Интервью с Майей Санду, президентом Республики Молдова
Прошел год с тех пор, как Майя Санду стала президентом, и сейчас ZdG поговорила с главой государства об ее достижениях и неудачах за первый год мандата, а также о самых актуальных вопросах на повестке дня страны. Интервью было необычным и проводилось в редакции, и поэтому несколько журналистов ZdG смогли задать президенту вопросы. Майя Санду рассказала о реформе судебной системы, о деятельности Парламента и Правительства, о кризисе природного газа, о внешней политике и о планах на будущее.
— Если оглянуться назад, как прошел первый год мандата, и довольны ли Вы тем, чего добились на должности президента?
— Я горжусь тем, что сделали граждане Республики Молдова, и я думаю, что самое важное наше достижение – это то, что мы отстранили от власти продажных политиков. Я тоже сделала свой вклад – я помогла создать условия, чтобы у граждан была возможность отстранить от власти коррупционеров. Теперь у нас очень много работы. Так что мы не можем быть довольными. Что касается учреждения, которое я возглавляю, я думаю, что мы добились некоторых вещей во внешнем плане, ведь нам удалось наладить отношения с некоторыми странами и улучшить представительность Республики Молдова на международных форумах. Нас тоже услышали. Разумеется, эти отношения подразумевают, что будет больше проектов, больше помощи для граждан в разных сферах. Я думаю, что это самые важные достижения.
— Вы уверены, что парламентское большинство, состоящее из депутатов от ПДС, продержится до следующих очередных парламентских выборов?
— Я уверена, что это люди с благими намерениями, и что они и дальше будут сильной командой, так что мы сможем продолжать выполнять обещания, которые мы дали гражданам. Такие вещи не происходят за ночь. Одни проблемы решаются быстрее, а другие – со временем. Важно, что были созданы возможности для того, чтобы мы начали строить государство, которое будет работать ради граждан, и необходимо создать условия для развития экономики, создать больше рабочих мест, увеличить поступления в бюджет, выплачивать более высокие зарплаты и развивать инфраструктуру. Потребности огромные. Требуются усилия и хорошая командная работа.
— Что Вы считаете своей самой большой неудачей за первый год мандата?
— Я думаю, что нам не особо удалось убедить больше профессионалов присоединиться к правящей команде, взяв на себя ответственность и возглавив то или иное учреждения. Это основная проблема, проблема кадров, и я думаю, что все люди ощущают эту проблему, в том числе в частном и ассоциативном секторе. Многие граждане уехали из страны, и многие не особо горят желанием становиться госслужащими из-за маленьких зарплат и из-за наследства. Нелегко взять на себя ответственность за руководство учреждением, когда оно совсем не работает. За последние 10 лет качество государственных служб сильно ухудшилось. Больше всего этому способствовал режим Плахотнюка. Очень трудно восстановить эти учреждения и найти минимальное количество людей, которые смогут развивать их. У этого Правительства много хороших идей, но не все становятся реальностью, потому что нет достаточных возможностей, особенно на уровне управления.
— Г-жа Санду, у некоторых граждан Ваша президентская деятельность ассоциируется с деятельностью Правительства. Это неизбежно. Но в последние месяцы у Правительства была кадровая политика с изъянами, и на важные должности назначались лица, в отношении которых существуют разумные подозрения в продажности. Что произошло с фильтрами ПДС, о которых Вы раньше говорили?
— Кадровая политика, которую я внедряю в Аппарате президента, – это одно, а кадровая политика Правительства или Парламента – это совсем другое. Я думаю, что мы лишь можем с уверенностью сказать, что Правительство намерено назначать на должности людей без проблем по части неподкупности, а также профессионалов. И в этом большая разница между нынешним правительством и предыдущими правительствами. Тогда власть осознанно назначала людей, чтобы они стали ключевыми элементами различных схем или закрывали глаза на коррупционные схемы руководства страны. Сегодня у нас правительство, которое хочет назначать на должности честных людей с хорошими управленческими навыками и профессионалов. Это не всегда удается, потому что последние 30 лет мы все жили в ядовитой системе, и очень трудно находить кандидатов. Все были в этой системе. Одни совершали нарушения, а другие были в этой системе и изо всех сил старались не быть вовлеченными в эти действия. Иногда человека назначают, а затем выясняется, что он не подходит. Я не думаю, что это трагедия. Да, этот вопрос вызывает ажиотаж, иногда даже больше, чем нужно. Важно, чтобы эти ошибки были исправлены, и чтобы мы двигались дальше. Я встречала людей, которые казались мне подходящими для какой-то должности, и которые говорили: «Я лучше продолжу работать и уплачивать налоги. Я не хочу выделяться, и чтобы СМИ писали обо мне». Есть такие препятствия, но важнее всего намерения, а намерение Правительства – назначать на должности честных людей. Если же оно ошибается, то оно исправляет ошибку.
Майя Санду официально стала президентом Республики Молдова 24 декабря 2020 года, после церемонии инаугурации. Она победила на президентских выборах в ноябре 2020 года, опередив Игоря Додона во втором туре. Додон занимал пост президента с 2016 по 2020 год. За Майю Санду проголосовали 57,4% граждан с правом голоса, которые участвовали в выборах. 942 694 человека проголосовали за Майю Санду в ноябре 2020 года, и тогда было зарегистрировано самое большое число голосов за политического лидера или политическую партию в истории выборов в Республике Молдова.
— Кризис людей настолько серьезен, что необходимо назначать на важные должности лиц, которые раньше были частью системы (в том числе в период власти Плахотнюка) и не сделали ничего примечательного?
— Что значит система Плахотнюка? Все госучреждения были при режиме Плахотнюка. Значит ли это, что все чиновники из того или иного учреждения были частью этого режима? Я так не думаю. Ни в одной стране государственные чиновники не меняются с приходом новой власти. Есть люди, которые участвовали в правонарушениях, и у них не должно быть шанса занимать должности с государственной ответственностью. Но есть люди, которые страдали из-за этого режима. Одни ушли, потому что больше не могли терпеть, а другие остались, потому что им некуда было идти. Следует проводить грань между теми, кто участвовал в нарушениях, и теми, кто был в системе.
— Вы уверены, что нынешняя команда из Генеральной прокуратуры правильно расследует громкие дела, включая дела Платона, Шора и Плахотнюка, и что они завершатся вынесением приговора виновным, а не осуждением в ЕСПЧ?
— У меня нет такой уверенности, и никто не может на 100% сказать, что там происходит, помимо руководства прокуратур. Я знаю, что они серьезно работают, особенно над делами о крупной коррупции, и они в том числе сотрудничают с внешними партнерами. То, что делает Прокуратура, очень важно, но вопрос в том, что произойдет в суде. Недостаточно хорошо провести расследование в Прокуратуре. Вопрос в том, получится ли реформировать судебную систему до того, как эти дела будут переданы в суд. Существует риск и особое внимание к этим делам о крупной коррупции. В этом нас поддерживают иностранные партнеры. Я надеюсь, что это приведет к правильным результатам.
— Если судьи Конституционного суда (КС) будут получать около 3 тысяч евро в месяц, то какая зарплата должна быть у президента страны, чтобы его невозможно было подкупить?
— Я думаю, что члены КС должны получать зарплату в соответствии с их обязанностями. Нельзя сравнивать зарплату членов КС и среднюю зарплату по экономике, а затем сравнивать это отношение с соседними странами. У нас должны быть хорошие зарплаты, но зарплат недостаточно для того, чтобы искоренить коррупцию. Должно быть и наказание. Мы видели этот пример 10 лет назад, когда повысились зарплаты судей, но так как не было положений о наказании в связи с повышением зарплат, это не привело к сокращению коррупции среди прокуроров и судей. Должны быть оба элемента. В данном случае запрос о повышении зарплат поступил от сотрудников КС, у которых чистая заработная плата составляет 7-8 тысяч леев. Это слишком маленькая зарплата для того, чтобы привлечь в КС хороших юристов, которые будут принимать верные решения. Мы должны признать, что проблема есть, а выход был предложен поспешно. Мы не должны быть популистами. Есть граждане с низкими доходами, но важно не впасть в другую крайность. Зарплаты необходимо повышать, и мы будем их повышать, как только начнется развитие экономики, которое приведет к поступлениям в бюджет. Все люди ждут этого повышения. Многие заслуживают этого повышения. Важно сказать, что мы должны платить более высокие зарплаты тем, кто работает. Что касается тех, кто сидит в кабинетах и ждет, когда закончится рабочий день, законодательная база должна быть достаточно гибкой, чтобы этих людей не было в госучреждениях. Хорошие зарплаты должны быть у тех, кто работает.
— А врачи или учителя? У них тоже маленькие зарплаты, и они тоже работают в областях, уязвимых для коррупции. Зачем проводить такую грань между судьей и врачом или учителем?
— Все заслуживают больших зарплат, и я уверена, что до конца этого мандата Правительство сможет найти средства для значительного повышения зарплат учителей и врачей. Должна развиваться экономика, потому что речь идет о миллионах леев для этого повышения. Только повышение минимальной пенсии, одобренное осенью, обойдется почти в 3 миллиарда леев в 2022 году. Повышение зарплат сотрудников сферы образования подразумевает много миллиардов леев, которые должны поступать из экономики. Кто-то должен производить эти поступления в государственный бюджет. Экономика должна начать развиваться, чтобы поступления были выше. Образование должно стать государственным проектом этой страны. Борьба с коррупцией – это очень важный процесс, который мы доведем до конца, но стратегией страны должно быть образование и то, как мы обучаем преподавателей, кто становится учителем, как мы мотивируем учителей.
— То, что происходит сейчас в судебной системе, – это борьба с коррупцией или сведение счетов между людьми из системы?
— Я думаю, что есть много случаев борьбы с коррупцией. Ведется расследование в отношении людей, которые, как мы точно знаем, являются коррупционерами, и вы видели это, проводя свои расследования. Есть ли сведение счетов? Оно может быть в какой-то мере. Мне трудно сказать, потому что я ничего там не расследую. Мы узнаем это, когда перейдем к следующему этапу, и когда будет проведена эта внеочередная внешняя проверка. Мы увидим, кто останется в системе после этого этапа, и будем более уверенными в том, что все делается правильно. Но и сегодня я вижу достаточно активности со стороны прокуратуры, которая выражает реальное намерение расследовать дела о крупной коррупции.
— Европейский генеральный прокурор или глава НЦБК из-за границы. Это выход для нынешнего правительства, или оно и дальше будет полагаться на людей из Республики Молдова, которые скорее всего работали в системе?
— Я думаю, что стоит попытаться расширить круг потенциальных кандидатов на эти должности. Разумеется, решение остается за ВСоП в случае НЦБК или за Парламентом, но я думаю, что следует расширить этот круг, чтобы эти должности могли занимать люди не из системы. Насколько мне известно, у Парламента есть такое намерение, и мы увидим, как это будет сделано.
— Из-за границы тоже, или только не из системы?
— Я думаю, что не из системы – значит из-за границы.
— В предвыборный период Вы и ПДС обещали, что будете изымать имущество чиновников, которые не могут объяснить происхождение денег. Для этого нужно внести поправки в Конституцию, а у ПДС недостаточно голосов. Как Вы поступите, чтобы соблюсти закон и выполнить обещание, данное Вашим избирателям?
— Вместе с коллегами из Аппарата президента мы работаем над законопроектом, который мы представим в ближайшее время. Он касается поправок в законодательную базу, связанных с конфискацией, которые упростят процедуру конфискации, учитывая это ограничение, которое есть в Конституции. В любом случае могут быть внесены изменения для того, чтобы этот процесс упростился.
— Кризис природного газа показал уязвимость Республики Молдова в этом плане, а также то, что мы зависим от России. Хотя договор с «Газпромом» был подписан «по формуле цены, которую предложила молдавская сторона», цена на поставку природного газа очень высокая для Молдовы. Что Вы думаете о договоре с «Газпромом»?
— Цена действительно очень высокая, но если сравнить ее с рыночной ценой, которая сейчас составляет 1200 долларов за тысячу кубических метров, то мы поймем, что невозможно полностью игнорировать происходящее на рынке. Это реальность. У нас нет источников природного газа и нет других ресурсов, которые можно использовать для производства электроэнергии. Большая проблема в том, что в течение 30 лет не было последовательной, серьезной политики для создания альтернатив энергоэффективности. Кроме того, что мы бедные, и нам трудно оплатить эти большие расходы, мы неэффективны с энергетической точки зрения. Здесь речь идет о позиции экономических агентов, которые не поспешили перейти на энергию, производимую из биомассы, как произошло в других местах. Если говорить о конечном потребителе, о домашних хозяйствах, то опять же нам не удалось изолировать здания так, чтобы не нужно было использовать так много и платить так много. Не было такой политики. Наоборот. Некоторым людям у власти было выгодно создавать монополии, чтобы был только один источник, ведь так им было легче составлять различные коррупционные схемы. Сейчас все так, как есть. Недавно я сообщила, что в пятницу я подписала указ о создании совета по зеленому переходу и энергетической безопасности. Этот совет будет координировать наши совместные усилия для политики и для конкретных программ. Проекты, в которые мы будем инвестировать, будут обеспечивать нас разнообразными источниками, будут касаться энергетической эффективности и проектов по зеленому переходу. Мы перейдем к другой энергии. Все эти усилия, если мы будем двигаться быстро, могут дать результат через 5, 6, 7 лет. Это самый оптимистичный сценарий, если говорить об обеспечении энергетической безопасности Республики Молдова.
— Некоторые говорят, что, если бы переговоры вели пророссийские политики, то мы бы получили лучшую цену на газ. Что Вы скажете на этот счет?
— Не бывает бесплатного сыра, говорят в народе. Никто не готов делать нам подарки просто так. Всегда требуется что-то взамен, если предлагается более низкая цена. Мы добились относительно низкой цены по сравнению с ценами на внешнем рынке. В то же время мы показали, что можем покупать на внешнем рынке. К несчастью, срок этого договора истек в самое неблагоприятное время на международном рынке, потому что таких цен еще не было. Мы очень надеемся, что рынок придет в норму, и что цены станут приемлемыми. Разумеется, в таком случае и Правительству будет легче решить эти проблемы. Нынешняя ситуация – это последствие действий, о которых вы сказали, когда кто-то считал, что получит лучшую цену, и не понимал, что за это придется платить другую цену.
— Вы общаетесь с Владимиром Путиным? Ведутся ли какие-то переговоры с российской стороной?
— Я никак с ним не общалась. Общение происходит на уровне правительственных учреждений. Они пытаются решить серьезные проблемы. Пока еще много работы для того, чтобы мы могли сказать, что мы близки к решению той или иной проблемы, будь то вопрос боеприпасов в Приднестровском регионе или вопрос экспорта. Мы прилагаем усилия, ведем переговоры, но я не могу сказать, что мы добились большого прогресса и приблизились к решению какой-либо из проблем.
— Россия собирает войска у границ Украины, и международные органы власти говорят о возможном новом вооруженном нападении. Как оценивается риск для безопасности Республики Молдова в связи с этим?
— Это очень тревожная ситуация, и это ясно всем. Разумеется, наша внутренняя команда следит за обстановкой, сообщает о ней руководству страны и дает оценку, но мы также поддерживаем связь с остальными партнерами. Мы информируем друг друга и общаемся с остальными партнерами из этого региона и с международными организациями, которые заинтересованы в происходящем здесь. Ситуация очень напряженная. Я очень надеюсь, что найдется мирный выход, потому что иначе последствия будут очень серьезными для всех и особенно для тех, кто находится в этом регионе.
— Почему люди не хотят вакцинироваться, и почему власти не находят способов, чтобы убедить население?
— К сожалению, я думаю, что у нас все меньше людей, которые верят в образование и в науку. Это очень серьезно. Я думаю, что это одна из причин, по которой многие люди не хотят вакцинироваться. Кроме того, были кампании по дезинформации. Даже некоторые учреждения, называющие себя медиаучреждениями, проводили эти кампании. Также группы антипрививочников делали это в социальных сетях. В такой ситуации очень трудно убеждать людей. Наверное, Правительство должно принять другие меры, потому что если мы не повысим процент вакцинации, то нам всем придется заплатить большую цену. Это людские жизни, потраченные средства в медицинской системе, хотя эти средства могли бы лечить людей, больных раком и другими заболеваниями. Очень много денег из системы здравоохранения уходит на пандемию, и это экономические расходы, потому что, хотим мы того или нет, все равно необходимо вводить какие-то ограничительные меры. Итак, мы должны понять, что это очень большие расходы, которые мы все оплачиваем. Но мы достигли такого высокого уровня недоверия к науке. Меня это пугает, если честно. И это значит, что мы должны вернуться к образованию.
— Скоро исполнится 30 лет с начала Приднестровской войны. Этот регион до сих пор настроен враждебно, а права людей постоянно нарушаются. Каковы среднесрочные и долгосрочные решения этого конфликта?
— У этой проблемы нет немедленного решения, и мы открыто говорим об этом. Есть текущие проблемы, такие как нарушение прав человека, и мы каждый раз обсуждаем это с международными партнерами и с теми, у кого есть инструменты для того, чтобы прекратить эти нарушения в отношении граждан Республики Молдова, живущих в Приднестровском регионе. Мы стараемся внедрить кое-какие элементы в краткосрочной перспективе. Например, мы часто общаемся с Российской Федерацией по поводу уничтожения боеприпасов, хранящихся в Приднестровском регионе, и я надеюсь, что мы сможем продвинуться в этом диалоге. Мы все еще настаиваем на выводе российских войск, но здесь вторая сторона не хочет понимать нас. И конечно, есть большая проблема – урегулирование конфликта. Решение, которого мы хотим, должно быть мирным, дипломатическим. Это должно быть такое решение, при котором сохранится целостность Республики Молдова, и, что самое важное, это решение должно привести к созданию действующего государства. Оно не должно дестабилизировать ситуацию в Республике Молдова.
Вы видели, что у Парламента есть такая инициатива – создать комиссию по этому вопросу, которая будет обсуждать эти моменты. Мы могли бы обсудить это в формате 5+2, но с решением должны быть согласны все граждане Республики Молдова. Должно быть национальное согласие.
Борьба со схемами и контрабандой продолжится, и она будет направлена на определенные операции, происходящие там. Но я должна сказать вам, что и меры по борьбе с коррупцией, принимаемые на правом берегу, оказывают влияние на коррупционные схемы на левом берегу. Все эти действия должны совершаться одновременно, согласованно. Очень важно не допустить дестабилизации ситуации из-за происходящего там.
— Вы много раз говорили, что Ваша мечта – построить Европу у нас дома. На каком мы этапе?
— Мы еще очень далеко, даже если у нас стало больше демократии и свободы, и люди не подвергаются насилию, шантажу, как было несколько лет назад. Бизнесмены больше не переживают, что придет Плахотнюк или кто-то похожий на него и заберет у них бизнес. Учителя знают, что никто не придет и не заставит их вступить в политическую партию, а мэры знают, что никто не будет тянуть их за рукав, используя НОН и прокуратуру, чтобы они вступили в ту или иную партию. Итак, кое-что нам удалось, но мы должны поддерживать эти демократические процессы, укреплять демократические учреждения. Нам еще предстоит улучшить качество учреждений, повысить уровень жизни. Мы на хорошем пути, но это длинный путь, и мы должны быть честными с собой. Неправильно считать, что все меняется за ночь, но оно меняется, и это важно. Важно вновь завоевать доверие. И опять же, речь идет не только о доверии к государству или к руководителям государства. Очень важно вернуть доверие между нами, проявлять терпение, знать и понимать друг друга и вернуть это доверие к обществу. Общество можно считать сильным, и оно может чего-то добиться, когда оно сплоченное, и когда люди хотят и могут доверять друг другу.
— Благодарим Вас!
Интервью проводила редакция ZdG
При поддержке Медиасети
