Последние 7 лет можно считать самыми плодородными в плане фактического срастания с Европейским Союзом и со стандартами информационной открытости во имя прозрачного правления. Однако, оценка степени свободы информации в нашей стране вызывает откровенное чувство тревоги. Согласно Показателю свободы печати в 2017 году, Республика Молдова занимает 80 место в числе 180 стран. Хуже всего – безрадостная динамика, поскольку по сравнению с прошлым годом, мы опустились на целых 4 ступени. Практически, с 2012 года, рейтинг свободы печати в Республике Молдова безостановочно ползет вниз, с 53-й позиции съехав на 80.
Этот период времени был отмечен высокой рождаемостью компьютерных баз данных. Однако радости это никому не доставило в силу повальной смертности этих нежных ростков информатизации. В конечном итоге, «базы почили в бозе»…
Одновременно, законодатели засучили рукава и в несколько заходов доработали Закон о государственном секрете. Последний стал предельно дружественным для новых и новых категорий госслужащих, которые в итоге поимели существенные довески к своим зарплатам «за секретность». Умельцы-законодатели «подшаманивали» Закон в 2011, а затем и в 2016 году. Вот и сейчас новые категории «совсекретчиков» займут в строках закона отведенные им «кормные» позиции.
Республику Молдова с недавних пор именуют «захваченным государством». Может, врут злопыхатели? Однако, даже радетели молдавской государственности, правительственные и парламентские деятели, признают, что юстиция наша далека от независимости, равно как прокуратура. Они не скрывают, что высокие должности в государстве раздаются по политическим соображениям и только «партейцам». А поскольку юстиция, Правительство, Парламент контролируются одной-единственной политической силой, «государственный секрет» известно кто блюдет. Вот и получается, что секреты донельзя мутной партии, у которой проблемы и с чистотой рядов, и с прозрачностью деятельности, могут представлять для широкой молдавской общественности воистину неподдельный интерес.
На основании изменений, предложенных Правительством к Закону о государственном секрете, председатель Апелляционной палаты должен получать за хранение государственного секрета 2500 леев. То есть, сановник, которому вовек не отмыться после убийственной охоты в Пэдуря Домняскэ, будет ежемесячно получать сумму, превышающую размер средней пенсии и только за то, что никому-никому, никогда-никогда не раскроет страшно важный секрет. Вот скажите на милость, какие такие секреты способен хранить публичный деятель, которого можно обвинить в чем угодно, кроме неподкупности?
Одновременно, журналист-расследователь ежемесячно тратит до 2500 леев, иногда и того больше, выкупая у государства право на доступ к информации, которая по закону является публичной: ведь это данные о предприятиях, дворцах и доходах наших отечественных сановников.
Поскольку Правительство Рес-публики Молдова самопровозгласило себя главной движущей силой процесса ассоциации с ЕС, следует отметить, что засекречивание данных о коррупции никак не соотносится со стандартами ЕС. Более того: с недавнего времени, Европейский Союз не стесняется рассекречивать банковские данные в делах об отмывке денег и даже святая святых банковского секрета, Швейцария, не желая мириться с финансовыми преступлениями, решилась на раскрытие данных об оффшорных счетах и сомнительных банковских сделках, попахивающих отмывкой денег. ЕС взял уверенный курс на прозрачность и то, что казалось табу вчера, сегодня рассматривается как вполне обычный предмет внимания широких слоев общественности.
В этой связи приведу пример. В Москве, труп Ленина почти столетие содержится в специальных условиях, и обыватель даже предположить не мог, во что мавзолейные дела могут обходиться. Недавно в России решили, что ничего секретного тут нет и сейчас в российском обществе ведутся разговоры о целесообразности содержания забальзамированного Владимира Ильича Ленина, что ежегодно обходится в примерно 200.000 долларов. Впрочем, это их, российские дела, вот и пусть себе обсуждают…
В нашем краю холмов и пересеченной местности, облеченные правом и обреченные судьбой заниматься расследованиями, журналисты-подвижники, как одуванчики по весне, ютятся в ложбине, разделяющей два склона. С одной горки катится, сминая все на своем пути, глыба Закона о государственной тайне, а с соседней – другое наказание божье – Закон о защите персональных данных. Публичной информации в свободном доступе остается все меньше, и это далеко не последнее, чего нас целенаправленно и методично лишают изо дня в день. На грани чего мы находимся?
Алина РАДУ
