— Вы довольны деятельностью Национального антикоррупционного управления (НАУ)?

— Да, по крайней мере, за последние два года, когда я начала руководить этим учреждением, и могу сказать, что я довольна тем, как развивается деятельность НАУ.

— В чем же секрет вашего учреждения? В Республике Молдова, и не только, НАУ ценят за достигнутые результаты.

— Думаю, существуют три главные предпосылки, связанные с расследованием фактов коррупции на высоком уровне. В первую очередь, независимость прокуроров и их устойчивость в должности. Во-вторых, обеспечение материальных и человеческих ресурсов, необходимых для выполнения этих расследований и, не в последнюю очередь, законодательные инструменты прокуроров и наличие современных методов расследования. С точки зрения НАУ, я могу сказать, что это была постепенная эволюция. С 2005 года, с момента создания НАУ, каждый год работа учреждения улучшалась. Прокуроры из НАУ высококлассные специалисты, которые имеют мужество, и которые очень хорошо используют свою независимость, не боятся и не уступают давлению, когда оно возникает. Мы работаем на приоритеты, которых устанавливаем, и стараемся выделять ресурсы там, где видим, что это необходимо, и в областях, важных с нашей точки зрения. То, что с течением времени, благодаря полученным результатам, НАУ завоевало доверие людей – это очень важно для нас.

— Вы говорите о независимых прокурорах, которые честно делают свою работу. Как можно найти таких прокуроров? Каким способом они были избраны в Румынии?

— Мы отталкиваемся от идеи, что те, кто работают в системе правосудия, являются порядочными. Я говорю в целом, потому что, конечно, есть и исключения. В Румынии независимость и стабильность гарантирована законом, но очень важно, как понимает эту независимость каждый судья и как он ею пользуется. К сожалению, были и в НАУ, и в прокуратурах, и в судах ситуации, когда судьи были вовлечены в связях с политиками и бизнесменами, по крайней мере, так показали некоторые расследуемые дела. Прокуроры, которые работают в НАУ, выбираются на основании собеседования и должны иметь шестилетний минимальный стаж работы в системе. После этого они проходят профессиональное собеседование, в ходе которого задаются вопросы о важных законах, с которыми мы работаем. Следует отметить, что в комиссию входит и психолог, который оценивает устойчивость кандидата к стрессу, то, как кандидат высказывает определенные точки зрения, после чего отобранные прокуроры назначаются приказом генерального прокурора с заключением Высшего совета магистратуры. Важно то, что все, кто назначен в НАУ, прекрасно сознают свою роль. К сожалению, и в НАУ были ситуации, когда некоторые сотрудники подозревались в коррупции. Например, в 2013 году состоялось расследование, в результате которого прокурор НАУ предстал перед судом. Этот факт показывает нам, что мы выбираем не тех людей, которых мы ищем, а, в первую очередь, обращаем внимание на тех, кто работает в собственной системе. С другой стороны, тот факт, что были расследования в отношении людей, которые занимали важные посты в государстве, оправдали прокуроров. Им была гарантирована независимость, никто не вмешивался в их работу и никто не был наказан за то, что начал расследование в отношении определенных лиц и было принято определенное решение, все это предоставило достаточно гарантий тем, кто работает в НАУ.

— И заработная плата в НАУ высокая, она позволяет сотрудникам иметь достойную жизнь.

— Да, но не всегда высокая зарплата гарантирует добросовестность и отсутствие коррупционных действий. Прокуроры из НАУ имеют зарплату выше, чем в местной прокуратуре, но такую же, как у прокуроров Генеральной прокуратуры, или у тех, которые работают в Управление по расследованию организованной преступности и терроризма.

— В Республике Молдова были повышены зарплаты судьям. Но осталось много судей из старой системы. Думаете, что человек, привыкший брать взятки, может стать неподкупным, если выросла зарплата?

— Трудно сказать. Увеличение заработной платы может способствовать снижению коррупции в системе, но этого недостаточно. Нужно предпринять и другие меры. Например, подбор персонала по профессиональным критериям, продвижение по признаку профессионализма, постоянная оценка персонала, один-два раза в год, или раз в два года.

— НАУ работает и с экспертами из других важных областей, ведь прокурор не может знать абсолютно все. Как привлекаются эти эксперты?

— Очень важно иметь хороший состав специалистов в учреждении. Прокуроры обращаются к ним тогда, когда должны выяснить некоторые аспекты экономического, финансового и другого характера. Мы расследуем уголовные дела по отмыванию денег, государственным закупкам, где нужны специальные знания. Со дня основания НАУ, как следствие евроинтеграционных устремлений Румынии, была разработана такая концепция. Это была новая концепция для системы, которая, как видно, стала рецептом успеха. Конечно, документы, которых предоставляют специалисты, могут стать доказательствами в уголовных делах, что очень важно, но и здесь самое главное то, как выбираешь этих специалистов. Они должны пройти экзамен, чтобы попасть в НАУ.

— Поговорим о сотрудничестве НАУ с Румынской службой информации. В конце многих сообщений для прессы НАУ напоминает о поддержке со стороны этого учреждения. Насколько важной является эта поддержка? Это один из секретов вашего успеха?

— В законе, регламентирующем компетенцию НАУ, предусмотрены законные положения, обязывающие все остальные учреждения, которые имеют полномочия контроля, проверки или сбора информации, сообщать нам информацию о фактах коррупции. В принципе, эти отношения с РСИ, но и с другими органами, которые нас информируют, основываются на законе. Когда я была генеральным прокурором Румынии, был заключен специальный протокол в этом направлении. В пресс-релизах НАУ вы найдете все институты, которые способствуют расследованию уголовных дел.

— Связь заключается только в прослушивании телефонных разговоров?

— Она проводится на двух уровнях. В первую очередь, РСИ информирует нас о возможных фактах коррупции. Тогда прокуроры могут начать расследование, если считают, что есть все основания. Часто мы инициируем уголовные дела, но есть и случаи, когда считаем, что доказательств недостаточно для возбуждения дела. В этом году почти 5% уголовных дел были инициированы на основе материалов, полученных у РСИ. Во-вторых, сотрудничество связано со специальными действиями, и я имею в виду слежку, потому что НАУ не имеет для этого необходимых ресурсов и механизмов исполнения разрешений, выданных судьями для перехвата разговоров. И в этой области НАУ, несмотря на техническую службу, не может самостоятельно управлять всей деятельностью. Поэтому мы обращаемся к РСИ.

— Кто те люди, которые, чаще всего, предоставляют информацию НАУ?

— Более 90% дел были инициированы нами в результате обращений, поступивших от физических или юридических лиц.

— Эти люди, которые приходят и сообщают об актах коррупции, защищены каким-то образом?

— Да, у нас есть возможность защитить личность некоторых людей, которые приходят, чтобы разоблачать факты коррупции, и зачастую так и происходит.

— Как заставить политиков дать правосудию независимость?

— В Румынии это произошло постепенно. Например, ни один политик в Румынии не позволяет себе позвонить прокурору НАУ, или даже мне, как генеральному прокурору, и сказать, что нужно делать в ходе расследования, а что нет. К сожалению, есть политики, которым не нравятся наши расследования, и из-за этого появляются публичные заявления и обвинения, которыми они пытаются оказать давление, но наш наиболее правдоподобный ответ это инициирование уголовных дел и наказание виновных. Более чем в 90% случаев мы добиваемся приговора. Хотя в некоторых ситуациях нас обвиняли в том, что мы заводим политические дела и изобретаем доказательства, окончательные судебные приговоры подтвердили, что наши расследования основывались на серьезных доказательствах.

— Как НАУ оценивает Республику Молдова? И как вы лично оцениваете нашу страну?

— Очень трудно ответить. Я была несколько раз в Молдове, на определенных профессиональных встречах с коллегами, прокурорами и судьями, но мне очень сложно оценить эффективность системы, поскольку у меня нет всех данных. Я могу только сказать, что в рамках профессиональных встреч с прокурорами и судьями я узнала, что существуют определенные препятствия, скорее всего законодательного свойства, то есть, существуют определенные положения, которые ограничивают расследования и мешают им. Я поняла, что это связано с процессом реформ и с законодательством, Уголовным кодексом и Уголовно-процессуальным кодексом. Я даже попала в разгар дискуссии о реорганизации системы молдавской прокуратуры. Трудно оценить ситуацию, не имея необходимых данных.