Материал hromadske

«Голод так донимал, что нельзя было думать о чем-то другом. Уже не было ни острого отчаяния, ни страха, ни тоски по родным, по детям своим. Был только голод», — вспоминала условия содержания в ГУЛАГе украинская диссидентка и политзаключенная Оксана Мешко.

«С ребятами постоянно о еде говорили. Некоторые даже усилием воли заставляли себя говорить о еде только в определенное время: за час до и после еды, чтобы лишний раз не стимулировать выделение желудочного сока», — рассказывает участник боевых действий Дмитрий, находившийся в плену.

Между временем заключения Оксаны Мешко в Ухте и Дмитрия на оккупированных россиянами территориях — более 70 лет. Но почерк российских карателей не меняется: они пытают украинцев голодом, чтобы сломать и уничтожить.

hromadske поговорило с тогдашними и нынешними заключенными лагерей, чтобы увидеть аналогии.

Женевская конвенция — для благородных

Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине опросила бывших пленных украинцев. Более 80% из них жаловались на плохое качество пищи и ее нехватку в плену, а также на то, что ее сознательно не давали. Поэтому пленные испытывали физическую боль и страдания.

«Пытка заключалась еще и в том, что пленникам выделяли мало времени для трапезы, еда становилась инструментом унижения — ее подавали в грязной посуде, бросали прямо на пол», — говорит Ева Катинка Шмидт, руководитель отдела правосудия, свобод и гражданского пространства.

Женевская конвенция по обращению с военнопленными, принятая в 1929 году, предусматривает, что «ежедневные пищевые пайки должны быть достаточно качественными, питательными и разнообразными, чтобы военнопленные не теряли вес, были здоровыми и не страдали от развития дефицита питательных веществ».

Но Конвенция не определяет, какой объем белков, жиров и углеводов пленники должны получать в сутки. Главным показателем некачественного питания становится потеря веса и ухудшение состояния здоровья людей.

Советская баланда по-русски

Вряд ли в ГУЛАГе фиксировали изменение веса заключенных, но сами они об этом рассказывали. Например, Степан Хмара вспоминал: «Когда ехал домой (после заключения, — ред.), на скелете болталась кожа». По воспоминаниям товарищей Василь Стус потерял за время своего второго заключения (5 лет) более 15 килограммов.

Украинский боец Денис за 13 месяцев плена похудел на 34 килограмма, Дмитрий за четыре месяца — на 14 кг, Олег за год потерял 26 килограммов.

Так что теперь россияне кормят украинских военнопленных хуже, чем в советское время кормили украинских политзаключенных в ГУЛАГе?

Доктор исторических наук, львовский профессор Иван Патер исследовал нормы питания в советских лагерях.

«В рацион дневной нормы заключенных входило: 600 г ячменного хлеба наихудшего качества, трижды в неделю мясо по 20 г, различные сушеные овощи — 150 г, жиры — 15 г, мука не выдавалась, соленая рыба — четыре раза в неделю по 60 г, крупа ячменная или “сечка” — 120 г, сахар-песок — 20 г, вода, соль — без нормы. Калорийность дневной пищи заключенных — 1200 ккал».

Для сравнения, вот дневная норма питания сторожевых собак военизированной охраны в концлагерях ГУЛАГа, которую приводит историк Патер: «Мясо говяжье или свинина — 500 г, крупа — 400 г, мука — 100 г, картофель — 250 г, капуста — 250 г, хлеб — 400 г».

А вот как вспоминают питание недавно освобожденные из плена украинцы:

«На завтрак где-то на дне тарелки давали кашу — ячневую или перловую, бывало и недоваренную. Гипотетически в ней могло быть мясо. Еще давали полчашки чая. На обед только водянистый суп: немного крупы или макарон, если повезет, то раз в несколько дней в твою тарелку с супом мог попасть намек на мясо. Еще давали щи — когда в воде плавает вареная капуста. На ужин снова каша», — рассказывает Дмитрий.

«На стол ставили одну тарелку на всех с вываренными костями, с которых было почти содрано мясо. Хлеб часто давали плесневелый, видно было, что его мыши грызли. Иногда могли поставить на 10 человек тарелку с резаной сырой капустой — порция, как на одного. Чай — вода какая-то подкрашенная, без сахара. Макароны — как кусок теста, тягучие, не жуются. На еду нам не больше 5 минут выделяли, потому что нужно было ребятам из других бараков уступать место», — говорит Денис.

Кто хочет пожаловаться?

Украинские заключенные в ГУЛАГе пили чай с сахаром, могли покупать конфеты и печенье в лагерном киоске, получать что-то вкусное в посылках от родных. У украинских пленных на оккупированных россией территориях ничего этого нет. Они говорят, что просто мечтали об овощах, фруктах и сладостях.

«Там сад большой был — яблоки, груши, абрикосы прямо под ногами валялись, гнили. На допрос или работу надо было проходить через этот сад. Когда замечали, что кто-то фрукты срывает, то сажали в дисциплинарный изолятор, а там условия содержания еще хуже. Идешь, видишь — яблоко висит, и не можешь даже руку протянуть», — делится воспоминаниями Дмитрий.

Дисциплинарный изолятор — это нечто вроде карцера, о котором упоминают украинские политзаключенные. Оксане Мешко в карцере, например, давали 300 граммов хлеба и дважды в день стакан кипятка. Степан Хмара утолял голод «темной жидкостью, которую называли чаем», 500 граммами липкого хлеба, вызвавшего невыносимую изжогу, и супом, «в котором плавало несколько перловых крупинок».

«Мы брали в рот пару крупинок, ели понемногу, долго разжевывали, чтобы вызвать ощущение, будто еды много», — вторит Степану Хмаре боец Дмитрий.

Узники ГУЛАГа могли устно и письменно пожаловаться начальству, даже устроить акции неповиновения из-за плохой пищи. Теперь же украинские пленные никак не могут себя защитить.

«Там рта нельзя было раскрыть, чтобы воды или какую-нибудь таблетку от желудочной боли лишний раз попросить, потому что получишь или по спине, или в лицо, или попадешь в карцер, если не хуже. Мы молчали, чтобы не провоцировать насилие», — говорит Олег.

А боль в животе и проблемы с зубами донимали всех.

«Часто в еде попадались песок и камни, а жевать же надо было быстро, поэтому ребята зубы ломали о них. Десны у многих кровоточили, зубы шатались. И часто мы травились этими супами, неизвестно из чего были сваренными. Желудки болели и от голода, и сразу после еды. Всегда в животе бурчало, вздувались как барабаны. Ребята из-за тошноты и рвоты часто посреди ночи срывались», — вспоминает Денис.

Тюремная администрация намеренно провоцировала протесты пленных из-за еды — например, не давала ложек. Суп-баланду можно было выпить из миски или баночки, а кашу приходилось выгребать руками. Или делать импровизированные ложки: за такую могли наказать, если находили во время обыска — «не положено».

«Мы сгибали пластиковые прямоугольнички, похожие на линейки, чтобы зачерпывать пищу. Не знаю, откуда они взялись в камере», — вспоминает Дмитрий.

«Мастерили себе ложки из пластиковых бутылок из-под воды. Они в бараке, вероятно, после заключенных остались. А не было бутылок, так и без ложек ели», — добавляет Денис.

После плена ребята по-разному привыкают к «мирному» питанию. По словам Дмитрия, он быстро адаптировался. Олег почти полгода мучается из-за гастрита.

В настоящее время у Мониторинговой миссии есть данные о плохом питании в 20 местах несвободы на оккупированных территориях Украины. Где-то ситуация хуже, где-то лучше. Следует отметить, что российская сторона отказала организации в доступе на оккупированные территории Украины.