В Республике Молдова воруют людей. Людей из официальных, государственных и частных учреждений, всех родов и профессий. Человек работает и получает звонок или сообщение: «У нас есть деньги, у нас есть все, приходи» или «Я дам тебе больше, и начать можно с завтрашнего дня».
В Республике Молдова осталось так мало людей, а среди оставшихся так мало квалифицированных специалистов, что учреждениям приходится завлекать, ловить и даже воровать специалистов друг у друга. Не легче и в случае неквалифицированных работников, а молдаване, которые переполнили строительные площадки от Москвы до Нью-Йорка, не могут построить дома школы, больницы, канализационные сети или мельницы. В строительстве нет людей. В сельском хозяйстве тоже больше нет людей. Немногие смельчаки, которые пытаются посадить большой фруктовый сад или плантацию клубники, знают, что им придется рассчитывать только на собственные рабочие руки, и будет немного людей на сезонных сельскохозяйственных работах, поскольку немногие оставшиеся больше не хотят работать сезонно и предпочитают уезжать.
Даже в журналистике недостаточно людей. ZdG ищет людей, TV8 ищет людей, Newsmaker ищет людей, и большая часть хороших редакций ищет репортеров, видеооператоров, монтажеров и ведущих, но людей нет. В ZdG работают люди, которые пришли с TV8 и ProTV, а на TV8 работают те, кто ушел из ZdG и ProTV, и так мы вертимся по кругу. Наверное уже пора сделать официальным этот круг репортеров: работать циклично определенное время, а затем переходить в следующую редакцию. Почему мы не берем молодых людей из университета? Там тоже не осталось людей. Да, было несколько факультетов журналистики, но сейчас с трудом образовываются группы, и в них молодые люди, которые больше не мечтают оказаться на телевидении или стать расследователями. Большинство мечтает уехать. Всем кажется проще построить свою судьбу где угодно, но только не на родине. «Дома» стало синонимом места, из которого люди хотят сбежать при первой возможности.
В каких случаях люди хотят сбежать из дома? У психологов нет единого ответа: люди сбегают из дома, когда больше не чувствуют себя в безопасности, будь то экономически, социально, физически или психически. А если люди сбегают из села, то почему? По тем же причинам: они больше не ощущают себя в безопасности.
Стоит ли бороться за это государство, из которого сбежали почти все трудоспособные люди, в котором воруют специалистов, но во всех учреждениях все равно остаются вакантные должности, и больше некому работать даже за достойную зарплату? Есть ли смысл жертвовать завтрашним днем ради недееспособного государства?
У нас есть нравственные обязанности, от которых не получится избавиться, даже если мы окажемся в Норвегии, Италии или Сингапуре. Поскольку в этой стране остались те, кто не смог уехать: пожилые люди, лица с ограниченными возможностями, те, у кого нет денег на билет, и люди, у которых никого нет; те, кто о ком-то заботится и не может оставить этого человека. Оставшиеся – это не люди, которых никто не хочет украсть, и это не значит, что это бесполезные люди.
Оставшиеся – это чьи-то матери и отцы, бабушки и дедушки, дяди, вчерашние учителя, инженеры, врачи, садовники, пчеловоды или строители. В селах и городах Молдовы они построили все, что могли. Они дали жизнь сегодняшнему поколению и воспитали его. Они пережили трудности социальных и политических преобразований. Они перенесли лишения и внесли свой вклад в систему. Сегодня у них ничтожные пенсии и огромная пустота у порога – их близкие уехали и продолжают уезжать. А немногие оставшиеся и трудоспособные люди стали воровать друг друга.
В этом брошенном состоянии, когда все оставшиеся случайно, из-за физической или финансовой невозможности, все равно хотят сбежать, у нас учреждение, в котором воруют еще более ужасно. Крадут депутатов, голоса, подписи. Крадут будущее.
У нынешнего законодательного органа не было парламентского большинства, и были только большинства, которые продавались в зависимости от того, у кого был более полный «кулек» и видеозапись для шантажа. В течение двух лет большинство этих народных избранников перебегали из одного политформирования в другое, бесконечно продавались, подкупали и воровали друг друга. Даже сейчас, после решения Конституционного суда, большинство в Парламенте не образовывается, а продается, вылавливается, шантажируется. Большинство покупается для назначения Правительства. За какое Правительство может проголосовать такое большинство? Почему парламентское большинство с криминальными проблемами должно решать, кто будет распоряжаться государственными средствами?
Это большинство пользуется самыми слабыми гражданами Республики Молдова, которые не могут сбежать. Насколько этично использовать людей, которые не могут постоять за себя? Насколько этично терпеть злоупротребителей? Зачем позволять нескольким десяткам депутатов, у которых есть проблемы с неподкупностью, верить, что они могут решать все? Не лучше ли попытаться выбрать других?
Aлина Раду
