Репортаж с севера, из «пророссийского края» Молдовы, о том, что «Россия – наш друг, а Евросоюз хочет эксплуатировать наш мозг»
На референдуме 2024 года по вопросу интеграции Республики Молдова в Европейский союз во многих селах в северных районах страны жители высказались против вступления, и более 90% избирателей выбрали вариант «Нет». Мы отправились в некоторые населенные пункты Окницкого, Дондушенского и Единецкого районов, планируя репортаж, который приблизил бы нас к страхам людей, связанным с ЕС, а также к их повседневным заботам.
Добравшись туда, мы столкнулись с редкой ситуацией – категорическим отказом местных жителей говорить на камеру о счетах за коммунальные услуги, об ЕС, о России, да и вообще о чем-либо.
«Это не к нам», «Я не буду нiчого говорити», «И больше мы вам ничего не скажем» – это лишь некоторые из реплик местных жителей.
Въезд в село Покровка Дондушенского района предваряет аллея с высокими дубами, с которых мужчины срезают ветки и загружают их в ржавый трактор советских времен. Сразу после указателя с названием населенного пункта, слева расположено заведение под названием «Покровская усадьба» – довольно просторное, но пустое. Согласно переписи 2014 года, основную часть населения Покровки составляют русские – более 93%, и поэтому на наше «Bună ziua» нам ответили: «На русском, если хотите».
Хотя село газифицировано, из многих труб идет дым, а местные жители рубят дрова и измельчают ветки. Тепло одетая женщина призналась, что не может обогревать дом только газом, поэтому топит еще и дровами.
«Может, у вас в Кишиневе газ дешевле или вам дают большие компенсации, а мы тут, на севере, брошены на произвол судьбы», – сказала она.
«Это не к нам»
За последние месяцы ее семья получила компенсацию в размере 300 и 500 леев. Женщина отказалась говорить на камеру и не позволила снимать, как ее муж рубил дрова, а она их собирала. На улице под названием «Центральная 106-118» мы встретили нескольких мужчин, раскалывающих дерево. Мы попытались завести разговор, чтобы понять, что они знают об энергетическом кризисе, но в ответ услышали: «Это не к нам».
На другой улице мы увидели женщину, которая везла в тачке хворост, но и она не захотела с нами разговаривать. Мы вернулись на Центральную и встретили водителя ржавого трактора, который делал несколько «рейсов с дровами», но и он ответил, что у него нет времени на «телевидение».
Мы отправились в Окницу, в село Кэлэрэшеука, расположенное в непосредственной близости от украинской границы и контрольно-пропускного пункта Отачь – Могилев-Подольский. Более 90% его жителей – украинцы. В центре села нас приветствовал памятник с надписью «Я помню, я горжусь. 9 МАЯ 1945», посвященный окончанию Второй мировой войны.
Хотя жители Кэлэрэшеуки считают себя украинцами и живут рядом с украинской границей, на референдуме осенью 2024 года по вопросу европейской интеграции более 92% жителей Кэлэрэшеуки высказались против вступления Республики Молдова в Евросоюз. Это происходит на фоне того, что с начала войны в Украине ЕС остается одним из главных союзников, поддерживающих украинскую армию в защите от российских ракет. Эти ракеты, кстати, не раз пересекали воздушное пространство Молдовы, а их обломки находили в том числе на территории Окницкого района.
Мы попытались поговорить с жителями Кэлэрэшеуки об этом и понять, что же их так пугает в Европейском союзе. У церкви в центре села беседовали несколько пожилых женщин. Мы начали разговор с повседневных забот сельчан, а затем перешли к теме евроинтеграции.
«Нам не нужна ваша Европа, и мы ей не нужны», – раздался голос из толпы. И нас предупредили, что разговор окончен.
«Я не буду нічого говорити»
В сельском продуктовом магазине собралось несколько мужчин. «Это не к нам», – ответили и они. Мы зашли внутрь, где нас встретила большая табличка с надписью «Здесь продаются спиртные напитки».
Из-за прилавка нас приветствовала молодая девушка лет 18-20. Узнав, о чем мы хотим поговорить, она прямо, с украинским акцентом, ответила:
«Я не буду нічого говорити».
Напротив магазина расположены школа и детский сад. По дороге к школе мы встретили двух учительниц. Когда мы спросили их, считают ли они, что Молдова не должна присоединяться к большой европейской семье, одна из них ответила:
«Да, это наша позиция и что с того?». «И больше мы вам ничего не скажем», – добавила вторая.
В школе нам сообщили, что директора нет, а вход внутрь запрещен из-за карантина. В детском саду сказали, что директор и бухгалтер заняты расчетами, а сотрудницы не хотят разговаривать с журналистами. Пытаясь выяснить, что пугает местных жителей в Евросоюзе, откуда они черпают информацию и почему категорически отказываются говорить со СМИ, мы зашли в здание сельской мэрии.
Василий Папуша сообщил, что это не новость – сельчане давно скептически относятся к ЕС, поскольку ничего хорошего от него не видят. Более того, он признался, что, слушая своих односельчан, разделяет их позицию, и посоветовал искать в другом селе людей, готовых говорить.
«Такого ада как в Европе я никогда не видела»
Так мы оказались в селе Ружница того же района, но столкнулись с аналогичной картиной: заброшенные дома и местные жители, напуганные ЕС, журналистами и публичными разговорами. Некоторые из тех, кого мы смогли «словить» из-за заборов, даже спрашивали, не являемся ли мы членами какой-нибудь партии, «которые приехали изучать и присматривать территорию». Одна женщина, работавшая в огороде, заявила, что и слышать не хочет о Европе, так как проработала там более 15 лет.
«Такого ада как в Европе я никогда не видела. Мы не хотим слышать о Европе», – твердо сказала она.
«Давайте не будем о политике», «Давайте не будем говорить о Европейском союзе» – таковы были ответы многих местных жителей.
Житель Ружницы: «Давайте не будем говорить о Европейском союзе».
Репортер ZdG: «Поговорим о России, ладно?»
Житель Ружницы: «Мы можем говорить о России, но я не знаю, как и где вы будете использовать эту информацию – нет».
«Конечно, Россия – друг Молдовы»
С той же попыткой – поговорить о России и ее отношениях с Молдовой – мы приехали в село Мошана Дондушенского района. Более 93% населения села составляют украинцы. «Россия – друг или враг Молдовы?» – прямо спросили мы у немногих местных жителей, согласившихся поговорить с нами вне видеокамеры. Молодая мама, державшая за руку ребенка, удивленно ответила:
«Конечно, Россия – друг Молдовы. Посмотрите, на Украине идет война, но Россия им помогает и принимает к себе беженцев».
Мы спросили ее, кто вторгся в Украину и заставляет украинцев бежать от войны, и женщина ответила: «Конечно, Америка». Она сказала, что получает информацию из TikTok, но так как батарея телефона разряжена, она не может показать, за какими страницами следит на этой платформе.
И в мэрии, и в медпункте, и в двух сельских магазинах нам ответили, что «никто не будет говорить с журналистами на такие темы», не объяснив, почему или чего боятся люди.
Виктору 40 лет, и по профессии он механик. Он родом из Мошаны, но работает в Чехии, потому что, по его словам, не знает молдавский язык – «подчеркиваю, молдавский язык», – и поэтому не может найти работу в своей стране.
Виктор – единственный сельский житель на севере страны, который согласился дать интервью журналистам ZdG перед камерой. Он возмущен тем, что в Молдове запретили вещание нескольких российских телеканалов, и поэтому «более умных людей спасает интернет». Виктор смотрит в YouTube российские телеканалы НТВ и РЕН ТВ.
«Мы – пророссийский край, так как мы рабы в своей стране», – сказал он.
Репортер ZdG: «Российская Федерация – это враг или друг Молдовы?»
Виктор: «Как Россия может быть врагом Молдовы, если мы из одного горшка вылезли?»
Виктор подчеркнул, что врагами Молдовы «являются западные страны, потому что там давно установлен капиталистический режим, ориентированный на прибыль, а молдаване привыкли жить в радости, работать с отдыхом, а когда работают – либо перед этим выпить, либо потом отметить труд, а там, за границей, все делается ради денег». Он добавил, что даже сейчас «в селе Мошана многие работы оплачиваются алкоголем», а значит, «молдаване не готовы к рынку Европейского союза».
«Люди в Молдове до сих пор воруют еду и дрова не потому, что хотят, а потому, что у них нет денег, ведь правительство не дает им других возможностей», – считает Виктор.
Мошана, Покровка, Кэлэрэшеука, Ружница, Березовка – это села, которые репортеры ZdG объездили вдоль и поперек за два дня, чтобы дать жителям севера возможность быть услышанными, но без особого успеха.
«Газ уже не тот и компенсации не те»
В субботу, 8 февраля, мы прибыли в Единец. Несколько часов ездили по селам Брэтушень и Алексеевка, но столкнулись с той же дилеммой – почему местные жители не хотят разговаривать со СМИ? Ответ мы получили от одной из жительниц.
На въезде в село расположено внушительное здание – Брэтушенский колледж ветеринарной медицины и аграрной экономики. В центре, напротив церкви, мы обнаружили памятник Ленину, а на некоторых жилых домах – советские символы и изображения российских солдат. В селе говорят по-русски. По данным переписи 2014 года, 75% населения – украинцы.
Мы встретили местного ветеринара, который, увидев, как мы уже несколько раз проходим мимо, решил, что мы его ищем по срочному делу, связанному с животными. На референдуме о евроинтеграции более 92% жителей Брэтушень – 1005 человек – проголосовали «Нет». Ветеринар был одним из них.
Убедившись, что его не снимают, он с украинским акцентом сказал:
«Европа может и хороша для своих, но она хочет только эксплуатировать наш мозг, потому что изучила ум молдаван и поняла, что с ним можно работать. И на этом все, только не обижайтесь».
В сельском магазине собрались несколько мужчин, но и они ответили: «Это не к нам».
Хотя у многих жителей Брэтушень, живущих в многоквартирных домах, есть газ, они продолжают отапливаться печами. Их гаражи наполнены дровами и ветками. Когда мы обратились к нескольким из них, нам сказали: «Газ уже не тот и компенсации не те».
Мы уже собирались уходить, когда из-за ворот появилась скромная женщина старше 60 лет. Она представилась бывшей учительницей. Женщина призналась, что была одной из 64 человек (7%) в селе, кто выбрал вариант «Да» на референдуме за интеграцию Молдовы в ЕС, потому что ее дети живут и работают в странах Евросоюза. Она понимает, что это путь, по которому должна идти Молдова, но не хочет говорить об этом открыто, «чтобы ее не осуждали соседи, бывшие коллеги или даже сельские ученики, и чтобы никого не обидеть».
