей беспричинные конфликты, произошла ненужная месть. Централизация, о которой говорил Гибу 100 лет назад, стала давней традицией, и по сей день есть опасения, что венгры восстановят свое материальное и культурное влияние во времена Австро-Венгерской империи.
Однако Национальный день, отмечающий союз Трансильвании с Румынией, не связан с объединением, исцелением травм или пониманием друг друга. Национальный день посвящен силе большинства, потому что те, кто организует военный парад, и те, кто читает речи, забывают о щедрости трансильванских лидеров, которые знали, что Трансильвания не только румынская, но также венгерская, немецкая и еврейская земля. Вот почему Объединение не было безоговорочным, и трансильванские лидеры, борцы на венгерском фронте в предыдущие годы, мечтали о подлинной демократии. Таким образом, они поставили во главе «основополагающие принципы нового румынского государства», принятые Резолюцией Национального собрания Алба-Юлии «Полная свобода для всех сожительствующих народов», так чтобы «каждый народ получал инструкции, управлял и был судим на его собственном языке отдельными лицами из его же лона, и чтобы каждый народ получил право представительства в законодательных органах и в правительстве страны пропорционально количеству лиц, составляющих его».
В 1918 году политические лидеры Трансильвании на собственном опыте работы в парламенте Будапешта знали, насколько важны политические и культурные права для меньшинств и насколько лояльными могут быть меньшинства в многонациональном государстве, если их уважают. Однако довольно быстро многие из этих политиков почувствовали себя преданными аморальностью бухарестского парламента, в то время как другие бросились в мир компромиссов.
Все ожидали, что Королевство продолжит попытки догнать Трансильванию, которая была более развитой и цивилизованной. Александр Вайда-Воевод, которого послали вести переговоры о новых границах в Трианоне, позже отмечал в своих мемуарах, что «величие венгерских «графов» в их политических или традиционных контактах было демократичным по сравнению с величием протипендадой бухарестских политических выскочек».
Несоответствие между Трансильванией и остальной частью страны имеет тенденцию снова проявляться сегодня, когда Трансильвания, кажется, понемногу начинает опережать другие провинции. В венгерском сообществе Будапешт вкладывает большие средства не только в образование, но и в сельское хозяйство, малый бизнес и средства массовой информации. Население преимущественно венгерских населенных пунктов, намеренно оставленных румынскими властями, быстро восстанавливается и больше озабочено венгерской политикой, чем румынской. В то же время города с традициями в Трансильвании не стоят на месте, и все больше румын предпочитают путь на запад, а не на Бухарест.
Конечно, Румыния – сплоченная страна, которая контролирует свои исторические провинции и возможные центробежные движения, но она позволяет венгерской проблеме разрастись и разрушить здание, которое с самого начала было построено криво.
Автор:Сабина Фати DeutscheWelle(DW)
