СИДНЕЙ – Представьте, что вы, как и я, являетесь типичным продуктом Западной либеральной демократии и приглашены выступить с лекцией перед группой китайских студентов в Пекине или Шанхае. Игнорируя тот факт, что на самом деле Китайское правительство никогда бы не допустило подобной лекции, задайте себе вопрос: Что бы вы им сказали?

Прежде всего, целесообразно было бы признать, что вы не говорите с позиции морального превосходства. В первой половине двадцатого века, Западная цивилизация была не очень цивилизованной. Права человека были растоптаны. Классовая война уничтожила целые политические системы. В этот период произошло много широкомасштабных насильственных конфликтов и этнических чисток. Учитывая эту историю, представители Запада не имеют никакого права читать лекции о гражданских свободах или гуманных ценностях.

Также стоит отметить, что глобальный марш к демократии, который после падения Берлинской стены казался практически неотвратимым, теперь, похоже, обращается вспять. По словам Ларри Даймонда из Стэнфордского университета, ряд стран, которые в начале этого столетия были демократиями, с тех пор перешли к разным системам.

Конечно, выборы сами по себе не делают демократию. Рассмотрим те случаи, когда выборы расширяют возможности большинства этнических или религиозных групп, которые затем попирают меньшинства – результат, который слишком часто встречается, например, на Балканах.

Также есть случаи, когда выборы лидера трактуются так, как будто это каким-то образом узаконивает последующее возникновение диктатуры. Это имело место в России, которая после первой президентской победы Президента Владимира Путина в 2000 году, стала Потемкинской демократией. В этом году другие выборы, ни свободные, ни честные, дадут Путину еще один срок полномочий.

В реальной демократии, свободные и справедливые выборы в большей степени дополнены верховенством закона, надлежащей правовой процедурой, независимой судебной системой, активным гражданским обществом и свободой печати, богослужением, собранием и ассоциацией. На самом деле, теоретически это возможно – хотя и маловероятно – чтобы политические системы имели все эти элементы вообще без выборов. (Политолог Самуэль Финнер, в своем всеобъемлющем исследовании различных видов правления, нашел только одно общество, которое было либеральным, но не демократическим: колониальный Гонконг).

Демократии зависят от институционального программного обеспечения, а не только от аппаратного обеспечения. Люди, которые заставляют его работать, принимают набор норм, которые зачастую не обязательно должны быть кодифицированы. Проблема возникает, когда люди, или, что еще хуже, их лидеры, отказываются придерживаться демократических норм. Это то, что происходит сегодня в Соединенных Штатах, поскольку Президент США Дональд Трамп бросает вызов некоторым основополагающим правилам, нормам и принципам Американской демократии.

Трамп грозится (как уже однажды сделал президент Ричард Никсон) использовать свою силу, чтобы исказить верховенство закона для нападок на своих противников – в первую очередь Хиллари Клинтон, которую он хочет “осадить”. Он нападает на свободу прессы, косвенно поощряя сторонников нападать на журналистов, скажем, твитингом (удаленного с тех пор) пародийного видеоролика о том, как он сам ударяет человека с логотипом CNN на голове. Он пытается подорвать американскую систему сдержек и противовесов. И, кажется, он уделяет больше значения продвижению собственных коммерческих интересов своей семьи, чем интересам американского народа.

Несмотря на то, что некоторые части Американской демократической политической системы – например, судебный контроль исполнительной власти – оказались устойчивыми, другие распадаются. Но Трамп является следствием этого распада, а не его причиной.

Реальная проблема заключается в том, что Республиканская партия с годами стала бесполезным инструментом лоббистов и экстремистов, и как демократы, так и республиканцы, похоже, отказались от своей приверженности управлять на основе консенсуса. В результате, конституциональные тормоза, которые основатели Америки создали для того, чтобы предотвратить избрание такого торгаша, как Трамп, потерпели неудачу. Движимая народным недовольством растущим неравенством и, явно, корыстолюбивыми элитами, политическая система выходит из-под контроля.

Экономические проблемы, вместе с опасениями, связанными с миграцией вызвали аналогичное давление в Европе, что отразилось на значительной поддержке правых популистских партий на выборах в Германии и Франции в прошлом году, а также развитии “нелиберальной демократии” в Венгрии и Польше.

Противодействие подобным нападкам на демократию потребует от политических лидеров проявить мужество и дальновидность – то, что пока присуще Президенту Франции Эммануэль Макрону – защищая ценности, лежащих в основе демократического правления. В Европейском союзе это означает, что лидеры не должны закрывать глаза на нападки избранных правительств на учреждения, которые защищают свободу. В конце концов, ЕС не просто таможенный союз; это союз общих ценностей. Если он не будет действовать соответствующим образом, он рухнет.

Несколько плохих лет, которые были у демократических стран, не являются поводом для того, чтобы нахваливать достоинства диктатуры и авторитаризма. История показывает, что, когда дело доходит до процветания и благосостояния людей, общества, которые защищают экономическую и политическую свободу, преуспевают. В 1930-е годы, некоторые восхищались автобанами Адольфа Гитлера и успехом Бенито Муссолини в обеспечении того, чтобы поезда ходили вовремя. Но определенно не такой ценой.

То же самое можно сказать и о сегодняшнем Китае. Да, за последние десятилетия страна стала экономической державой. Но, если система не может пережить основные разногласия – от юридических проблем до телевизионных пародий – может ли она быть настолько сильной, как заявляют ее лидеры? И если пресечение коррупции осуществляется коррумпированной диктатурой, можно ли это считать законным?

Сопоставим это с Индией, которая, возможно, проиграла экономическую гонку в последние несколько лет, но сохранила единство после независимости, несмотря на обширные этнические, религиозные и языковые различия – без необходимости создания бамбукового ГУЛАГа. Это не означает, что там нет инакомыслия или несогласия. Но независимо от количества несогласных индийцев, их диссидентов не арестовывают или заставляют “исчезнуть”, благодаря предохранительным клапанам, которые обеспечивает их демократия. Ни одно общество не может управлять бесконечно без таких механизмов. С этим я думаю согласился бы, даже Карл Маркс.

Крис Паттен, последний британский губернатор Гонконга и бывший комиссар ЕС по внешним 
связям, Ректор Оксфордского университета

Материал Project Syndicate