Материал Еврорадио

С 9 по 13 августа в руки силовиков попало около 7 тысяч белорусов. Для многих задержание закончилось тяжёлыми травмами и больничной палатой. 

Пациенты минской Больницы скорой медицинской помощи рассказали журналистке Еврорадио об издевательствах, которые им довелось пережить. Они просят всем рассказать, что фотографии следов побоев, которые разлетелись по интернету, — это не фейки. 

Вячеслав Петров

Избили и пообещали засунуть в штаны петарду

В ночь на 11 августа Вячеслав Петров шёл в универсам “Рига” и увидел баррикады. Он вспоминает, что силовики хватали всех подряд, валили на землю, связывали руки пластиковыми стяжками.

“В нашем автозаке было человек тридцать, уложенные в четыре яруса. Они залезали наверх, топтались, садились сверху, чтобы никто не смог подняться. Я поднял голову, чтобы посмотреть, — избили. Один из силовиков пошутил, мол, давайте туда бросим гранату и закроем дверь — пусть знают…

Снизу люди начали задыхаться, просили, чтобы их оттуда достали, дали воздуха. За это верхних опять стали бить. Сказали передать нижним, чтобы больше ничего не просили. Я лежал немного на боку, мне попали по рёбрам. Пока доехали, вся одежда промокла в крови.

В ИВС на Окрестина меня всю ночь продержали лицом в траву. Был обыск. У меня выпал телефон и лежал рядом. Омоновец начал орать, что я снимаю видео. Меня избили и пообещали засунуть в штаны петарду. На моих глазах парню с длинными волосами три раза обрезали волосы. Орали на него — “Ты патлатый!”, били. Иностранцу кричали: “Ты черножопый, приехал в нашу страну. Вот тебе свобода!” Тоже избивали. Я два раза получил в ребро, раза три-четыре — по спине.

Потом следователь требовал от меня назвать фамилии тех, кто платит. Говорил, что мы отвечаем по сценарию. Обещал 12 лет уголовки.

Пока сидел на Окрестина, слышал, как кричат люди в соседних камерах. Среди нас были девушки, У кого-то были критические дни — говорили подтираться майками”.

Александр Лукьянский

“Людей в форме не могу видеть, страшно”

11 августа Александр Лукьянский возвращался домой на такси. Машина попала в пробку из сигналящих автомобилей в районе станции метро “Спортивная”.

“К нам подошли сотрудники ГАИ. Водитель вышел показать документы. Мне тоже сказали выходить из машины. Я почувствовал что-то неладное и заблокировал двери. Прилетел ОМОН, выбили стекло, меня достали через окно. Жёстко избили. Били дубинкой по ногам, рукам, жопе, по губам, по носу… С рук, с ноги. По всем частям тела. Жопу отбили так, что потом невозможно было сесть.

Привезли в Первомайское РУВД, закинули в камеру, потом — завели в спортивный зал. Там все стояли на коленях, руки за головой. Парней избивали, спортзал был весь в крови. К девушкам более лояльно отнеслись, разрешили сидеть на матах. Но одна девушка стояла с нами, потому что у неё нашли какое-то видео с пикета. 

Потом привезли на Окрестина. Когда подъезжали, слышал страшные крики: люди просили о помощи. Всех поставили на колени во дворе. Если кто-то хотел в туалет — приказывали ходить под себя или подносили ведро. Кто-то сказал, что хочет есть. Тогда омоновец сбил с дерева маленькие зелёные яблоки и сказал: “Жрите, суки!” Выборочно подходили и били, чтобы не расслаблялись.

Вообще, мне повезло. Приехала бригада медиков, осматривали тех, кто нуждается в госпитализации. Я сказал, что еле дышу, ребро болит, спина. Другие тоже просили себя осмотреть. Подошла местная врач с Окрестина и грубо сказала: “Суки, как на митинг — так шли, а здесь вы по скорым прячетесь! Сидите, я вас сейчас вылечу”. Подошёл какой-то начальник из ИВС — тоже сказал, что сейчас вылечат. Людей заводили в здание и избивали, заставляли кричать “ОМОН — сила”, петь гимн, снимали всё на видео. 

Потом по рации сообщили, что нужно одного парня вынести. Ему сломали таз дубинками, не мог выйти самостоятельно. Его вынесли, вкололи обезболивающее, он был весь переломанный. 

Мы очень долго стояли — скорой не давали выехать. Нам стучали по машине. Хотели посмотреть, кого вывозят и в каком состоянии… 

Хочется отсюда уехать в Украину или Польшу. Людей в форме не могу видеть, страшно, боюсь, что начнут избивать”.

Игорь Крупский

“Орали, что нас пичкают наркотиками, платят доллары”

Игоря Крупского задержали 9 августа. Он был независимым наблюдателем на 83-м участке Московского района. Директор 181-й школы вызвала милицию, утверждая, что наблюдатели оказывают психологическое воздействие на избирателей.  

“Меня взяли под руки и повели в автобус. Оскорбляли, били. Затем пересадили в автозак. Был один молодой омоновец очень низкого роста с безжизненным взглядом. Схватил меня за горло и пытался душить, увидел белую ленточку, заорал, мол, ты — ублюдок тихановский! При пересадке из автозака в автозак били дубинками или в живот.

На Окрестина нас встречала колонна омоновцев, избивали дубинками. Уже было не понятно, кто бил, куда бил. Я чувствовал удары и понимал, что надо бежать вперёд, чтобы не упасть. Тех, кто падал, вообще забивали. 

Орали, что нас пичкают наркотиками, платят доллары. Говорили: вот ваша Тихановская уже свалила, а вы лохи тут, а на улицах уже всё тихо. Им по кайфу, когда ты кричишь, просишь прощения. Мне нанесли где-то 15 ударов. Я ноги не чувствовал. 

Омоновцы боялись нас перевозить в Жодино. Понимали, что всякое может произойти. В Жодино мне прилетело несколько ударов в грудь, по голове, в живот. Потом нас загнали в прогулочную. Я стоял и не мог дышать. Первую ночь мог спать только на боку и калачиком. Задыхался. Врачей не дозовёшься…

В Жодино нас пугали “масками”. Это когда в камеру залетают люди в масках и начинают безостановочно бить. Поэтому никто не хотел залезать на второй этаж, все боялись, что начнут стягивать со второго этажа, а там металлические ободки. Но это всё было запугивание”.

Александр Альховский

“Угрожали, что опустят на зоне”

В ночь на 12 августа Александра Альховского задержали на пересечении улиц Горецкого и Шаранговича, рядом с торговым центром “Магнит”. Он говорит, что в протестах не участвовал.

“Остановился поболтать со знакомыми, потом вдруг подъехали автобусы. Меня схватили. Получил по ногам. Лёг на землю. Свернулся калачиком, голову прикрыл. По ногам, по почкам полупили. Кричали: “Сука, мразь, тебе пи*дец!” Постоянно угрожали, что завезут в лес или опустят на зоне.

Закинули в микроавтобус, телефон забрали, разблокировали, читали переписку.  Потом ещё двоих забрали. Мы лежали лицом в пол, нас катали по всему городу и били.

Потом закрыли в автозаке, привезли в РУВД. Там ребята молодые работали, развязали руки. Повели к следователю, по дороге я потерял сознание. Из ушей текла кровь. Ноги отбили. Во время разговора задавали провокационные вопросы, хотели, чтобы я признался, что был не только у “Магнита”.

Заставили подписать протокол, хотя там было всё неверно описано. Но я согласился”.

Евгений Якубец

Парней с дредами заставили целоваться в автозаке

В первый раз Евгения Якубца силовики забрали 14 июля. Это случилось в районе стелы. Парня завезли в Первомайское РУВД. Посидел ночь в спортзале, потом отпустили. Евгений говорит, что по сравнению с изолятором на Окрестина там был санаторий. В ночь с 11 на 12 августа парень ехал с друзьями в сторону “Риги” с “Монетки” на Комаровском рынке. Там стоял пост ДПС, сотрудники в чёрном досматривали все автомобили. 

“Нас выгрузили всех на асфальт. У одного товарища нашли видео, которое показалось им недопустимым. У меня были длинные волосы. Они начали меня оскорблять, мол, как девка. Обрезали волосы ножом, закинули в автозак. Там били по ногам, в область таза, живот, по спине. Кричали: “Мы из-за вас, ублюдки, третьи сутки не спим! Что вы тут хотите построить, какую страну для жизни, что вы дома не сидите? Мы вам устроим!”

Были двое парней с дредами. Им волосы срезали с кожей. Этих же парней заставили целоваться в автозаке: “Соситесь, ублюдки, в армию не ходили — теперь соситесь!”

Пересаживали в другой автозак — шли по живому коридору. Мне прилетело сапогом по лицу. Нос опух, из раны текла кровь”. 

В автозаке распихали по клеткам. Было очень душно и жарко. Приехали на Окрестина, бежали, нас избивали. Я бежал, грубо говоря, на четвереньках. А кто-то поднимал меня за волосы.

У забора стояли на коленях. Потом поместили в прогулочный дворик. 

В углу стояла пятилитровая бутыль, кто хотел — ходил в туалет в неё”.

Дмитрий

“Затолкал дубинку в задний проход”

11 августа Дмитрий (имя изменено) возвращался домой мимо стелы. На пешеходном переходе к нему подошли двое омоновцев. 

“Они потребовали разблокировать телефон. Я отказался. Тогда они сняли меня с велосипеда, забрали замок и ключ, велосипед куда-то отогнали, а меня затолкали в автозак. В автозаке было 4 или 5 омоновцев. Они меня избили и потребовали показать фотографии. Нашли снимки с разгона протеста. Опять били дубинками, руками, ногами. 

На полу уже лежало несколько парней. Меня положили посередине. Заставляли петь гимн и “Перемен”. Потом вытолкнули из автозака, закинули в автобус МАЗ. Там был какой-то идеолог, приказали подползти к нему. Он задавал вопросы: “Кто вам платит? Как вы координируете акции? Плохо живётся?” Я говорил, что нормально живётся, никуда не ходил. Была не та ситуация, чтобы качать права.

Потом меня снова затолкали в автозак. Положили лицом вниз. Начали туда заводить людей, завели поляка. Избили. У парня, который был со мной, нашли нож в кармане. Он говорил, что занимается ремёслами. Ему разрезали ножом шорты и трусы сзади, пригрозили засунуть в задний проход палку. Снова избили.

Пришли двое омоновцев с моим телефоном. Хотели разблокировать его. От избиений я забыл пароль. Мне было очень плохо. Снова избили, грозились закинуть в автозак гранату. Потом пришел какой-то главный, сел рядом. Спросил, у кого есть презерватив. Разрезал мне трусы. Надел его на палку и затолкал её мне в задний проход. Было очень больно. Он требовал, чтобы я разблокировал телефон, — но я не помнил пароль. Меня снова избили, оставили в автозаке.

Потом нас закинули в милицейский автозак. Мы поехали в Заводское РУВД. На выходе нас снова избил ОМОН. Положили лицом на землю, рассматривали татуировки, снимали на видео. Мы лежали так часов десять. Нас поставили к стенке, иногда давали воду.

У меня в мошонке образовалась гематома, я требовал врача, но мне отказывали. Один парень упал в обморок, ударился о бордюр, его забрала скорая. Ко мне врачей не пустили, только смеялись. Утром стянули руки стяжками. Так мы простояли ещё десять часов. Время от времени приносили воду. Ощущение было, будто расстреляют или гранатами убьют. Стояли на улице. Я был в майке, с порезанными штанами. Какой-то парень дал мне куртку. Всё очень болело. Иногда ослабевали стяжки, давали размять руки.

Привезли протоколы. Там была полная ложь, будто я шёл и размахивал руками. Заставили подписать.

Потом нас погрузили в автозак и повезли на Окрестина. На выходе прогнали через коридор омоновцев. Избили дубинками, сняли стяжки. Загнали 120 человек в прогулочный дворик, там мы стояли часов пять. Ходили местные надзиратели. Воды не давали. Дали болеутоляющее. Приехала скорая. Меня увезли. Врачи были в ужасе”.

Александр Герасимов

“Интернет не работал. Пошли с друзьями посмотреть, кто победил”

10 августа Александр Герасимов проснулся дома. На выборы он не ходил, ездил на природу. Интернет не работал. Парень хотел узнать новости, и он вышел на улицу.

“Пошли с друзьями посмотреть, кто победил. Пришли на Комаровку, взяли по шаурме, поужинали, вокруг было много людей. Ходили довольные, трезвые, никаких наркотиков.

Дошли до “Риги”, там строили баррикаду, которую потом начали штурмовать силовики. Мы встали со стороны “Европы”, смотрели на происходящее. Баррикаду разрушили. Сначала проехали водомёты, потом в неё со всей дури въехали другие военные машины. Не уверен, что они были уверены, что там нет людей.

И вдруг откуда-то появились омоновцы. Я побежал от них, запрыгнул на какой-то парапет, неудачно спрыгнул с него. Бежать больше не мог. Они меня повязали. Пытались завязать руки — не получилось. Били. Мне говорит стоять, я стою, не могу бежать, нога сломана.

Дальше уложили лицом в землю, подстригли. (Думал — ужас, помылся — не беда!) Пообещали дубинкой изнасиловать. Кричали, что мне заплатили. Говор у них был не минский. Мне показалось, что они под чем-то. Выдавало поведение и бешеные глаза, нулевые зрачки.

Завезли в Центральное РУВД. Стоял на улице, пока не уплыл. На участке всех фотографировали, а меня не стали. Губы были опухшие, бровь разбита, синяк под глазом — фотограф отказался снимать.

Лекарства не давали, но к врачу надо было многим. Мне сказали подписать протокол. Я не знаю, что там было написано, но подписал. Нога сильно ныла, не мог ни о чём больше думать. Потом меня завезли в больницу. Что тут скажешь — я сам был в армии и видел, как это работает. Могу себе представить, как их готовят. Выпустили, дали воли трохи. Погуляли пацаны!”

 Александр Лукьянский / Мария Войтович, Еврорадио