Карантин перевернул с ног на голову распорядки дня и планы многих из нас. Нам пришлось научиться по-другому общаться, взаимодействовать и работать. Но как быть, если нужно учиться социальной изоляции, когда у ребенка диагностировано редкое заболевание или когда у тебя проблемы с психическим здоровьем? И как быть, если ты активистка, борющаяся за права женщин и девушек с ограниченными возможностями?

Три женщины рассказали нам о своих вызовах и уроках периода карантина, а также о том, что они будут делать, когда он закончится.

На карантине с депрессией

Екатерина Луцишина впервые оказалась у психолога в октябре 2018 года, после визита к неврологу. Последний назначил ей лечение антидепрессантом в течение месяца. Узнав, что медикаменты могут вызывать зависимость, она сказала себе, что было бы неплохо найти другой способ преодоления панических атак, с которыми она сталкивалась в то время. Это был трудный год. Год, в котором у ее мамы сначала случился перелом ноги, потом умерла ее бабушка и, несколько месяцев спустя, умер отец Екатерины.

«Я обратилась к психологу после того, как умер мой отец. У меня началась тяжелая бессонница, а если я засыпала, то слишком рано, и просыпалась около 4-5 утра. Я постоянно чувствовала себя уставшей. Возобновились приступы паники, начавшиеся у меня в 2015 году, но они были не очень частыми, и я сначала попыталась справиться самостоятельно. Я хотела научиться выходить из этого своими силами. Но когда умер мой отец, я поняла, что мне нужно обратиться к психологу», – вспоминает она.

Это был период, когда, по ее словам, она чувствовала себя странно и плохо. Ее симптомы обострялись: у нее появилась повышенная чувствительность к звукам, и когда она шла по улице, люди ее пугали. У нее было впечатление, что когда кто-то проходил рядом с ней, ее личное пространство было захвачено, и тогда она хотела кричать.

«Я не могла себя контролировать, и я сказала, что, может быть, пришло время сходить к психиатру, тем более что я раньше ходила к психологу, но у меня был перерыв на несколько месяцев. Я подумала, что здесь психолог, вероятно, больше не сможет мне помочь», – отмечает молодая женщина.

Позже она уже не боялась публично говорить о своей проблеме ментального здоровья, потому что ее целью была борьба со стереотипами. Помимо этого, Екатерина хотела быть функциональной и на работе, и в обществе, и это одна из причин, по которой она обратилась за советом к специалистам.

«Меня огорчало то, что окружающие меня люди не знали, как реагировать в определенных ситуациях, они не знали, как со мной разговаривать. Они пытались меня ободрить, но что-то не шло. Например, есть некоторые реплики-клише, которые слышишь, и они заставляют замкнуться в себе еще сильнее. Это во-первых. И во-вторых – даже если мои друзья и семья очень поддерживали меня во время терапии, я сталкивался с ситуациями, в которых некоторые люди осуждали меня и бросали мне очень некрасивые замечания», – добавляет Екатерина.

Ее карантин начался тяжело, потому что она заразилась вирусом и боялась, чтобы на самом деле это не был коронавирус. Но через неделю она излечилась. Затем всё постепенно встало на свои места, хотя тревожность после просмотра новостей сохранялась.

«В качестве реакции, я просто-напросто чрезмерно много спала. Это обычно для меня в более тяжёлых ситуациях. По ходу дела я осознала, что не хорошо постоянно оставаться в постели и что нужно что-то делать с собой. Мне очень помогли медитации. Плюс я старалась придерживаться йоги и гимнастики, заниматься спортом. Так или иначе, это не легко. Для меня чрезвычайно важен контакт с природой. Прогулки по парку мне очень помогают в процессе исцеления. Мне очень сильно с кошкой, она частично спасала меня от безумных состояний, которые у меня были. Потом, я живу со своим старшим племянником, и это еще одно преимущество. Если бы я была одна, я бы нон-стоп лежала в постели», – говорит Екатерина.

Теперь она привыкла дольше оставаться в доме, хотя она говорит, что все еще тоскует по природе, особенно когда она наблюдает за тем, что происходит за окном – «хорошая погода, и деревья расцвели».

По её мнению, важно, чтобы в этот период люди не считали, что они обязаны быть продуктивными, потому что то, что происходит, и так вызывает депрессивные состояния. Совет Екатерины – не убегать от мыслей и эмоций, которые у нас есть, но и не погружаться в них, и, если мы чувствуем, что нам это нужно, не избегать консультаций со специалистом.

«Для детей это сложнее всего, но мы остаемся дома»

Валентина Матковски – мать двоих детей: 13-летней девочки и 8-летнего мальчика. Её Ионуц не разговаривает и едва учится, с помощью терапевтов, передвигаться. Несмотря на многочисленные обследования, Ионуцу так и не поставили точного диагноза, по предположению врачей речь о редком генетическом заболевании. Карантин добавил им трудностей: Ионуц не может ходить в детский сад, а Валентина не может ходить на рынок в это время, чтобы продавать браслеты, которые она делает, когда находит свободное время.

«Мы не заболели, у нас нет ни вируса, ни симптомов, и это самое главное. Мы остаемся дома. Я хожу в магазин очень редко, и тогда пытаюсь купить больше. Первую неделю я вообще не выходила из дома. Это довольно сложно, особенно для детей. Вот, мы забыли о сладостях, но у нас элементарно есть яблоки и другие фрукты. Хорошо, что есть компоты. И вот так мы справляемся. У меня еще были замороженные овощи, и я думала, что они останутся, но мы используем их сейчас, и морозильник пуст. Надеюсь, карантин закончится поскорее, потому что иначе будет печально. Мы умрем от голода не из-за отсутствия продуктов, а из-за нехватки денег на их покупку», – считает Валентина.

Она отмечает также, что период социальной изоляции является трудным для сестры Ионуца, которая сейчас делает уроки онлайн.

«Ионуц хочет пойти к ней, он хочет играть, тянет ее за ногу, тянет ее за рукав, хочет на колени. Он должен сидеть только со мной, и он не понимает, почему мы постоянно закрываем перед ним дверь. Он обижается, визжит у двери, потому что он вообще не может говорить.

Потом, и с онлайн-уроками катастрофа: есть учителя нового поколения, которые справились с ситуацией, но есть другие, которые вообще не разобрались. По одним предметам преподаются уроки, и они проводятся очень хорошо, по другим ситуация оставляет желать лучшего. Однако нам некуда деваться. Конечно, этот учебный год уже скомпрометирован», – считает женщина.

Валентина сожалеет о том, что она не может, как минимум, поехать в село, потому что ее дочка учится онлайн, а у ее родителей нет доступа к интернету, и Ионуц нуждается в терапии здесь. А так она могла бы помочь матери в огороде.

«Мама ежедневно тягает по несколько ведер воды для каждого дерева, чтобы они не засохли, чтобы мы могли хотя бы надеяться на консервированные фрукты на следующий год. Нам нужно подготовиться к тому, что последует. Зарплаты низкие, я со своей зарплатой помощника и пенсией по инвалидности ребенка едва выживаю. Раньше я также работала с браслетами на рынке, чтобы заработать копейку, но сейчас я не знаю, что будет. Во всяком случае, приоритет для меня – Ионуц и реабилитационные процедуры для него. Я надеюсь, что мы сможем вернуться к программе, которая была до карантина», – говорит женщина.

Тем временем мальчик немного прибавил в весе, так как дома он делает меньше процедур и упражнений. Мама улыбается, когда рассказывает об этом и о том прогрессе, которого они достигли с тех пор, как живут в городе. Она мечтает, чтобы Ионуц научился уверенно ходить своими ногами, и чтобы они шли за руку.

«Мы продвигаемся, но медленно – я не физиотерапевт, и теперь он потяжелел. Мне хотелось бы, чтобы мы могли поскорее выйти на работу. Иначе нам придется переехать в село, но тогда у Ионуца нет шансов на реабилитацию. Мы остаемся в городе только для этих процедур. Нам удалось добиться некоторого прогресса: если вначале он был практически овощем, не мог ходить и просто сидел, теперь он протягивает ко мне руки, и мы встаём, он знает, как поставить одну ногу, а потом другую – иногда шатаясь, но он поднимается и идёт.

Он делает два-три шага, садится и начинает все сначала. У меня такое убеждение, что к 10-ти годам я смогу вести его за руку. Я хочу этого больше всего на свете. Я не думаю, что он заговорит, но ему остается визг – если что-то его не устраивает, он кричит изо всех сил», – рассказывает мама Ионуца.

Когда карантин закончится, Валентина и ее семья, прежде всего, отправятся в лес возле дома, как они делали каждый год, чтобы собрать хохлатки, ландыши и крокусы. Затем они пойдут в церковь, чтобы поблагодарить за то, что пережили пандемию, а также и помолиться о силах, чтобы двигаться вперед. Заключает, что она не хочет быть пессимистичной, а хочет видеть хорошее во всём, что происходит, потому что пессимист быстро заболевает, а у их семьи большие планы на будущее.

«Я научилась еще больше любить окружающих меня людей»

Виктория Боцан – молодая активистка, которая борется за права девушек и женщин с ограниченными возможностями. Она говорит, что начало карантина застало ее на теоретических занятиях для водителей. В то время она активно занималась спортом. Однако ей пришлось прекратить эту деятельность из-за пандемии.

«Я довольно легко адаптировалась к изменениям. Для меня дом стал ареной для удаленной работы, ежедневных физических упражнений, большого количества хорошего чтива, экспериментов на кулинарном поприще и изучения новых вещей», – рассказывает молодая женщина.

Она добавляет, что осознала за эти дни, что не трудно оставаться дома, если умеешь хорошо проводить время.

«Ты никогда не будешь чувствовать себя одиноким, когда делаешь то, что тебе больше всего нравится. Было трудно только в начале. Но понемногу я научилась более продуктивно организовывать свое свободное время, еще больше ценить мелочи, которые меня окружают и которые делают жизнь такой прекрасной. Я научилась еще больше любить окружающих меня людей и ценить время, которое они мне предоставляют», – добавляет она.

Период социальной изоляции был периодом, когда Виктория пересмотрела свои ценности, узнала о своих страхах и приняла несколько важных решений на будущее. Когда карантин закончится, она хочет вернуться к плаванию, урокам вождения и, особенно, объятиям с близкими.

 Алёна ЧУРКЭ