Материал Еврорадио

72 года назад закончилась Вторая мировая война. Многие её герои, к сожалению, покинули этот мир. Но мы нашли пятерых настоящих воинов-ветеранов и спросили, как они собирались на войну и как встречали победу.

∗∗∗

Владимир Яковлевич Игнатович, 94 года

Родился на Гомельщине. В июле 41-го восемнадцатилетний Володя пошёл на войну. Был пулемётчиком.

Фронтовое фото Володи Игнатовича. Он в верхнем ряду второй справа

“Сначала отца моего забрали. А через неделю, я как раз деревню патрулировал, едет председатель колхоза, увидел меня, и кричит:” Иди, Володя, матери скажи, пусть печёт коржики, завтра идёшь на войну”. Пришёл, сказал, мать заплакала, стала готовить меня в дорогу, напекла коржей. Я был, как и сейчас, маленький такой, низенький. Пришла соседка, мать потом рассказывала, Улита, спрашивает: “Марьечка, чего ты плачешь, по мужу, по Якову?”. “Нет, ― говорит, ― по Володьке”. “Ты не плачь по Володьке. Он придёт целенький. Я, говорит, как увидела, какой он маленький ушёл с рюкзачком, то “лечила и лечила” его, пока видно было”… И рюкзак мне срывало, и пуля проходила насквозь через шинель, а ко мне не прикоснулась. Может, и правда “налечила”, до сих пор, вот, живу!

А 9 мая встретил в лесу в Латвии. Воюем-воюем, а потом всё стихло. Я как раз у края леса был. И тут из-за того леса два немца с белым флагом выскочили. Думаем, что-то будет. Наши пошли к ним, поговорили. Те пошли себе, а наши вернулись, и говорят: “Война закончилась, мы победили”. Довольные были, танцевали. Но случилась неприятность. Погуляли, погуляли, время обедать. А у одного солдата пистолет заряженный в кармане оказался. Он пришёл за обедом, а тот пистолет выстрелил”.

После войны Владимир Яковлевич вернулся на родину в деревню Радков Октябрьского района, работал пастухом. Сейчас живёт у дочери в Вилейке.​

∗∗∗

Борис Иванович Попков, 90 лет

Родился в Пензенской области России. В 44-м году семнадцатилетний Борис призвался на службу. Был пограничником.

Призывное фото Бориса Попкова

“Меня брали дважды. Сначала в Морфлот ― направили в Архангельск. Но прибыли мы на пересыльный пункт в Пензе, пять дней “клопов покормили”, и нас отправили обратно домой. Побыли дома, и снова повестка, только уже в пограничные войска. Так я и оказался в Беларуси, в Брузгах. Страшно было сразу, когда из дома провожали, потому что знали, куда еду. Нас, 17-летних, в ад этот, на границу отправляли. Всё время страшно было, только когда передышка какая, отпускало. А что скажешь?

В 45-м вернулись с ночной разведки. Пришли, ждём завтрака. Расселись по углам, кто винтовку чистит, кто что. Вдруг стрельба. Кругом стрельба. Мы подорвались, что такое ― граница рядом, может, прорыв?! Выбежали ― стреляют все, кому не лень, стреляют в небо. А дневальный по роте кричит: “Победа, ребята, победа!”. Стреляет и начальство, и часовой, забыв про устав ― оружие же у всех было. Ликовали, кто жив остался. Стрельба долго не останавливалась, пока сверху не приказали”.

После войны Борис Иванович служил в армии, получил юридическое образование. Некоторое время работал судьёй Минского района. Живёт в Заславле.

∗∗∗

Любовь Ивановна Дубина, 92 года

Родилась в Украине, с двух лет жила в Москве. В 1942-м, пятнадцатилетняя, пошла на войну. Была связисткой.

Связистка Любовь ― справа

“В газете “Правда” прочитали о Зое Космодемьянской и рванули в военкомат. Со мной были две подруги, десятиклассницы, а я закончила только седьмой класс. В военкомате были большие очереди, и несколько дверей. Выстояли очередь, заходим к военруку. Он посмотрел на девушек, тех кто старше, а мне: “А вы куда?” Говорю, что на фронт. Выгнал он нас. Мы же пошли в другую очередь, в другую дверь. Предложили нам в итоге пойти в медико-санитарную роту в Москве. Как раз немец подходил к Москве, было столько раненых! Нас мать воспитывала пятерых, отец умер. А поскольку рота эта была в Москве, она спокойно отреагировала, когда я пришла в военной форме. Однако мы хотели только на фронт, писали рапорт за рапортом. В результате попала в связисты в артиллерийский полк. Было очень страшно. Я прошла всю Беларусь от начала до конца, всё время на передовой, в тылу никогда не была.

9 мая была под Кёнигсбергом. Готовилось наступление на Берлин, и мы ожидали, что нас туда переведут. Вечером 8 мая легли спать. И вдруг ночью раздался солдатский крик. Связной выскочил из палатки и закричал: “Война закончилась, победа!” Пять утра было. Как открыли огонь! Крик, шум, объятия, слёзы ― не плакали всю войну, когда теряли друзей, а теперь все плакали. Вон и сейчас дрожь по коже, когда вспоминаю”.

На войне Любовь Ивановна встретила будущего мужа, с ним ездила на службу в Китай. Работала учителем истории в Гомеле. Сейчас живёт в Жодино.

∗∗∗

Иван Владимирович Батура, 89 лет

Родом из Смолевичского района. Был призван в 44-м, в 16 лет. Минёр.

Призывное фото Ивана Батуры

“При оккупации мы видели нечеловечность фашистов, виселицы, издевательства над людьми, поэтому у нас, подростков, была жестокость по отношению к ним. Ну как всё было? Военкомат призвал, быстренько нас обучил, и пошли разминировать. Эта территория, Смолевичский регион, была очень заминирована. За один день, например, наши 34 бойца сняли 240 мин ― сколько жизней спасли! Лично я около 30 мин снял.

А 9 мая 45-го мы были расквартированы возле Жодино, в Высоких Лядах. Здесь был полевой аэродром, откуда немцы вылетали и бомбили деревни, прилегающие к партизанским зонам. Этих бомб тысячи осталось. И мы с самого утра обычно начинали работать, уничтожать это оружие. А тут к хозяйке прибегает председатель колхоза: “Давай быстренько флаг вешать”. А какие тогда флаги!? Он: “Ну хоть платок какой красный, даже с цветами, доставай”. Ну и повесила женщина платок с цветам, привязанный к черенку от печи. И во всех домах такие повесили. Люди праздновали и плакали. Женщины ждали мужчин и сыновей, пусть без ног, но живых. Но они мало приходили, больше похоронки”.

После войны Иван Владимирович восстанавливал систему водоснабжения Минска, позже работал механникам. Живёт в Жодино.

∗∗∗

Иван Александрович Боровой, 94 года

Родился в деревне Боровые Вилейского района. В 20 лет, это был 1944-й год, ушёл на фронт связным.

Иван Боровой за рулём мотоцикла. Фото советских солдат сделали немецкие девушки, которые жили через дорогу

“Объявили мобилизацию, мол, от такого до такого года рождения все должны явиться в военкомат. Это уже было, как немец ушёл. Страшно было. Это сейчас молодые ― шухерные, а мы сидели дома. У нас спецгруппа партизанская в доме квартировала. Один капитан говорит: “Ваня, а ты, может, не хочешь идти?” А кто же хочет идти? А неудобно же и сказать. А он: “Иди свой узелок бери, на подводах поедем”. В партизанах я маленько побыл, ходили немцев на засаду ловить. Потом попал в пехоту, а все знали, что в пехоте плохо. А потом пригнали эшелон за нами, чтобы на фронт отправить. Пить хотелось, но нас же позакрывали, чтобы никто не разлетелся ― всякие же есть. Смотрим через щель, город ― Минск, видимо. Приехали “купцы”, набрали солдат, меня в связисты отправили. Командиры были очень хорошие. Кормить стали лучше, потому что в пехоте кормили только сухой треской, картошкой сушёной и маслом. Привели в лагерь в лесу, приходит майор: “Прошу прощения, что завтрак не подготовили. Теперь сделаем”. И так консерва в супе пахнет!

Мы очень боялись брать Берлин. Думали, немцы окажут серьёзное сопротивление. Возле Берлина как раз строили летние лагеря. Тепло было в мае, красиво: дубы, буки, ясени, грабы. И было всё как-то не по-фронтовому. И стреляли меньше, и машины на войне фары никогда ночью не включали, а здесь идут со светом. И командир полка говорит: “Ребята, готовьте свечку, приду ночью в карты играть”. И вот, в субботу, мы как раз в городе были. Я дежурил. Приходит председатель Макаров: “Боровой, ты был на улице?” ― “Нет. А что такое?” ― “Оденься по форме, иди посмотри”. А на нас же ни погон, ни ремней ― главное, что живы. Оделся, выхожу на улицу ― идут офицеры с белыми флагами или повязками на руках, бросают оружие и становятся в ряд. В глаза не смотрят, на волков похожи ― вон как позорно, такого натворили..! Хорошо служилось, меня любили офицеры, потому что я водку не пил, знали, что я их не подведу. Предлагали остаться, мол, там же голод на родине. А я домой хотел”.

После войны Иван Александрович вернулся домой в Боровые. Работал пахарем.

Маша КОЛЕСНИКОВА