Интервью с экс прокурором муниципия Кишинев Ионом Дьяковым

— Вы объявили в начале 2015 года, что в этом году уйдете из прокуратуры. Почему Вы приняли такое решение?

— Да, 2 декабря 2015 года истек 5-летний конституционный срок назначения в должности. Согласно закону имею право занимать ответственные должности в прокуратуре до достижения мною 65 лет, то есть еще 2 с половиной года. Кстати, в настоящее время около 20 прокуроров, у которых истек конституционный срок, приказом Генерального прокурора, выполняют обязанности главных прокуроров. Это странная ситуация. Либо эти прокуроры работают, только думая о сегодняшнем дне, и, таким образом, подвергаются шантажу. Они думают, с одной стороны, что завтра больше не будут в должности и совершают много крайностей, а с другой стороны, когда приходит какое-либо требование, они быстро его выполняют, надеясь, что, каким-то образом, останутся, заработав доверие тех, кто ими руководит. В силу того, что у меня и у генерального прокурора разные мнения о принципиальных темах, таких, как реформа прокуратуры, Закон о прокуратуре, законность и борьба с коррупцией, следует вывод, что один из нас должен уйти. Поэтому ухожу я. И это не обсуждается.

— Вы работали в области юстиции еще с советских времен. Вы работали и в периоды президентов Снегура, Лучинского, Воронина, при Тимофти, или, чтобы быть точными, Плахотнюка. Когда прокуроры были более и наименее независимыми?

— Как ни парадоксально, но в советское время прокуроры, бесспорно, пользовались более высоким авторитетом в обществе, пользовались полным доверием со стороны населения, они были независимыми в принятии решений. Я гордился занимаемой должностью, я осознавал, что служу народу. В 1987 году у нас были лучшие показатели в раскрытии уголовных дел в СССР. В первые годы независимости прокуроры были очень востребованы, были приглашены в различные ответственные должности в государстве. К сожалению, с появлением партий началась и борьба за пост Генерального прокурора. Каждая партия стремилась заполучить «карманного» генерального прокурора. Во времена Снегура были сделаны первые попытки контролировать главу прокуратуры, для чего была попытка освобождения от должности г-на Думитру Постована. Все прокуроры в письменном виде потребовали вернуть его в должности, и нам это удалось. Во времена г-на Лучинского Валериу Катанэ отказался выполнять некоторые указания. Когда он отказался представить одно уголовное дело г-ну Юрию Рошке, тогдашний председатель парламентской Комиссии по государственной безопасности был отправлен в отставку спустя год деятельности. С приходом коммунистов к власти все территориальные главные прокуроры назначались исключительно с личного согласия президента Воронина. Многие из этих прокуроров могли иметь разные политические предпочтения или взгляды, но в любом случае считались людьми Воронина. В этот период было возбужденно несколько заказных дел, а именно: против Пасата, Урекяна, Бекчиева, Модыркэ, Андроника, Шербана, Палади и многих других.

Когда к власти пришла нынешняя коалиция, ситуация в прокуратуре становилась все хуже и хуже. Хотя, согласно Конституции, прокуратура считается аполитичным учреждением, правящие партии выставили на «аукцион» прокуратуру, внутренние дела, юстицию, таможню. Хуже всего то, что прокуроры, которые возбудили заказные дела и «выделились» 7 апреля, и сегодня числятся в «элите» прокуратуры. Более того, в прессе, да и в парламенте, были заявления, что за должность генерального прокурора дали 2 млн. евро. Эти слухи не были опровергнуты, так что, вероятно, верны. Однако тогда никто не подал в отставку, никто не протестовал. Лица, которые допускают вмешательство в деятельность прокуратуры, все эти годы считаются выше закона, всесильными, а общество, прощая такое поведение избранников народа, поощряло их на новые отклонения от нормы закона.

— Президенты, при которых вы работали, звонили когда-нибудь сами или через посредников, чтобы попросить о чем-то?

— Я не думаю, что какой-либо из президентов позвонил какому-нибудь территориальному прокурору. Они общаются исключительно с генеральным прокурором.

— А Плохатнюк?

— Я исключаю тот факт, что г-н Плахотнюк звонил когда-либо прокурорам.

— Контролирует он прокуратуру и другие правоохранительные органы, как об этом все говорят?

— Не я говорю это. Говорит весь мир. Он контролирует не только прокуратуру, но и всю страну. Прокуратура была распределена по политическим принципам, и досталась ДПМ, генеральный прокурор был рекомендован Демпартией. Об этом знает все общество, и, конечно, все прокуроры. В таких условиях каждый прокурор, когда решает тот или иной случай, берет в расчет, кто «фигурирует» в деле, ему не обязательно говорить прямо, но я думаю, что есть и случаи, когда им дают указания. Генеральный прокурор был выбран и рекомендован партией, которой досталась прокуратура. Далее зависит от порядочности человека, который выполняет эту должность, потому что он дает клятву перед парламентом, народом, присягает на Конституции. Я не выполнял ничьи заказы или указания.

— Почему, будучи братом депутата ДПМ, вы так часто, а иногда жестко, критикуете Генеральную прокуратуру, которая досталась этой партии?

— У меня никогда не было цели критиковать Генеральную прокуратуру. Я говорю свое мнение, объясняю, с чем согласен и с чем нет. Например, я не согласен с проектом нового Закона о прокуратуре, который, на мой взгляд, будет способствовать злоупотреблениям со стороны прокуроров. Я не согласен потому, что этот законопроект продвигается как проект реформирования прокуратуры. Не согласен и с тем, что многие прокуроры и судьи, которые, на мой взгляд, нарушили закон, не были привлечены к уголовной ответственности. Поскольку это является исключительной компетенцией генерального прокурора, поэтому я считаю, что он злоупотребляет служебным положением и защищает их. И я называю вещи своими именами, надеясь на должную реакцию.

— Есть (были) они подчинены политически?

— Как я уже говорил, прокуратура была распределена по политическим критериям, а генеральный прокурор был выбран и рекомендован партией, которой досталась прокуратура. Никто не отрицал это, что и означает политическое подчинение.

— Кто и как влияет на прокуроров?

— Я думаю, что совершается ошибка, когда в средствах массовой информации делаются попытки упрощенного объяснения этого явления. Каждый прокурор, независимо от должности, которую занимает, и звания, которого имеет, позволяет воздействовать на себя, и даже есть случаи, когда сами ищут ситуации, чтобы продемонстрировать свою услужливость, и делают это конечно из корыстных побуждений. Ни один прокурор не может попасть под влияние, если не хочет этого.

— Был в Республике Молдова генеральный прокурор, который не позволил повлиять на себя политически?

— Да, был, г-н Валериу Катанэ. За «упорство» был освобожден от должности через год после назначения по требованию политика с «чистыми руками».

— Мог бы он теперь справиться с политическим давлением со стороны нынешних политиков?

— Не смог тогда, сейчас и подавно. Такого прокурора просто не предлагают на должность генерального прокурора. Поэтому, политики, которые предлагают пригласить генерального прокурора из Европы, лукавят. Они знают, что невозможно по нескольким причинам назначить на должность генерального прокурора иностранного гражданина, поэтому занимаются популизмом, используя ту часть общества, которая требует преображения правосудия, но не знает некоторых тонкостей, которые исключают привлечение иностранца на эту должность. Эти политики не хотят независимое правосудие, они хотят карманного генерального прокурора, который обеспечит их спокойствие.

— В прокуратуре, кроме политики, есть и коррупция?

— Конечно, есть, а в последние годы это явление растет, как и во всем обществе.

— Как вы думаете, как можно избавиться от коррупции среди прокуроров и судей?

— Только в случае радикальных изменений политического класса путем введения диктатуры закона, путем радикальной чистки судей и прокуроров, в том числе путем привлечения к уголовной ответственности злейших взяточников.

Беседу вел Виктор МОШНЯГ