Она отправила письма Путину и Медведеву с просьбой публично признать жестокость, с которой проводилась депортация, в связи с тем, что Российская Федерация является правопреемницей Советского Союза. Она считает целесообразным, чтобы Россия последовала примеру Германии, которая признала свою вину за нацистский Холокост и выплатила компенсацию всем выжившим или их прямым потомкам.

Однако она получила ответ, в котором говорилось, что правительство Республики Молдова должно нести ответственность за указанные в письме события. Также там было написано, что ей следует обратиться к правительству, гражданином которого она является. Президент Ассоциации бывших депортированных и политических заключенных Молдовы Валентина Стурза также обратилась к правительству, от которого до сих пор не получила ответ. Недавно ей исполнилось 90 лет, но она все еще его ждет.

Дважды депортированная: в 12 и 20 лет

Пятнадцать из своих девяноста лет Валентина Стурза прожила в пустынях Казахстана, куда она была депортирована советским режимом. Она была дважды сослана в ходе обеих волн депортаций из Бессарабии на том основании, что ее семье удалось сбежать в первый раз. С тех пор, как ей исполнилось всего 12 лет, она пережила голод и ей пришлось терпеть унижения. Все потому что ее считали, так же как и всю семью, врагом народа. Причина? Она принадлежала к семье интеллектуалов, представители которой занимали руководящие должности.

По словам историков, при составлении списков депортированных учитывалась деятельность главы семьи, его владениях и тот факт если он работал на бывшую румынскую администрацию. Архивные документы показали, что весь процесс депортации был тщательно подготовлен в течение полугода.

Истинная причина депортации: отец Валентины – мэр Чучулень, депутат парламента Румынии

Отец Валентины, Григоре Скафарь, мэр Чучулень в 1931-1938 гг., депутат парламента Румынии, секретарь Либеральной партии Бессарабии во главе с Ионом Инкулецем, был награжден «Золотым крестом», врученным королем Карлом II. Первоначально он был приговорен советским НКВД к расстрелу, но позже его приговор был изменен на 15-летний срок в ГУЛАГе, на Урале.

Отца она не видела еще с первой волны депортаций, в июне 1941 г., когда мужчин отлучили от своих жен: их отправили на поезде в Тирасполь и там распределили в разные стороны. Некоторых расстреляли, других приговорили к 15-25 годам лишения свободы только потому, что они были мэрами, депутатами, учителями, священниками и хорошими хозяевами. Семь хозяйственных и интеллигентных семей были депортированы из села Чучулень.

Вагон с детьми, потерявшими сознание

Валентина со своей сестрой, двумя братьями, матерью, бабушкой и дедушкой по отцовской линии продолжили путь длиной более чем 3000 км вместе со 140 другими людьми, забитыми в грязный вагон, в котором перевозят скот. У вагона была крепко заперта дверь, было несколько маленьких окон, но высокая температура мучила людей. От нестерпимой жары и жажды дети падали в обморок.

Они получали еду один раз в день: немного каши и очень соленой рыбы. Она до сих пор помнит вкус воды, у которой был резкий запах топливаd, потому что ее подавали из насоса, которым заправляли состав. Покрывало, которое держали на весу два человека, отделяло их от людей, справляющих свою нужду в углу вагона. Это воспоминания Валентины, сохранившиеся в течение почти 80 лет.

Их называли врагами народа

Прибыв в Кзыл-Ординскую область в Казахстане, семья Скафарь спала в бараках, часто испытывая жажду и голод. В семью Скафарь, преследуемую и гонимую детьми казахов, которые называли их цыганами и «врагами», часто бросали камнями. Тамошние жители обычно покупали хлеб в местном магазине, а депортированным не позволяли стоять в очереди; изгнанники питались только тем, что им удалось взять из дома – около 10 кг муки и фасоли.

Младший брат Валентины, видя, что у них кончается мука, пошел в этот магазин и проскользнул между казахскими женщинами, чтобы купить хлеб. Будучи всегда отвергнутым и гонимым покупателями, в какой-то момент он сумел пробраться между местными жителями, но когда он протянул деньги, чтобы купить хлеб, его оттолкнула одна женщина, тогда он укусил ее за руку.

Побег из бараков со змеями

Им удалось сбежать из этого региона после трехмесячного изгнания, они зацепились за поезд, чтобы уехать как можно дальше от этих ужасных бараков, в которых по ночам ползали змеи. После трех недель меняя разные поезда, измученные и голодные, они зарегистрировались на Саратовском вокзале как эвакуированные. Они проработали два года в колхозе, по просьбе матери, и после окончания войны семья вернулась в Молдову.

Арестована и во время второй волны депортаций

В июне 1948 года Валентина вышла замуж за учителя Николае Стурза, потомка знаменитой семьи Стурза из Бессарабии, с которым она прожила более полувека до самой смерти супруга. После всего лишь года мнимого затишья Сталин начал вторую волну арестов и депортаций. Мать Валентины была арестована, ее дедушка и бабушка по отцовской линии убежали в лес и укрывались в нем в течение пяти месяцев до наступления зимы, после чего их тоже взяли под арест.

В 1950 году милиционеры снова задержали Валентину. У нее произошла очень тяжкое и душераздирающее расставание с мужем: «Ночью во дворе ждала телега. Мой муж крепко меня прижимал к груди. Затем милиционер силой вырвал меня из объятий мужа и бросил в телегу. Муж цеплялся за нее, но его оттолкнули и лошади тронулись. А Коля бежал за нами, крича: «Возьмите и меня туда, куда вы забираете мою Валентину!»

После нескольких месяцев тюремного заключения в Кишиневе, Одессе и Харькове, проведенных в бесчеловечных условиях, с женщинами, осужденными за убийства и грабеж, Валентина возвращается в Кзыл-Ординскую область Казахстана. Ссылка продлилась до 1956 года, когда был подписан указ об освобождении и реабилитации депортированных. В том году Валентина снова встречается со своей семьей: с освободившемся отцом (бывший заключенный ГУЛАГа), и ее мужем, который последовал за ней в Казахстан, хотя его не депортировали. Муж Николай отслужил в армии четыре года, а Валентина работала, чтобы содержать семью: детей и двух младших братьев. Она заняла даже пост заместителя главы в одном из банков в Казахстане. Ей всегда нравились цифры в школе, и, поскольку русский язык ей не давался так легко, она решала задачки по арифметике. Чтобы купить ей книги, ее мать брала деньги в долг у колхоза.

Мгновенья счастья в трудные минуты

Кроме унижения и голода жизнь в изгнании «преподнесла» Валентине и двоих детей: Маргарету и Валериу. Дети в свой черед подарили своей маме (к ее ее огромной радости) четырех внуков и двух правнуков. Они унаследовали от матери и прародителей дух борца и трудолюбие в создании собственного хозяйства и сохранили надежду на лучшее будущее. Также они научились ненавидеть ложь и подхалимство.

Несмотря на тяжкое бремя, Валентина научилась думать позитивно в стиле – «завтра будет лучше»: «Я полюбила жизнь, поэтому и выжила. Сызмальства нужно быть энергичным, потому что энергия сохраняет здоровье». Именно отец научил его быть оптимистом, хотя он отлично понимал политический контекст и знал, что репрессии также наступят и в Бессарабии, после того как семью царя Николая II убили.

По словам Валентина Стурзы, которая ссылается на доклад, представленный Сталину в феврале 1950 года, советская власть депортировала из Бессарабии в общей сложности 94.792 человека. Историки же считают, что точное количество людей не может быть установлено и задокументировано, потому что многие дела были уничтожены или засекречены.

«Они хотели стереть все следы пребывания нашей семьи»

Решение семей Скафари и Стурза о возвращении на родину в 1965 г. было омрачено тем, что они нашли свое хозяйство в разрушенном состоянии. «Они хотели стереть все следы пребывания нашей семьи. Нас не только изгнали из собственного дома в 1941 году. Когда мы вернулись, нас выселили из села тоже», – рассказывает Валентина Стурза.

Несмотря на то, что их не приняли в родном селе, выгнали и, практически, изолировали, Валентина не побоялась сражаться с ветряными мельницами советской системы, которая установилась в Бессарабии. Она была вынуждена отстаивать право оставаться жить в своей стране. Женщина отправилась в МВД к одному высокопоставленному чиновнику (он был русскоязычный), специалист, которого привезли из СССР в Молдавскую ССР. Он ей заявил следующее: «Вы не имеете права здесь жить, только за пределами страны!». На что Валентина без страха ему ответила: «А вы имеете право занимать наши места в нашей стране?».

Супруги Стурза поселились в Страшенах, где потихоньку завели свое хозяйство. Им приходилось трудиться непрерывно, не покладая рук. Она проработала бухгалтером и экономистом в одном из колхозов Страшен, затем возглавила отдел ревизии и контроля в Министерстве сельского хозяйства, пока не вышла на пенсию. И она никогда не скрывала, что ее депортировали, несмотря на то что это было в ущерб занимаемой должности, далеко не простого служащего.

Гражданская активистка в возрасте 90 лет

Валентина Стурза полна энергии и никогда не думала о том, что настало время уйти на покой, который так долго ждут многие пожилые люди. Она борется вот уже 19 лет за права депортированных, возглавляя Ассоциацию бывших депортированных и политзаключенных Молдовы. «Я борюсь за то, чтобы облегчить жизнь людям, пострадавшим от репрессий жестокого и несправедливого режима. Я работаю без перерыва до сих пор!», – говорит Валентина.

Хотя другим социальным категориям по-прежнему выплачивается пособие в размере всего лишь 100 леев, г-жа Стурза сумела убедить каждую политическую структуру власти, в независимости от политического формирования в том, что нужно увеличить социальные выплаты бывшим репрессированным. Ежемесячные пособия постепенно увеличивали со 100 леев до 500 леев в месяц и до 1000 леев в год. На сегодня Ассоциация насчитывает 7610 депортированных человек, которые еще живы.

Ограниченный доступ к уголовному делу с грифом «секретно»

Еще с 90-х годов Валентина Стурза настойчиво ходила в Министерство внутренних дел и Службу информации и безопасности, чтобы ознакомиться с обвинительным приговором ее семьи: «Я шла в архив, и человек поднимал дело моей семьи. Он просматривал его передо мной. Затем он отвечал, что не может его предоставить, чтобы я прочитала его лично». Четыре года назад ей удалось, наконец, заполучить это дело со стопкой бумаг, в которых записаны свидетельские показания и приговор. Она слишком долго ждала этого момента.

По словам доктора права Михая Ташкэ, даже после 20 лет независимости более 250.000 дел жертв политических репрессий продолжают оставаться под грифом «секретно» в хранилищах МВД и СИБ несмотря на то, что по этому поводу не было издано никакого официального указа. Он утверждает, что уже выиграл несколько десятков дел в суде из-за ограничения доступа к информации, однако сотрудники МВД продолжают запрещать делать копии определенных страниц из дел.

Закон о реабилитации жертв политических репрессий претерпел ряд изменений

По словам адвоката Александру Постикэ (потомок депортированных) Закон 1225 от 1992 г. о реабилитации жертв политических репрессий претерпел многочисленные изменения, поскольку его долгое время считали неработающим и довольно-таки дискриминационным. Лица, желающие получить компенсацию, должны будут обращаться, по крайней мере, в четыре госучреждения, чтобы получить необходимую информацию: Национальный архив, МВД, СИБ, районные архивы, а доступ к определенным архивам был сильно ограничен. Не стоит забывать и о лицах, которые воспользовались так называемыми компенсациями в промежутке между 1989 и 1994 гг. Тогда были выплачены смехотворные компенсации в размере 7000 рублей (200 леев), эта суммы не соизмеримы вынесенным страданиям или причиненным ущербом.

Согласно данным Министерства финансов с 2012 г. по настоящее время, общее количество получателей компенсации, предоставленной жертвам политических репрессий, составляет 1379 человек, а средний размер, выплаченный государством, составляет чуть более 100.000 леев. Срок исковой давности для истребования права на компенсацию истек в январе 2008 г.

Пять лет назад, в возрасте 85 лет, Валентина вернула лишь одну десятую долю от оценочной стоимости наследия ее депортированных родителей. После десятки лет обивания порогов в судах состояние дедов и родителей оценили в 2 миллиона 800 тысяч леев. Однако ей вернули лишь 272.000 леев – сумму, которую разделили поровну на четырех наследников – тех двух братьев и ее сестры, законных наследников семьи Скафарь. В селе Чучулень семья Валентины владела рестораном, шестью домами и внутренним двориком, виноградником и мельницей.

Из детей только Валентина еще жива.

Кристина КОРНЕСКУ