Интервью с Моникой Маковей, членом Европейского Парламента от Румынии

— Вы начали самую кардинальную антикоррупционную реформу, заложив основы устрашающего НАУ. Каково это, начинать реформу системы правосудия?

— Это прекрасно (улыбается). Итак, мы, в Румынии, в 2004-2005 годах, написали закон о НАУ и провели его через правительство. Это было легко. Когда у тебя есть цель, в которую ты веришь, вот почему я говорю, что это прекрасно, ты идешь к этой цели и больше не смотришь по сторонам. Мы поставили НАУ на ноги чрезвычайным ордонансом Правительства, а затем он «упал» в Парламенте. Я помню, что в это время в Бухаресте были представители Европейской Комиссии, как раз проверяя, что происходит с НАУ, чтобы гарантировать беспристрастную, объективную работу. И в этот момент пришла весть о том, что Закон не прошел в Сенате. Все будто помешались: и румыны, и европейцы. Мне говорили: «Сделай что-нибудь! Необходимо в экстренном порядке принять ордонанс, чтобы не аннулировали НАУ». Я тогда сказала, что, вероятно, так не аннулируют, возможно, этот закон будет промульгирован Президентом, или он еще вернется в парламент, будем вести переговоры. Так и произошло. Впоследствии мы договорились с Парламентом.

— Почему румынские депутаты противились голосованию за этот закон?

— Из-за опасения, что НАУ может добраться с расследованиями и до них. Что и сбылось. Они, наверное, еще не были уверены. Хотя, в конце концов, мы договарились в Парламенте Румынии даже с Войкулеску (Дан Войкулеску – спорный политик и медиамагнат из Румынии, владеющий 6 телевизионными каналами, 7 журналами, был приговорен в 2014 году к 10 годам лишения свободы по делу о коррупции, прим. ред.). Я помню, как он загонял меня в угол комнаты, чтобы я пообещала не знаю что. Но мы настояли, и закон прошел. Если бы я пришла к ним сегодня, чтобы создать НАУ, они бы ответили отказом, потому что они знают, что будут первыми жертвами, потому что они воруют. НАУ занимается, прежде всего, политической коррупцией, коррупцией в системе правосудия и мошенничеством, уклонением от уплаты налогов, отмыванием денег. Громкие дела, в которые вовлечены, как правило, политики.

— Как коррупция проявляется в судебной системе?

— Если система правосудия не чистоплотна и лишена смелости, если ей не обеспечена независимость, знайте, ничто не будет работать. И политический класс будет становиться все более коррумпированным и красть все больше денег граждан, и народ будет еще беднее. Так что правосудие очень важно, очищение правосудия. У нас также есть случаи коррумпированных прокуроров и судей. Например, я помню один случай, судья Мустацэ был приговорен, кажется, к 21 годам лишения свободы. Но прежде, чем быть пойманными и осужденными, они тонко боролись. Находили все более сложные средства, более изощренные, чтобы скрыть мошенничество. Например, когда они просили денег у различных сторон по делу, то звонили из туалета в то время, как текла вода, полагая, что разговор не может быть перехвачен, если в туалете течет вода. Или, двое других судей из Бухареста просили денег по телефону, останавливая лифт между этажами, полагая, что через бетонные стены звонки не могут быть перехвачены. Но они были прослушаны, и тот, что спускал воду, и другие.

То же самое с политиками. В доме бывшего министра, арестованного месяц-два назад, двойная стена. Между двумя стенами у него были картины. Становится ясно, что он не любил искусство. Когда любишь искусство, вешаешь его на стену в поле зрения, чтобы смотреть на него, чтобы видеть картины. Но если картины прячут, значит, не любят искусство, а любят деньги. Есть всевозможные средства из разряда изощренных, чтобы скрыть мошенничество, но, так или иначе, они пойманы.

— Недавно в Молдове из нескольких банков был украден один миллиард евро. В силу должности, которую Вы занимали, как председатель Комитета по сотрудничеству Молдова-ЕС, Вы общались с политическими лидерами из Кишинева. Как они объясняют это мошенничество?

— Я не общалась с ними после того, как узнала об этом. Я выскажу вам свое мнение. Эта кража, а также знаменитая охота в «Pădurea Domnească», по которой никого не привлекли, а также другие не расследованные случаи масштабной коррупции, доказывают наличие специфической проблемы. Во-первых, то, что я всегда говорила местным политикам, но чего они не сделали, – не делите институты правосудия между партиями. Они не входят в расчет. Неправильно решать: тебе генеральный прокурор, а тебе Антикоррупционное агентство, тебе то, тебе это. Нет! Эти учреждения остаются независимыми, они принадлежат обществу, не ставьте туда своих людей. И сейчас они так же разделены в Молдове, и это не хорошо. Во-вторых, при наличии этих нерасследованных случаев, в Молдове все будет только ухудшаться. И коррупция будет умножаться на политическом уровне, или на уровне правосудия, и краж государственных денег в различных формах: мошенничество, отмывание денег, уклонении от уплаты налогов, – будет больше, и люди будут еще беднее.

Вот почему я говорю, что нельзя больше терять времени. Кампания «НАУ переходит Прут» может быть реализована. Могут приехать трое прокуроров из НАУ, так как они понимают румынский, мы говорим на одном языке, и имеющих опыт; они могут обучить других, могут курировать прокуроров отсюда, чтобы проводить расследования также, как в НАУ. Ради Бога, однажды наступит тот день, когда один, двое, трое прокуратуров из Молдовы, возьмут и вызовут политиков на допрос. Писали, что вывоз миллиарда был осуществлен с согласия или ведома некоторых политиков. Их надо вызвать. Вот так, посадить на стул и спросить: что вам известно, что вы сделали, поднять документы. Это не сложно. Почему они боятся? Что они теряют? Работу? Если они этого не делают, то для чего находятся там? Уйди, освободи место другому, может, есть другие, более смелые. Зачем держать место? Что будешь делать с этим местом, если ничего не делаешь для общества? Европа означает: равное правосудие для всех. Украл – тебя вызывают, проводят расследование, отправляют в суд и приговаривают, если есть доказательства.

— Насколько важной является прозрачность финансирования партий?

— Очень важна. Финансирование политических партий и кампаний связаны с правлением. В противном случае, придет сюда бизнесмен или олигарх и даст чемодан денег, чтобы профинансировать избирательную кампанию. После чего скажет, что хочет кое-что взамен. Ему дадут контракт за публичные деньги по стоимости, превышающей фактическую. Это означает кражу денег граждан Молдовы. Или он хочет быть министром. Я помню такой случай в Румынии. У нас был очень слабый министр. Из Брюсселя меня спрашивали: почему это некомпетентное лицо занимает пост министра? Спросила и я в Бухаресте, как он стал министром. Объяснение было следующим: он финансировал эту партию в период кампании. И что? Если он финансировал кампанию, значит, он хотел финансировать кампанию. Нет, говорят, он финансировал, но хотел быть министром. Спрашиваю, как это было. Мне сказали, что диалог был следующим:

– Хочу пост министра.
– Где?
– Где-нибудь.
И в Кишиневе так же.

— У нас все больше прессы, контролируемой политиками; насколько важна прозрачность владельцев СМИ?

— Независимость прессы жизненно важна, и, в конечном итоге, она способствует изменениям или их отсутствию.

— Чего не достает Молдове, чтобы быть свободной?

— Быть свободной от коррупции и свободной от любого принуждения, иметь политиков, любящих Молдову и любящих людей. Если не любишь страну, которой руководишь, которой хочешь руководить, обкрадываешь ее, держишь под каблуком, издеваешься над ней, ты должен уйти. в этом смысл демократии. Европейская демократия означает здоровое общество. Здоровое в том понимании, что тот, кто крадет, садится в тюрьму, а украденные им деньги конфискуются и возвращаются, государственные деньги принадлежат народу. Давайте подумаем, что можно сделать для людей на миллиард, похищенный из банков? Сколько больниц можно построить, сколько школ, на сколько увеличить пенсии, пособия на детей? Очень многое можно сделать. Бедность связана с этой кражей денег. Поэтому важно вернуть деньги обратно, чтобы вложить их в развитие страны.

— Возвращение миллиарда, вероятно, будет означать поступление других миллиардов?

— Совершенно верно. Иностранные инвестиции приходят туда, где очевидно и гарантированно соблюдение закона, а банки являются надежными. Банковская система должна быть надежной. Никто не будет инвестировать в страну, если банковская система ненадежна. Кроме того, закон должен исполняться беспристрастно, а система правосудия работать: и гражданское, и коммерческое, и уголовное производство. В противном случае, коррупция будет в каждом договоре о государственных закупках.

Интервью брала Алина Раду