Материал Hromadske

«Я плакала, когда узнала про плен. Потому что для меня плен — это самое страшное. Мой — такой “образцовый нацист” по методичке соловьева. Имеет татуировку, давно уже воюет, то есть, по версии российской пропаганды, давно “убивает детей” на Донбассе», — иронизирует в разговоре с hromadske мариупольчанка Елена Никулина, жена бойца полка «Азов» Максима Никулина, который с мая находится в плену. 

С Еленой мы встречаемся на западе Украины. Здесь она сейчас с пятилетним сыном в статусе переселенки. Ждет не только освобождения мужа, но и второго ребенка. 

«Я в феврале еще не знала, что беременна. Как раз выехала из Мариуполя — и узнала. Это было так странно, хотя мы ждали и хотели, но это как-то неуместно именно сейчас, но уж как есть», — говорит Елена.

Тогда они еще созванивались. Елена сообщила неожиданную новость, и Максим был невероятно счастлив. Потом на время связь пропала, а когда появилась, пришла смска:

«О, боги! Я стану папой. Не могу поверить до сих пор. Это для меня такое счастье! Я так рад! Это такой подарок мне! Я — папа. Спасибо тебе, мое солнышко. Ты мое все».

Елена и Максим познакомились в марте 2021 года на сайте знакомств. Через пять месяцев Максим угостил ее печеньем — внутри была записка с предложением выйти замуж. У Елены к тому времени уже был сын от первого брака. Но у Ярослава с отчимом быстро установилась настолько крепкая связь, что мальчик называет его папой. 

Максим родом из Днепра. Там изучал электронные системы, потом торговал запчастями к тракторам. Последние пять лет жил в Мариуполе, куда приехал служить.

«Пошел прицельно в морскую пехоту, потому что это такое крутое подразделение. Там у него было несколько ротаций. Но из-за режима тишины не удавалось полноценно воевать. В конце концов решил пойти в “Азов”, потому что для него это и самые мотивированные военные, тренированные, у них другая техника, другое снаряжение. А он нашел себя в военном деле, он хотел развиваться», — объясняет Елена.

Когда началось полномасштабное вторжение, Максима дома не было. Уже две недели он находился в селе Урзуф за Мариуполем, где дислоцируется «Азов».

«Сразу мужу не звонила, потому что понимала, что если началась широкомасштабная война, то ему не до звонков, что он работает. Потом сам набрал, сказал уезжать. На самом деле он говорил, что надо выезжать еще задолго до начала этой войны, потому что напряжение в воздухе чувствовалось. Но я не хотела. Потому что я, во-первых, работаю, хожу на работу, во-вторых, за восемь лет мы уже привыкли, что где-то обстреливают, эти звуки до нас доносились в город. Хотя на этот раз, конечно, было по-другому. Работало уже все — и авиация, и обстреливали с моря, и артиллерия», — говорит Елена, добавляя, что и уезжать из собственной квартиры было некуда, потому что ее родственники либо в Мариуполе, либо в Луганской области, где оставаться тоже было очень опасно.

Наконец она с сыном все-таки села в последний эвакуационный автобус, который для своих семей организовали военнослужащие «Азова». Сначала поехала к родственникам мужа в Днепропетровскую область, а когда почувствовала опасность и там, поехала на запад страны.

Связь с мужем становилась все реже. Елена ожидала сообщений в мессенджере, потому что иногда ему удавалось подключиться к интернету. 

«Похоже, связи уже не будет. Сейчас чудом поймал интернет», — написал 31 марта Максим, еще раз виртуально обнимая жену и приемного сына. И писал, как сильно их не хватает.  

«Любимый мой малыш, вкусный пирожочек, нежная тефтелька, тепленькая булочка», — читает Елена в мессенджере сообщение своего мужа от 31 марта. 

Женщина предполагает, что именно эти слова он мог выбрать из-за недоедания или нехватки пищи. Потом Максим напишет, что мечтает о свежем хлебе, или даже не свежем, а просто о хлебе, потому что месяц уже его не ел. 

Последний раз с «Азовстали» Максим дозвонился Елене 14 мая. 

«Связь была плохая, ежесекундно могла оборваться. Поэтому мы о важном говорили — не о военных новостях, а о Ярославе, о будущем ребенке», — вспоминает Елена. 

То, что муж на «Азовстали», она узнала в апреле из новостей — в звонках или сообщениях он не уточнял, где находится. Так же из новостей Елена узнала про плен. После этого просмотрела все российские видео с пленными, но нигде своего мужа не нашла. Говорит, когда он был на «Азовстали», не так волновалась, как сейчас. 

«Мне было бы намного легче и спокойнее, если бы он был на “Азовстали”, потому что он был со своими, его не бросят. Ну что ж, поплакала, но смирилась, ну что я должна сделать», — добавляет Елена.  

Максим Никулин значится в списках пленных. И то, что он находится именно в СИЗО в оккупированной Еленовке Донецкой области, его супруге подтвердили и в воинской части. 

«Я не исключаю, что их могут пытать, что-то там может происходить, но я надеюсь, что та сторона придерживается Женевских конвенций, и все будет хорошо, и они вернутся через три месяца. Единственное, что можем делать мы, гражданские люди, — это продолжать говорить об “Азове”, о ребятах, о семьях, ожидающих их возвращения».