• «Утром меня отвезли в суд Буюкан. Нет адвоката, нет прокурора. Я подошел к судье, он спросил, кто я, и ответил – «пять, иди!» Я спросил: «Пять, что?». «- Пять дней, иди!» Они забрали меня оттуда и заперли на пять дней. Это был весь суд».
• «Мне позвонил знакомый и коротко сказал: «Пожалуйста, оставайся дома», – этот призыв звучит важно и до сих пор. «Сегодня они совершат много ошибок», – добавил мужчина.
• «Полиция, дым, палки, крики, и многие мои коллеги валялись на земле. Они не смотрели, был ли он стар или молод, они стреляли в нас. Это был полный хаос. Вы даже не могли видеть, куда вы наступаете».

Через 11 лет после событий 7 апреля 2009 года молодые люди рассказали о своих наблюдениях их Германии, Канады, Италии. Это диаспора, которая никогда не вернется, потому что страны, в которых они уехали, стали их домом. А 7 апреля 2009 года осталась открытой раной – символом разочарованного поколения.

«В камере нас было много. Я помню, как дрался черный парень…»

7 апреля 2009 года Виталий Крецу еще был на работе – он работал в больнице №1 электриком. От коллег и по радио он сначала узнал, что в центре Кишинева происходило что-то «странное». Затем он услышал, что произошли столкновения с правоохранительными органами с применением насилия, а вечером – что были разрушены здания, и что есть жертвы.

8 апреля он решил выйти, посмотреть своими глазами, что происходит. Он вспоминает, что было состояние страха, люди пропали без вести и были задержаны, и родители отчаянно искали своих детей. Говорили, что они должны были выйти и на следующий день, 9 апреля. Вечером его арестовали.

«Пока я был на площади, ко мне подходили разные гражданские лица, которые предлагали силой ворваться в правительство. Я сказал им, что эти здания наши, и мы не должны их разрушать, мы должны разобраться как-то по-человечески. Тогда я решил, что будет лучше выбраться из толпы. Но я заметил, что за мной следят два человека. Я притворился, что собираюсь сесть в транспорт, поехать на работу. Я был уже напуган, я знал, что есть погибшие и пропавшие без вести. Следуя за мной, оба человека сели в автобус. Я дождался момента, когда они упустили меня из виду, при выходе, и пошел в офис, где находятся электрики. Я переоделся в рабочую одежду, надеясь, что они меня не узнают. Но это был не тот случай. Когда я вышел на улицу, я столкнулся с ними лицом к лицу. Их было уже трое. Они повалили меня на землю и начали пинать ногами. Я кричал во все горло. Я схватил одного из них за ноги, и он не мог оттолкнуть меня. Пока я кричал, подошел директор больницы. Он сказал им вызвать полицию, так как все трое были в гражданской одежде. Приехала полицейская машина, они забрали меня и сказали, что отвезут в участок на Ботанике. Но они отвезли меня в генеральный комиссариат. Там и началось. Избиение… Они заставляли меня подписаться, что я участвовал в разрушениях 7 апреля, хотя в тот день я был на работе, и все это знали. Они заставляли меня подписать, я отказывался, они меня били. Я так и не подписал… », – говорит Крецу.

На следующее утро его доставили в суд Буюкан, где через несколько минут он был приговорен без присутствия адвоката и прокурора. Судья только спросил, как его зовут, и дал ему пять дней ареста. Вот и все.

«Нас было много в камере. Я помню парня 15-17 лет. Черного от побоев… я спросил, чем они его так избили. Он сказал, что они взяли кабель от компьютера и этим били его.Я так и не видел, чтобы кого-то судили за избиение этого ребенка… Они все привозили то одних, то других. Было состояние тотального страха. Нас было, когда 10, когда 15, всю ночь забирали и привозили людей. Все были избитые. И ночью их тоже били. Было слышно из других камер, как их бьют и они кричат», – продолжает Крецу.

Он вспоминает, что, когда он вышел, он «бежал как заяц». Его родственники встретили его, и все они скрылись. Страх впитался в кости.

Позже Виталий с помощью адвоката пришел в ЕСПЧ. Полицейские, избившие его, получили условный срок и выплатили ему 10 тысяч леев в качестве морального ущерба. Но только два из них. Третий человек, который его избивал, так и не был найден.

Уже год Крецу живет в Германии и хочет со временем перевезти туда свою семью. Он говорит, что в Молдове становится все хуже – «мы превращаемся в Российскую губернию», и что ему очень трудно здесь жить. Однако он надеется, что народ Молдовы не прекратит выходить на улицы столько раз, сколько посчитает это необходимым.

«Протест не обязательно означает изменение к лучшему»

В апреле 2009 года Лидия Опря была студенткой Государственного университета. В этот день 2007 года ее отец, который умер 7 лет назад, отпраздновал бы свой 61-летний день рождения. Лидия жила в студенческом общежитии № 6 и планировала сделать поминки. Она приготовила голубцы, плацынды и пригласила несколько коллег. По этой причине она оставалась тогда на площади недолго.

Она пошла туда вместе со своими коллегами по комнате.

«Несколько раз мы кричали «Долой коммунистов!», с надеждой, что все изменится. Потом мы увидели, что ситуация выходит из-под контроля, был дым, агрессия… Мне пришло на ум, что нас будут использовать в интересах других. Мы решили уйти. Мы вернулись в общежитие пешком, потому что ситуация стала ухудшаться, и общественный транспорт больше не ездил», – говорит Опря.

По дороге к общежитию ей звонили все ее родственники – мать из деревни, ее брат и сестры из Италии. Все настаивали на том, чтобы она оставалась дома. «Они не знали, что мой папа первым «позвал меня» домой. Кто-то из моих знакомых позвонил и коротко сказал мне то, что и сейчас актуально: «Пожалуйста, оставайся дома». Он знал, что будет совершено много ошибок»,– также говорит Лидия.

Ранее, она ездила на лето в США, и хотела бы видеть дома то, что она увидела там. Но она понимала, что для этого недостаточно свергнуть коммунистов – «хотя, с этого мы должны были начать».

«Протест не обязательно означает изменение к лучшему. Наши изменения означают долгий процесс и извилистый путь, в котором должны участвовать все, включая тех, кто из диаспоры», – считает девушка.

Лидия Опря сейчас живет в Канаде. Она покинула Молдову навсегда в 2015 году, как и многие другие, в поисках лучшей жизни. Однако она не видит в этом трагедии. Она сказала себе, что она молода, и, если возникнет такое желание, она может вернуться домой в любое время. Она считает, что отсутствие безопасности изгнало очень много людей из Молдовы, и теперь диаспора, как это ни парадоксально, возможно, является опорой для страны.

«И неудача – это тоже ответ…»

Первое, что Алина Пуйка вспоминает о 7 апреля 2009 года, это то, что это был жаркий весенний день, и она должна была поступить в университет – она была студенткой-медиком. Тогда было много разговоров о фальсификациях на выборах. И уже в третий раз муж сказал ей даже не думать о том, чтобы ходить на митинги.

«Конечно, я вышла очень красиво со всем потоком в знак протеста. Мы приготовили триколор, у кого-то он был с собой – мы взяли плакаты и кричали во всю силу своих легких: «Медицина с вами!». Так мы простояли там несколько часов. Было много людей, шума и хаоса. Тем временем подруга, с которой я была, сказала, что идет домой, потому что она был на каблуках, и у нее болели ноги. Я сказала, что останусь. Примерно через полчаса после того, как она ушла, все началось.Полиция, дым, палки, крики, и многие мои коллеги валялись на земле. Это был полный хаос. Вы даже не могли видеть, на что вы наступаете. Я потеряла одну туфлю в этот момент. Хорошо, кто-то подал мне ее, но я клянусь, сама я не вернулась бы за ней. У Кафедрального собора, я помню, как прыгала через кусты, как была, в юбке. Мне как-то удалось поймать маршрутку, хотя она была забита до отказа, и добраться до дома. У меня были десятки пропущенных звонков от моих, хотя они не знали, что я была там», – вспоминает Алина.

Она говорит, что хотела красивого будущего дома тогда, поэтому пошла с другими молодыми людьми, чтобы скандировать на площади. «У нас не получилось. Но я думаю, что неудача – это тоже ответ», – считает Алина. Она говорит, что, помимо страха, многие ее коллеги долгое время оставались разочарованными, что косвенно явилось одной из причин, по которой многие из них покинули Молдову.

В августе уже десять лет, как Алина живет в Италии. Она – врач, и хотя в настоящее время там нелегко работать, она благодарна Италии за то, что она ей предложила.

«Начало было трудным, тем более, что я уехала с половиной души. Другая половина осталась дома.Ну, с годами могу сказать, что я выздоровела. Вся моя душа теперь здесь. У меня есть страна, которая помогает мне, поддерживает меня, обучает меня. И это не моя родная страна. Здесь, как перчатка, подходит поговорка: не та мать, которая тебя родила, а та мать, которая любит тебя и заботится о тебе», – заключает она.

7 апреля 2009 года – десятки молодых протестующих были задержаны на переполненной улице. После нескольких дней, проведенных в пенитенциарных учреждениях, они попали в больницы с различными травмами. По крайней мере, один молодой человек, Валерий Бобок, погиб, будучи убит полицией. Сегодня, за эти ужасы никто из высокопоставленных чиновников не сидит в тюрьме, в то время как в судах все еще есть дела с «громкими именами», которые далеки от завершения.

Алёна ЧУРКЭ