Материал Meydan TV

В Азербайджане за такой шаг надо приготовиться к издевательствам, оскорблениям, и даже к тому, что родственники могут потребовать уморить младенца голодом

Гюльнаре (имя изменено) 36 лет. Она живет в провинции с родителями и растит пятилетнего сына. Соседи и дальние родственника знают наивную легенду: когда-то Гюльнару похитил молодой человек, они жили какое-то время в гражданском браке, а потом муж бросил ее и ребенка, и Гюльнаре пришлось вернуться к родителям.

Страшная правда известна только родителям и брату: на самом деле сын Гюльнары – от любимого человека, с которым у нее не было официально зарегистрированного брака.

– В 25 лет я переехала жить в город, к родственникам. Ведь в провинции нет работы, и никаких перспектив на будущее. Устроилась на работу в магазин, торгующий музыкальными дисками, завела друзей, присоединилась к одному молодежному движению. Когда мне было 30, я познакомилась с парнем. Мы стали встречаться, и секс у нас тоже был, хотя в Азербайджане это не принято без брака. Когда мы встречались, мой парень потребовал, чтоб я ушла с работы. Такое бывает у азербайджанских мужчин – им может не понравиться место работы их спутницы. Я решила пойти ему навстречу и уволилась. А потом мы расстались.

Первые признаки беременности Гюльнара приняла за болезнь. Думала, все, что угодно, даже рак у себя подозревала, но почему-то ни на минуту не задумалась о беременности. Сделать тест посоветовала подруга – на всякий случай. Он оказался положительным.

– Мне было страшно – ведь мы расстались с парнем, я оказалась одна с этой новостью. Но все-таки ощущала какое-то радостное волнение и надеялась на лучшее. В таких смешанных чувствах позвонила уже бывшему парню. Сказала, что беременна. Он согласился на встречу, а потом заставил меня сделать тест – при нем. Он решил, что это я так хочу вернуть его, прибегла к уловке. Тест, конечно, оказался положительным, и он заявил, что ребенка не хочет, и что мне нужно сделать аборт. В какой-то момент я даже согласилась. Ведь если мы не поженимся, я стану посмешищем для родственников, а брат вообще захочет убить меня. Ни работы, ни дома – как растить ребенка одной?

Но в кабинете врача я расплакалась и все-таки отказалась от аборта. Когда вышла, парня уже не было, сбежал. Потом он мне позвонил и сказал, что если уж я решила рожать, то это только мои проблемы, он умывает руки.

Время шло, и незадолго до того, как беременность стала очевидной, Гюльнаре пришлось уйти из дома родственников, у которых она жила. А идти было некуда.

– Несколько дней я ночевала в недостроенном здании. Потом уже вынуждена была рассказать обо всем одному из активистов нашего молодежного движения. Почти все ребята узнали об этом. Это современные городские люди, никто из них меня не осудил. Мне нашли квартиру, один из активистов попросил своего родственника взять меня на работу. Соврал ему, что я развелась с мужем, потому что тот меня бил. То есть, эти ребята помогли мне получить и квартиру, и зарплату. Они меня очень поддерживали, говорили, что мой ребенок станет «сыном движения», когда родится.

Гюльнара даже не подумала рассказать о своей беременности семье. Ведь дочь, родившая внебрачного ребенка, самое позорное, что может произойти в обычной азербайджанской патриархальной семье. Но однажды секрет раскрылся: когда Гюльнара была уже на седьмом месяце, совершенно неожиданно приехала мама.

– Она так рыдала, как будто узнала, что я смертельно больна. Говорила: «Почему ты не сказала мне сразу, я бы тебя на аборт отвела, и никто бы не узнал о нашем позоре!» А я ведь потому и не рассказала, чтоб они не заставили меня делать аборт. Мама ушла от меня в рыданиях и, умоляя, чтобы никто не узнал о моей беременности. Потом выяснилось, что она не выдержала и все-таки рассказала обо всем отцу и брату. Но скрыла от них, где я живу, боялась за мою жизнь. И не зря – брат сразу же поехал в город, чтоб найти и убить меня. К счастью, не нашел.

Встречать Гюльнару из роддома пришли те самые активисты-спасители – члены молодежной организации. Врачи и медсестры с удивлением спрашивали, где мать или свекровь роженицы и почему здесь стоит столько молодых людей. Гюльнара им сказала, что она сирота, муж умер, а эти ребята – родственники покойного мужа, которые поддерживают ее. Когда сыну Гюльнары было три месяца, приехала из деревни бабушка. Не выдержала.

– «Какой маленький! Как мышонок» – это было первое, что сказала мама, увидев моего мальчика. И она тут же стала ухаживать за ним – она медсестра, она знает, как правильно ухаживать за ребенком. И меня научила. Обещала сделать все, чтобы отец и брат приняли меня. Когда ребенку был год, он заболел, и я позвонила маме. Она приехала, и мы вместе отвезли его в больницу. Десять дней держалась высокая температура, он был в полуобморочном состоянии. Мама, «пользуясь случаем», позвонила отцу и брату, попросила их принять нас обоих. Отец согласился скрепя сердце. Но при одном условии – мы всем должны были соврать, что меня похитил парень, чтобы жениться, потом мы расстались, и ребенок от него.

Мать забрала Гюльнару и внука в деревню. Когда брат увидел ее на пороге, хотел избить, но родители помешали. Спустя некоторое время все уладилось. И хотя Гюльнара живет под строгим надзором родителей, соседи и родственники все еще не знают правду, семья ребенка приняла. Да и к Гюльнаре отношение не такое жесткое, как раньше.

– Главное для них, что семья «не опозорилась». Мы же скрыли ото всех, как я родила. Если бы все всё узнали, было бы намного хуже – и мне, и ребенку, – говорит Гюльнара.

Ее сыну сейчас 5 лет и Гюльнара счастлива, что дала ему жизнь. Но без помощи друзей это было бы невозможно.

– Мне был 31 год, взрослая женщина, я уже знала, чего хочу от жизни. У меня были хорошие друзья. Если бы они не поддержали меня и морально, и материально, я не смогла бы пройти одна через все это. Они нашли мне жилье, работу, защитили, когда брат искал, и хотел убить меня. Если бы на моем месте была бы девушка помоложе, и если бы у нее не было таких друзей, избежать аборта ей бы ни за что не удалось.

По данным Государственного комитета статистики, ежегодно в Азербайджане рождаются от 20 до 27 тысяч внебрачных детей. Это приблизительно 15 процентов от всех рожденных детей в стране.

Цифра может показаться шокирующей, если знать, насколько традиционно и консервативно азербайджанское общество, в котором 98 процента населения мусульмане.
Но дело в том, что в азербайджанском обществе есть несколько типов семей и допустимые отношения не ограничиваются официально зарегистрированным браком. Общественная мораль не возражает против семей, которые сыграли свадьбу, но не оформили отношения юридически, а также допускает ситуации, когда в основе создания семьи лежит похищение невесты женихом. Главное условие для того, чтобы считать брак официальным, а рожденного в нем ребенка законным – публичное признание создания семьи мужчиной.

Матерями-одиночками считаются женщины, родившие детей без соблюдения необходимых условностей – у них не было ни загса, ни свадьбы, ни похищения.

Число женщин, решившихся на такую отчаянную смелость, азербайджанскому госкомстату неизвестно, но наверняка оно очень невелико.

Потому что в таком случае женщину ждут преследования со стороны родственников, которых она «опозорила» и оскорбительные насмешки на улице. Те немногие матери, которые решили родить не от мужа, обычно готовы к тому, что от них отвернутся друзья и что их уволят с работы. Они знают, что родившая без мужа женщина будет считаться беспутной и опозорившей свой род на сотни лет.

Правозащитникам известны случаи, когда женщин, родивших без замужества, заставляли не кормить малыша и этим убивали ребенка. Другие изощренные издевательства, которым могут подвергнуть «незаконнорожденных» в Азербайджане – это булинг в школе, оскорбления со стороны соседей и родственников, обзывания на улице. И как сотни лет назад, азербайджанские дети, родившиеся «неправильно» обычно всю жизнь скрывают свое происхождение.