Интервью с с Нилсом Муйжниексом, Комиссаром Совета Европы по правам человека

—После вашего визита в Республике Молдова в 2013 году вы выступили со списком рекомендаций по управлению судебной системой. Какие из наиболее важных рекомендаций, по вашему мнению, не были выполнены властями?

—Две мои рекомендации не были выполнены, обе они связаны с укреплением независимости судебной системы. Первая касается изменения структуры Высшего совета магистратуры. Генеральный прокурор и министр юстиции никоим образом не должны влиять на Совет, соответственно, они не должны участвовать в принятии решений о продвижении судей на должности или о применении дисциплинарных санкций. Второе изменение заключается в том, чтобы исключить пятилетний испытательный срок для судей, поскольку судьи не чувствуют себя в безопасности, за ними внимательно следят политики, и если они нарушат что-либо, то могут быть наказаны в любое время.

—Европейский союз объявил, что больше не будет предоставлять Республике Молдова финансирование на реформу в сфере юстиции. Как вы думаете, что произойдет сейчас, когда деньги не поступают, и мы не знаем, существует ли политическое желание проводить эти реформы? Есть ли способ вновь получить финансирование ЕС?

—Я не тот человек, который решает судьбу помощи, предлагаемой Европейским союзом, но я думаю, что это четкий сигнал о том, что еще многое предстоит сделать, и не все, что нужно сделать, обязательно требует денег. Например, одним из самых тревожных сигналов, которые я получил за эти пять дней, является преследование адвокатов. На прошлой неделе Союз адвокатов организовал конгресс, в ходе которого было выражено недовольство давлением, с которым они сталкиваются. Речь идет о преследовании адвокатов, которое произвело эффект холодного душа или устрашения для всего сообщества адвокатов, а также и других формах давления и запугивания, которые не позволяют им выполнять свою работу должным образом, без необходимого доступа для защиты своих клиентов, для присутствия на допросах, поскольку у них равные права, такие же, как у прокуроров и судей.

—Какие еще проблемы вы выявили в секторе правосудия в результате вашего визита?

—Проблема, с которой я столкнулся тогда, три года назад, – чрезмерное использование мер предварительного задержания. Другими словами, когда арестовывают людей, которым не выдвинуты обвинения, и когда условия содержания в тюрьме очень плохие, как в случае с Пенитенциаром № 13, это можно рассматривать как способ оказания давления на людей, чтобы они сделали определенные заявления, заявили что угодно, только чтобы выйти из тюрьмы. Это, опять же, свидетельствует о дисбалансе в системе, потому что прокурор – это тот, кто просит о задержании и продлении ареста, а судья – тот, кто его одобряет. Хотя Министерство юстиции признало, что это представляет проблему, Генеральный прокурор встал на защиту. И, все же, Министерство и адвокаты признали, что это проблема, которую необходимо решить.

—В данном контексте, я хочу спросить вас об Андрее Брагуце: как вы думаете, что произошло на самом деле?

—Министерство внутренних дел заявило, что это дело было для них катастрофой. Я думаю, что это только выявляет ряд системных дефектов, которые необходимо устранить. Одним из них является слишком частое использование мер задержания. Вторым – то, как относятся к задержанным лицам и к их защите от актов насилия со стороны других задержанных. И третьим – то, как рассматриваются уязвимые лица, с отдельными психическими отклонениями, полицией, судьями, тюремным персоналом. Эти недостатки показывают, что в срочном порядке необходимы реформы. Я надеюсь, что те, кто несет ответственность за эту смерть, получают суровое наказание.

—На протяжении некоторого времени предпринимается попытка придания анонимного характера судебным решениям, а власти мотивируют это правом отдельных лиц на защиту личных данных. Удалось ли вам обсудить это с властями в Кишиневе?

—Я доволен, что на прошлой неделе было решено не придавать анонимный характер судебным решениям, за некоторыми исключениями: в таких обстоятельствах, как защита прав детей, защита жертв сексуального насилия. Надеюсь, что это будет реализовано. Я призывал власти, особенно судей, не проводить закрытые слушания, за исключением чрезвычайных обстоятельств, и обеспечивать прозрачность системы. Мне сказали, что ответственность за ведение веб-сайта (instante.gov.md) перешла от одного органа к другому, и это создало определенные трудности. Но я слышал, что Национальное агентство по защите персональных данных является основным органом, который лоббирует анонимный характер судебных решений, но, в конечном итоге, это их роль. Это связано с ответственностью судебной системы за обеспечение ее прозрачности, и, я думаю, что в их интересах это сделать. Если им нечего скрывать, они ничего не должны скрывать.

—Некоторое время назад двое репортеров из «Ziarul de Gardă» снимали видеоматериал, и по причине того, что они находились на тротуаре перед «Global Business Center» (GBC), который, как известно, принадлежит лидеру Демократической партии, Владу Плахотнюку, подверглись угрозам со стороны лица, представившегося сотрудником учреждения, настаивавшего на том, чтобы они не снимали там, потому что у них могут быть проблемы, если фото или видео будут опубликованы. Что вы думаете об этом инциденте?

—Я не думаю, что журналисты должны подвергаться угрозам, запугиванию во время выполнения своей работы. Я считаю, что это очень серьезное нарушение свободы прессы, когда журналисты не могут выполнять свою работу, потому что они являются сторожевыми псами общества. Мне представляется, что указанное лицо является публичным лицом, и информация о нем, об его собственности, об его деятельности представляет публичный интерес. Я считаю, что реакция журналистов на такую ​​ситуацию будет протестной: «Вы не позволяете нам делать нашу работу». В то же время, я считаю, что политики должны защищать роль «сторожевого пса» журналистов в любой ситуации, не только в этом случае.

—Наша газета проводит расследования, и мы считаем, что власти, все же, слабо реагируют на журналистские расследования о коррупции, о нарушениях прав человека. Что можем делать мы, журналисты-расследователи, более чем писать, чтобы власти реагировали?

—Я считаю, что организации, занимающиеся расследованиями, в любой точке мира испытывают давление со стороны властей, которые не хотят быть привлеченными к ответственности за плохие законы, конфликты интересов, коррупцию, злоупотребление служебным положением. Но это ваша работа, и, в этом случае, я думаю, что должна существовать солидарность между профессиональными журналистами, а также между журналистами и НПО, занимающимся расследованиями, чтобы испытывать уверенность в том, что вы не одиноки в борьбе, которую ведете, поскольку это борьба, которую вы будете вести в течение долгого времени, она никогда не прекратится.

—Благодарим Вас.

Беседу вела Мария ШВЕЦ