Материал Jam News
6 октября 2023 года 14-летняя Айтадж Шахмарова пыталась бежать из дома «мужа», когда он выстрелил в нее из ружья несколько раз.
Девочка скончалась на месте.
Эта история произошла в селе Ламбало в регионе Кахети. В этом селе и жила семья «мужа» Айтадж.
Следствие выяснило, что 14-летняя Айтадж два месяца жила в принудительном браке с 28-летним Асимом Аслановым.
Сама она была из села Усеинкенди Дманисского района. В этом году Айтадж должна была пойти в девятый класс, но после начала нового учебного года девочка так и не появилась в школе. Все знали, что она вышла «замуж».
О замужестве 14-летней девочки было известно и в ее родной деревне, и в деревне «мужа», где живет более 600 человек, но никто не проронил и слова против этого незаконного «брака».
«A что мы могли сделать? Это дело семьи», — сказали JAMnews в родном районе Айтадж, мужчины, собравшиеся у местного магазинчика.
На данный момент обвинения в деле об убийстве Айтадж Шахмаровой предъявлены пятерым. Все они арестованы.
Среди них — родная мать Айтадж, которая, по версии следствия, способствовала замужеству дочери. Также родной дядя девочки. По версии следствия, Айтадж Шахмаровой было 13 лет, когда осенью прошлого года мать и дядя запланировали выдать ее замуж за гораздо старшего и состоятельного мужчину.
Задержаны также двое членов семьи Асима Асланова – его дядя и двоюродный брат. Им предъявлены обвинения в принудительном браке и несообщении о преступлении.
Если бы не ужасное убийство, Айтадж была бы просто одной из десятков девушек, которых со школьной парты выдали замуж в Грузии.
Закон есть, но проблема остается
Хотя в последние годы законодательство ужесточилось, ранние браки остаются острой и нерешенной проблемой в Грузии.
Замужняя школьница, обремененная множеством семейных проблем, – не редкое явление особенно в регионе Квемо Картли, где компактно проживает азербайджанская община.
Согласно определению ЮНИСЕФ, детский брак – это любые формальные или неформальные отношения с лицом моложе 18 лет.
В прошлогоднем отчете Народного защитника сказано, что только в 2022 году МВД начало расследование 171 случай возможного брака несовершеннолетних.
В том же году в Грузии было зарегистрировано 815 беременных несовершеннолетних. 434 из них родили.
В соответствии со статьей 1108 Гражданского кодекса Грузии, брак разрешен с 18 лет.
До 2017 года действовало исключение, согласно которому разрешался брак не достигших 16-летнего возраста если на то было согласие его самого, родителей или специальное разрешение суда. Однако сегодня любое исключение считается незаконным.
Согласно статье 140 Уголовного кодекса Грузии, сексуальное проникновение в тело лица моложе шестнадцати лет считается тяжким преступлением и наказывается лишением свободы на срок от 7 до 9 лет. Намерение создать семью не считается уважительной причиной.
Принудительный брак также криминализирован законом. Здесь наказание определено статьей 150 УК. Принуждение к заключению брака (в том числе незарегистрированного), наказываются общественными работами на срок от двухсот до четырехсот часов либо лишением свободы на срок до двух лет. То же деяние, совершенное заведомо в отношении несовершеннолетнего, карается лишением свободы на срок от двух до четырех лет».
«У нас есть законы, но проблематично соблюдение и применение закона на практике. Особенно строго следует бороться с несообщением о преступлениях. В стране должна быть жесткая политика в этом направлении», — говорит исполняющая обязанности начальника гендерного отдела Аппарата народного защитника Грузии Софо Русецки.
Согласно докладу народного защитника, в случае детских браков нарушаются права обоих полов, однако с девочками сложностей намного больше – почти всегда замужество полностью исключает их участие в общественной жизни.
Девочек изолируют от семьи и друзей, в большинстве случаев заставляют бросить школу, они находятся в более тяжелом экономическом положении в случае беременности и часто становятся жертвами домашнего насилия.
Депутат от правящей партии «Грузинская мечта», председатель постоянного парламентского совета по гендерному равенству Нино Цилосани, согласна с тем, что в стране проблема ранних браков стоит очень остро:
«Ранние браки, детские браки остаются одной из острых проблем и форм насилия в отношении женщин и девочек в нашей реальности».
Однако, говорит она, возлагать всю ответственность только на государство и правоохранительные органы, будет несправедливо:
«Когда детские браки заключаются, во многих случаях, к сожалению, ребенок, его родственники, друзья, представители общества сами скрывают, не предоставляют своевременную информацию сотрудникам правоохранительных органов, — говорит Цилосани, — в то же время — школе, учителям и родителям. Социальные работники играют решающую роль в выявлении и документировании ребенка с самого начала».
Помолвка Зейде
У 23-летней Зейде (имя изменено по ее просьбе) было хорошее детство. Мать и отец баловали девочку и воспитывали с любовью. Зейде выросла в смешанной семье – мать-грузинка, отец-азербайджанец.
Ей было 14, когда в их дом пришли незнакомцы. Эта семья этнических азербайджанцев жила в соседней деревне, у них был сын, на несколько лет старше Зейде.
В тот день они пришли на помолвку – просить руки Зейде.
Отец не хотел, чтобы девочка рано выходила замуж, но решение приняла бабушка – она была главой семьи.
Семьи договорились, что Зейде окончит школу, получит аттестат, станет совершеннолетней и только после этого они сыграют свадьбу.
«Никакого принуждения не было. Я добровольно согласилась на помолвку. Мне сказали, что он хороший мальчик из хорошей семьи. Мне принесли подарки, уделяли внимание, хвалили. Мне всё это нравилось, я была очень молода», — рассказывает свою историю Зейде.
Однако, не прошло и недели после помолвки, как новая семья выдвинула новые условия. Они потребовали перевести Зейде в школу своих знакомых – официально зарегистрировать, без обязательства посещения уроков.
«Внезапно выяснилось, что они не хотят, чтобы я ходила в школу. Но я очень сопротивлялась и все-таки осталась в своей школе. Просто все знали, что я помолвлена, «занятая» девочка, поэтому все было не как прежде».
Два года спустя, когда Зейде исполнилось 16 лет и она пошла в одиннадцатый класс, семья жениха решила, что пришло время свадьбы.
«Они нарушали договор, но мои родители уже не могли сопротивляться. Считалось, что я уже принадлежу новой семье».
Конфликт с законом семья жениха решила просто, как и многие это делают в этом регионе:
«Их родственник работал в полиции, его слово имело силу и все решилось без проблем – меня выдали замуж. Заплатили только штраф», — говорит Зейде.
Она говорит, что и в школе, и в деревне, и в полиции – все вокруг знали, что она несовершеннолетняя.
Помолвка – все начинается с нее
Одной из главных проблем общественный защитник считает «институт» помолвки, который очень популярный среди этнически азербайджанского населения.
Согласно этой традиции, семья жениха приходит в дом к семье девочки с кольцом и другими подарками просить ее руки. Бывают случаи, что будущей невесте на момент помолвки 12, а то и 10 лет.
После помолвки девочка формально продолжает жить в доме своих родителей, но реально она подчиняется воле семьи будущего мужа. Часто бывают случаи, когда будущий муж запрещает ей ходить в школу, общаться со сверстниками и т. д.
«Помолвкой девочку как бы «резервируют». Поскольку в законе ничего не написано о помолвке, то и правовых рычагов для ее предотвращения не существует. Мы не можем помочь девочкам, которые обращаются к нам. Семья говорит, что ничего незаконного не происходит», — говорит правозащитница Самира Исмаилова, председатель Платформы гражданского равенства, которая сама является представителем азербайджанской общины и хорошо знает проблемы этого общества.
«В закон необходимо добавить пункт о помолвке, — говорит общественная активистка, также представитель азербайджанской общины Тозу Гюльмамедли, — обручение детей должно быть запрещено. Любое соглашение о детских браках должно быть криминализовано.
В сегодняшних реалиях государство вмешивается в проблему только тогда, когда результат уже установлен – брак состоялся или несовершеннолетняя родила. Нашей целью должно быть предотвращение детских браков, а не реагирование на преступления».
На вопрос, существует ли план внесения изменений в законодательство против практики помолвки, Нино Цилосани ответила, что власти проводят консультации с организацией ООН по вопросам семейного устройства, однако она не уточнила, что именно планируется предпринять.
«И для нас и в международной практике, помолвка это форма принуждения, которая объективизирует девочек, игнорирует их позицию. С одной стороны, с этом конечно надо бороться с точки зрения законодательства и его эффективного исполнения, но и конечно же, с точки зрения изменения общественных норм и стигм.
Государство не сможет добиться успеха без участия общественности,» — говорит депутат от правящей партии, которая занимается гендерными вопросами.
Свадьба Зейде
В ноябре 2016 года у 16-летней Зейде была пышная свадьба. За свадебным столом присутствовали и ее школьные учителя.
Девушка была настолько напряжена, что даже не помнит, какое на ней было платье.
Муж запретил ей танцевать с одноклассниками и разговаривать с мальчиками.
«До этого мы никогда не виделись наедине. Мы постоянно встречались семьями. Он был очень груб на свадьбе, я испугалась».
Неожиданно посреди свадьбы неизвестные женщины схватили Зейде за обе руки и увели в комнату. Там ее ждал муж.
«Женщины ушли. Как только они закрыли дверь, он начал на меня кричать, ругать. Он орал на меня, ударяя кулаками в стену. Потом он хлопнул дверью и ушел».
Утром в комнату опять пришла женщина. На этот раз чтобы забрать простыню, как знак невинности Зейде. Однако простыня была чистой. Пришли свекровь и сестра мужа, они были в ярости.
«Они запаниковали, говорили, что наше имя будет запятнано во всем селе. Давайте убьем курицу и капнем ее кровь, предложила свекровь. Потом сестра мужа сняла повязку с порезанного пальца и испачкала кровью простыню. Я не успела ничего сказать, как они и забрали эту чертову простыню».
Квемо Картли — Закон в плену стереотипов
Министерство внутренних дел Грузии не ведет официальную статистику по вопросам детских браков. Однако собирает и публикует информацию о возможных преступлениях, совершенных по мотиву брака с несовершеннолетним.
Согласно докладу Народного защитника за 2022 год, наибольшее количество уголовных преследований за преступления, совершенные по мотиву брака, было зафиксировано в Квемо Картли, где более 41 процента населения составляют этнические азербайджанцы.
Существует стереотип, что детские браки в Грузии во многом связаны с мусульманской религией и являются преимущественно традицией азербайджанской общины.
По мнению исследователей, подобное предубеждение и стереотипное отношение к этническим азербайджанцам есть и у сотрудников правоохранительных органов, что препятствует исполнению закона.
«Правоохранители часто не вмешиваются в дело до конца или расследование прекращают на том основании, что это традиция, культура, религия. «Это у них в крови, мы не можем пойти против их религии» – часто можно услышать в частных беседах от представителей местных властей», — говорит гендерный исследователь Элене Кайхосрошвили.
Гражданская активиста Тозу Гюльмамедли вспоминает случай, когда она сообщила в полицию о запланированном замужестве несовершеннолетней, но там не отреагировали:
«Я позвонила в 112 по поводу детского брака, и в полиции ответили, что детские браки у азербайджанцев приняты и не стоит вмешиваться в их личные дела. Интересно, если у меня будет традиция носить оружие или убивать людей — дадут ли мне на это право?!»
По словам Самиры Исмаиловой, в этом вопросе есть и политическая сторона вопроса.
Она напоминает, что традиционно, азербайджанская община верный электорат для любой власти. Этот регион на всех выборах голосует за правящую партию и провластного кандидата.
Власти всегда избегают входить в конфликт с лояльной азербайджанской общиной и закрывают глаза на многие проблемы региона.
«Любая правящая партия избегает конфронтации с азербайджанской общиной. Поэтому было найдено удобное для всех решение – давайте назовем преступление «традицией» и тогда не будем вмешиваться, чтобы не раздражать общество. Это проще, чем соблюдать закон, работать с обществом, бороться со стереотипами и правильно реагировать на преступность», — говорит Самира Исмаилова.
Это не традиция, это нерешенные проблемы
Депутат Нино Цилосани говорит, что она также не стала бы называть “традицией” практику ранних браков, однако, она отмечает, что статистика указывает, что в некоторых регионах ранние браки случаются чаще:
«Это вредная практика, которая нарушает фундаментальные права человека, не может называться традицией какого-либо сообщества или какой-либо этнической или религиозной группы. Я не хочу приписывать эту проблему этническому происхождению, хотя у нас есть конкретные географические регионы, где мы сталкиваемся с этой проблемой чаще,» — говорит она.
Эксперты полагают, что на самом деле основной причиной частых детских браков в Квемо Картли являются не азербайджанские традиции или культурные коды, а отсутствие перспектив для молодежи в регионе, нерешенные социально-экономические и инфраструктурные проблемы, которые мешают развитию и интеграции местного общества.
«Этнические меньшинства имеют ограниченный доступ к образованию, трудоустройству и возможностям социального развития. С точки зрения инфраструктуры азербайджанские села часто во многом отстают от этнически грузинских сел.
В азербайджанских селах в три раза меньше детских садов, чем в других селах. Во многих азербайджанских селах нет школ. Число учителей в азербайджанских школах гораздо меньше, чем в грузинских.
Согласно нашим последним исследованиям, более 60 процентов этнических азербайджанцев, граждан Грузии не говорят по-грузински, и государство не может предоставить им полный спектр государственных услуг.
Все это создает цепочку социальной и экономической несправедливости, одним из результатов которой являются детские браки», — говорит Тамта Микеладзе, директор программы политики равенства Центра социальной справедливости.
Правозащитники считают школу и систему образования самым слабым звеном в этой цепочке:
«Самая большая ответственность за ранние браки девушек лежит на системе образования. «Школа должна полностью понимать свою ответственность перед ребенком и вовремя реагировать, если ребенок не ходит в школу», — говорит Самира Исмаилова.
«Школа не может не знать о помолвке детей. Поведение, одежда – все меняется у помолвленных девочек. Проблема в том, что школы не сотрудничают с правоохранительными органами и скрывают эту информацию», — говорит Тозу Гюльмамедли.
«Мало того, что школа не сотрудничает с правоохранителями, мы часто видим директоров и учителей на детских свадьбах», — говорит Элене Кайхосрошвили.
Так выглядит школа в селе Мамишло
В селе Мамишло, Дманисского муниципалитета, где побывали журналисты JAMnews, школой называют полуразрушенное одноэтажное здание.
Здесь дети учатся четыре класса, а после четвертого должны продолжить учебу в соседней деревне.
В этом видео жительница Мамишло Салатин Исмаилова рассказывает, как ее дочь осталась без образования потому, что не могла ехать учится в соседнее село.
Новая жизнь Зейде
После свадьбы Зейде больше ни разу не была в школе.
Ей не разрешали одеваться как раньше. Свекровь запретила ей надевать любимую широкополую шляпку — «Ты уже не ребенок, сними эту шляпу, теперь ты наша невестка и тебе надо одеваться по-другому», — сказала она.
Зайде говорит, что хранит эту шляпу по сей день.
Семейная жизнь у нее была только внешне. У нее не было никаких физических отношений с «мужем». Эту деталь ей приходилось держать в секрете, чтобы никто за пределами семьи не узнал.
В неудачной сексуальной жизни пары обвинили Зейде.
Семья «мужа» начала возить ее к врачам — гинекологу и сексологу.
«Меня также привезли в Самхараули на эспкертизу, [Национальное бюро судебно-медицинской экспертизы имени Левана Самхараули_JAMnews], узнать, что со мной не так. Мать плакала, отец злился, свекровь постоянно меня ругала. Мне сказали, что я больная», — вспоминает Зейде.
Через два месяца ситуация стала настолько серьезной, что между двумя семьями возник конфликт. Зейде хотела вернуться домой, но ее родители изо всех сил старались сохранить брак. Считается, что разведенная женщина уже не невинна и ее никто не возьмет замуж.
Наконец Зейде приняла твердое решение уйти и вернулась в дом родителей. Семья «мужа» не стала ее удерживать силой.
«Отец был в ярости, говорил, что не даст мне ни копейки. А я очень хотела продолжать учиться. Мне было очень трудно вернуться в школу, я не помнила даже таблицу умножения. Моя мать поддержала меня. Она втайне заложила свое золотое кольцо, чтобы нанять мне учителей», — вспоминает она.
После того, как она ушла из семьи мужа, девушка посвятила себя учебе и сдала вступительные экзамены. Сегодня Зейде самой не верится, что она студентка медицинского факультета Тбилисского государственного университета.
Сейчас она живет в Тбилиси, вместе с подругой снимает маленькую квартиру, учится, подрабатывает, у нее много друзей и совсем другая жизнь.
С родителями у Зейде отношения наладились, они ей помогают и финансово. Отец даже хочет, чтобы она поехала учится заграницу. Ее успехами радуется и бабушка, которая когда-то была инициатором ее замужества.
Зейде не любит рассказывать свою историю даже самым близким друзьям и старается навсегда забыть те два месяца своего детского брака.
«Сегодня я знаю, что я не больна и со мной все в порядке. Но тогда я винила себя. Все, что со мной произошло, произошло по незнанию. Единственный способ противостоять всему этому — получить образование. Я должна стать гинекологом и помогать другим девочкам», — говорит она.
От родителей зависит многое
Через несколько дней после убийства 14-летней Айтай Шахмаровой МВД распространило информацию, что 14-летняя девочка сбежала из дома в Марнеульском муниципалитете. 2 ноября прокуратура арестовала мать ребенка, которая принуждала несовершеннолетнюю дочь выйти замуж.
Бывают случаи, когда несовершеннолетних девочек насильственно «крадут», чтобы на них жениться, но часто сами родители и опекуны содействуют бракосочетанию своих несовершеннолетних детей.
По мнению экспертов, причиной этому часто бывает лучшая финансовая перспектива и попытка выйти из бедности для девочки и иногда для ее семьи тоже. Родители хотят выдать дочь за более состоятельного человека.
Как говорит следствие, мать Айтадж хотела выдать дочь за Асима Асланова, потому что его семья считалась состоятельной.
«Во многих случаях дети и сами соглашаются на брак, — говорит Элене Кайхосрошвили, — ведь у них нет пространства для развлечений и общения, и поэтому они сами, как и их родители, видят брак как единственную перспективу, как единственный сценарий своей жизни.
Вот почему важно взглянуть на проблему глубже. Надо бороться с ее причинами, истоками, а не предполагать, что в общинах с этнические меньшинствами родители меньше любят своих детей».
«Многие родители думают, что замужество – это лучшая перспектива для их ребенка. Этих матерей тоже так вырастили, так понимают, разве они не любит своих детей», – говорит Самира Исмаилова.
Тем не менее, она говорит, что это должно меняться и для этого важно чтобы и родители и все кто да несли ответственность, если они способствуют замужеству своих несовершеннолетних дочерей.
«Нужно серьезно и глубоко работать над этой проблемой: начиная с информирования родителей, заканчивая привлечением школы и реагированием правоохранителей. Это сложный вопрос, который невозможно решить за один день и тут нужна активность государства и его институтов».
