Как сложилась жизнь россиян, которым пришлось уехать из Эстонии

Материал Новой газеты. Балтия

В феврале и начале марта 2022 года Эстония стала укрытием не только для беженцев из Украины. После закрытия авиасообщения между Россией и странами ЕС, Эстония оказалась одним из последних оставшихся окон в Европу для несогласных с властью россиян. В спешке, на машинах, автобусах или пешком, они пересекали эстонскую границу.

Сюда могли уехать немногие — лишь те счастливчики, у кого была на тот момент шенгенская виза. Из-за тогда еще не забытых коронавирусных ограничений для пересечения границы нужно было в каком-то смысле изобретать велосипед — проехать можно было только на лечение или к близким родственникам. Лечением, как оказалось, мог считаться любой СПА-отель. От него нужно было получить приглашение, где бронирующие были бы указаны как «пациенты». И вот эмигранты потянулись в эстонские санатории — лечить нервы.

В Эстонию ехали айти-специалисты, предприниматели, деятели культуры, журналисты, правозащитники и гражданские активисты. Бежали в поисках нового дома, где удастся найти себя в новом обществе, заниматься своим делом и принести пользу.

Но для многих скоро и этот новый, едва сооруженный карточный домик начал рушиться на глазах. Ребята один за другим стали получать отказы, кто-то — без объяснения причин, а очень многие — с тяжелой формулировкой: «вы представляете угрозу безопасности Эстонии». Пришлось снова уезжать.

Мы собрали истории россиян, получивших отказы весной 2022 года, еще до официального введения ограничений на получение виз для граждан России. Антон и Марина Байгеровы, предприниматель и певица. Сергей и Ксения, специалист по маркетинговым технологиям и продакт-менеджер. Юлия, QA инженер, дни и ночи проводившая на автовокзале, помогая беженцам из Мариуполя. Лена, дата-аналитик, которая всеми возможными и невозможными способами пыталась вывезти свою бабушку из-под обстрелов в Чернигове. Ее муж Игорь, в стартапе которого были эстонские инвесторы.

Чтобы не терять шенгенских дней, покидать Эстонию россиянам с отказами в визах приходилось тоже в спешке, и в мае-июне в Таллинне не осталось почти никого из эмигрантов эстонской «первой волны». Куда за эти полтора года занесла их жизнь?

Лена, дата-аналитик. Ее муж Игорь, предприниматель. Отказ без объяснения причин

С Леной и ее мужем Игорем мы познакомились через эмигрантский чат «out of homeland». После мы не раз встречались на акциях у посольства, на концертах, мероприятиях, да и просто ходили друг к другу в гости. Однажды мы с Леной гуляли по ночному Таллинну, и я предложила посмотреть вместе фильм «Мой младший брат» — там ведь тоже Таллинн, и так красиво снят. Лена как-то нерешительно сказала — нет, сначала получить бы визу. Не хочется слишком сильно привязаться к городу, если придется снова уезжать.

Лена и Игорь приехали в Эстонию из Москвы 26 февраля. Они покинули Таллинн в мае 2022. Сейчас живут и работают в Амстердаме.

Эстонию мы выбрали, потому что у моего партнёра Игоря было приглашение от министерства, кажется, цифровизации, получить ВНЖ, зарегистрировать компанию и жить и работать в Эстонии, потому что в одном из его стартапов были инвестиции от эстонского инвестагентства, — рассказывает Лена. У нас обоих были открыты шенгенские визы в тот момент, и мы знали, что есть вариант выехать в сторону Финляндии, а потом на пароме переправиться в Эстонию.

24-го февраля мы проснулись. Я созвонилась с моей бабушкой в Украине. Мы весь день паниковали и к вечеру решили, что хотим уехать, взяли билеты в тот же день из Москвы в Питер, а из Питера на поезд «Аллегро» в Хельсинки. До последнего не верилось, что мы уедем, боялись, что что-нибудь пойдёт не так, тогда ещё коронавирусные ограничения играли роль. Мы боялись, что нас не впустят в этот поезд или не пропустят через границу. Но у «Аллегро» было какое-то исключение для наземного пересечения границы, и мы спокойно выехали — 26-го февраля.

По приезде в Таллинн мы сходили в то самое инвестагентство, нас очень радушно приняли, сочувствовали и поддерживали. Разрешили нам работать из их офиса, что было очень кстати. Параллельно они нам помогали с тем, чтобы попытаться легализоваться — у них были и юристы, и специалисты по миграционным вопросам. Они считали, что все будет хорошо, что стартаперам очень рады в Эстонии, что вот сейчас все организуем быстренько, и все получится. Но параллельно в эти первые недели стали появляться истории в русскоязычных чатах про то, что как-то не очень все гладко, там отказывают, тут не принимают. Было очень нервно.

Я сразу начала искать варианты по работе, какие-то резюме рассылать. Смотрела, как я могу устроиться в Эстонии сама. Такие были первые шаги, попытки легализоваться, найти жилье. Жилье, кстати, довольно быстро нашли, и через недели три жизни в отелях мы переехали в квартиру, начали там обживаться. Параллельно дистанционно освобождали нашу московскую квартиру, там нам собирали вещи. Очень многое пришлось просто выбросить или раздать, но какие-то вещи отправились из Москвы в Петербург и оттуда переехали к нам в Таллинн. Логистические вопросы тоже занимали время. И конечно, я очень переживала за бабушку, которая продолжала оставаться в Украине. Её город окружили, и у неё не было возможности уехать. У нас как-то худо-бедно, еле-еле была связь, но очень много нервов на этот счёт было. Потом ей удалось уехать.

Игорь занимался своей визой, а я занималась собеседованиями в надежде, что компания мне поможет оформить ВНЖ. Игорь по своему приглашению при помощи инвестагентства подался в миграционную службу, и это сразу стало выглядеть не очень хорошо. Во-первых, туда было сложно попасть. Нужно было чуть ли не в пять утра приехать, стоять на холоде в какой-то дикой очереди. Дальше на него в этой миграционной службе буквально орали, то есть очень агрессивно с ним себя вели — совершенно непрофессионально, я бы сказала. Через пару недель после подачи, то есть, наверное, через месяц после того, как мы приехали, пришёл отказ — «без объяснения причин». Кажется, это же инвестагентство подало апелляцию на это решение, но на нее тоже пришёл отказ.

К тому моменту, как ему отказали, уже было в чатах видно, что людям с российскими и белорусскими паспортами отказывают, даже если они здесь уже подолгу живут — как, например, беларусы, которые уехали после последних выборов, и, можно сказать, тоже политические беженцы. Им вот отказывали, потому что они беларусы. Поэтому мы, в общем, ещё до получения отказа на апелляцию стали собираться, как-то заново придумывать, куда мы едем. В итоге уехали в Тбилиси.

Про эмоции сейчас уже сложно вспоминать, но было много стресса и грусти. Рассыпалось в руках то, что хоть как-то удавалось собрать после бегства из России.

Сейчас это все вспоминается как какая-то череда задач. Например, нам нужно было отвезти в IKEA обратно мебель, которую мы купили, но ещё не успели распаковать. Я помню, как мы с этими шкафами в коробках приезжаем, все это сдаём, нас спрашивают, а что случилось? Мы говорим, ну вот знаете, нам отказали, мы не сможем здесь жить.

Потом нужно было договариваться с арендодателем — у нас в договоре было сказано, что если мы в первые полгода разрываем контракт, нам не возвращают залог. Хотелось, конечно, его вернуть, потому что это была не наша вина, что мы съезжаем. В итоге они с пониманием подошли к ситуации, вернули нам залог и еще помогли с какими-то вопросами. Сочувствовали. Еще нужно было успеть пожениться, почему-то мы решили, что поженимся до переезда в Грузию. Нужно было какие-то вещи собирать, как всегда, билеты покупать. В общем, довольно кошмарное состояние, прямо скажем. Но почему-то к отказу мы как будто были готовы, то есть, уже не особо надеялись к тому моменту, как его получили.

Что произошло с тех пор? В первых числах мая 2022 года мы уехали в Грузию, где прожили семь месяцев. Я успела ещё в мае получить предложение от эстонской айти-компании. Потом они сказали, что, кажется, в Эстонию мы вас перевезти не сможем, но это ничего, у нас есть офисы ещё в Европе в нескольких местах. Постепенно стало понятно, что ничего не выйдет, эти страны тоже меня не были рады видеть, и они отозвали оффер — что вообще довольно редкий случай в айти. Я очень переживала, продолжила ходить на собеседования, к августу получила ещё одно предложение, уже в Нидерланды. И вот с августа до декабря нам оформляли документы, нужно было много чего пересылать, нужно было брак подтверждать. В итоге нам все оформили, и мы уехали в Нидерланды.

Тут, конечно, очень хорошо быть экспатом — минимум бюрократии, компания очень помогает, все говорят по-английски. Все наши документы здесь за неделю были готовы. Дальше нужно было банки оформлять, ещё что-то, но это уже было на правах нормального переехавшего человека. Мы здесь довольно быстро нашли жилье, как-то стали обосновываться и, собственно, не жалеем. Здесь очень здорово. И это действительно выглядит как место, где мы могли бы долго жить и работать. Так что пока что план такой.

Тут нет никакого фокуса именно на россиянах или других национальностях, в том числе и на украинцах. На россиян никакого негативного фокуса нет со стороны государства, никаких ограничений и ущемлений, даже в какой-то степени наоборот — здесь очень прагматичный аппарат бюрократии. Настроение здесь именно в контексте эмиграции очень позитивное — здесь комфортно жить, особенно с айтишными зарплатами, понятны какие-то перспективы, много русскоязычных эмигрантов. Если я не знаю инструкций про то, к примеру, как поменять зарубежные права на местные, есть много людей, которые здесь уже давно живут и многое могут мне рассказать.

Поэтому сожалений, что в Эстонии не сложилось, нет. Конечно, все это был дикий стресс, но в целом все сложилось ещё лучше. Нам здесь рады, мы здесь рады быть. Здесь намного более активная жизнь и в обычном смысле, и в профессиональном, в Нидерландах всего больше, и компаний, и каких-нибудь митапов, и просто связей с другими местами, если хочется куда-нибудь поехать. Здесь перспектива довольно чёткая и понятная. Чтобы именно на россиян здесь ополчились, таких прогнозов нет. Нет особых сомнений в том, что этого не случится. От этого чувствуешь себя намного спокойнее, чем в Эстонии, где видно было, что гайки именно в сторону россиян и беларусов собираются закручивать дальше и дальше.

Если меня спросят, почему я не осталась свергать режим в России — из доступных мне инструментов осталось только сесть в тюрьму, а пользы от этого было бы мало.

Сергей и Ксения. Отказ как угрозе безопасности

Сергей и его супруга Ксения приехали в Таллинн из Москвы 28 февраля.

Мы познакомились на концерте Васи Обломова в Таллинне. Выяснилось, что в Москве мы жили почти в одном районе. Теперь мы уже в разных частях света. В апреле 2022 ребята получили отказ в получении долгосрочной визы и уехали сперва в Германию, затем в Хорватию, а сейчас живут во Вьетнаме.

Мы уезжали ещё в конце февраля, прошло два-три дня после начала войны. Приняли решение довольно спонтанно. Сначала вообще не было никакого понимания, что делать, но при этом я все время мониторил, какие есть варианты, чтобы уехать, — говорит Сергей. В один вечер мы были у друзей и как-то очень хорошо сидели — хоть и понятно, что всем было очень сложно, все были в шоке от новостей. Тогда уже как раз власти начали говорить про ядерное оружие, и я сказал что-то вроде — «ну, хотя бы будем все вместе в конце, это уже неплохо». И вот это Ксюше показалось совсем последней каплей, и когда мы приехали домой, она сказала, что мы уезжаем. Вот так мы и уехали.

Я нашёл несколько инструкций в чатах о том, что есть возможность уехать в Эстонию по наземной границе, и подумал, что это хороший вариант. Лет семь назад я путешествовал там на велосипеде, мне очень понравилась страна. Собственно, поэтому и выбрали Эстонию — несмотря на то, что я прекрасно понимал, что страны Балтии будут первыми странами, которые скорее всего будут вводить ограничения [против россиян].

У нас были прививки, но нужно было забронировать СПА, чтобы выехать «на лечение». Тогда еще были ковидные ограничения. Мы прилетели в Питер, организовали специальное такси, чтобы таксист ждал нас в Ивангороде на случай, если вдруг мы не пройдём границу. Мы границу прошли, отзвонились. Водитель уехал. Так мы оказались в Нарве и через несколько дней — в Таллинне.

Мы провели в Нарве в этом СПА-отеле пару дней, и там попытались немножко очистить сознание от всего, что тогда было в лентах новостей. Потом поехали в Таллинн делать документы. У меня тогда была удаленная работа, важно было быстрее где-то найти постоянное место и нормально полноценно работать. Я выбрал жилье на airbnb, где у хозяина была максимальная оценка и отличные комментарии — было важно с человеком попытаться договориться, чтобы мы остались на более длительный срок. Проверил календарь, чтобы квартира не была забронирована дальше. Наша хозяйка оказалась очень адекватной, и тот факт, что мы из России, ее не сильно напрягал. Точнее, её это, конечно, смущало, но она людей по этому пункту не судила. Она согласилась, мы продлили квартиру в начале на месяц, потом ещё на месяц, платили наличкой. Пока ещё была возможность, мы сняли деньги с наших российских карт, потом их заблокировали.

Мы довольно быстро, в чатах и не только, познакомились с разными интересными людьми. В том числе ходили на митинг перед российским посольством, там познакомились с ребятами, которые тоже недавно уехали, кто-то уехал еще до войны. Почти все были более «прошаренные» в Эстонии, чем мы, поэтому мы слушали советы о том, что и как. Мы участвовали в разных ивентах, куда ребята звали сходить, посещали какие-то мероприятия.

Я работал из дома, но довольно быстро стало понятно, что наш стартап, где я работал, не получит инвестиции, на которые рассчитывал, и это тоже было связано с войной. 15 марта я уже остался без работы. Мой друг посоветовал мне податься на эстонскую бизнес-визу — у него такая в своё время была.

Мы с Ксюшей открыли свою компанию. Если я ничего не путаю, уже 8 или 9 марта мы подавали на визу — то есть, мы открыли компанию, стали вдвоём её основателями, все документы оформили и подались на бизнес-визу с посылом, что у нас есть компания в Эстонии, и мы хотим ее развивать. Более того, у меня были уже некоторые контракты, которые были релевантны тому бизнесу, который мы открыли.

Жизнь складывалась достаточно приятно. Мы ходили на пробежки, на пляж. Мы встречались с ребятами, у нас очень дружелюбное собралось комьюнити. Общались в том числе и с нашей хозяйкой, которая нам сдавала квартиру — она прекрасная женщина, эстонка, нам очень помогала, постоянно приглашала нас. Она преподавательница танго, и мы даже сходили к ней на несколько занятий. И мы бы, честно сказать, скорее всего рассмотрели вариант довольно быстро продать недвижимость в России, как-то вывести деньги и купить что-то в Эстонии. Мы бы остались в Таллинне и закрепились бы там — сам город мне очень нравился, я был там и раньше, и Ксюше он понравился.

У нас был план — закрепиться, получить визу. Начать компанию, получать заказы, развивать ее как основной бизнес. Но когда мы подавали на визу, женщина, которая принимала документы, фактически сразу нам сказала, что нам, скорее всего, откажут. Я спросил, с какой вероятностью нам её дадут? Она говорит — вам не дадут. Я тогда думал, может быть, она просто негативно настроена. Но мы стали одними из первых, кто получил отказ с тем основанием, что мы — угроза национальной безопасности и интересам граждан Эстонии.

Получили отказ, расписались, забрали документы. Очень расстроились. Эмоции сложно описать. Это было очень тяжело. Особенно учитывая, что все это происходило в начале войны, когда было состояние шока и все ужасало.

Практически сразу стало понятно, что в Эстонии нам просто нет смысла оставаться, потому что это шенген, у нас туристическая виза заканчивается, и чтобы не нарушать правило 90 дней, мы начали думать, куда ехать. Сначала поехали к друзьям в Германию, оттуда уехали в Хорватию — в тот момент Хорватия еще не входила в шенген. Так мы и уехали из Эстонии.

Что произошло с тех пор? У меня появилось предложение поехать во Вьетнам, была хорошая зарплата, особенно по местным меркам, компания помогала с переездом и практически со всеми документами. Я подумал, что Вьетнаме сравнительно дёшево, и что мы там, скорее всего, будем подальше от всего, что происходит. Мы разделились, я поехал туда на испытательный срок, а Ксюша поехала в Россию — сдать квартиру, взять документы, вещи и прочее. Мы уехали, по сути, с двумя рюкзаками. Я настаивал, чтобы у нас не было много вещей, потому что понимал, что, возможно, придётся много ездить — так оно и случилось. Я уехал во Вьетнам в июле 2022 года, Ксюша приехала ко мне в ноябре.

Сейчас настроение, конечно, лучше. Мы все равно хотим в Европу в долгосрочном плане, просто мы хотим туда вернуться каким-то понятным путём. Сейчас мы рассматриваем вариант, что Ксюша поедет учиться в магистратуру, а я буду воссоединяться с ней, возможно, с какими-то уже своими проектами или с какой-то фултайм работой уже на месте по моей специальности.

Да, у меня есть сожаления по поводу Эстонии. Они со временем сглаживаются, нет какого-то неприятия — мне не на кого жаловаться. Все люди, с которыми я общался, были очень доброжелательными, все шли навстречу, везде более-менее помогали. Проблемы, конечно, с государственными органами. Мне сложно представить, как должно было бы быть по-другому. Я не думаю, что нужно было поступать с нами именно так . Мы с женой не раз путешествовали по Европе, я был в Эстонии, очень доброжелательно всегда об этой стране высказывался. Не очень приятно было получать бумагу о том, что я являюсь угрозой для эстонского народа. Но время лечит. Я уже довольно спокойно к этому отношусь. Без понимания, но спокойно.

Я реально связывал будущее с Эстонией и думал, что это отличная страна — демократические ценности, отсутствие сильной бюрократии, очень хорошая продуманная система e-government . Так как я близок более-менее к digital-экономике, то я знал, как в Эстонии развивается эта система, насколько много есть крутых проектов оттуда, и я, конечно, хотел бы быть частью этого. Но я даже сейчас считаю, что это не исключённый вариант, и вполне себе рассматриваю, что, возможно, когда-нибудь, как-нибудь мы вернёмся в Эстонию. Когда будут другие варианты — не обязательно отношение к россиянам изменится, но, может быть, к тому моменту мы не будем в классическом виде россияне. Может быть, будем какие-то европейцы. Мне Эстония как страна очень нравится, она мне в каком-то смысле даже близка, и я бы с удовольствием выучил язык, чтобы отдать должное культуре и людям, которые эту страну строили и строят.

Почему мы не остались в России, чтобы там противостоять власти? Ну, здесь есть просто опыт и бэкграунд, который не на пустом месте образовался. Я много лет видел, как всё развивается. Как ухудшаются репрессии — начиная, наверное, с 2011-12 года. Все, кто участвовали в протестной активности, прекрасно видели, как закручивались гайки, как вначале были только штрафы, потом людей сажали на трое суток, потом 15 суток, потом всё дошло совсем до репрессий, прямо до откровенных посадок людей на реальные сроки. И протест из-за этого в том числе сжался. Обвинять людей я не могу и не буду, просто потому, что у каждого своя единственная жизнь, и все её по-своему оценивают, и у очень многих людей есть разные ответственности, связанные с родителями, с детьми, с семьями, с работниками, которым они платят зарплату.

Если брать конкретно меня, то я просто это видел своими глазами в течение последних 10 лет, и в каком-то, наверное, 2015-16 году я для себя понял, что, скорее всего, в России жить не смогу в долгосрочной перспективе. Я понял, что неизбежно все будет ухудшаться, но ничего конкретного, кроме как более интенсивно работать и больше учиться, не предпринял. Я, конечно, не прогнозировал, что будет все настолько плохо, но в целом, конечно, тренд был виден.

Юлия, QA инженер. Отказ как угрозе безопасности

С Юлей и ее молодым человеком Мишей мы познакомились на пикете у посольства. Там всегда было радостно видеть новые лица, я подошла пообщаться, мы подружились. Потом оказалось, что годом ранее мы с Юлей одновременно волонтерили на фестивале Архстояние в Никола-Ленивце. Тесен мир! Сейчас Юля с Мишей живут и работают в Испании.

Мы с молодым человеком приехали в Эстонию в ночь с 4 на 5 марта, — вспоминает Юля. Тогда ходили слухи, что начнется мобилизация и закроют границы. Эскалация конфликта была настолько быстрой, что было легко в это поверить и поддаться всеобщей панике. Мы собрали вещи за несколько часов, погрузили сумки в свою машину и поехали из Питера в Эстонию. Почему именно в Эстонию? Во-первых, у меня был оффер на работу в эстонской IT компании. Во-вторых, Эстония — понятная для нас страна, имеет сухопутную границу с РФ и находится близко к Питеру. Было ценно ощущать, что в случае наступления активного антивоенного движения в России мы сможем быстро вернуться и поддержать его.

По приезде в Таллинн нам удалось за пару дней снять квартиру на три месяца у эстонца. Далее я подписала рабочий контракт, получила разрешение на работу в Эстонии. Следующим шагом было получение визы D, но с этим, к сожалению, не задалось. Эстония отказала мне в визе с формулировкой «вы представляете угрозу общественному порядку, внутренней безопасности, международным отношениям или здоровью (общества) населения». К тому моменту я уже слышала про массовые отказы россиянам в выдаче визы, но всё равно для меня это было ударом. Когда ты законопослушен, имеешь работу и помогаешь беженцам, о какой угрозе идет речь?

При этом хочу отметить, что местные жители всегда были приветливы и добры к нам, мы ни разу не встречали никакого негатива с их стороны. Забегая вперед, при выезде из Эстонии даже эстонский пограничник очень удивился причине отказа в визе. Он пожелал нам удачи и сказал: «Приезжайте еще».

Если бы меня спросили, как я отношусь к закону, запрещающему россиянам работать в Эстонии, то я бы ответила так. Я понимаю, почему Эстония настороженно относится к россиянам. Я понимаю и историческую боль, которую испытывают эстонцы. Но мне непонятно, почему запрет на работу имеет такой категоричный характер. Даже с экономической точки зрения запрет на работу высококвалифицированных кадров звучит нерационально. Не говоря уже о дискриминации по национальному признаку.

За три месяца, проведенных в Таллинне, я успела привязаться к нему и полюбить этот город и его жителей. Мне нравилась архитектура, погода, природа вокруг. В марте мы ходили на антивоенные пикеты к посольству России, где нашли друзей и приятелей.

Позже я узнала о существовании волонтёрской организации «Друзья Мариуполя», помогающей беженцам. Я заполнила заявку на волонтёрство, и, не дожидаясь ответа, пошла на автовокзал, там у них была точка. С тех пор я регулярно выходила на смены на автовокзале, где вместе с другими волонтерами встречала прибывающих беженцев из Украины. Для большинства из них Эстония была транзитной страной. Нашей задачей было дать им возможность передохнуть, согреться, поесть. А также помочь им с дальнейшим маршрутом, в частности, купить билеты в страну назначения. Это была самая тяжелая работа в моей жизни: от воспоминаний о рассказах беженцев у меня до сих пор идут слёзы. Но в то же время, это была самая важная работа. Она помогла мне не сойти с ума в то тяжёлое время. Волонтёры, которые месяцами там работали — они настоящие герои.

После окончания действия визы С мы вернулись в Санкт-Петербург, где ожидали результатов апелляции на отказ в визе D. Получив снова отказ, мы уехали в Грузию, где работали и жили почти год. Там я тоже была волонтёром в организации, помогающей украинским беженцам. Мы фасовали и выдавали продуктовые наборы.

Сейчас мы живем в Испании, у меня контракт с испанской фирмой, разрешение на работу. Недавно оформили ВНЖ. Казалось бы, жизнь налаживается, но пока что нет ощущения дома, не удается найти друзей и влиться в местную культуру. Нужно время для адаптации, для изучения языка. Конечно, часто накатывает тоска по дому, родным и друзьям. Возникают мысли бросить всё и вернуться назад в Петербург. Но вернуться — это значит приспособиться к тому безумию, что там происходит, или научиться молчать. Пока я к этому не готова.

Сожалею ли я, что не получилось с Эстонией? Определённо да. В Эстонии у меня была важная роль, я хотела и дальше помогать беженцам на автовокзале. Да, это психологически сложно. Да, это не просто совмещать с работой. Но там мне казалось, что я нахожусь на своем месте. Этого чувства с тех пор я не испытывала.

Антон и Марина Байгеровы. Отказ по угрозе безопасности

С Антоном и его женой Мариной мы познакомились в Нарве — прямо у КПП. Они в тот момент только что прошли границу, а я помогала датским журналистам делать репортаж — Нарва тогда очень привлекала зарубежных репортеров. Мы с ребятами обменялись контактами и оставались на связи. Сейчас Антон и Марина обосновались в Сербии.

Мы уезжали из Курска, — начинает рассказ Антон. У меня уже давно назрело желание уехать, я видел, что дальнейшее сопротивление текущей власти все более бесполезно. В принципе, мы Эстонию выбрали ещё до событий февраля прошлого года, мы туда ездили, нам понравилось. Но мы не думали, что так скоро туда переедем. Когда наступило 24 февраля, у меня просто не было никаких других вариантов, я понял, что надо уезжать. Моя жена согласилась, и мы начали собирать вещи. Что-то подарили друзьям, что-то оставили, раздали, в церковь отнесли.

Мы выехали сразу, загрузили свою машину максимально доверху и искали варианты, как пересечь границу. В то время были ещё ковидные ограничения, мы купили какую-то путёвку в санаторий — как и все тогда делали — и нам удалось пересечь границу с Эстонией. Первые три дня мы жили в каком-то люксовом пятизвёздочном отеле в Нарве, по той самой путёвке, которая нам обеспечила проезд якобы на лечение. Такая была вынужденная жизнь в люксовых условиях.

Мы выбрали Эстонию еще и потому, что моя жена — русская народная певица, она в хорошем смысле фанат своего дела. Когда мы приезжали, нам показалось, что в Эстонии можно будет петь русские народные песни, и мы нашли несколько людей, с которыми можно было сотрудничать в этом плане. Я помогал жене. Забегая вперёд, скажу, что кое-какие наработки по профессии у неё появились, и я думаю, что она смогла бы работать в этой сфере, если бы все развивалось нормально.

А потом мы поехали в Таллинн, и следующие две недели были, наверное, самыми тяжелыми. Мы скитались по дешёвеньким отелям. Мы старались все время находить на букинге самые дешёвые варианты, потому что не знали, когда в следующий раз заработаем. Денег у нас с собой было немного, и еще многое у нас застряло в рублях. Мы не могли их вывести. В это же время моя жена умудрялась дистанционно сдавать сессию в московском вузе. У нас было с собой было пианино, на котором она играла и пела — это было все в отелях, и я по отелям носил это пианино. Потом мы, наконец, нашли квартиру — это было сложно — и переехали. Хозяином был эстонец по имени Алан, он нас принял. Мы ему рассказали свою историю, сказали, что у нас пока только туристическая виза, и мы можем только три месяца находиться в Эстонии, если нас не оставят. Но он согласился. И мы жили в очень зеленом районе в Таллинне — частный сектор, частные дома в лесу. И это, пожалуй, было самое красивое время. Была зима, был снег, Эстония красивая, Таллинн красивый, просто сказочное время, если бы не эмоциональный фон, постоянно давящий, напряжённый. Если бы не всё, что происходило в Украине — это бесконечно давило, мы бесконечно читали новости.

Вообще, к нам было очень хорошее отношение людей. Все желали нам добра. И насколько мне понравились эстонцы, настолько мне стало отвратительным правительство, которое проводит, по моему мнению, абсолютно не продуманную политику в отношении переезжающих граждан России. Абсолютно бестолковая и вредная политика. Мы получили отказ. Мы подали документы на длительную визу, месяц ждали ответ, и ответ был смешной — что мы представляем угрозу национальной безопасности, и поэтому не можем здесь находиться.

Находиться можем только по туристической визе — видимо, по туристической визе не представляем «угрозу национальной безопасности».

Дурная политика, и это был шок. Мы не знали, что с этим делать. Абсолютно. Мы не хотели возвращаться. Я понимал, что с моей политической активностью, точнее, социальной, меня там ждёт, скажем так, не очень светлое будущее. Я даже тогда не думал еще насчёт мобилизации. Для меня просто невозможным было находиться в том месте, в России. Тем, кто спрашивает, почему мы уехали, а не боремся с режимом, я бы порекомендовал поехать в Россию в этом случае и пожить там, посмотреть.

Встал вопрос, куда уезжать? Мы стали экстренно мониторить любые другие страны, перебирая буквально по списку, по алфавиту, куда сейчас ещё можно переехать хотя бы временно. В конце концов, если все сократить, выбор попал на Сербию. Мы о ней тогда ничего не знали. Чтобы понять, подходит ли нам Сербия, сначала мы слетали туда на самолете, машину оставив у нашего хозяина в Таллинне. Вернулись и почти сразу поехали на машине обратно в Сербию.

Мы остались жить здесь, в Сербии. Конечно, для нас это своего рода компромисс, это не совсем та страна, в которой хотелось бы жить. Но тем не менее, эта страна точно лучше, чем я её себе представлял, когда сюда ехал, здесь очень хорошие люди. Очень открытые, жизнерадостные, еще немного непривычно было поначалу, что они очень любят русских, вот как-то навязчиво любят. Потом к этому понемногу привыкаешь и, в принципе, перестаёшь это замечать, они точно так же любят и украинцев.

То, что Сербия нас приняла с таким теплом, помогло нам справиться с депрессией. Пожалуй, ещё сильнее это все переживала моя жена. Так что сейчас мы живём в Сербии, мы купили здесь жилье, со временем купили машину. Ту машину, на которой мы приехали из России, мы успели продать до того, как ЕС запретил ездить на российских машинах по своей территории. И сейчас мы планируем здесь завести собаку. В общем-то, жизнь у нас здесь налаживается. Я открыл здесь небольшой бизнес, занимаюсь производством и продажей мебели на заказ.

И все-таки, где-то глубоко в душе, я хотел бы вернуться в Эстонию, эта страна так и осталась какой-то страной мечты для меня — что странно, я этого не ожидал. Это хорошая страна, развитая, с приятной природой, с подходящим нам климатом — как ни странно, в Сербии оказалось для нас слишком жарко. Есть сожаление от того, что в Эстонии сейчас такое правительство, которое совершает, как мне кажется, необдуманные действия. Я хотел написать письмо в МИД Эстонии, оно у меня сохранилось в черновиках, но так я его и не отправил. Это был такой крик души. Но потом я понял, что, наверное, не стоит его отправлять, да и все равно никто не обратит внимания. Хотел написать там, что они многое теряют и, проводя такую политику, помогают правительству РФ, если это не их цель. Если нет, тогда я не понимаю, какую цель они преследуют, вот так обходясь с людьми. Я считаю, что это форма этнического национализма, когда просто по гражданскому признаку людям не дают жить в стране — безосновательно.

Департамент полиции и погранохраны: отказы по угрозе безопасности с начала войны получили 457 граждан России

По данным Департамента полиции и погранохраны Эстонии, за период с 24 февраля 2022 года по 6 декабря 2023 формулировка об угрозе безопасности Эстонии в отказе на заявление на визу типа D упоминается в случаях 55 граждан Беларуси и 457 граждан РФ.

Всего за этот же период:

• было удовлетворено 507 заявлений граждан Беларуси и 1559 заявлений граждан России;
• 108 граждан Беларуси и 708 граждан России получили отказ в получении визы типа D;
• 13 заявлений граждан Беларуси и 40 граждан РФ не были приняты в работу.

«В соответствии со статьей 65 Закона об иностранцах, в выдаче визы типа «D» будет отказано, если <…> иностранец может представлять угрозу общественному порядку, национальной безопасности, международным отношениям или общественному здоровью, и есть обоснованные основания сомневаться в подлинности дополнительных документов, представленных иностранцем, или в надежности содержания его заявлений, или в его намерении покинуть Эстонию до истечения срока действия долгосрочной визы. Методы проверки на лояльность и угрозу безопасности попадают под определение тактической деятельности Департамента полиции и погранохраны и разглашаться не могут», — отметили в Департаменте.

«Запрет на въезд в страну с этой формулировкой крайне вероятен, если, изучая биографию, заявления и документы человека, Департамент полиции и погранохраны при содействии партнерских учреждений обнаруживает, что желающий пересечь границу может представлять опасность для общественного порядка нашей страны. По этой же причине запрещается въезд, если человек солгал или предоставил ложную или неполную информацию пограничникам. Еще одной причиной может стать открытое выражение поддержки действиям страны-агрессора — то есть России — в Украине. В этом случае человек не будет допущен в Эстонию из соображений безопасности. Мы будем и впредь делать все возможное для тщательной проверки прибывающих на границу и запрещать въезд в Эстонию тем, кто не имеет права на пребывание в стране», — отметил руководитель Нарвского погранпункта Марек Лийва.