Татьяна Бужор находится с сыном в больнице с конца марта. Сначала диагноз подтвердился у ее матери, а вскоре она узнала, что есть вирус у ее отца и у ее ребенка. Татьяна рассказывает нам, что теперь она и ребенок чувствуют себя хорошо, самым напряженным периодом были десять дней, когда она не знала и не могла ничего узнать о состоянии своей матери.

У матери Татьяны диагноз подтвердился в субботу в конце марта. В воскресенье появились первые симптомы и у нее. «Мой нос был забит, мой голос был ниже, начали пропадать обоняние и вкусовые ощущения. Я чувствовала себя обмякшей, усталой, я даже не хотела есть. Но отгоняла мысли о том, что я тоже могу заразиться вирусом, я думала, что молода и буду защищена. Однако в понедельник мое состояние меня сломило. Это были обмяклость, усталость, мне не хватало воздуха. Я не могла подняться с кровати. У меня, также, была температура. Тогда, сидя и анализируя ситуацию, я сказала, что больше не буду ждать, и позвонила семейному врачу. В понедельник вечером, 29 марта, меня госпитализировали», – говорит Татьяна.

Впоследствии, у отца женщины также был подтвержден COVID-19, члены семьи были распределены по различным медицинским учреждениям.

«Последним настигло ребенка. Мы все в разных больницах: мой отец в Больнице № 2 им. Архангела Михаила, мать – Больнице скорой помощи, я с ребенком – в Инфекционной больнице. В течение девяти дней мы принимали антибиотики и противовирусные лекарства. Теперь, две недели спустя после госпитализации, нам лучше.

Осложнений не было – или потому, что мы вовремя обратились, или потому что таков мой организм. Врачи входят в наши палаты в средствах защиты, мы изолированы, у меня никуда нет доступа. Я могу только смотреть в окно и тому подобное.

Но мама была в критическом состоянии. Я была в шоке, потому что ее состояние было очень серьезным. Врачи сказали мне, что она с ними борется за жизнь, и что ее интубируют. И всё. Думаю, что этот момент психологически сломал меня. Я думала, что, не дай Бог, если она уйдет из жизни… я – в одной больнице, папа – в другой. Я видела репортажи о том, как их хоронят… Я не могу сказать вам, что было в моей голове, и как плохо я себя чувствовала. Я думаю, что у меня было это состояние в течение пяти дней. Я больше не могла, я была очень напряжена. Психологическую часть очень трудно вынести, особенно когда речь идет параллельно о нескольких членах семьи.

Десять дней я ничего не знала о маме. И это незнание добивает тебя. Врачи так и сказали мне – мы не знаем, каково ее состояние. У нее диабет, поэтому все зависит от организма и от того, как она борется с этим вирусом.

Между тем в соседней палате был похожий случай. Девушке объявили, что ее мать умерла как раз в те дни, когда я больше не знала, что мне делать. Я не могу описать вам, что происходило с этой девушкой. Только крики и вопли, а ты закрыта, изолирована, и ничего не можешь сделать. В конце концов, представляешь опасность для общества. Никто не позволит тебе выйти, уйти. Когда я увидела, что мама звонит мне, я начала плакать от радости.

У папы в субботу взяли повторный анализ. Он рассказал мне о том, как из больницы сбежала женщина. Я думаю, что нам делают хорошо, что нас здесь закрывают. Я с ребенком, и это придает ответственности. Не можешь делать глупости, когда должна заботиться о нем», – отмечает Татьяна Бужор.

Она подчеркивает, что не хотела скрывать, что с ней происходит, хотя думает о том, какой ее увидит общество после выписки.

«Я была в отчаянии какое-то время, у меня было несколько бессонных дней, и это несмотря на то, что мне давали успокоительные, чтобы я могла спать, я просыпалась и искала свою маму. Я помню одну ночь, когда я начала плакать, было три часа, и я не могла успокоиться. Я думала: как возможно, чтобы вирус украл у меня самого дорогого человека? Риск так велик … Я не хотела скрывать, что у меня этот вирус: кто поймет – хорошо, а кто нет – пусть осудит меня. Но я решила поговорить об этом публично. В конце концов, я надела корону на голову (смеется). Это корона, я хочу, чтобы она упала. Я пытаюсь видеть стакан наполовину полным, поскольку мы прошли через это, я увидела, что у трех членов семьи симптомы и развитие болезни могут проявляться по-разному», – заключает она.

Татьяна сдала анализ во вторник, 14 апреля, и, если его результат будет отрицательным, то сдаст еще один, после которого врачи примут решение о выписке. Ее самое большое желание сейчас – вернуться домой до Пасхи, даже если ей и дальше придется оставаться в изоляции.

Алёна ЧУРКЭ