Тяжелобольные дети вынуждены бороться с некомпетентностью врачей и немощностью молдавской системы здравоохранения, неспособной предоставить необходимое лечение и шанс на лучшую жизнь. Как правило, семьи больных детей вынуждены работать за границей и тратить огромные деньги для спасения своих детей.

Несмотря на то, что из государственного бюджета выделяется ежегодно для медицинского сектора миллионы леев, пациенты с серьезными заболеваниями вынуждены обращаться за медицинской помощью за границей, где в больницах есть все необходимое для лечения, а работники этих учреждений не забывают быть, в первую очередь, доброжелательными отзывчивыми людьми.

Опухоль мозга

Несколько месяцев назад Александре Гузун, 14-летней девочке из села Мэгдэчешть Криуленского района, был поставлен страшный диагноз. Первым сигналом тревоги были головные боли, затем онемение и покалывание в левой руке и правой ноге. Родители обратились к врачам, которые заверили, что Александра здорова, а причина недомогания в усталости. Они сказали, что девочка быстро поправится, если пройдет курс медикаментозного лечения. Тем не менее, лекарства не помогли. Родители обратились к другому невропатологу, прошли другое лечение, но без каких-либо изменений. Состояние Александры ухудшалось с каждым днем. Родители стали бить тревогу. «Мы обратились ко всем невропатологам района. Никто ничего не говорил конкретно, поэтому мы поехали в Кишинев», – рассказывает Марина Гузун, мать девочки.

Родители отвезли ребенка в Институт матери и ребенка, где им порекомендовали врача, заведующего Нейрохирургическим отделением Анатолия Литовченко. Поскольку у Александры не проходили боли, врач посоветовал сделать компьютерную томографию, которая выявила кисту на головном мозге. «Врач сказал, что Санду нужно срочно прооперировать, в противном случае мы можем потерять ребенка. Мы испугались. Я спросила врача, если все будет хорошо, и он заверил, что попытается удалить опухоль, но обратил внимание на то, что очень сложно добраться до нее», – отмечает женщина.

Операция была сложной, длилась около четырех часов. «Санда очень тяжело приходила в себя после операции, но мы были счастливы, что она избавилась от опухоли, как заверил нас врач. Мы обрадовались, что самое сложное осталось позади и ребенку станет лучше. Состояние Санды, однако, продолжало ухудшаться, она еще больше ослабла физически и морально», – продолжает женщина. Через месяц Санде сделали новые анализы. „Результаты показали, что опухоль на месте, и что ее размер не уменьшился», – отмечают со слезами на глазах родители девочки, которые были вынуждены начать все заново, после открытой операции на головном мозге, с отчаянием и неуверенностью в завтрашний день.

Почему он экспериментировал на нашем ребенке?

«Мы испугались, что опухоль выросла снова, и мы проконсультировались с другими врачами, которые сказали, что она не могла вырасти так быстро, и, вероятнее всего, врач не дошел до нее», – говорят с грустью родители.

«Я объяснил родителям, что удалил всю кисту, но частичка осталась. Я не мог удалить всю опухоль, потому что она расположена очень глубоко, в области таламуса, а когда были сделаны повторные анализы, размер опухоли был не 5 см, а всего 2,5 см. На втором этапе мы предложили сделать операцию с помощью нейронавигатора, который может добраться до опухоли без того, чтобы открывать череп», – защищается Анатолий Литовченко, врач, который прооперировал Санду.

Несколько специалистов упрекнули родителей в том, что они не проконсультировались и с другими врачами, прежде чем дать согласие на операцию. «Но мы обратились к одному из лучших нейрохирургов… Мы понимаем, что это наша ошибка, что мы поспешили, но мы испугались, что можем потерять ребенка. К тому же, мы не пошли к пастуху, а к специалисту, который занимается лечением детей всю свою жизнь. Почему он экспериментировал на нашем ребенке? Почему не сказал нам сразу, что не сможет сделать эту операцию, или почему не сказал об этом нейронавигаторе из Института нейрохирургии, который находит легче опухоль? Врачи рассказали нам об этом устройстве только после двух месяцев, в течение которых мы не знали, какая опухоль мозга у ребенка, и увеличивается ли она», – говорит Марина Гузун.

Родители лицом к лицу с солидарностью врачей

Затем последовал марафон по больницам. Некоторые врачи говорили, что девочка здорова, а другие говорили, что нужна новая операция, некоторые вспоминали, что есть специальные лазеры для таких случаев, которые могли бы избавить девочку от открытой операции и ее последствиях.

«Каждый приходил с новым решением, но ни одно не совпадало с предыдущим. Кроме того, врачи нас спрашивали, почему мы дали согласие на операцию, но никто не винил врача, который психологически травмировал ребенка, когда сделал открытую операцию на мозге. После того, как была сделана эта неэффективная операция, самое обидное то, что врачи пытались прикрыть друг друга», – рассказывает женщина о мучениях и отчаяние, которое прошлось им пережить. «Мы не знали, кому верить. У меня создалось впечатление, что я попала в порочный круг, в котором врачи защищают друг друга, не думая о ребенке, который больше всего пострадал из-за их безответственности», – продолжает мама девочки.

Родители обратились в нескольких медицинских учреждениях, чтобы разобраться в том, что им нужно предпринять. Они сказали, что хотят привлечь к ответственности врача. «После врачи собирались, чтобы проконсультироваться и решить, как поступить с нашей девочкой. Чтобы все было по протоколу, – так они говорили. А в Министерстве здравоохранения все хвастались, что анализы проводятся в трех лабораториях разных странах, а анализы нашей дочери были переданы только в Центр матери и ребенка», – объясняет Марина Гузун.

«Я слышал, что родители нашли спонсоров»

«Я посоветовал им поехать в Турцию, но операция там очень дорогая», – вспоминает заведующий Нейрохирургическим отделением Анатолий Литовченко.

Родители Санды передали все анализы в Турцию врачу-нейрохирургу, специализирующемуся в онкологии. «Врач сказал, что может вылечить нашу дочь с помощью лазера, а процедура продлится пять недель. Ему нужно было всего несколько минут, чтобы понять, что речь идет об опухоли, а здесь в течение нескольких месяцев делали разные анализы, лечили, не зная, на самом деле, с какой болезнью борются», – говорят родители, разочарованные молдавской системой здравоохранения, которой доверили жизнь своего ребенка. «Врач нас предупредил, что запрещено классическое хирургическое вмешательство, которое может еще больше усугубить состояние девочки», – продолжают родители.

Семья Гузун обратилась с письмом в Министерство здравоохранения, в котором просила помощи для поездки в Турцию для операции, чтобы спасти дочь, которая уже не могла двигать правой частью тела и говорила с трудом. «В министерстве нам сказали, что не могут нам помочь и что мы не единственные, у которых больной ребенок», – вспоминает женщина, которой трудно было услышать, что состояние ее ребенка не настолько серьезное, чтобы Министерство здравоохранения поторопилось им помочь.

Инъекция человечности для медицинской системы

«Я слышал, что родители нашли спонсоров, но я не знаю, поехали ли они в Турцию или нет. Они у меня больше не были», – отмечает Анатолий Литовченко. Также он утверждает, что в последнее время прооперировал еще четырех детей, у которых была опухоль мозга, но менее серьезная. «Каждый ребенок застрахован государством, и родители не должны ничего платить за операцию. У нас есть все необходимое оборудование, чтобы сделать сложные операции. У нас есть все», – поспешил сообщить врач.

Операция для Санды стоит 20 тыс. евро, деньги, которых семья с низким доходом не могла собрать за короткий срок. Нашлись, однако, люди, которые пожертвовали деньги, и за семь дней вся сумма была собрана. «Мы даже не знаем имена тех, кто пожертвовал деньги на операцию. Подходили к воротам, давали нам деньги, подбадривали и уходили, не говоря своего имени», – рассказывает женщина со слезами счастья на глазах. Александра Гузун вернулась домой из Турции 6 мая. Она чувствует себя лучше после операции. Нога восстановлена практически на 99%, и постепенно восстанавливается и тонкая моторика пальцев. Но потребуется еще полгода, чтобы она пришла в себя.

«Врачам из Молдовы было бы хорошо позаимствовать у зарубежных коллег немного скромности, доброжелательности и любви к ближнему своему. Тем, кто страдает, надо говорить добрые слова, чтобы успокоить», – говорит девочка, которую поразила забота иностранных врачей и бездушье молдавских, напрочь лишенных доброты, которая «иногда может помочь».

«Мы бы хотели, чтобы молдавской системе здравоохранения была сделана инъекция человечности. Врачи, принимая какие-нибудь решения, должны быть более компетентными, и не издевались над нашими детьми, экспериментируя над ними, когда могли бы просто проинформировать нас», – заключают родители Санды.

Татьяна БЕГЮ