Накануне Международного день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин, установленного ООН в 2000 году, мы приехали в Тюрьму № 7 в Руске. Это единственная исключительно женская тюрьма в Молдове. Здесь мы узнали, что 25% заключенных отбывают наказание за убийство мужа. В Руске мы познакомились с тремя женщинами, приговоренными к лишению свободы за убийство.
Все три случая похожи: насилие, терпение, убийство, принятие. Во всех трех случаях преступления были совершены в праздничные дни, когда мужья этих женщин выпили слишком много и проявили к ним агрессию, что было уже не в первый раз на протяжении их совместной жизни. Сегодня все три женщины отбывают суровое наказание в тюрьме – они приговорены к 10-12 годам.
Убийства на праздники
Мариана Сырбу приговорена к 12 годам лишения свободы. Она с сожалением вспоминает о том дне:
«Это был воскресный день, и нас с мужем позвали к свекрови. Мы приехали в обед, посидели за столом, выпили, и муж выпил слишком много. К вечеру мы вернулись домой. Пока я была у свекрови, мы не ссорились… Обычно он был очень агрессивным. Я тяжело жила эти 18 лет. Я убегала из дома, и меня избивали».
Мариана Оларь, приговоренная к 10 годам лишения свободы, тихим голосом рассказала о произошедшем в канун Нового года, в 2019 году:
«Примерно в 7 часов в доме заплакал ребенок, и я быстро побежала посмотреть, почему он плачет. Он сказал, что ударился рукой о шкаф. Я не помню, как в тот момент я пырнула его ножом и не помню ножа у него в руке. Через несколько минут я пошла посмотреть, что делает муж. Он лежал на кровати с открытыми глазами. Я позвала его. Никакой реакции… Я взяла телефон и позвонила в 112. Я сказала, что муж умер».
Елена Робу-Гросу, приговоренная к 10 годам лишения свободы, рассказала, что вышла замуж по любви, когда ей было всего 15 лет. После свадьбы они уехали в Россию на работу, пытаясь помочь отцу, который был болен раком. Помочь ему не получилось, а их поездки закончились, когда появились дети. «После рождения второго ребенка муж стал жестоким и безжалостным. Каждый праздник превращался в „поле боя”»… Таким же был тот роковой день, который изменил ее жизнь и жизнь ее детей.
Офицеры полиции – сообщники агрессоров
Каждое из трех убийств было спонтанным, незапланированным, и все они произошли после расставаний, разводов и неоднократных звонков в полицию, которые ничего не изменили в их жизни и в их отношениях.
Мариана Сырбу говорит, что за годы их брака были ночи, когда они прятались на кладбище возле дома и оставались среди могил до утра. Она много раз обращалась в полицию, но безрезультатно:
«Они рвали заявления. Нас со свекровью обеих избивали, и мы ходили в полицию. Ему сказали не трогать нас, но прошло какое-то время, и он продолжил. Как только он напивался, все… Я приходила с работы, и если я заставала его спящим после пьянки, я должна была открыть калитку кладбища или оставить ворота открытыми… Мне было трудно… я жила возле кладбища. Зачастую, когда я убегала, я сидела на кладбище до 2-3 часов ночи. Моя мама жила ниже, и она говорила мне: „Не иди на кладбище, приходи ко мне”. Но я не шла, потому что он приходил и устраивал скандал. Я не хотела, чтобы он обидел маму, и поэтому терпела. Иногда я сидела там, пока он не засыпал, а потом заходила домой. Мне было очень трудно, но я терпела. Многие говорили мне: „Мариана, брось его, уезжай за границу”. Но я не могла бросить сына, зная, в чьих руках он останется. Я не смогла. Я терпела скорее ради ребенка».
Мариана Оларь попросила не показывать ее лицо на фотографиях. Мы выполнили ее просьбу. У нее измученный и напуганный взгляд. Тюрьма не может стереть с лица жертв следы насилия и страданий:
«Я не помню, сказала ли я, что я его пырнула, и что это было домашнее насилие. Он часто меня бил. Я каждый раз убегала. Я обратилась в полицию в 2018 году, когда он меня избил, и у меня была сломана рука. Он ударил меня, и я ударилась рукой о шкаф. Тогда они сказали, что ему дадут 3 года тюрьмы, и я простила его, потому что у нас двое детей, и мы хотим, чтобы их воспитывали и мать, и отец. В 2011 году, после второго ребенка, мальчики уже начали ходить, а он начал с пощечин, с плохих слов, и мы 5 лет жили у моей мамы. Моя мама видела, когда он меня бил, и говорила ему, что так нельзя… Чаще всего он бил меня, когда мамы не было дома… Меня спрашивали, почему у меня синяки под глазами, на ногах. Я говорила, что ударилась, и все время прятала их и никогда не рассказывала родителям. И вот я оказалась здесь».
Елену Робу-Гросу избивали, и она попадала в больницу. Она также обращалась в полицию. Она много раз убеждалась в том, что полицейские помогают ее мужу избежать ответственности, а иногда, после развода, они «вызывались» приводить к нему жертву, когда она больше не хотела общаться с ним. В таких случаях ее избивали еще сильнее.
«Я писала многочисленные жалобы, но он ходил и платил… Они говорили, что это семья, поэтому разбирайтесь сами… Я была в больнице, мне накладывали швы на голову. Когда меня положили в больницу, муж сказал: „Если ты подашь заявление, тебе не жить”. Он угрожал мне. Он часто угрожал, что заберет у меня детей. Для меня дети были… как для любой матери. Чтобы семья не развалилась, я старалась все терпеть. В 2011 году мы развелись, и я нашла работу, сняла жилье, но он везде следил за мной и угрожал мне. В первый год после развода, когда я еще не получила развод, пришел участковый офицер полиции. Это было в канун моего дня рождения. Он вошел в дом, потребовал у меня паспорт и сказал, что меня объявили в розыск. Как меня могли объявить в розыск, если я работала в городе? Он сказал, что я должна пойти с ним в участок. Я пошла. Если нужно, значит нужно. Было примерно 6:00. Когда я села в машину с полицейским, сзади сидел мой муж. Мы приехали в полицию, и полицейский вышел. За рулем был таксист. Он отвез меня домой, и меня сильно избили. Часто, когда он меня избивал, если у меня были синяки, он отправлял меня к матери, чтобы я вылечилась. Очень трудно и больно все это вспоминать».
Я крикнула: «Дима, выходи, мама зарезала папу»
Много лет подряд никто не защищал их, и им приходилось ночевать на кладбище, прятаться в оврагах под страхом смерти, убегать из дома и бежать, пока ноги позволяли им. В момент отчаяния они ударили в ответ, защищаясь…
Об убийстве Мариана Сырбу рассказывает как о фильме ужасов: «Мы лежали – он у стены, а я с краю, – а возле кровати был столик. Он обозвал меня, и когда он хотел меня ударить, я встала. Он схватил меня за волосы, я повернулась, и я не знаю, как у меня в руках оказался нож. Я ударила его два раза, а затем выбросила нож и вышла на улицу. Сын был в своей комнате. Тогда ему было 16 лет. Я крикнула: „Дима, выходи, мама зарезала папу!” Я вышла на улицу, взяла телефон, позвонила в скорую. Они приехали и забрали его, а потом приехала полиция, естественно. Он умер на следующий день, примерно в 5 часов 7 минут. Я сожалею о том, что сделала. Я не хотела… я терпела… Я сделала это не специально… Если бы я сделала это специально, то я бы сделала так, чтобы я не была сейчас здесь».
Мариана Оларь решила признаться в убийстве мужа, хотя она и по сей день не уверена, что она его убила: «Прокурор сказал, что, если я не признаюсь, то получу 18 лет, а если признаюсь, то мне дадут 10 лет. Тогда я не знала, что сказать, как ответить, и я сказала, что это я сделала. Если там были мои следы, то, наверное, это была я. В тот вечер была и тетя, и дедушка, и был еще один парень из соседнего дома, наш кум. Он тогда ушел. Я не знаю, я пырнула мужа или это сделал кум. Меня арестовали, отвезли в Тюрьму № 13. Я звонила домой, и мне сказали, что весной нашли другой нож, и неизвестно, кто, что и как сделал. Доказательством были мои следы».
Елена Робу-Гросу терпела насилие и унижения вплоть до дня, когда он «посидел за праздничным столом, выпил, стал еще более буйным, и возникла ссора». Елена не помнит, из-за чего. «Он попытался схватить нож… Но нож был рядом со мной. Я взяла нож и не знаю, как… Очень грустно вспоминать об этом. Тетя вызвала скорую, полицию, но он был уже мертв».
Их ждут на свободе
Все три женщины сожалеют о произошедшем. К тому же, поскольку их приговорили ко многим годам лишения свободы, они не могли воспитывать детей так, как им хотелось, хотя дети заслужили расти рядом с матерями.
Мариана Сырбу со страхом вспоминает о том, что она пережила после убийства: «Я очень боялась, что сын отдалится от меня. Через 72 часа, на которые меня задержали в начале, я спросила его: „Дима, ты ненавидишь маму?” Он спросил меня: „За что?” „За то, что я зарезала папу”. Он сказал: „Нет, мама”. Когда он вырос и стал драться, я кричала: „Дима, папа бьет меня”. Он приходил и спрашивал: „Зачем ты это делаешь, ведь она только пришла с работы? Скажи, в чем причина?” И он начинал ругаться… Мальчик понял, что мне тяжело жилось… В суде он сказал, почему я его не бросила: „Как бросить его, если он сказал: „Иди куда хочешь, но я тебя найду и убью”. Маме пришлось жить с ним”».
Мариана ждет дня освобождения, чтобы поехать к сыну в Испанию, где они вместе будут работать в пекарне. «Он сказал, что, когда я выйду, я приеду и мы вместе будет работать в пекарне. Я с большой любовью жду. Я довольна своим сыном. Он нашел свое место и очень меня поддерживает. Он всегда говорит: «Мама, не думай о том, где ты, и все легче пройдет».
У Марианы Оларь есть личный дневник, в который она записывает все мысли, разговоры и планы, связанные с ее двумя сыновьями. Им 10 лет и 11 лет. «Они какое-то время жили под опекой одной семьи, а потом я попросила сестру, чтобы дети жили дома у моих родителей. Сестра решилась и полностью забрала их к себе в сентябре. Сейчас они оба с сестрой. Я помогаю им, чем могу, зарплатой, которую я получаю здесь, ведь я работаю на кухне. Зарплата – 1200 леев, и из нее я выплачиваю иск для свекрови – 140 тысяч леев. Она потребовала, и я стараюсь понемногу платить из того, что у меня есть. Я хочу домой, к детям, которые ждут меня. Мне жаль, что это произошло, и я оказалась в такой ситуации. Если бы это был не он, то была бы я, или наоборот».
Ради сыновей Елена Робу-Гросу освоила в тюрьме три профессии: пекарь, парикмахер и повар. Она считает, что, имея эти профессии, она сможет помочь детям после освобождения. «Я не боюсь свободы. У меня двое сыновей, которыми я горжусь. Я больше боялась, что, когда я попаду сюда, мальчики пойдут по кривой дорожке – станут курить, пить… Но я мать, которая гордится, и они придают мне сил, терпения, и я могу проходить через все это… Я желаю всем матерям, которые находятся здесь, таких детей, чтобы они вселяли в них доверие и помогали преодолевать все испытания, с которыми мы сталкиваемся в этих стенах».
Что бы они сказали другим женщинам, ставшим жертвами насилия?
Мариана Сырбу: «Я бы сказала им не терпеть и наконец освободиться. Если они увидели, что не складывается, они не должны терпеть, а иначе они окажутся здесь и придут к такому же результату. Если сразу нет понимания, пусть разводятся.
Эта тюрьма немного привела меня в чувство, и теперь я поняла, что я должна была бросить все и уйти».
Мариана Оларь: «Это трагедия для нас, для наших детей и родителей, которые пострадали из-за нас. Я бы хотела, чтобы другие девушки и женщины, которые живут в страхе, бросали все и уходили с детьми, потому что это никогда не прекратится».
Елена Робу-Гросу: «Никогда не терпеть. Была первая пощечина, значит будет и вторая. Да, говорят, что нужно прощать, но прощение ни к чему не приводит. Я простила, развелась, потом вернулась обратно, потому что он отец моих детей, но ни к чему хорошему это не привело. Сейчас дети в таком возрасте живут с чужими людьми, с родственниками, а не с мамой и папой. Я думаю, что лучше быть рядом с детьми, не терпеть все побои и унижения от мужа, иметь смелость и силу для того, чтобы сказать СТОП или обратиться к надежному человеку. Я этого не знала, но теперь я многое знаю, так как я много читала. Я знаю, в какие двери следует стучаться».
«Слишком жестоко наказывать женщину, которая и так уже была наказана»
Ольга Русу, психолог в тюрьме в Руске:
«Над ними издевались день и ночь, как некоторые рассказывают, их будили, чтобы пить с ними, а если они не хотели пить, говоря, что рядом дети, или что утром надо идти на работу, их избивали. Я не думаю, что это счастливые события в жизни женщины.
Не как совет, а как рекомендация – они не должны бояться говорить о том, что они испытывают. Мы все еще живем со стереотипами из прошлого, когда нам говорили: „Ты вышла замуж, значит терпи. А иначе что скажет сосед или мама?” Сейчас мы выбираем вариант забрать детей и уйти, а если нет детей, то следует обращаться в различные центры, которые открыты для помощи женщинам. Я думаю, что это золотое правило – иметь возможность и храбрость вырваться из рук агрессора. Многим недостает храбрости.
У нас есть пробелы при установлении срока заключения и в других законах… Слишком жестоко наказывать женщину, которая и так уже была наказана. Я думаю, что законодательный орган еще должен работать над законами, которые определяют, как наказывать жертву насилия».
Заключенные, осужденные за убийство, говорят, что сделали это в целях самообороны
Арина Цуркану, адвокат, Центр по правам женщин
«В случае с женщинами, отбывающими тюремное заключение за домашнее насилие, повлекшее смерть, которые ранее были жертвами, я не могу сказать, что законодательство очень дружелюбно, потому что эти женщины долгое время подвергались насилию и, возможно, сообщали об актах насилия или не сообщали по разным причинам. На данный момент законодательство не дает им очень широкого спектра привилегий, чтобы смягчить их наказание из-за этого обстоятельства, то есть из-за того, что они очень долго были жертвами. На данном этапе к смягчающим обстоятельствам, которые предусмотрены УК, не относится положение потерпевшего. Есть много случаев, когда женщины долгое время терпели насилие, а в критических обстоятельствах отомстили своему жестокому спутнику жизни и отбывают тюремный срок за это. Статья 201/1 о насилии в семье, повлекшем смерть, предусматривает наказание за такое преступление в виде лишения свободы сроком на 12-15 лет. Есть другая возможность, а именно статья 79 Уголовного кодекса, в которой указано, что суд может смягчить или назначить наказание ниже минимального, если имеются исключительные обстоятельства. Зачастую, когда мы консультируем женщин, отбывающих наказание в исправительном учреждении в Руске, в рамках нашего проекта с Центром по правам женщин, они заявляют, что они действовали в целях самообороны. Это правда, что наш закон предусматривает освобождение от уголовной ответственности в случае самообороны, но на практике этого не происходит или это очень трудно доказать, и, к сожалению, большинство женщин отбывает наказание.
В 2020 году, до пандемии, Центр по правам женщин провел анализ совместимости нашего законодательства со Стамбульской конвенцией и дал рекомендации по изменению законодательства, чтобы жертвы домашнего насилия были защищены, в том числе, когда они оказываются в таких критических ситуациях. Но эти поправки еще не внесли».
Если вы подвергаетесь насилию, запросите временное проживание в центрах, которые оказывают помощь жертвам домашнего насилия
- Центр помощи жертвам и их защиты;
- Ассоциация против насилия Casa Mărioarei;
- Дрокиевский материнский центр Ariadna;
- Бельцкий центр семейного кризиса Sotis;
- Бельцкий детский центр временного проживания;
- Хынчештский районный материнский центр Pro-Femina;
- Кэушанский материнский центр Pro Familia;
- Кагульский материнский центр.
Попросите суд ввести охранные меры и заставить агрессора временно покинуть общее жилье.
Запишите и имейте при себе номер телефона доверия для жертв домашнего и сексуального насилия – 0 8008 8008.
Анетта ГРОСУ
