Интервью с Иваном Кывыржиком, главой отделения реанимации COVID-19 в ПМСУ «Институт неотложной медицины»

Иван Кывыржик – анестезиолог-реаниматолог. Он работает в ПМСУ «Институт неотложной медицины» с 2014 года. Он один из врачей, которые с самого начала пандемии работали с пациентами с COVID-19, находившимися в критическом состоянии. Тогда его перевели в отделение реанимации. Недавно он стал главой этого отделения. Мы уже общались с Иваном и его коллегами в прошлом году, а также в марте этого года, когда прошел год с того момента, как первый случай COVID-19 подтвердился в Республике Молдова. Во время этого интервью мы поговорили об его новой должности, об антигенных тестах, о поддельных справках о вакцинации, а также о новых ограничениях и о том, что нас ждет в холодное время года.

— Когда мы в последний раз мы с вами разговаривали, Вы были одним из врачей, работавших в отделении COVID-19 Больницы скорой помощи. Сейчас Вы глава отделения реанимации. Что изменилось за это время, и как Вам новая работа?

— Прежде всего я хочу сказать, что, если в прошлый раз вы общались с врачом, а сейчас я глава отделения, то в следующий раз я, наверное, буду заместителем директора (смеется, прим. ред.). Помимо этого, разумеется, с новой должностью появились новые обязанности. Я должен обо многом заботиться как руководитель такого большого подразделения интенсивной терапиии (ИТ). У нас в больнице ковидное отделение состоит из 47 коек, и это достаточно большое отделение, в котором в общей сложности 100 сотрудников, включая врачей, медсестер, врачей-ординаторов, санитарок и санитаров-носильщиков. Это очень сложно. Сложно в том числе потому, что с нашей прошлой беседы и до сих пор объем работы особо не сократился. У нас была передышка в апреле и мае, а потом, в июне и июле, отделение постепенно стало наполняться, и сейчас у нас опять полно пациентов с ковидом. Мне очень жаль, что, спустя полтора года работы, несмотря на все усилия нашего коллектива и всего медицинского сообщества, ничего не получается… Но мы знаем, что это не только наша проблема, а проблема всего общества, которое не хочет понимать простых вещей.

— А что случилось после июня, и почему количество случаев заболевания увеличилось?

— Скорее всего речь идет о новом штамме «Дельта», наличие которого подтвердилось в Республике Молдова. По клинической эволюции пациентов видно, что это гораздо более агрессивная форма заболевания. Кроме того, к сожалению, заболевание «помолодело», и у многих молодых людей возникают серьезные формы, чего, можно сказать, не происходило полгода назад. Даже когда в Молдове появился британский штамм, было не так много молодых пациентов, у которых были бы сильно поражены участки легких. Сейчас же они поступают с легкими, пораженными на 50-70%, и, к сожалению, проблема в том, что у многих таких пациентов последствия остаются на неопределенный срок. В отличие от бактериальной пневмонии, решить легочную проблему при ковиде намного труднее. Те, у кого возникают серьезные формы, долго лежат в больнице, и поэтому многие люди проходят лечение в одно и то же время в больнице, а наплыв пациентов совсем не означает, что расширяется пространство для них. Больничное пространство остается тем же. Достаточно трудно открывать новые отделения ИТ, поскольку необходимо изолировать пациентов, оборудовать транзитную зону для надевания и снятия защитных средств для медицинского персонала, а еще есть определенные требования с точки зрения оборудования. Поэтому количество коек не увеличивается – в некоторых медучреждениях это трудно устроить, – а то, что пациенты долго лежат в больнице, создает проблемы для организации медперсонала.

— Перед началом интервью Вы сказали, что августовские свадьбы перенеслись в ковидное отделение…

— Да, в какой-то момент многие наши пациенты стали поступать в отделение реанимации COVID-19 после свадеб, которые проводили молдаване с такой любовью и страстью… В целом мы тоже хотим собираться за столом, и нас это радует, но, к сожалению, при нынешней пандемии все усложнилось. Итак, половина пациентов поступали к нам после свадеб, крестин, поездок за границу, определенных торжественных мероприятий. Было много пациентов, которые живут за границей, но приехали на мероприятие в Молдову и задержались на 2-3 недели. Двое из них были в отделении реанимации.

— Мы сталкивались с гипотезами, согласно которым может так случиться, что в будущем в течение многих лет ограничения будут ослабляться летом, а зимой будет увеличиваться количество случаев заражения. По-Вашему, что нас ожидает?

— Мы тоже задумывались над тем, что говорят эксперты. К сожалению, нас ожидает достаточно напряженная осень. Эта вирусная инфекция может стать сезонной, как и грипп, потому что некоторые обстоятельства способствуют ее более быстрому распространению, например начало учебного года, определенные мероприятия. Люди возвращаются из отпуска, и поэтому зимой и летом ситуация может возобновляться, так скажем. Но, насколько мы поняли, осенью и весной будет очень трудно. Стоит учиться жить с ковидом, потому что вирус никуда не исчезнет, а останется с нами. Вирусы – это микроорганизмы, которые очень давно существуют на Земле и умеют приспосабливаться к условиям жизни. Ясно, что в их РНК или ДНК, в зависимости от вируса, есть определенные элементы, которые делают их очень смышленными живыми существами. Как правило, когда живые существа сталкиваются с препятствиями для их дальнейшего развития – в данном случае это вакцина, социальное дистанцирование, маска, – и когда они не находят жертв или среду обитания, такую как человек – а мы для них среда обитания, – они меняют свой генетический код, чтобы стать более устойчивыми. То же самое происходит с коронавирусом, и поэтому появляются новые штаммы. Это совершенно нормальная эволюция – вирус мутирует, чтобы продлить себе жизнь. Поэтому наш совет – привыкнуть жить с этим вирусом. Но чтобы организм привык, начал понимать, что это за вирус, и пытался находить способы борьбы с ним, потребуется время. Сейчас наш организм следует учить и заставлять бороться. А один из способов научить организм бороться и выдерживать – это вакцинация. Понятно, что прививка не защитит вас от заболевания на 100%, но не это ее цель. Цель вакцинации – научить организм бороться с вирусом, чтобы отделения не были переполненными, чтобы у людей возникали только легкие формы, и чтобы эта инфекция превратилась в сезонный вирус. К сожалению, сейчас у нас нет никакой надежды на подобное. Мы достигли такого этапа, когда прошло уже полтора года, но проблемы еще далеки от решения. Это похоже на молдавские дороги – все начинают их делать, но они не меняются в течение двух, трех, четырех лет.

— Вы говорили, что изначально общество объединило силы, чтобы бороться с этим заболеванием, но после появления вакцины все усложнилось, хотя многие ее ждали…

— Эта проблема очевидна для многих из нас. К сожалению, в нашем обществе многие врачи заработали плохую репутацию, и поэтому люди судят обо всех врачах только с одной точки зрения. Но это не так. У нас есть много профессионалов, преданных делу людей, которые хотят помогать другим. Из-за неверного впечатления, которое создалось у общества, страдают все. Я не думаю, что это правильно.

— Как Ваши коллеги справляются сейчас? Они уже какое-то время работают в костюмах и масках, а специалисты предсказывают пандемию выгорания среди медработников…

— В моем отделении все работали целый год без отпуска. Понимая, как это важно для них, летом все ушли в отпуска, невзирая на недостаток средств. Многие коллеги заменяли ушедших и работали в несколько смен. Они практически ночевали в больнице. Потом одни сменяли других. Я предполагаю, что этот отдых немного зарядил их батареи. Хотя судя по мне, все гораздо сложнее – я тоже уходил в отпуск, но, вернувшись, чувствовал себя так, как будто и не уходил. Врачи очень устали, потому что фактически до сих пор нет всемирно одобренного лечения коронавируса. Есть только два-три лекарственных препарата, которые, как было доказано, помогают, а так мы с пустыми руками перед очень агрессивным вирусом. А еще перед целым обществом, которое тычет в нас пальцем, называет нас убийцами и людьми, пытающимися заработать за счет больных. Вы можете спросить любого врача из нашего отделения, хочется ли ему вернуться к прежнему образу жизни, который был до пандемии, и они на 200% ответят «да».

— Многие говорят о поддельных справках о вакцинации. Что Вам об этом явлении известно?

— Я думаю, что тех, кто этим занимался, следует наказать. И не только тех, кто выдал справки, но и тех, кто пытался их получить. Но это наказание должно быть разумным. У нас государство научилось наказывать деньгами, то есть тем, чего у людей нет. Нет, так нельзя. Врачи, выдавшие поддельные справки, и люди, купившие их, должны работать в пользу общества. Учитывая, что они не верят в существование вируса, пусть придут в реанимацию, в ковидное отделение. Пусть их снабдят оборудованием на 15 дней, и пусть они трудятся в пользу общества. Пусть увидят, как работают врачи. Если они действительно думают, что все это ложь, то пожалуйста, пусть придут, мы готовы дать им комбинезоны и провести экскурсию, показать, что это значит. Кстати, несколько месяцев назад у нас была пациентка, которая категорически отрицала, что у нее ковид, хотя рядом с ней была женщина на неинвазивной вентиляции легких. Мы объяснили ей, что у нее ковид, как и у двух других пациенток. Она не верила, пока ее состояние не стало ухудшаться. Люди, которые попадают в реанимацию с определенными стереотипами, могут не понимать, что у них ковид, и не осознавать, куда они попали. Но видя, что там происходит – у многих людей кислородная недостаточность, – со временем они понимают, что этот вирус все-таки есть, но, к сожалению, для некоторых уже слишком поздно.

— А Вы встречали в отделении ложно вакцинированных пациентов?

— Да, у нас был молодой человек, который во время госпитализации заявил, что привился вакциной Johnson & Johnson. Мы настаивали, так как его клиническая картина выглядела бы иначе, если бы он вакцинировался, и тогда он признался, что приобрел поддельную справку. Он лежал у нас в реанимации с легкими, пораженными на 80%, хотя ему было всего 36 лет. Он пробыл в отделении ИТ две с половиной недели. Мы пообщались с ним и спросили: «Вот кому вы сделали хуже – мне как врачу или себе как пациенту?» Возможно, он понял, а может и нет… Есть очень интересный американский сериал, который называется «Scrubs» («Клиника», прим. ред.). Он с юмором, но в нем много хороших мыслей. В одной серии молодой специалист лечил курящего пациента с подозрением на рак. В конце концов, после обследований выяснилось, что это был не рак, а обыкновенная пневмония. И начальник этого молодого человека сказал ему: «Хорошо, дай ему лечение и отправь домой». Молодой человек ответил: «Нет, я бы хотел перевоспитать его, чтобы он бросил курить, ведь у него может возникнуть рак». Старший сказал ему, что у него ничего не получится, но молодой человек настаивал. Спустя два дня, он узнал, что хотя пациент обещал ему бросить курить, он курил втайне. Тогда начальник сказал ему: «Пациенты здесь для лечения, а не для того, чтобы мы их воспитывали. Сейчас ты лечишь его от пневмонии, а когда он вернется с раком, ты будешь лечить его от рака». Скорее всего точно так же дела обстоят в нашем случае. Как мы поняли, нам не удастся перевоспитать общество, и остается лишь лечить его. Но, к сожалению, этого недостаточно.

— Хотя в некоторые дни не так много случаев заражения, зарегистрировано достаточно много смертей. Почему эта четвертая волна убивает стольких людей?

— Возможно, основная проблема заключается в повторной организации службы. Мы как клиника все время были в тонусе, потому что ковидное отделение не закрывалось даже тогда, когда количество случаев сократилось, и эти навыки не утратились. Но многие клиники закрылись, а сейчас вновь открылись. К тому же, штамм «Дельта» очень агрессивен и требует более быстрой реакции и оперативной реакции медицинского персонала. В то же время скорость прогрессирования болезни намного выше, чем была: состояние пациентов ухудшается на четвертый-пятый день. Поскольку многие наши коллеги какое-то время не работали с этими пациентами, им потребуется время, чтобы войти в ритм.

— Мы все чаще слышим об антигенных тестах. Насколько точно они выявляют это заболевание?

— Я бы отдал предпочтение классическом тесту, так как он, в конце концов, намного безопаснее, с более высокой чувствительностью и конкретностью. Опять же, вопрос в том, зачем сдавать тест, ведь у многих легкие формы, и они лечатся дома. Они должны понять, что при вирусной инфекции первый шаг – это самоизоляция. Даже если у вас повышенная температура и вы подозреваете, что это не ковид, все равно следует остаться дома и самоизолироваться с семьей. Так вы защитите окружающих. Даже при легкой форме ПЦР-тест сдать лучше как для вас, так и для общей эпидемиологической статистики.

— Согласно некоторым источникам, в последнее время в основном те, кто хочет уехать за границу, сдают тесты на ковид в Республике Молдова. Каково соотношение людей с симптомами, которые хотят сдать тест, и тех, кому тест нужен для поездки за границу?

— Я не знаю, но, как вы видите, сейчас доступ в определенные места возможен только с ПЦР-тестом, а не с экспресс-тестом. На самом деле, насколько я знаю, экспресс-тест чаще сдают те, у кого легкая форма, кто лечится дома и хочет убедиться. Это способ самоизолироваться дома – узнать, есть ли у вас ковид. Но и здесь есть проблема. Люди, которые сдают экспресс-тесты дома, и у которых легкая форма, все еще заразны. Многие из них выходят на улицу, чувствуя себя хорошо. Проблема в учете. В аптеках никто не ведет учет проданных тестов. Вообще эти тесты следовало бы продавать при условии, что тест проводится на месте, и если результат положительный, сведения об этом записываются, передаются в НАОЗ, и за эволюцией пациента наблюдает семейный врач. Но многие проводят эти экспресс-тесты дома, и никто их не осматривает.

— Многие говорят, что недавно введенное чрезвычайное положение – лишь формальность, поскольку санитарные нормы не соблюдаются как следует. Как, по-Вашему, в Молдове соблюдается чрезвычайное положение, особенно когда началась школа?

— Что касается школы, я считаю, что детей не следует трогать. Но родители должны знать, что их дети могут заразиться и заразить других. Но дети должны ходить в школу – образование общества очень важно даже при пандемии. К сожалению, в Республике Молдова, где в системе образования, как и в медицинской системе, очень много проблем, невозможно воспитать здоровое общество в онлайн-среде. Поэтому я твердо считаю, что дети должны ходить в школу. Я не вижу в этом проблемы. Дети не относятся к уязвимой категории. Просто родители должны быть внимательны к некоторым вещам. Они должны помнить, что дети могут заразиться, следить за тем, как они контактируют с бабушкой и дедушкой, привились ли бабушка и дедушка. Что касается ограничений, ношение масок в общественных местах – абсолютно нормальное явление, когда это закрытое помещение, или когда в этом месте скопление людей. В Европе не возникает таких вопросов, потому что там высокий уровень воспитания и уважения к другим. Мы должны понять, почему это делается. Речь идет не о том, что кто-то хочет закрыть кому-то рот при помощи маски. Если люди захотят, чтобы их услышали, их услышат. Важно, чтобы они передавали правильные сообщения.

— А что сейчас происходит с пациентами, которые поступают в другие отделения, а не в ковидное?

— Проблема в том, что отделение реанимации COVID-19, в какой бы больнице оно ни было, требует больших ресурсов – людей, лекарств, места, финансов. Но работа нашей больницы не была полностью заблокирована, и она на 70% возвращается к допандемическим условиям. Это радует.

— Студенты еще поступают на медицину? Как справляются врачи-ординаторы? Заинтересованы ли молодые люди в медицине?

— Да, для их же блага студенты вернулись к форме обучения с физическим присутствием. Я также работаю на кафедре – я университетский ассистент, – и у меня уже была группа иностранных студентов, которые побывали у пациентов, соблюдая защитные меры. Важно, что все эти студенты на 100% вакцинированы. Мы должны понять, что мы не так важны для Билла Гейтса (смеется, прим. ред.). Но мы важны для наших семей, потому что мы чьи-то родители, дети, и для них тоже важно, чтобы мы привились.

— Что будет после четвертой волны?

— Я очень надеюсь, что когда мы будем разговаривать в следующий раз, мы наконец скажем, что ковид закончился. Мне очень хочется, чтобы после четвертой волны все закончилось. Я практически мечтаю об этом – хочу вернуться к нормальной работе. Понятно, что пациенты будут, но я надеюсь, что будет не такой объем, как сейчас. Я надеюсь, что общество проснется, раз после стольких лет оно, в конце концов, выбрало проевропейское правительство, и объединит силы, поймет, что так больше не может продолжаться, и что мы должны приложить все усилия, чтобы решить эту проблему. Я очень на это надеюсь…

— Спасибо вам!

Беседу вела Алёна ЧУРКЭ