ЛОНДОН – «Хватит!», – заявила британский премьер-министр Тереза Мэй после теракта на Лондонском мосту. Но сейчас уже известно: почти половина всех проголосовавших на всеобщих выборах 8 июня в Великобритании решили, что им уже хватит Терезы Мэй. Её Консервативная партия была разгромлена на избирательных участках, что привело к появлению «подвешенного» парламента – ни одна партия не имеет в нём большинства. «Хватит иммигрантов» или «хватит политики сокращения госрасходов» – у британских избирателей был явно богатый выбор, что именно они желали бы прекратить.
После выборов Британия оказалась хаотично расколота. В прошлом году на референдуме о Брексите, когда решался вопрос о членстве страны в Евросоюзе, произошёл раскол между сторонниками и противниками выхода из ЕС, при этом первые оказались чуть впереди. Но в этом году на парламентских выборах первый раскол дополнился более традиционным расколом на левых и правых, причём возродившаяся Лейбористская партия воспользовалась недовольством избирателей, вызванным сокращением бюджетных расходов консерваторами.
Для понимания возникшего политического ландшафта представьте себе таблицу два на два с четырьмя квадратами: в одном находятся сторонники ЕС и сокращения госрасходов, в другом – сторонники ЕС и экономической экспансии государства, в третьем – Брексита и сокращения госрасходов, в четвёртом – Брексита и экономической экспансии. Эти четыре квадрата не складываются в последовательные половинки, поэтому невозможно понять, за какие именно идеи голосовали избиратели.
Но можно понять, против чего они голосовали. Есть две явных жертвы. Первая – политика сокращения госрасходов. Даже консерваторы дали понять, что откажутся от неё. Политика сокращения госрасходов ради балансировки бюджета была основана на ошибочной теории, а на практике просто провалилась. Самым очевидным индикатором этого стала неспособность Джорджа Осборна, министра финансов с 2010 по 2016 годы, выполнить хоть какую-нибудь из поставленных им бюджетных целей. Дефицит бюджета должен был исчезнуть к 2015 году, затем к 2017-му, затем к 2020-2021 годам. А сейчас уже вообще ни одно правительство не решится назвать какую-нибудь точную дату.
Устанавливая эти цели, правительство исходило из идеи, будто «убедительная» программа снижения дефицита бюджета породит деловую уверенность, которой будет достаточно для преодоления негативного эффекта от собственно снижения расходов. Иногда говорят, что поставленные цели были недостаточно убедительными. Однако истина в том, что они никогда и не могли такими стать. Дефицит не может снизиться, когда экономика не растёт. Между тем, сокращение расходов – реальное и ожидаемое – тормозит рост экономики. Сейчас уже имеется консенсус: политика сокращения госрасходов задержала начало восстановления экономики почти на три года, негативно повлияв на реальные доходы и нанеся ощутимый вред ключевым государственным службам, в частности, местным властям, системам здравоохранения и образования.
В итоге, следует ожидать, что со смехотворной манией сбалансированного бюджета будет покончено. Отныне дефициту будет позволено приспосабливаться к состоянию экономики.
Вторая жертва – это неограниченная иммиграция из стран ЕС. Требование сторонников Брексита «восстановить контроль над нашими границами» было вызвано неконтролируемым притоком экономических мигрантов из стран Восточной Европы. Тем или иным образом это требование должно быть удовлетворено.
Когда Евросоюз был в основном западноевропейским, миграция внутри Европы была незначительной. Ситуация изменилась, когда в ЕС начали вступать бывшие коммунистические страны с низкими зарплатами. Последовавшая за этим волна миграции смягчила проблемы дефицита трудовых ресурсов в принимающих странах, например, в Великобритании и Германии, и повысила доходы самих мигрантов. Однако подобные выгоды не касаются неограниченной миграции.
Исследования Джорджа Борхаса из Гарвардского университета и ряда других учёных показывают, что чистая иммиграция ведёт к снижению зарплат конкурирующей, местной рабочей силы. В своей самой знаменитой работе Борхас продемонстрировал негативное влияние «мариелитос» (кубинцев, которые массово иммигрировали в Майами в 1980 году) на зарплаты местного рабочего класса.
Подобные страхи уже давно вызывают у суверенных государств желание настаивать на своём праве контролировать иммиграцию. Аргументы в пользу контроля растут, когда в принимающих странах возникает избыток собственных трудовых ресурсов. Такой избыток появился в большинстве стран Западной Европы после кризиса 2008 года. Поддержка Брексита, по сути, является требованием восстановить суверенитет над границами Великобритании.
Суть проблемы коренится в политической легитимности. До наступления нового времени рынки были в основном локальными и жёстко защищались от любых посторонних, в том числе от соседних городов. Национальные рынки возникли лишь с появлением современного государства. Но полностью свободное передвижение товаров, капиталов и труда внутри суверенных государств стало возможным только после выполнения двух условий: появление национально-государственной самоидентификации и национальной власти, способной гарантировать безопасность в случае затруднений.
Евросоюз не отвечает ни одному из этих условий. Народы ЕС – это, прежде всего, граждане своих национальных государств. Контракт между гражданами и государствами, от которого зависит экономика национальных государств, нельзя воспроизвести на европейском уровне, потому что не существует европейского государства, с которым можно было бы заключить такой контракт. Требование ЕС о свободе передвижения трудовых ресурсов как условии членства в этом негосударстве является, тем самым, в лучшем случае преждевременным. Его следует пересмотреть, причём не только в рамках соглашения с Британией о Брексите, но и для ЕС в целом.
Так какими же будут последствия сумбурных результатов всеобщих выборов в Британии? Мэй долго не удержится на посту премьер-министра. Осборн уже назвал её «ходячим мертвецом» (не признав, конечно, что именно его политика сокращения госрасходов гарантировала её кончину).
Наиболее разумный исход сегодня выглядит политически нереализуемым – коалиционное правительство консерваторов и лейбористов, например, с Борисом Джонсоном в качестве премьер-министра и Джереми Корбиным в качестве его заместителя. Такое правительство могло бы принять программу действий на два года, состоящую всего лишь их двух пунктов: подписание соглашения о «мягком» Брексите с ЕС и большая программа государственных инвестиций в жильё, инфраструктуру и зелёную энергетику.
Аргумент в пользу такой инвестиционной программы простой: прилив поднимет все лодки. Дополнительным плюсом процветающей экономики станет снижение враждебности по отношению к иммиграции, благодаря чему Британии будет проще вести переговоры по чувствительному вопросу о регулировании миграционных потоков.
И кто знает, может быть, эти переговоры заставят ЕС пересмотреть собственную приверженность принципу свободного передвижения трудовых ресурсов. В этом случае Брексит окажется не столько вопросом о выходе Британии, сколько – об изменении условий членства в Евросоюзе.
Роберт Скидельски – член Палаты лордов Великобритании, почётный профессор политэкономии в Уорикском университете
Материал Project Syndicate Фото: Алекс Бремер
