2017 начался, как если бы мы не выходили из 2016 года. Несмотря на то, что мы еще отмечаем зимние праздники, люди продолжают жить под впечатлением и под унизительной тяжестью года выборов, в котором мы выбрали себе президента-проблему, в течение двух месяцев избирательной кампании поставившего под удар отношения с Украиной, Румынией, Европейским союзом, да и с Америкой, а внутри страны сумевшего собрать много упреков и получить ряд «рукопожатий», благодаря эксклюзивности отношений с Россией, в противовес остальному миру.
Более обесцененного президента Республика Молдова не знала за 25 лет существования. На церемонии инаугурации он не удостоился присутствия ни одного из 4-х бывших президентов Республики Молдова и ни одной из фракций или парламентских групп из 6, за исключением социалистов, лидером которых еще был Игорь Додон. А из 14 бывших глав правительства только двое были замечены в зале. Вплоть до того, что председатель Конституционного суда, главное лицо, ответственное за торжественное мероприятие («коронацию») организовал себе срочный отпуск, возложив церемонию на плечи одного из своих заместителей.
Это моменты, показывающие отношение и душевное состояние в обществе. И это важно, потому что Додон пришел, чтобы быть президентом не у себя дома. Хотя он публично пообещал на своей инаугурации (23 декабря), что будет «президентом для всех», Додон в период после инаугурации не занимался ничем, кроме как сентиментально подыгрывать Москве: убрал румынский язык с сайта Президентуры; указом отправил в отставку «про-НАТО-вца» Анатолия Шалару из Министерства обороны; отозвал гражданство экс-президента Румынии Траяна Бэсеску; спустил флаг ЕС на здании Президентуры; предупредил американцев, что закроет Центр НАТО в Кишиневе, что сделает Республику Молдова федерацией; после чего отправился в Тигину на поклон к «президенту» пмр Вадиму Красносельскому и заверил его, что не будет требовать вывода российских войск и боеприпасов из приднестровской территории. Более того, он обещал сделать все, что в его силах, для укрепления статуса Приднестровской губернии Путина: одобрить международное признание дипломов об образовании из региона и транспорт с приднестровскими номерными знаками. Это Додон сделал 4 января в Тигине, после чего объявил, что едет в Сочи отмечать Рождество, но на самом деле поехал, по неофициальным версиям, на встречу с В. Путиным. Предположительно, в Сочи, на самом деле, была разработана программа визита Додона в Москву от 17 января, и то, что осталось недоделанным, это всего лишь протокольная (формальная) часть визита.
В Кишиневе никто не возлагает на этот визит больших надежд, за исключением, пожалуй, Додона.
«Мы начнем новый раунд переговоров, но не получим ничего особенного… Ожидаем, чтобы, возможно, повторилось то, что сделал… Владимир Воронин…, который сказал нам, что в конце 2002 – начале 2003 года у него было около 20 аудиенций с Владимиром Путиным, и он не смог ничего решить: ни проблему, связанную с Таможенным союзом, ни приднестровскую проблему», – отметил в декларации для IPN политолог Игорь Боцан. Это отсылка к Меморандуму Козака, крах которого наступил за одну ночь.
По словам эксперта в области международного права, Николая Осмокеску, бывшего заместителя министра иностранных дел и посла, «во-первых, не ясен характер визита в Москву. Если Игорь Додон едет с официальным визитом, каков статус делегации, которая едет с ним», 8 из 10 членов являются советниками, плюс лидер ПСРМ, З. Гречаная (?!) и башкан Гагаузии, Ирина Влах (?!). А если это рабочий визит, «то почему в составе делегации нет ни одного министра?» Как следует понимать то, что советник по внешней политике едет в Москву, а с министром иностранных дел никто не беседовал? Или, советник по вопросам реинтеграции едет с визитом, а вице-премьер по тем же вопросам – нет. И еще: в соответствии с повесткой дня, объявленной Президентурой, в Москве будут обсуждаться два вопроса: молдавские мигранты и возобновление экспорта на российский рынок. И если есть только два вопроса, заявленных в повестке дня, каков статус в составе делегации у Ирины Влах? Создается впечатление, что пункты, фигурирующие в официальной повестке дня, не все. И что повестка дня будет совсем иная.
По сути, по тем двум вопросам, заявленным для встречи с Путиным (?!), Россия давно высказалась. Публично. Открытым текстом. Высказывалась и Валентина Матвиенко от лица Государственной Думы в интервью одному из телеканалов, высказывался и Д. Рогозин, когда был в Кишиневе, что Москва готова пересмотреть отношения с Кишиневом по этим двум вопросам, но только если Республика Молдова выйдет из Соглашения об ассоциации и свободной торговле с ЕС. Другого решения нет. Что не ясно? Так зачем едет в Москву Ирина Влах? Или, в случае, если едет Василий Шова, советник по вопросам реинтеграции, и Ирина Влах из Комрата, наверняка будут обсуждаться и планы (какие? почему их скрывают?), связанные с двумя регионами, в которых, как Россия не раз объявляла, у нее есть интересы.
Самое время вспомнить, что, по сути, Москва отсюда, из гагаузского региона (150.000 населения), начала мутить воду в Республике Молдова. Это было в 1990 году. Советский КГБ организовывал бунты в Комрате (главном районном центре того времени в гагаузском регионе) против независимости Республики Молдова. Условием, выдвинутым бунтовщиками Кишиневу, было, чтобы Молдова не выходила из состава СССР, в противном случае регион грозил отделиться в советскую социалистическую республику. Конфликт был урегулирован с участием турецкого дипломатического корпуса, а в 1995 году регион получил статус автономии в составе Республики Молдова. Цены, которые Москва выдвигала Кишиневу, всегда были велики. Молдова получила независимость от России в результате войны (1992, на Днестре), ценой более 1000 погибших, вдов и инвалидов и территории (Приднестровье), которую Россия контролирует и которой управляет политически и в виде военного присутствия до сегодняшнего дня. Приднестровье было и остается жерновом, привязанным к шее Кишинева, чтобы заставить его отказаться от политики интеграции в какой-либо иной мир, нежели русский. Урегулирование приднестровской проблемы в редакции Москвы означало бы, что Бессарабия перейдет, как и Приднестровье, под тот же политический и военный контроль России. Поэтому Москва не выводит ни вооружение, ни войска из Республики Молдова, маскируя их в любой форме, в том числе под «миротворческих сил». До каких пор? По мнению российских переговорщиков, пока мы не решим приднестровскую проблему, что, при расшифровке, означает федерализацию (приднестровизацию) Республики Молдова и ее интеграцию в Евразийский союз. И когда Додон выражает амбиции и говорит, что хочет решить «проблему» и что поэтому едет в Тирасполь и в Москву, либо он не отдает себе отчет в том, что говорит, либо готов поставить Республику Молдова под удар, в обмен на поддержку, предоставленную ему Москвой на выборах.
«Г-н Додон в наглой и демонстративной форме позиционирует себя в качестве агента влияния Российской Федерации, которая подло напала на Республику Молдова в 1992 году. Он ездит в Москву в качестве главы государства и представителя РМ, имея уже за плечами, в том числе, обещание федерализации Республики Молдова. Это нарушение Конституции Республики Молдова…» – заявляет политический аналитик Оазу Нантой. По его словам, «визит г-на Додона в Москву это пощечина в адрес всех граждан Республики Молдова, которые желают, чтобы РМ была суверенным и независимым государством, и основывалась на европейских принципах правового демократического государства».
Есть несколько соображений, которые, все же, ставят под вопрос шансы Додона перетянуть Молдову с западного вектора на восточный.
Одним из них является то, что Молдова слишком привязана к Евро-Западному пространству, рядом с ней Румыния, которая является членом НАТО и ЕС, и по соседству Украина, пребывающая в конфликте с Россией. Положение для России и адептов российских экспансионистских проектов усложняется и потому, что у России нет непосредственной границы с Молдовой. Республика Молдова – не Беларусь, не Казахстан, не Украина до 2014 года, не Армения или Кыргызстан. В апреле 1994 года Кишинев, хотя и допустил присоединение к СНГ, взаимодействовал с его членами только в экономической и торговой сферах, без какого-либо вовлечения в другие области, в том числе в рамках политического и военного блоков. Между Востоком и Западом Кишинев с самого начала отдал предпочтение, благодаря географической, исторической, культурной и духовной мотивациям, коммуникации и интеграции с другим пространством, нежели Восточным, так же, как это сделали и прибалтийцы. В 1997 году Республика Молдова стала участником Политического договора между Румынией и Украиной, со статусом члена Еврорегионов «Нижний Дунай» и «Верхний Прут». Это было начало. В феврале 2005 года Кишинев подписывает с Европейским Союзом План действий ЕС – РМ, а после запуска в 2009 году в Праге Восточного партнерства (ВП), становится частью и этого проекта. Последовал ноябрь 2013 года: парафирование в Вильнюсе Соглашения об ассоциации и свободной торговле с ЕС, после чего документ был подписан в Брюсселе в июне 2014 года, ратифицирован Парламентом в Кишиневе 2-го июля 2014 года, а 26.11.2015 – и 28 парламентами стран-членов ЕС. В апреле 2014 года, первая в рамках Восточного партнерства, Молдова получила право на безвизовое перемещение по территории Европейского союза. Вследствие политических договоренностей, достигнутых за эти годы, было естественным изменить и конфигурацию молдавского экспорта, особенно после 2013 года. Россия за последние 7 лет утратила статус главного рынка сбыта для Республики Молдова. В 2016 году 66% экспорта ушли в ЕС, крупнейшим рынком является Румыния, за ней следует Италия, и лишь на третьем месте – Россия. Каким бы парадоксальным это ни казалось, но основными экспортерами на рынок ЕС являются «экономические агенты из тех областей, где интеграция в ЕС поддерживается не слишком радушно – гагаузский и приднестровский регионы», – говорится в недавнем исследовании, проведенном Институтом развития и социальных инициатив «Viitorul». Не лишним, в данном контексте, будет вспомнить и о другой детали, касающейся отношений РМ – ЕС и поддержки в развитии, предоставляемой Молдове. Статистические данные показывают, что в течение последних 5 лет Республика Молдова заключила договоры о помощи со стороны Союза на сумму около 3 миллиардов евро, став самым крупным получателем европейских фондов на душу населения среди всех государств за пределами ЕС. С этой перспективы «интеграция Республики Молдова в союз, как то «Россия-Белоруссия», является чем-то из области фантастики, недостижимо и не имеет будущего». Это одно из последних заявлений председателя Парламента, Андриана Канду, для Радио «Свободная Европа» в ответ на предписания Додона о том, что он вернет Молдову в евразийское пространство.
Еще одно соображение, исходя из которого Додону не удастся, по крайней мере, в ближайшие два года, изменить геополитические реалии в случае Республики Молдова, это то, что у него нет политической поддержки в Парламенте, и он не контролирует Правительство. С очень узким спектром прерогатив, которые у него есть, президент может только делать заявления, ездить в Тирасполь или Москву и провоцировать определенные антиправительственные настроения. На уровне решений, ничто не обретет реальность без Парламента или Правительства. Кроме того, у Додона нет весомой политической поддержки и вне Парламента. Единственная партия, которая еще движется на левом фланге, и у которой есть определенный вес в обществе – «наши»-сты Ренато Усатого, находящегося в международном розыске и бежавшем в Россию. Даже Партия коммунистов и ее лидер В. Воронин публично объявили, что не признают статус президента Додона и не окажут ему никакой поддержки. Отсюда и спешка Игоря Додона в желании спровоцировать досрочные парламентские выборы в Республике Молдова (иначе, следующие будут в 2018 году) в надежде на то, что рядом с Усатым, по свежим следам президентских выборов, он выиграет парламент, и у него будут развязаны руки в принятии решений. Но это не решается так же, как в сказке «Золотая рыбка». Конечно, никто не может гарантировать, что ситуация не изменится и в нынешних парламентских условиях. В конечном счете, важно не то, что будет делать Додон в Москве, но что решат делать в Кишиневе Парламент и Правительство, а, в данном случае, свежеиспеченный лидер демократов Влад Плахотнюк, хозяин правящей коалиции, который также является теневым главой Парламента и Правительства.
Слишком рано сегодня говорить о том, что может за этим последовать. Мы находимся в самом начале года, Игорь Додон находится в начале своего мандата, парламент находится в отпуске, посмотрим, что будет происходить в Москве, хотя проблемы, заявленные и незаявленные, с которыми команда Додона едет в Москву, не новы. И молдавский экспорт, и мигранты, и статус Приднестровья, и присоединение к Евразийскому союзу, – эти проблемы обсуждаются годами и десятилетиями. И еще будут обсуждаться, по крайней мере, до тех пор, пока на переговорах Россия будет учитывать только свои неоимперские интересы. В этой ситуации, для Республики Молдова, Приднестровья, которое выживает на пожертвования России и с иностранной армией на территории, будет гораздо большим бременем, если проблема будет решена в версии, затребованной Москвой, нежели не будет решена вовсе.
Я писал сразу после второго тура, что в результате президентских выборов Москва заполучила в Республике Молдова двух президентов. Если до 2016 года был только один – в Тирасполе, непризнанный никем, кроме России и другими соратниками-сепаратистами, как и он на постсоветском пространстве, то на этот раз Путин обрел законно признанного, официально вступившего в полномочия, который клялся на Конституции Республики Молдова и вставал на колено перед триколором, но вот служить, вероятно, он будет другой конституции и другому триколору. Я не думаю, что где бы то ни было в мире было видано, чтобы вновь избранному президенту было дозволено отправиться с визитом за границу, особенно в государство, с которым у его страны давние и серьезные проблемы, некоторые на острие ножа, конфликт, пусть и замороженный, но который кровоточит и сегодня, без предварительной встречи и обсуждения повестки визита с председателем Парламента, специализированными комиссиями, главой и членами Правительства, в особенности, с главой Министерства иностранных дел. Да, я согласен с теми, кто утверждает, что прерогативы не позволяют ему делать многого, но, попав в руки Москвы, кто может гарантировать, что нет вероятности, что у него все получится. По крайней мере, он может сделать еще несколько обидных заявлений (слова депутата ДПМ, Д. Дьякова) и поставить Республику Молдова в неприятную ситуацию или отношения с нерусским миром? Я думаю, что за Додоном нужен глаз, да глаз. По крайней мере, начиная с его визита в Москву, если до сих пор этого еще не было сделано. Что за этим последует? Я думаю, что классическое свержение, если ни на что другое он не сгодится.
Петру ГРОЗАВУ
