Ренато Усатому грозит только штраф за обнародование прослушанного телефонного разговора между примаром Орхея Иланом Шором и бывшим премьер-министром Владом Филатом. И только в том случае, если будет установлено, что примар Бельц сам прослушал телефонные разговоры, его могут привлечь к уголовной ответственности. Усатый заявил, что не он перехватил их, и якобы получил из другого источника. В то же время специалисты опровергают возможность прослушивания с помощью программы-шпиона, предполагая, что они могли быть сделаны спецслужбами.
Уголовное дело открыто по факту нарушения права на тайну переписки. Прокурор, который занимается данным делом, Денис Ротару, других подробностей о расследовании не представил.
В последние годы в прессе появилось много прослушиваний телефонных разговоров. По мнению экспертов, утечка информации была возможна только при непосредственном участии некоторых сотрудников НЦБК, ГП, СИБ или других структур, которые должны обеспечивать право на тайну переписки. Кто их перехватил и опубликовал, и с какой целью – это другой вопрос.
Пробелы нормативно-правовой базы
Прослушивание телефонных разговоров запрещено законом и наказывается в уголовном порядке. Данные об абоненте, данные о входящих и исходящих звонках и содержание телефонных переговоров представляют собой персональные данные, которые подпадают под действие понятий защита «частной жизни» и «корреспонденции», в соответствии со ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека (ЕКЗПЧ). В этом смысле законодательная база содержит все инструменты для обеспечения осуществления защиты прав человека, говорит начальник Юридического управления Национального центра по защите персональных данных Николае Лунгу. «Это же не один закон, это совокупность регулирующих норм. Речь идет, в первую очередь, о ст. 8 ЕКЗПЧ, Законе № 59 о специальной розыскной деятельности, Законе № 133 о защите персональных данных, о Межведомственном приказе о следственных действиях, ст. 177-178 Уголовного кодекса».
В 2009 году ЕСПЧ осудил Республику Молдова по делу «Иордаке и другие» потому, что законодательство не предоставляет адекватную защиту от злоупотреблений со стороны государственной власти в области перехватов телефонных разговоров, и предложил изменить его. Таким образом, в 2012 году был принят Закон о специальных мерах расследования, который предусматривает, чтобы прослушивание осуществлялось только в рамках уголовных дел следователями МВД, НЦБК или СИБ, с разрешения судьи по уголовному преследованию, по ходатайству прокурора. Впоследствии саму запись осуществляет Техническое управление СИБ. Могут прослушиваться разговоры подозреваемого, обвиняемого или лиц, которые в какой-либо форме причастны к совершению преступлений. Стенограммы хранятся у судьи по уголовному преследованию до окончания уголовного преследования, он же решает, какие из записей будут уничтожены и назначает ответственное лицо, которое, как правило, является прокурором. До завершения расследования он обязан уведомить лицо, чьи переговоры прослушивались.
Хотя положения закона ограничивают возможности незаконного прослушивания, на практике эти положения часто нарушаются. Ежегодно судьи по уголовному преследованию рассматривают более 98% ходатайств о перехвате телефонных разговоров. Процент существенно не изменился после постановления «Йордаки и другие». Наоборот, в первые шесть месяцев 2015 года из 6462 ходатайств о перехвате, судебные инстанции одобрили 4521. Зачастую прокуратура не сообщает ни судьям по уголовному преследованию о результатах мониторинга разговоров, ни лицам, чьи разговоры прослушивались. Более того, уничтожение записей происходит в соответствии с некими внутренними, конфиденциальными правилами.
В этих условиях, по словам юриста Центра юридических ресурсов Сорины Макринич, регистрируются утечки информации в прессе. Кроме того, в некоторых судах записи разговоров хранятся в необеспеченных защитой помещениях, что может затронуть право на неприкосновенность частной жизни лиц, которых они касаются. Макринич отмечает, что в Суде сектора Чентру сейфы судей находились в коридоре, а учитывая тот факт, что в некоторых судах судьи по уголовному преследованию часто меняются, соблюдение принципа конфиденциальности сильно осложняется.
Несовершенным является и механизм парламентского контроля специальных мер расследования. Годовой отчет Генеральной прокуратуры о специальных мерах расследования, представленный парламентской Комиссии по национальной безопасности, обороне и общественному порядку, не предается огласке по той причине, что содержит конфиденциальную информацию. Следовательно, не существует прозрачного контроля разрешений на прослушивание. Эксперты в этой области считают, что отчет должен быть общедоступным, так как, согласно закону, документ должен содержать статистические данные, а не персональные.
За нарушение тайны писем, телеграмм, посылок и других почтовых отправлений, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, минимальное наказание, предусмотренное Уголовным кодексом, составляет штраф в размере 4000 леев, а максимальное наказание составляет три года лишения свободы.
Та же схема, другие фигуранты
В поле зрения общественности оказалось несколько скандалов о незаконном прослушивании телефонных переговоров. Несмотря на то, что в случае некоторых уголовных дел совершают сотни записей телефонных разговоров, часто их авторы остаются неизвестными. Источники в полиции нам объяснили суть незаконных схем, в рамках которых многие сотрудники Главного комиссариата полиции (ГКП) прослушивали лиц вне уголовных дел. Они требовали у судьи разрешения на прослушивание лиц, подозреваемых в совершении преступлений. Среди телефонных номеров подозреваемых давали телефоны жен, коллег, некоторых деловых людей, которых подслушивали в целях шантажа. Разрешения судьи могут быть на первый взгляд законными, говорят многие юристы, ведь судья не проверяет, кто являются владельцами телефонных номеров, предложенных для прослушивания, и если действительно они являются частью уголовного дела, на основании которого испрашивается прослушивание телефонных разговоров. Иногда в список предложенных номеров они намеренно вносят, по приказу вышестоящего начальства, номера телефонов некоторых бизнесменов, политиков или других лиц, находящихся под пристальным вниманием определенных кругов. Другим уязвимым пунктом этой схемы является хранение и уничтожение компакт-дисков. Этот механизм получения данных присутствует и в случае перехватов, обнародованных Ренато Усатым. «Очень сомнительно, что перехват был сделан с помощью программы-шпиона. Записи четкие, качественные. Вероятно, они сделаны специализированными службами и представляют собой утечку информации из какого-либо уголовного дела», – подчеркнул директор Центра юридических ресурсов Влад Грибинча. Бывший заместитель директора СИБ Валентин Дедю отметил для прессы: «Усатый говорит, что использовал современные технологии. Не совсем так, нельзя перехватить с инфильтрированными программами, вирусами и т.д. Если это так, то слышится только часть разговора».
Прокурор Денис Ротару заявил, что следствие продолжает собирать доказательства.
Утечка информации и дело без подозреваемых
В 2010 году Генеральная прокуратура (ГП) объявила о том, что расследует несколько дел о незаконном прослушивании телефонных разговоров ряда тогдашних политических лидеров и нескольких сотрудников СИБ. Одно из самых громких дел это дело, в котором начальник Оперативно-технического управления СИБ Руслан Цуркан обвинялся в том, что тот приказал в 2008 году прослушивать телефоны Александра Тэнасе и Михая Годи, двух лидеров ЛДПМ того периода, а заодно и телефоны нескольких сотрудников СИБ. Экс-сотрудник СИБ избежал наказания, хотя суд и приговорил его в 2012 году к трем годам лишения свободы с исполнением, а Апелляционный суд оставил решение в силе. Руслан Цуркан покинул Республику Молдова, а в 2015 году ВСП постановила освободить его от исполнения наказания и закрыть дело на основании истечения срока исковой давности. Цуркан обвинял бывшего замдиректора СИБ Валентина Дедю в том, что тот сфабриковал это дело.
Та же схема действовала и в случае прослушивания телефонных разговоров Вячеслава Унтилэ и Серафима Урекян в июле-сентябре 2009 года. ГП установила, что инспектор МВД внес ложную информацию в оперативные данные, согласно которой в преступной группировке были задействованы и другие граждане, в том числе и некоторые политики. Так сотрудник нашел предлог для того, чтобы перехватывать их телефонные разговоры в течение двух месяцев. Еще в 2010 году ГП отправила дело в суд. Председатель Счетной палаты Серафим Урекян заявил для ZdG, что он еще с 2005 года подозревал о том, что его телефоны прослушиваются. «У меня было пять мобильных телефонов. В итоге выяснилось, что все они прослушивались. Дело затягивалось, меня таскали по судам. Окончательно потеряв веру в силу правосудия, я подал заявление в ВСП, требуя рассмотреть дело в мое отсутствие. На самом деле, не знаю прецедента, был ли вообще кто-то осужден за прослушивание. В качестве обвиняемого был назван тот, кто совершил прослушивания, следователь МВД, который просто выполнял свои обязанности. Кто скажет, что он действовал по приказу Попова или Решетникова?» – отметил Урекян. Начальник отдела расследований дел особой важности, прокурор Корнелиу Братунов сказал, что не помнит подробности дела. Спустя некоторое время он больше не отвечал на телефонные звонки.
Несмотря на слухи о том, что коммунистическая власть шпионила за оппонентами с помощью таких методов, с установлением проевропейскогольянса число случаев перехвата телефонных разговоров и утечки конфиденциальной информации не уменьшилось.
23 января 2013 года сотрудники подразделения «Fulger» и Управления по расследованиям и внутренней безопасности УРВБ при МВД провели обыски в 20 офисах сотрудников Генерального комиссариата полиции. В ходе проверки сотрудники УРВБ изъяли около 300 компакт-дисков с записями телефонных разговоров. По закону, они должны были быть у прокуроров или быть приложены к делам в судебных инстанциях. В результате, несколько сотрудников полиции были временно отстранены на период служебного расследования, в том числе и начальник Криминальной полиции Руслан Саакян, но и вице-комиссар следственного отдела ГКП Алексей Лаза. Впоследствии, на основании жалобы, поданной Русланом Саакяном, бывший министр внутренних дел Дорин Речан был допрошен в рамках дела, возбужденного по факту превышения служебных полномочий. Несмотря на то, что он отрицал, что его подчиненные перехватывали разговоры коллег, жен и бизнесменов, Саакян признал, что диски не были переданы в срок. Бывший глава УРВБ при МВД Владимир Майдук заявлял тогда, что было изъято 274 компакт-дисков с телефонными записями, и расследование продолжается. Другие данные не были обнародованы. Впоследствии, ГП расследовала только незаконные обыски, а содержание компакт-дисков – нет.
В феврале-марте 2013 года произошло несколько утечек информации из «Дела Викола». Анонимные лица, назвавшиеся «прокурорами за правду», распространяли аудиозаписи натянутых разговоров между экс-главой Государственной налоговой службы Николем Виколом и Владом Филатом, Дорином Речаном, Валентиной Нягрэ и другими высокопоставленными чиновниками. Хотя прямой доступ к компакт-дискам с записями и стенограммам имели НЦБК, ГП и судья по уголовному преследованию, они заявили, что не знают, кто намеренно распространил в прессе стенограммы. ГП начала тогда два уголовных дела, в рамках которых были допрошены в качестве свидетелей глава НЦБК Виорел Кетрару, начальник Следственного управления НЦБК Богдан Зумбряну. Прокурор, занимающийся делом Думитру Пуриче, заявил тогда, что «не существует доказательств виновности какого-либо лица, но, помимо этих слушаний, проводится ряд следственных действий в целях установления истины». В то же время НЦБК признал в феврале 2013 года, что ранее были поставлены под подозрение два сотрудника учреждения за организацию и поставку телефонных разговоров по просьбе Николая Викола, и эта версия была принята во внимание в ходе расследования. Начальник Отдела информационных технологий и расследования преступлений в области информатики ГП Вячеслав Солтан заявил, что сообщит данные о текущем состоянии дел, которыми занимается его отдел, только по официальному запросу.
Марина ЧОБАНУ
