Локальные конфликты между активистами и властями, которые приводят к смерти. Антикоррупционный прокурор арестован за коррупцию. Люди незаконно задержаны на улице. Глава государства, который назначил свою жену вице-президентом. Женщины, которые больше не пишут жалобы на жестоких мужей. Равнодушные граждане – каково проявлять активизм в таких странах? Откуда приходят деньги на это? Каким рискам подвергаются те, кто выходит на улицу, чтобы сказать «НЕТ» властям?

Периодическое издание «Ziarul de Gardă» обсудило с гражданскими активистами из пяти государств, включая Республику Молдова, обстановку в вопросе протестов в их странах.

Иван Омельян, экономист, руководитель проектов и активист, Украина: «На региональном уровне коррумпированные элиты очень сильны»

Основные проблемы в стране. «В Украине большую проблему представляет тот факт, что влияние гражданских активистов сокращается, а граждане проявляют все меньше активности. На последних выборах многие люди голосовали за новую власть, и они очень доверяют ей, но без оказания ей помощи. Просто считают, что кто-то все решит за них. Возможно, это не самая заметная проблема, но ситуация коварна. С другой стороны, сейчас самой большой проблемой, которую все мы видим в Украине, является вооруженный конфликт на Донбассе и оккупация Крыма, а также жесткая коррупционная система, созданная предыдущими властями».

Риск быть активистом. «Я думаю, что большое внимание со стороны международных фондов, посольств, а также поддержка неправительственных организаций зарубежьем помогли повысить профессионализм гражданских активистов, таким образом оказав влияние на общение, связанное с реформами. В настоящее время активность развивается и в регионах, что прекрасно. Сейчас гражданские активисты пользуются уважением в нашем обществе. С другой стороны, это довольно неопределенно, особенно на региональном уровне, где коррумпированные элиты очень сильны. Они видят в гражданских активистах своего рода конкурентов, людей, которые посягают на их власть в городе или регионе. Часто там возникают конфликты, которые, к сожалению, приводят даже к смерти».

Реакция властей на протесты. «Власть стремится услышать, что говорят на митингах. Сейчас у нас много протестов, связанных прежде всего с внешней политикой, потому что новая власть выбрала вектор, направленный на поиск компромисса для решения проблемы Донбасса через более быстрый вариант. Некоторые граждане не готовы к такому компромиссу, поэтому они выходят на протесты, другие же хотят решить как можно скорее собственную проблему. Из-за этого в обществе существует определенный раскол. Однако власть в целом слышит выходящих на протесты людей, в этом отношении существует диалог. Не идеальный, который был бы понятен всем, он не удовлетворяет всех граждан ни с одной, ни с другой стороны, но да, диалог существует».

Финансирование гражданской деятельности. «По-моему, у нас очень прозрачный гражданский сектор, все ставят в известность общественность о своих доходах, сообщают об источниках денег, что очень хорошо, это повышает степень доверия к гражданским активистам. У нас наблюдается большее отсутствие прозрачности в органах власти, чем в некоммерческих организациях. Надо отметить существование множества непрозрачных явлений, которые происходят скрытно, например, какие-то акции протеста и влияние России на некоторые партии, о которых мы знаем, что в их финансировании нет прозрачности».

Керем Чифтчиоглу и Бурку Бингеллю, активисты, Турция: «Трудно не быть циничным в отношении судебных разбирательств»

Основные проблемы в стране. Керем Чифтчиоглу: «В судебной системе всегда существовала предвзятость в отношении защиты государства по сравнению с отстаиванием или защитой прав человека. Но в прошлом это было способностью или институциональной преемственностью, скажем так. Существовали ссылки, законы, которые доходили до определенного предела доверия. Сейчас у нас самой большой проблемой является полная эрозия учреждений, из-за которой трудно воздержаться от циничности в отношении судебных процессов».

Риск быть активистом. Бурку Бингеллю: «Из-за ситуации в правосудии рядовые граждане могут быть заключены в тюрьму за распространение какой-то информации в социальных сетях или за участие в определенных видах деятельности. В Турции есть примеры такого рода, свидетелями которых мы являемся. Что касается политического контекста, то существуют риски для правозащитных организаций и для правозащитников. На них могут подать в суд или арестовать в любое время и в любом месте».

Реакция властей на протесты. Керем Чифтчиоглу: «Акции протеста после прошедших в парке Гези уже не популярны, люди больше не верят, что изменения могут быть произведены посредством протеста. Тогда это была самая большая в истории попытка граждан, но она не достигла ожидаемого ими результата. В конечном счете, это оказалось поражением, и, разумеется, с соответствующими последствиями. Людям нужна хотя бы капля надежды, чтобы суметь взять на себя ответственность за риски. Такое могло бы произойти в ближайшем будущем, впрочем, но это другой вопрос…».

Бурку Бингеллю: «У нас было чрезвычайное положение, которое длилось два года, и тогда правительство заявило, что протесты, собрания и митинги подвергают государство угрозе. Даже после этого мы видим, что самые популярные собрания заблокированы. Примером могут служить протесты женщин, прошедшие 8 марта. То же самое происходит и с Pride Week уже несколько лет. Полиция вмешивается в акции протеста и разгоняет их. Примерно такова ситуация».

Финансирование гражданской деятельности. Керем Чифтчиоглу: «Уличные протесты – это гражданские действия. Финансирование фактически направлено на неправительственные организации. Впрочем, существует широкий спектр проблем, над которыми работает турецкое гражданское общество. Эти виды деятельности НПО, в некотором роде более профессиональные, финансированы Евросоюзом или некоторыми частными донорами, но в основном из западного мира. Это воспринимается общественностью как нечто непрозрачное, отсюда и отсутствие доверия к некоторым организациям. Все же общественные инициативы и акции протеста 8 марта, которые никак не финансированы, собирают вместе много разных людей».

Никола Писарев, историк искусства и активист, Северная Македония: «Мой автомобиль исчез»

Основные проблемы в стране. «Македония – это государство, находящееся у ворот ЕС, но не достаточно счастливое, чтобы вступить в него. В Македонии наблюдаются такие синусоиды: иногда лучше, в другой раз хуже, все постоянно меняется».

Риск быть активистом. «Перед лицом летаргии людей, из-за того, что они не хотят выходить на улицу, мы пробуем разные подходы, пытаемся говорить о разных проблемах – об общественных и локальных пространствах, о вещах, которые бы мотивировали граждан в их действиях и борьбе. Но сейчас летаргия очень сильна, и вряд ли можно приступить к протесту, поскольку разочарование слишком велико. Против специального антикоррупционного прокурора Северной Македонии было начато уголовное преследование по обвинению в организованной преступности и коррупции. Впоследствии ее арестовали. Это как будто бы Лауру Кодруцу Ковеси арестовали за коррупцию.

Итак, сейчас разочарование людей очень велико. Они будут протестовать по поводу мусора, за очистку реки Вардар, но за большие проблемы в обществе они не выйдут на улицу. Как бы то ни было, но сегодня в отличие от предыдущих лет, быть активистом у нас не очень-то рискованно. Можешь протестовать хоть весь день. Но в 2015 году это было довольно опасно. Так уж случилось, что у меня пропал автомобиль. В худшие времена были и два случая ареста журналистов, один из которых просидел в тюрьме около года, хотя был совершенно невиновен. Кроме того, и собственность активистов была в большей или меньшей степени повреждена. Например, наша галерея подверглась вандализму».

Реакция властей на протесты. «Местные власти несколько опасаются активистов из-за прецедентов. Они знают, что за такие вещи придется расплатиться большим количеством упущенных голосов. Так что да, власти реагируют на акции активистов. Через несколько лет демонстраций они поняли, что лучше не противостоять активистам, гражданскому обществу, средствам массовой информации. Когда нет людей на улице, мы думаем о том, как передать сообщения тем, кто должен их услышать, другими способами – делаем скульптуры или другие вещи. Часто для манифеста достаточно и двух человек. Идея заключается в том, чтобы люди на государственной службе начали задумываться и задавать вопросы».

Финансирование гражданской деятельности. «Наиболее успешные протестные движения были организованы без какой-либо финансовой поддержки. Но большинство людей, которые являются частью гражданского общества, потому что нужно жить на что-то, получают деньги от программ соответствующих обществ некоторых западных агентств. Слишком большая поддержка активистов не совсем хороша, но и они должны жить на что-то. Нет идеального пути. Многие активисты происходят из частного сектора, а ограничения, с которыми они сталкиваются в некоторые периоды, слишком велики. При виде кого-то из государственной администрации на улице знайте, что его могут выгнать с работы. Для уменьшения этих рисков мы задумались над проведением разных творческих протестов».

Нижат Маммадбайли и Ильяс Фархадли, активисты, Азербайджан:
«Вас могут задержать, заключить в тюрьму, пытать, внести в черный список»

Основные проблемы в стране. Нижат Маммадбайли: «Проблемы в Азербайджане есть везде – в системе правосудия, здравоохранения, образования, во всей политической и общественной жизни. В основном речь идет о коррупции и олигархии. Министры у нас на самом деле являются настоящими олигархами. Кроме того, в стране большие проблемы с соблюдением прав человека, со свободой собраний и выражения мнений, у нас не проводятся правильные выборы, нет независимых средств массовой информации, к тому же у нас более 50 политических заключенных. Недавно в Азербайджане прошли массивные акции протеста, и в этом контексте мы можем уточнить, что отмечено много случаев бытового насилия в отношении женщин, запугивания и жестокого обращения с детьми. Из-за больших денег, которые проходят через правительство и поступают от нефтегазовой промышленности, находящиеся у власти люди могут красть, оставаться у кормила, делать все, что им заблагорассудится».

Риск быть активистом. Ильяс Фархадли: «Очень легко лишиться мотивации, потому что существует много внешних препятствий, с которыми ежедневно приходится сталкиваться. Вероятно, в этом не столь уж и велика вина власти, а особенно тот факт, что видишь множество проблем и чувствуешь себя бессильным перед ними. Кроме того, подвергаешь опасности не только себя, но и свою семью. Лично я беру на себя ответственность за то, что может случиться со мной, но раз попадаешь в их поле зрения, то они принимаются наносить вам удары через вашу семью и тех, кого вы любите, хотя те не несут никакой ответственности и вообще не имеют никакой связи с какой либо вашей деятельностью. Это для вас подобно красному свету, видишь, что при каких-то действиях твоя семья страдает от последствий. Существуют репрессии и другие вещи, которые вы можете выдержать, но когда речь заходит о давлении, оказываемом через твою семью, это довольно трудно выдержать».

Нижат Маммадбайли: «Вас могут задержать, бросить в тюрьму, пытать, занести в черный список, из-за чего вы не сможете найти работу или построить карьеру. Вы также можете подвергаться дискриминации со стороны власти, а также со стороны родственников или дальних членов семьи, потому что существует эта атмосфера страха, созданная и поддерживаемая властью. Старшее поколение советует вам не заниматься политикой. Тем не менее, у нас есть группы молодежи, которые делают замечательные вещи в политике, социальной или экологической сферах. Вообще-то быть активистом – это труд, я бы сказал, довольно стрессовый, рискованный и тяжелый».

Реакция властей на протесты. Нижат Маммадбайли: «Например, в начале этого года оппозиция сумела сплотить более 10 тыс. человек для участия в протесте против репрессий властей по отношению к политическим активистам, а также, чтобы продемонстрировать свою поддержку политзаключенным. Оппозиционные группы объявили о демонстрациях в центре столицы. После чего власти ограничили доступ в этот район, три станции метро были закрыты, интернет-провайдеры временно прекратили свои услуги, автобусы, идущие в этот район, были остановлены. Тогда полиция проявила грубость и предприняла пытки. На следующий день состоялся марш женщин, на котором звучал призыв к правительству принять меры и воспрепятствовать насилию в семье, потому что полиция в этих случаях почти ничего не предпринимает. Сотрудники полиции говорят, что это твои муж или отец, так что это внутренние, семейные проблемы. И в эту акцию протеста вмешалась полиция».

Финансирование гражданской деятельности. Нижат Маммадбайли: «У нас проводятся кампании солидарности, инициированные независимыми организациями и деятелями гражданского общества. Было движение под названием Occupy Salaam Cinema. Это место, где проводятся фестивали кино, музыки, ярмарки, базары по продаже товаров second hand. На самом деле это старая марокканская церковь. Владелец намеревался выгнать активистов, но движение направило письмо вице-президенту Азербайджана, которой является его супруга. Участники мероприятия решили остаться в здании первые дни, хотя им отключили подачу электричества и воды. Некоторые люди приносили им воду, еду, почти все необходимое. Кто-то играл на пианино … Так что были и моменты широкой общественной поддержки, солидарности. Впрочем, финансирование в Азербайджане – сложный вопрос. С 2015 года власть полностью изменила законодательство о грантах и их получении. В Азербайджане почти невозможно создание НПО, если нет тесных связей с властью. Ваш грант должен быть зарегистрирован в Министерстве юстиции, а затем им же и утвержден. Однако почти никто не может получить официальный грант из-за рубежа. Конечно, есть несколько западных учреждений и других организаций, которые могут сказать, что такое возможно, но это потому, что у них есть связи с правительством».

Алина Андронаке, активистка, Республика Молдова: «Нам навешивают ярлык проблемных граждан»

Основные проблемы в стране. «У нас нет свободного, корректного и справедливого правосудия. Многие активисты и рядовые граждане ищут справедливости в судах, но не могут ее найти. К тому же еще в юстиции есть и коррупция. Многие люди обращаются ко мне за помощью, особенно женщины, и я вижу, как деньги убивают и как тот факт, что судей можно купить, заставляет женщин опускать руки и сдаться».

Риск быть активистом. «Недавно я беседовала с коллегой из гражданского общества о том, что я чувствую себя странно, потому что вместе с мужем у нас возникло ощущение постоянного давления на нас. В обществе нас часто называют проблемными гражданами. В школе нас считают проблемными родителями, потому что мы требуем прозрачности и перемен. И соседи считают нас такими, потому что на каждом шагу мы уведомляем власти о несвоевременном вывозе мусора или о других подобных вопросах. Иногда у меня возникает чувство, что борюсь с ветряными мельницами. Одна из коллег сказала мне, что мы как будто стоим перед стеной и бьемся об нее головой, думая, что разобьем ее. Вот как я себя чувствую в последнее время. Несмотря на эти нюансы, радует тот факт, что в последние годы появляется много молодых активистов, готовых бороться за то, во что они верят. Это означает, что у нас появилась маленькая надежда на то, что обстановка в стране изменится. Каждый должен быть активистом, а не ждать, пока кто-то другой подумает о решении их проблемы».

Реакция властей на протесты. «Если говорить о прошлом годе, то полагаю, что OccupyGuguță привнесло новое дыхание, что изменило и мнение граждан, а не только властей, показав, что протесты могут быть интересными, живыми, задействовать множество людей. К сожалению, власти не всегда реагируют на протесты и не всегда открыты для диалога, но это не значит, что мы не должны протестовать. Кроме того, культ протестов у нас растет, и я считаю, что это очень хорошо».

Финансирование гражданской деятельности. «В целом в Республике Молдова считается, что люди проявляют активизм только потому, что получают от этой деятельности деньги, которые поступают из-за границы. На самом деле активисты борются за справедливость, потому что уважают себя и соблюдение своих прав. Это не означает, что НПО или активисты, имеющие крупные проекты, не могут осуществлять прекрасные дела при поддержке извне. Ведь, в конечном счете, самое важное для всех активистов – это чувство справедливости, взаимного уважения».

Пометка: Обсуждение с активистами из Украины, Турции, Северной Македонии и Азербайджана были возможны благодаря CampCamp 2019, международное мероприятие, предназначенное для общения представителей гражданского общества

Алёна ЧУРКЭ