Гагаузия больше не может оставаться вне внимания и политики Кишинева, по крайней мере, до тех пор, пока их лидеры думают по-русски, а не по-турецки, а отношения с Гагаузией больше не должны сводиться только к встречам с башканами, но непосредственно с «истоком» Гагаузии.
Менее чем через неделю после инвеституры правительства, премьер-министр Валерий Стрелец совершил свой первый рабочий визит в Комрат. На первый взгляд, ничего необычного, казалось бы, рутинный визит главы правительства, недавно вступившего в должность, желающего больше узнать о ситуации в регионе Молдовы, который мог бы быть – почему нет – любым другим. Мог. Но этим регионом, все же, стала Гагаузия. Почему? Во-первых, этот визит имел место спустя несколько дней после того, как Тирасполь и Москва отклонили (на уровне советников Путина) предложение Стрельца встретиться и убедить Шевчука, что Кишинев готов предложить Тирасполю особый статус для Приднестровья. Во-вторых, в дни, наступившие сразу после своего визита в Комрат, Стрелец встретился с послом Турции в Молдове, Мехметом Селимом Карталом. Как и ожидалось, гагаузскую тему не упустили из повестки дня заседания. «Тот факт, что вы нанесли рабочий визит в Комрат, в течение короткого периода времени после вступления в должность премьер-министра, является позитивным сигналом» для «укрепления отношений и сотрудничества между Молдовой и Турцией», – отметил турецкий дипломат. В-третьих, во второй половине того же дня у Стрельца была еще одна встреча, на этот раз с главой Миссии ОБСЕ, Майклом Скэнланом, встреча, на которой обсуждался приднестровский вопрос, но на которой не упустили и гагаузскую тему. И в-четвертых, визит Валерия Стрельца в Комрат состоялся на следующий день после того, как президент Тимофти созвал заседание Высшего совета безопасности. Маловероятно, что на этой встрече обсуждались только проблемы финансово-банковской безопасности.
В Кишиневе немногие задаются вопросом: был ли повод для приезда премьер-министра Стрельца в Комрат. Особенно в его первый рабочий визит. В Москве и Комрате вопрос «Что искал Стрелец в Гагаузии?» муссировался более интенсивно. В некоторых кругах в России, равно как и в Комрате, визит рассматривался, как и ожидалось, с позиции российских геополитических интересов: Кишинев хочет приручить Гагаузию и дистанцировать ее от России. Прежде всего, я не думаю, что в Кишиневе кто-то наивно полагает, что Гагаузия может прекратить некоторые экономические или межчеловеческие отношения с Россией. Но изъять Гагаузию из экспансионистских планов России – да. Различия должны быть осознаны. И в Кишиневе, но, в особенности, в Москве и Комрате. И во-вторых, рабочий визит в Комрат никогда не будет лишним, тем более, что за 25 лет независимости, в Комрат, Чадыр-Лунгу или Вулкэнешты наши президенты и премьер-министры приезжали один раз за весь мандат, а иногда не делали и этого. И если в случае Приднестровья, мы можем мотивировать это границами, таможней и российскими военными на Днестре, в случае Гагаузии – у нас нет оправданий. В парламентскую избирательную кампанию 1998 года один агроном из Вулканештского района спросил, почему, кроме Партии коммунистов, никакая другая партия не приезжает из Кишинева, чтобы побеседовать с народом на его территории. Я обсуждал этот вопрос с представителями ХДНП. Знаете, какова была реакция? «Овчинка выделки не стоит… Из 150 тысяч населения сколько голосов мы можем сорвать?» То есть, для России, население которой более 140 миллионов, 150 тысяч гагаузов имеют значение, а для нас, с 3,5 миллионами, это мелочь. Но «мелочь», которая в политическом плане стоит очень дорого, потому что, благодаря такому политическому «мышлению», гагаузы оставались «вариться» в течение двадцати с лишним лет в «борще» Воронина или в «солянке» Ельцина и Путина.
Гагаузы, как политический товар, тоже различны, как и все мы, только, в отличие от нас, им не были предложены какие-либо альтернативы. Они были оставлены «из математической рациональности» на милость подозрительных правителей, сделавших из них «пластилиновых кукол», которых они прилепляли и отлепляли, как им было угодно, или как «карты ложились» в Москве. Гагаузия больше не может оставаться вне внимания и политики Кишинева, по крайней мере, до тех пор, пока их лидеры думают по-русски, а не по-турецки, а отношения с Гагаузией больше не должны сводиться только к встречам с башканами, но непосредственно с «истоком» Гагаузии.
Гагаузия не была и не будет вторым Приднестровьем. Но она может стать вторым Донбассом, если Россия обоснуется в Одессе и дойдет до рукавов Дуная, как это было в 1990 году.
Петру ГРОЗАВУ
