Интервью с Натальей Оцел-Белан, Международный центр частного предпринимательства (CIPE)

— Как молдаванка смогла возглавить такой солидный отдел в американской организации, которая работает по всему миру?

— Начало было обычным. 20 лет назад я окончила факультет иностранных языков. Работала программным ассистентом в офисе Всемирного банка в Кишиневе, но очень быстро поняла, что могу гораздо больше, что у меня есть энтузиазм и энергия для большего. Так я начала искать возможности. Решила уехать на учебу в США, в Вашингтонский университет. У меня не было даже стипендии. Тогда я взяла кредит американского правительства, предназначенного для иностранных студентов, чтобы покрыть расходы на обучение. Нужно было, однако, найти американскую семью, которая стал бы гарантом, в случае, если я не погашу кредит. Я нашла семью, которая согласилась гарантировать за меня, после чего была зачислена на магистерское обучение в области международных отношений и развития бизнеса.

— Стоило идти на финансовый риск?

— Да, после этого я прошла практику в офисе Всемирного банка в Вашингтоне, а затем проработала консультантом в течение 5 лет в сфере развития сельских районов и аграрного сектора. Впоследствии, я пришла в CIPE. Я начала снизу, как координатор программ. Сейчас я региональный директор по Европе, Евразии и Юго-Восточной Азии. Это стоило усилий.

— Значит, не важно, если вы приехали из Молдовы, или из другого бедного, не слишком развитого государства, главное быть настойчивой?

— Да, если работать много, честно, тогда усилия будут оценены наверняка.

— CIPE планирует внедрять в Молдове антикоррупционные политики в бизнесе. Как вы думаете, для чего предпринимателям нужна неподкупность в государстве, в котором коррупция присутствует везде, а подкуп и неформальные платежи открывают двери и решают проблемы?

— Я хотела бы подчеркнуть два момента, которые вызывают интерес к антикоррупционным политикам: с одной стороны – мотивация, с другой стороны – страх. Мотивация исходит из желания предпринимателей преодолеть узкое пространство молдавского рынка и работать на зарубежных рынках. Однако невозможно попасть на современных рынках с вашими товарами без внедрения антикоррупционных стандартов. А рынок в Молдове очень маленький, и если вы хотите расти, вы должны думать о внешнем сотрудничестве. Любой бизнес, который хочет выйти за пределами Молдовы, на Восток или на Запад, должен стать конкурентоспособным, чтобы вступить в борьбу за контракты с крупными зарубежными компаниями.

— И как внешний партнер может знать детали о честности молдавской фирмы?

— Например, если компания, которая имеет сады и хочет продавать яблоки в Европе, скорее всего, подпишет контракт с дистрибутором в этом регионе. В свою очередь, европейская компания, намеривающая приобрести яблоки у молдавской компании, хотела бы убедиться, что имеет дело с хорошим партнером, который делает прозрачный бизнес. В этом случае компания из Молдовы покажет свой кодекс этики при подписании контракта с европейской компанией.

— Какое влияние может оказать на иностранную компанию то, что молдавский партнер дает взятки на таможне или налоговой инспекции?

— Есть международное законодательство о добросовестности в бизнесе. США, Великобритания, другие страны Европы, большинство государств мира приняли антикоррупционные законы, которые имеют экстерриториальное действие. В США этот закон называется Foreign Corrupt Practices Act (Закон о коррупции за рубежом, пр. ред.). Первоначально он касался актов коррупции, совершенные американскими субъектами на чужих территориях. В настоящее время, любая международная компания, которая имеет или не имеет американское происхождение, но пользуется банковской системой США, системой visa или master card, т.е. любая деятельность, которая имеет отношение к США, попадает под понятие „economic footprint” (след хозяйственной деятельности). Таким образом, на основании этого принципа, компании несут ответственность за акты коррупции в других государствах, совершенные, в том числе третьими лицами.

В этом случае, транснациональные компании, имеющие бизнес в Республике Молдова или с партнерами из этого государства, несут ответственность за возможные действия коррупции, допущенные работниками компании или молдавского партнера. Это часть страха, о которой я упомянула в начале. И страх внешних партнеров очевиден, если проанализировать медленные темпы проникновения иностранных компаний на рынки Молдовы или Украины. Иностранные компании с осторожностью проникают на рынки, где не очень хорошо развиты стандарты добросовестности в бизнесе, опасаясь, что местные партнеры не будут достаточно прозрачными, честными, а ответственность отразится на них.

— Надо понимать, что принятие предпринимателями политик в области неподкупности и прозрачности может открыть им двери на внешний рынок?

— Да, молдавские компании, которые внедряют антикоррупционные стандарты, становятся конкурентоспособными на внешних рынках. Это часть мотивации. Любой бизнесмен, который хочет выйти на внешний рынок с медом, яблоками, орехами должен убедиться, что выполняет антикоррупционную программу.

Вместе с тем, антикоррупционные стандарты являются полезными не только для выхода на внешние рынки, но и для привлечения инвесторов. Например, молдавские финансовые учреждения – банки или страховые фирмы, должны продемонстрировать, что не представляют коррупционную опасность, если хотят привлечь иностранных инвесторов.

— И не только на бумаге…

— Точно. В этой связи хочу отметить тот факт, что Россия имеет законодательство, в котором правила и определения коррупции являются более строгими, чем у европейцев и американцев. Но, к сожалению, в России законодательство не применяется. Скорее всего, эти правовые положения используются в политических целях, чтобы держать в узде политических конкурентов.

— Вам не кажется, что деловые люди из Молдовы, которые хотели бы принять антикоррупционные политики, находятся между молотом и наковальней? С одной стороны, желание выйти на иностранный рынок помогает им соблюдать эти стандарты, с другой – все они живут в коррумпированном государстве, которое поощряет иногда взятки ради продвижения.

— Антикоррупционные стандарты, созданные и принятые компаниями, предлагают, на самом деле, защиту от рисков коррупции. Это инструмент защиты. Первым шагом в реализации этого стандарта заключается в оценке рисков. Предприниматель должен оценить все этапы бизнеса и задокументировать возможные риски, составив карту коррупционных рисков. Например, на таможне могут попросить взятку. На основе оценки этих рисков, разрабатывается антикоррупционная политика компании, которая точно устанавливает, что будет делать работник при таком риске. Компания может установить в качестве антикоррупционной политики абсолютный запрет неофициальных платежей. На основании установленных компанией стандартов, должны быть обучены сотрудники, чтобы они знали, как надо действовать и противостоять коррупции в конкретных ситуациях.

— Насколько реальными являются ситуации, когда работники фиксируют случаи, когда у них требуют взятки?

— Компании решают, как приучить работников реагировать на элементы коррупции. Работник может сказать таможеннику или субъекту, который просит взятку, что у его компании есть политика не давать взятки, у нее есть документы, которые обязывают сотрудников соблюдать стандарты, но если у них просят взятки, они должны зафиксировать случаи: сколько просят, кто просит, когда это произошло. Практика показывает, что в этих случаях заявители отказываются от взяток. Мы слышим это от компаний из разных стран мира: когда сотрудник показывает, что фирма в которой он работает имеет систему управления коррупционными рисками, заявитель отказывается от взятки.

— И если служащий, который требует взятки, настаивает, а убытки компании могут быть больше, чем размер взятки, и если таможенник, например, не позволяет партии фруктов пересечь границу?

— В любом случае, компании должны сделать этот шаг – сообщить сотрудникам, что все акты коррупции должны быть документированы. И работники должны иметь навыки, чтобы говорить о взятках прямо: „Если вы просите денег, я должен сообщить начальнику, я должен сообщить имя, дату, место. Такова политика компании”.

Возможно, фиксирование случаев вымогательства является сложным процессом, но это первый шаг, который приведет к улучшению ситуации, к изменениям. Молдова имеет антикоррупционное законодательство в сфере публичного управления. Могут быть поданы жалобы о коррупции. Есть инстанции, в которых компании могли бы обращаться, если случаи вымогательства или акты коррупции были бы задокументированы.

— Молдова имеет и законодательство, и инстанции, но нет гарантии того, что они работают в интересах обычных граждан, или малого бизнеса, в частности в случаях коррупции.

— Идея заключается в том, что не только одна компания внедряет эти стандарты неподкупности, а несколько компаний одновременно. Медленно, эта масса компаний, которые имеют стандарты добросовестности и поведения против взяток, будет расти. Процесс прост, нет ничего сложного. Просто все сотрудники должны быть проинформированы об антикоррупционной политики компании. Это система документации-отчетности начальнику о случаях коррупции, но и механизм исправления таких случаев либо мирным путем, либо в суде.

— Из бесед, которых вы имели с представителями местных компаний, где есть самые большие риски коррупции: при регистрации компаний, в налоговых органах, на таможне?

— Мы работаем с бизнес-ассоциациями, а в Республике Молдова были сделаны и исследования на эту тему. В самом новом исследовании, в котором оцениваются риски коррупции, наиболее подверженными коррупции являются системы контроля, в том числе налоговая инспекция, инспекция труда, инспекция по контролю качества продуктов питания. Были отмечены в качестве рисков коррупции и контакты с сотрудниками из публичных служб, обвинения в чрезмерной бюрократизации при оформлении некоторых документов или услуг. Организации предпринимателей выдвинули и предложения в адрес руководства страны, связанные с необходимыми реформами. В то же время, ясно, что невозможно бесконечно предлагать властям реформы. И бизнес может сделать что-то внутри – добровольно применять стандарты неподкупности, а большие компании – внедрять стандарты корпоративного управления, которые содержат и антикоррупционные политики.

— Как могут быть мотивированы представители малого бизнеса, которые имеют многочисленные проблемы и находятся на грани исчезновения? Что им делать, оставаться, продолжить работу, брать на себя стандарты этики?

— Коррупционные сделки являются очень дорогими – взятки снижают доходы компаний, а ведь эти деньги могут быть инвестированы в увеличение производственной мощности и в инновации, открытие новых рабочих мест, для повышения заработной платы. Таким образом, деньги, потраченные на взятки, могут использоваться для других нужд компаний. Мы будем работать с теми, кто имеет принципы, кто хочет расширяться и расти, преодолев риски коррупции. Например, одна компания сказала нам, что работает на треть мощности, и хочет развиваться, расти. Поэтому поддерживает стандарт неподкупности. С такими компаниями мы хотим работать в Молдове, внося вклад в их развитие.

— CIPE работает в нескольких странах Восточной Европы, а постсоветские государства в последние десятилетия развивались примерно одинаково. Где, однако, чувствуется прогресс в области неподкупности бизнеса?

— Большие успехи мы отмечаем в Украине. Недавно там был создан суд, специализирующийся на борьбе с коррупцией. 5 лет назад мы начали внедрять в Украине эти стандарты. Компании, которые хотят выйти на внешние рынки или привлечь инвестиции, проявили живой интерес, пригласили нас сотрудничать. Они отметили, что внедрение стандартов неподкупности помогают снизить риски, увеличить бизнес, защититься от рейдеров.

— Как вы измеряете прогресс в реализации антикоррупционной политики в бизнесе, в каждом государстве в отдельности?

— В Украине, например, мы начали работать с 20 компаниями. На данный момент около 1000 компаний внедряют стандарты неподкупности. На наш взгляд, это очевидный прогресс. Малыми шагами создается культура прозрачности и неподкупности. Украинским компаниям, которые внедрили стандарты неподкупности, удалось сократить не только объем коррупции, но и улучшить отношения с государственными учреждениями, которые регулируют бизнес, а так же создать круг неподкупности, который постоянно растет.

— В Республике Молдова есть прогресс?

— Здесь мы только намерены запустить антикоррупционные политики в бизнесе. В 2017 году мы провели ряд семинаров для ознакомления с этими стандартами, и я отметила интересный момент: пригласила определенное число компаний для ознакомления с темой, но пришли в два раза больше, пришли и представители банков, пришлось в последний день поменять зал, чтобы предоставить всем желающим возможность участвовать в семинарах. Таким образом, это был верный сигнал об интересе со стороны бизнес-компаний к предмету неподкупности.

— Восточная Европа, с которой вы работаете, известна и явлением олигархии. Вы работаете в Грузии, Украине, Молдове – известные своими олигархами, а в Украине их даже больше. В таких условиях бизнес контролируется политически. Как принимаются стандарты неподкупности в олигархических режимах?

— Условия неподкупности помогают предприятиям создавать в частности свои системы защиты бизнеса, объединиться вместе, чтобы защитить себя от олигархического захвата.

— Какую поддержку оказывает ваше учреждение? Что должны знать предприниматели о поддержке CIPE?

— Мы на практике, не в теории, внедряем программу в Молдове. Стараемся, чтобы она была адаптирована к местному законодательству и к условиям. Мы ищем одну организацию или группу организаций, которые впоследствии ее реализуют. Мы настаиваем на том, чтобы она была постоянной, доступной, в том числе и в финансовом плане, с тем, чтобы компании из Молдовы могли воспользоваться ею. Существует уже международная система антикоррупционного менеджмента – ISO 37001, но ее внедрение очень дорого стоит и это делает ее недоступной для малых и средних предприятий Молдовы. Я знаю, что НЦБК намерен продвигать эту систему, но пока она не очень практична, если нет широкого доступа к ней.

— Несмотря на то, что НЦБК согласно уставу был создан для борьбы с коррупцией, он был также обвинен в непрозрачных актах, а руководство не смогло доказать свою честность, имущества и интересы. Как вы думаете, это хороший партнер?

— НЦБК попросил сотрудничать в продвижении стандартов неподкупности и, теперь, поскольку это является нашей миссией, мы заинтересованы работать с теми, кто разделяет эту миссию. В настоящее время мы проводим только информационную деятельность, мы работаем со всеми учреждениями и структурами, заинтересованными в стандартах неподкупности.

— Как стандарты неподкупности в сфере бизнеса работают в США?

— В США абсолютно нормально, чтобы все компании соблюдали эти стандарты. Кодекс этики является незаменимым документом в любой компании. Даже мы, в нашей компании, имеем антикоррупционную политику. Каждый сотрудник обязан прочитать этот документ и подписать каждую его страницу. Наш кодекс этики есть и на сайте, он имеет около 10 страниц, в которых описаны возможные ситуации коррупционного риска, как в офисе в Вашингтоне, так и в командировках.

— Какие именно ситуации регулирует данный кодекс этики?

— Например, имеем право бесплатно выпить кофе, имеем право принимать от партнеров различные товары, какой обмен подарками допускается. Все эти положения воспринимаются серьезно. Например, наш партнер Торгово-промышленная палата США имеет в своем коде правило, согласно которому, на мероприятиях, на которые приглашаются должностные лица, нельзя предлагать блюда, которые не соответствуют так называемым „finger food”, то есть небольшие закуски, которых можно брать пальцами. Так и происходит на самом деле. Законодательство строгое, но его уважают.

— Любопытно, и если американский чиновник приходит, а на мероприятии подаются стейки или шашлык, он что делает?

— Тогда чиновник не будет касаться еды. Уйдет.

— А какие ограничения есть в вашем офисе? Какие подарки имеете право получать?

— У нас, например, если партнер приходит и приносит коробку конфет, мы не хотим быть грубыми и принимаем ее, но регистрируем: получили такого-то числа 200-граммовую коробку шоколад. После этого если хотим, едим шоколад всей командой. Приемлемые подарки хорошо определены. Таким образом, подарки стоимостью до 20 долларов принимаются. Мы понимаем, что партнеры имеют разные традиции вежливости, и поскольку мы работаем со многими странами, часто партнеры приходят с чем-то из местной культуры. Традиции вежливости и гостеприимства разные, с разными ценностями. Но у нас есть правило ничего не принимать, что стоит больше 20 долларов.

— Вам случалось получать неудобные подарки?

— Да, пришел кто-то из Грузии, и в знак признания принес статуэтку. Я не знала, из какого металла она сделана и отказалась ее принимать, но человек настоял, говоря, что этот объект представляет культуру и искусство его государства. Тогда я приняла подарок для компании, не для себя, и зарегистрировала его в реестре подарков и поставила в шкаф, предназначенный для подобных объектов.

— Благодарю за интервью.

Беседу вела Алина РАДУ