Как работают механизмы психологического насилия
Материал Власти
Несколько дней мы наблюдаем за цинизмом, который олицетворяет собой человек, сидящий на скамье подсудимых – Куандык Бишимбаев. Его саркастические ухмылки, его оправдания – обвиняемый в убийстве супруги всеми силами старается придать ситуации бытовой оттенок: муж, жена, вино, ревность. Колумнистка Майя Акишева рассуждает, почему не только для родственников жертвы, но и для всего казахстанского общества важно, чтобы подсудимый понес справедливое наказание.
В подавляющем количестве случаев физическое и сексуальное насилие в отношении женщин совершают их интимные партнеры – мужья или бойфренды. По данным исследования, проведенного тогдашним комитетом по статистике при министерстве экономики в 2017 году, 17% опрошенных казахстанок сталкивались с этими видами насилия, а 21% женщин в возрасте 18-75 лет, когда-либо состоявших в отношениях с мужчинами, сообщили, что сталкивались с эмоциональным насилием со стороны партнера. 51% пострадавших женщин сказали, что ранее никому не рассказывали о насилии со стороны своих интимных партнеров. То есть, специалисты, проводившие опрос для комитета по статистике, были первыми людьми, которые узнали о насилии в жизни этих женщин. Лишь 8% пострадавших женщин обратились в полицию и всего 3% сообщили о насилии медицинскому работнику.
Это контекст беспрецедентного для Казахстана процесса. За убийство жены судят бывшего министра национальной экономики, который некоторое время возглавлял ведомство, цифры из отчета которого вы только что прочитали. Судят за убийство, не только потрясшее Казахстан, но и вышедшее за пределы страны. Трансляцию процесса и фрагменты из выступлений обвиняемого и потерпевшей стороны (близкие убитой) посмотрели миллионы, сняты сотни тиктоков, хэштег #заСалтанат появился в инстаграме сотни раз, и количество отметок, просмотров, разгневанных, обескураженных, полных боли комментариев продолжает расти как лавина.
Почему это преступление стало настолько резонансным в стране, 1/6 женщин которой сталкивалась с физическим или сексуальным насилием со стороны интимных партнеров? В стране, в которой по данным правоохранительных органов каждый год убивают не менее 80 женщин?
Чтобы он так прогремел, должно было сойтись несколько факторов. Во-первых, открытый судебный процесс следует считать очень важным сдвигом для Казахстана. Гласность и прозрачность дали возможность каждому увидеть выступления обеих сторон, работу суда, которую раньше казахстанцы могли наблюдать разве что в американских судебных процедуралах. Во-вторых, обвиняемый – бывший высокопоставленный чиновник. Еще: красота и доброта убитой женщины, злодейство убийцы, харизма, стойкость и решимость брата Салтанат защищать память своей сестры, вовлеченность адвокатки Жанны Уразбаховой, которая не только защищает интересы женщин, пострадавших от бытового насилия, но и годами ведет просветительскую деятельность по гендерному насилию в медиа и социальных сетях. И в конце концов тот факт, что Нукеновы в состоянии посвятить борьбе за справедливость несколько месяцев, в отличие от многих потерпевших, которые не имели сил, смирялись, были запуганы насильниками, не имели возможности придать дело огласке или шли на примирение.
Действительно, Салтанат Нукенова – не единственная женщина, погибшая от рук близкого человека в Казахстане. Стоит прочитать ленту фонда «Немолчи» – каждый день новости об избиении, преследованиях, изнасилованиях и убийствах женщин и девочек. Отягчающим штрихом на всю эту картину ложатся свидетельства об отсутствии поддержки для пострадавших от насилия женщин даже со стороны близких, не желающих «выносить сор из избы». Но дополнительным поразившим общественность фактом стало то, что даже если ты очевидно происходишь из семьи, которая растила тебя в любви, уважении и поддержке, даже если у тебя такой брат, как Айтбек Амангельды, никто не гарантирует, что ты сможешь вовремя распознать красные флаги и уйти, прежде чем абьюз и манипуляции дойдут до кульминационной точки – жестокого убийства.
Все первые дни процесса мы могли наблюдать онлайн, как работают механизмы психологического насилия: пятичасовая речь подсудимого на третий день слушаний была сама по себе настолько доказательством его способности пытать психологически, что многие зрительницы судя по комментариям под видеотрансляцией испытали ретравматизацию.
Я поймала себя на мысли, что не могу это смотреть, потому что прямо сейчас, в режиме реального времени, переживаю газлайтинг, испытываю травму свидетеля и трясусь от негодования.
Меня никогда не избивал ни один из моих партнеров, но, когда я услышала, что подсудимый не давал жене спать, чтобы выдавить из нее признания и заморочить нескончаемыми придирками, я испытала шок узнавания, потому что мне доводилось сталкиваться с таким поведением обладающего большей властью и физической силой человека. Психологическое и эмоциональное насилие не так заметно для окружающих, его сложнее доказать, чем побои, оно не оставляет синяков, но оно парализующее.
За судом страшно наблюдать, но делать это надо. И я хотела бы, чтобы мы подавили в себе инстинкт зеваки, которого влекут драмы. Чтобы мы не рассматривали кейс Салтанат как американский судебный процедурал. Мы смотрим то, на что сложно смотреть, с более важной миссией: чтобы ни одна деталь не ускользнула от нашего коллективного взгляда, чтобы прозрачность дисциплинировала судью, прокурора, присяжных и повышала градус их ответственности за вынесение справедливого приговора. Но также, я считаю, нам важно не отводить взгляда, чтобы знать, какую тактику выбирает обвиняемый и его защита в надежде на смягчение приговора.
На третий день суда Куандык Бишимбаев использовал аргументы, которые, как показалось ему и его адвокаткам, найдут отклик у общества, представленного присяжными. Так что это не американское кино и не опера “Кармен”. Это отраженные, как в кривом зеркале, требования, которые казахстанское общество предъявляет женщине. Ценой за несоответствие этим требованиям может быть жизнь.
Для убийства нет оправдания. Кроме случаев, когда это защита собственной жизни или жизни близких, которым угрожает опасность. Разумеется, аргумент угрозы для собственной жизни было бы невозможно использовать – с учетом записей с видеокамер, физического преимущества обвиняемого, а также того факта, что убийца и жертва находились на территории, полностью подконтрольной мужчине, где он обладал полной властью. Все, что ему оставалось на суде – прибегнуть к старым добрым патриархальным установкам в надежде манипулировать присяжными.
Если вам кажется, что ни одному человеку в здравом уме не придёт в голову, что убийство можно «заслужить», если ведешь себя «не так», то вчитайтесь в слова, которые мне написала женщина, которая также следит за процессом: «У меня дочь. Беременна второй. Мне очень страшно за них… Даже муж сказал, что мужчины просто так не убивают, наверное, что-то натворила. Мне теперь противно смотреть в его сторону. Страшно».
Действительно, страшно то, что речь подсудимого на третий день была построена на некоем знании, какая линия защиты имеет шанс на отклик в патриархальном сознании. Многим из нас в какой-то момент хотелось думать, что Куандык Бишимбаев ментально нездоров. Так защищалось наша психика при столкновении со злом. Но ужас ситуации в том, что подсудимый – здоровый, закономерный даже сын системы, бенефициар страны, в которой процветает коррупция, где женщины поражены в правах, где до сих пор не криминализировано бытовое насилие. Пока следующие обстоятельства могут часами упоминаться в речи подсудимого, не прерванные словами судьи “это не относится к сути дела”, в опасности остаются все женщины страны. Каждая женщина.
1. Пила алкоголь.
2. Использовала обсценную лексику.
3. Имела отношения до него, чем вызвала ревность.
4. Посмела уходить от него 12 раз.
5. Довела его своей “агрессией”.
6. Получала от него подарки.
7. Была “истеричкой”.
Любимый прием газлайтера – обвинить женщину в неадекватности, чтобы посеять у нее сомнения в здравии собственного рассудка. А сейчас газлайтинг происходит на всю страну, это сомнение пытаются посеять в нас. Мы не должны этого позволить.
Сейчас по итогам суда (и в этом его историческое значение) мы поймем гораздо больше, чем просто – понесет ли отдельно взятый убийца справедливое наказание. Мы поймем, какой диагноз у всего нашего общества. Как оно судит насилие в отношении женщины – безоговорочно и беспощадно, – или оглядываясь на «обстоятельства»? Считает ли наше общество, или даже просто его часть, что жизнь и физическую неприкосновенность женщина должна «заслужить», соответствуя некоему набору требований о скромности и беспрекословном послушании? Победит ли тезис «сама виновата» или все же победа будет за «насилие недопустимо и не имеет оправдания»?
И, наконец, главное. Будет ли бытовое насилие наконец криминализировано в Казахстане. Если да, то этот судебный процесс станет поворотным моментом для женщин всей страны. Салтанат мученически погибла, но у остальных, над кем висит угроза быть убитыми (посмотрите еще раз статистику), увеличатся шансы выжить.
Майя Акишева, специально для Власти, фотографии пресс-службы суда
