Организаторы первого после начала пандемии COVID-19 саммита Евросоюза сделали все для того, чтобы защитить здоровье глав государств и правительств 27 стран, приехавших в Брюссель. Строгий регламент ношения масок, запрет рукопожатий, сокращение свиты почти втрое, непрерывная дезинфекция помещений дворца «Европа». Но главными угрозами их здоровью стали скорее переутомление и нервный стресс. Совещание в верхах началось в пятницу утром и продолжалось четыре дня и четыре ночи, более 90 часов. Этот переговорный марафон всего несколько десятков минут не дотянул до рекорда, установленного саммитом ЕС в Ницце в 2000 году.

В половине шестого утра вторника председатель Европейского совета Шарль Мишель написал твит из одного слова — «DEAL!» (в данном контексте — «по рукам!»).

Цена вопросов, для обсуждения которых лидеры стран ЕС собрались в Брюсселе, — 1 триллион 74 миллиарда евро семилетнего союзного бюджета и еще 750 миллиардов евро специального фонда послекризисного восстановления. 

Упорство, с которым национальные лидеры стремились, бросая вызов ковиду, собраться непременно сейчас и заседать дни и ночи, объяснялось тем, что после летних каникул кончается принятый ранее пакет срочных мер помощи государствам, бизнесу и работникам на общую сумму 540 миллиардов евро.

Бенефициары программ развития ЕС и субсидий фермерам (Франция, Италия и Испания, а также Польша и другие восточные члены союза), хотели, чтобы бюджет был больше. Малые, но богатые северные страны («бережливая пятерка»: Нидерланды, Австрия, Дания, Швеция и Финляндия) — чтобы он был меньше. 

Сам по себе специальный фонд восстановления из занятых на рынке 750 миллиардов евро не имеет прецедентов.

Это, по сути, форма совместной задолженности, о чем еще совсем недавно Германия и страны севера ЕС и слышать не хотели.

Из этого фонда Брюссель предлагал раздать наиболее пострадавшим странам 500 миллиардов в виде грантов (то есть даром) и 250 миллиардов в виде кредитов. С такой пропорцией согласно большинство, кроме «бережливых», которые сначала вообще отвергали саму идею грантов. 

Неожиданно в центре спора о бюджете и грантах оказались верховенство права и демократические ценности. Еще до прибытия в Брюссель премьер-министр Венгрии Виктор Орбан пригрозил наложить вето на весь долгосрочный финансовый пакет, если в нем будет упомянута зависимость распределения европейских денег от соблюдения страной верховенства права. Против этого принципа, предложенного Брюсселем при поддержке большинства стран ЕС, выступил и глава правительства Польши Матеуш Моравецкий.

Орбан слывет в ЕС авторитарным правителем и националистом, а Венгрия с начала 2018 года находится под колпаком расследования Европарламентом и Советом ЕС в связи с нарушениями демократических принципов — таких, как академическая свобода, свобода выражения мнений и независимость судебной системы, включая права судей.

Будапешт саботировал решения ЕС во время миграционного кризиса 2015 года. Примерно такие же претензии законодатели ЕС предъявляют к внутренней политике Варшавы. Они видят ухудшение ситуации в Польше с точки зрения функционирования законодательной и избирательной системы, независимости судебных органов и прав судей, а также защиты основных прав. По статье 7 Договора ЕС обеим странам грозят санкции вплоть до приостановки голоса в Совете ЕС.

На ужине, в воскресенье, вспыхнула перепалка между Орбаном и премьер-министром Нидерландов Марком Рютте, который выделился как радикальный и бескомпромиссный лидер «бережливой пятерки». Рютте заговорил о ​​связи между выдачей фондов ЕС и верховенством права, имея в виду страны с правыми популистскими правительствами, которые уходят от демократического правления. Орбан не выдержал:

— Я не знаю, по какой личной причине премьер-министр Нидерландов ненавидит меня или Венгрию, но он так резко нападает и ясно дает понять, что Венгрия, по его мнению, не уважает верховенство права <…> должна быть наказана материально.

— Мы здесь не для того, чтобы потом приезжать в гости на дни рождения друг к другу, — парировал голландец. — Мы здесь для того, чтобы делать бизнес для собственной страны. Мы все профессионалы.

Рютте давно известен как европейский «мостостроитель», но в эти выходные его жесткая переговорная позиция, по мнению многих, задержала сделку. Он и его союзники настаивали на том, чтобы раздача союзных денег была увязана с реформами рынка труда и пенсионными реформами и чтобы был некий «тормоз», позволяющий странам ЕС контролировать и, при необходимости, останавливать проекты, оплачиваемые из фонда восстановления.

«Да, прекрасно, что страны будут получать гранты на восстановление, но что я отвечу людям в Нидерландах, когда они спросят, на что потрачены их деньги в других странах?» — рассуждал он во время ночной беседы с журналистами возле своей гостиницы. 

Другие считают, что внутренняя политика и экономические приоритеты — это области национального суверенитета. 

«Он не может просить нас прововодить конкретные реформы, — сказал премьер-министр Италии Джузеппе Конте. — Как только (помощь) будет одобрена, каждая страна представит свои предложения (о ее использовании)».

Но Рютте упрямо твердил: сначала обязательства реформ — потом деньги, причем, с правом союзного контроля и приостановки выплат. Он также уверен, что ЕС — это союз европейских ценностей, и, вступая в него, страны обязуются соответствовать стандартам.

Возражая северным «бережливым», многие говорят, что богатые члены ЕС и так получают огромные выгоды от единого рынка. Могут немножко и уступить.

Длинные выходные были наполнены пленарными заседаниями в «зале номер пять», где собирались все двадцать семь участников, двусторонними встречами и групповыми собраниями. Несколько раз встречалась группа «бережливых» (или «скупых», в зависимости от отношения к ним). Было несколько сепаратных переговоров в группе южных стран (Греции, Италии, Испании, Португалии), а также между вышеградскими (Венгрией, Польшей, Чехией, Словакией). У каждого из этих полюсов были возможности прийти и переговорить с Шарлем Мишелем, часто в компании с франко-немецкой парой — Ангелой Меркель и Эмманюэлем Макроном.

***

«Мы сделали это! Европа сильна, Европа едина», — заявил во вторник утром на пресс-конференции глава Евросовета Мишель. 

Для избранного на этот пост всего семь месяцев назад 44-летнего бывшего бельгийского премьера это бесспорный триумф. Конечно, во многом благодаря мощной поддержке франко-германской пары, прежде всего — многоопытной Ангелы Меркель. В итоге 27 лидеров единогласно утвердили семилетний бюджет ЕС и Фонд восстановления в предложенных Брюсселем суммах.

Но пропорции и условия распределения денег претерпели в ходе саммита довольно существенные изменения.

Группа «бережливых» во главе с голландцем Рютте и австрийцем Себастьяном Курцем добилась сокращения доли грантов наиболее пострадавшим южным странам с 500 миллиардов евро до 390 миллиардов (-22%). Соответственно, доля кредитов увеличена с 250 до 360 миллиардов.

Переговоры между «бережливыми» и сторонниками «солидарности» часто были ожесточенными, выходя за рамки дипломатической учтивости. Защитников «бюджетной ответственности» обвиняли в скупости или эгоизме. Но те сохранили должную дозу реализма, сознавая, что крах хотя бы одной крупной европейской экономики, такой как итальянская или испанская, затронул бы целостность внутреннего рынка союза.

В обмен на согласие влезть в круговую поруку общего долга и раздавать гранты, «бережливые» (а также Германия) получили существенные увеличения тэтчерианских скидок на свои взносы в бюджет ЕС, которыми они пользуются как «чистые доноры». Им гарантировали, чтобы кредиты и гранты проблемным странам были под строгим контролем и четко обусловлены. Вместо идеи «экстренного торможения» закреплена процедура «тревожного звонка» для приостановки выплат, если страны, которым оказывается помощь, не проводят ожидаемые от них реформы неэффективных институтов управления.

Только в ночь на вторник удалось снять угрозу польско-венгерского вето. Первоначальное предложение Брюсселя автоматически увязывать выплаты странам с соблюдением верховенства права и демократических норм, заменено более расплывчатой формулой. Вместо автоматизма — разбирательство в Совете ЕС, который будет решать квалифицированным большинством. Это позволило Моравецкому и Орбану заявить, что они выиграли. Венгерские СМИ, близкие к правительству, приветствовали «великую победу». Но Мишель и глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заверили журналистов, что никакой неясности нет и требования по верховенству права остаются в силе. 

Германии даже пришлось реагировать на слухи о том, что Меркель обещала Орбану свернуть в этом году процедуру по статье 7, грозящей Венгрии санкциями ЕС. «Венгрия выразила готовность принять все необходимые меры в соответствии с процедурой по статье 7, чтобы решение (о ее прекращении) могло быть принято Советом ЕС», — сказал представитель правительства Германии. 

Александр Минеев, «Новая газета»