В День учителя ZdG собрала воспоминания и послания, адресованные учителям, которые ознаменовали наши судьбы. Мы спросили людей из разных сфер жизнедеятельности, кем для них являются учителя. Какие сообщения они бы им адресовали? Таким образом, от девяти собеседников ZdG узнала, что с годами чувства и благодарность наставникам школьных лет становятся сильнее, более настоящими, ценными, безусловными.

Борис Кремене, актер: «Вы были нашим началом, нашей школой»

В первый день я шел в школу с легким чувством страха. В коротких штанишках с ремешком, с ранцем макинтош за спиной, из которого вырывался аромат осенних яблок, смешанный с типографским запахом моих первых учебников, я выглядел очень похожим на пластилиновый пончик. В правой руке, той самой, которой я начал делать первые штрихи и неуклюжие крючки, я держал букет пионов цвета моих щек. Теплая рука моей матери мягко толкнула меня в объятия моей первой учительницы. Нас было 44 заготовки, из которых по одному, год за годом, самые искусные скульпторы человеческих созданий, наши наставники, вылепили образованные формы. После школы наступила жизнь, в которой мы, все 44, каждый ступили на свой путь и со специальными дорожными знаками, наносимыми на поворотных моментах лучшими наставниками, которые ваяли наши судьбы своими терпеливыми долотами. Когда наступило время покидать это гнездо первого этапа нашего взросления, я заметил надпись в праздничном зале, которая висела над сценой и которую я не замечал на протяжении всех своих школьных лет. «Моя дорогая школа, начало моей жизни, я никогда тебя не забуду». Мои дорогие наставники, часто думая об этом послании, я осознал, что оно о вас. Вы были нашим началом, вы были нашей школой, вы в наших мыслях и в наших мемуарах… Глубокие поклоны за все, что вы делали на протяжении десятков поколений!

Лоретта Хандрабура, доктор наук, доцент: «Я благодарю их за то, что они мотивировали меня любить жизнь в ее контрастах»

Галерея дидактических кадров, которые направляли меня посредством своей профессиональной и моральной модели к познанию себя и мира, является моим благословением и счастьем встретиться с ними в жизни. Я благодарю их за то, что они мотивировали меня прямо или косвенно: верить, что работа – это энергия, которая не только потребляется, но и дает нам ощущение выполненной цели. Допускать, что люди вокруг, как и поблизости, заслуживают шанса, даже когда они тебя предают. Не отрекаться от того, что является верным с научной, социальной, культурной, политической точки зрения, даже если некоторые из тех, на кого я полагалась, откажутся от своего убеждения. Любить жизнь в ее контрастах. Искать за пределами внешности – суть и симбиоз между фоном и формами. Читаю ли я, пишу, преподаю, принимаю решения, общаюсь, слушаю или продолжаю учиться у своих бывших студенток, студентов, различных людей, с которыми я взаимодействую в области образования, спорта, местного и центрального публичного управления. Чтить человеческую ценность, которую имеет не только имя матери, но и учительницы последних классов школы Анастасии Петровны Которча, учительницы литературы Элизы Ботезату, лингвиста Николае Мэткаша, филолога Татьяны Карталяну, румынского эстетолога и этнолога Петру Урсаки, философа и борца за права женщин Михаелы Мирою.

Евгений Дога, композитор: «Желаю им, чтобы наступили моменты, когда они смогут вести достойную жизнь»

Поздравляю от всего сердца, с поклонами, всех наставников. Каждый из нас представляет собой анонима, который расшифровывается учителями, и именно так мы становимся людьми. Мы не всегда помним, кто преподал нам уроки, кто привел нас в мир физики, химии или чисел, но эти имена остаются, потому что мы стали людьми. Я благодарю учителей не только за их знания в точных областях, но и за самое драгоценное имущество, которое мы унаследовали – возможность познавать мир, открывать самих себя. Я благодарю их за то, что они дали нам ключ к знаниям и за то, что благодаря этому ключу, мы извлекаем выгоду из возможности познавать мир. Очень хорошо, что они учили нас стихам, счету, но это до определенного момента, потому что наша школа жизни продолжается. Я с теплотой вспоминаю своих учителей, но также и первую учительницу, первые уроки, когда я начал изучать буквы, и мы гордились тем, что нам показывали эти буквы, и иногда мы брали их домой. В лицее Пабло Джовани Баччини, итальянец, бродивший по нашим весям, научил меня кое-чему экстраординарному – работе. Он научил меня работать. Более того, он научил меня любить работу. Я думаю, что это заслуга учителей, поэтому я преклоняюсь перед ними и желаю им, чтобы наступили моменты, когда они могут вести достойную жизнь. Дорогие наставники, да прострет Господь милость Свою к вам, и пусть Господь сохранит вас здоровыми, пускай обойдет вас этот COVID, а также и психологические ковиды.

Ион Йовчев, первый директор лицея им. Лучиана Благи с обучением на румынском языке в Тирасполе: «Мы пришли, чтобы сказать ему, что мы успешно выполнили домашнее задание»

Кто с раннего детства не хотел стать учителем? То есть, для любого ребенка, который впервые переступает порог школы, первая учительница – это все, она – волшебница, которая все знает, которая творит чудеса, она – та, кто становится второй мамой для учащегося! Я родился на юге Бессарабии, в селе Гэвэноаса, Кагульского района. Моей первой учительницей была Ксения Макаровна Ковальджиева, как мы обращались к ней в те времена. В те далекие годы в моем детском сознании отпечаталось, что я стану учителем. В моей памяти остались лица моих дорогих учителей, тех, которые привили мне любовь к учебе, к румынскому языку, к истории нашего народа. Я никогда не забуду излюбленные уроки математики, уроки Марии Чобану, с большой ностальгией вспоминаю своего бывшего учителя физики Тудора Руденко. Уроки румынского языка и литературы с Михаилом Спиридоновым остались в моей памяти как уроки, из которых я почерпнул большую любовь к нашему языку, ко всему прекрасному, поэтому мне удалось противостоять трудностям, через которые мне пришлось пройти в моей деятельности. Всех этих учителей уже нет среди нас, но посеянный ими свет остался в моей душе, а я, в свою очередь, стал сеятелем света для многих других детей. Эти люди определили мою судьбу. В моей памяти остались все мои хорошие учителя. Спустя 50 лет после выпуска, в 2019 году, нас, первых выпускников, пригласили на линейку по случаю последнего звонка. Именно тогда мы встретились с нашим бывшим директором. Он обнял меня и сказал, что всегда мысленно был рядом со мной в моей борьбе за румынский язык в Тирасполе. Тогда мы пришли сказать ему, что успешно выполнили «домашнее задание».

Галина Виеру, художница: «Моя мама была лучшим учителем румынского в моей жизни»

Среди листьев осени, что падают, как снежинки, я чувствую праздник в домах всех наставников мира. В одном из них выросла и я. Среди гор тетрадей, дорожек из белых или старых листов, запаха книг и чернил, ночей с непрерывным листанием и дидактическими планами… Сладкий румынский язык я переняла от мамы, которая была лучшим учителем румынского в моей жизни. Она бесконечно читала и тайно писала стихи. Она никогда не жаловалась мне, она подавала мне книги на обед и завтрак, тексты для декламации, произведения для комментирования, шутки с лингвистическим жемчугом и много страсти к своему предмету в простом селе на окраине мира. Сегодня я пишу с любовью.

Единицы измерения во всем, что я делаю, уравнения жизни, радикалы всего, что я чувствую, слезы в скобках, дроби цветов, красота математики и геометрических фигур, мой отец передал их мне. Он рисовал упражнения на доске, танцевал мелом на коричневом поле, слагал поэзию из чисел, намазывал алгебру на хлеб, как мед, для сельских детей. Мой отец, будучи моим учителем, вселял в меня уверенность в себе, а будучи родителем, заставил меня по-настоящему поверить, что у меня есть решения для любого неизвестного, и что через работу я реализую себя. Сегодня я рисую со страстью.

В нашей школе, совсем не маленькой для села, учителя были полны души, просты и по-настоящему преданы своему призванию. Я выросла в школе, будучи самым прилежным помощником рисовальщика. Для счастья мне нужен был только карандаш и килограмм бумажных листов. Я довольствовалась малым, как это всегда делали учителя этой страны. Я также вкусила и горькие времена служителей книг, когда дома пахло только чистотой, как в аптеках, и тетрадями… Когда столовая ложка подсолнечного масла была эквивалентна литру лучшего варенья, когда вместо зарплаты учителя получали галоши или мешок сахара, когда в толстом слое грязи по дороге в школу терялись тапочки… И тогда мои родители смогли увидеть свет в своей профессии, а дорога в школу была вымощена их ступнями, шагами, которые были верны этому пути человеческой жизни.

Я преклоняюсь перед всеми учителями из школы Пуцинтей, за вкус путешествий от Виолетты Ивановны (географа); за интерес, который у меня есть к галактикам и космосу, переданный Иваном Владимеровичем (физиком, уже ангелом); за любовь к спорту, вытренированную Михаилом Серафимовичем (физруком); за уверенность в моем потенциале, за ободрение и оценку Вероники Михайловны… и я благодарю его (надеюсь, он слышит меня с небес), некогда директора школы Мифодия Ивановича, который всегда говорил мне – графиня!

Благодарю весь коллектив преподавателей Факультета изобразительного искусства и дизайна Университета им. Иона Крянгэ, ведь каждый из них оставил следы в моей жизни!

У меня также есть шрамы, оставленные педагогической системой нашей страны, которую нужно реформировать с подножия, только было бы наивно думать, что все учителя компетентны, человечны и, прежде всего, что все они могут вырастить крылья ребенку, находящимся в поиске. Спасибо всем хорошим учителям в моей жизни, я бесконечно благодарю моих родителей (ангелов) наставников. Я заканчиваю эти строки глубокой благодарностью за Человека, который скончался, но будет продолжать жить и излучать свет в моем сердце. Через ум, простоту, искренность, через произведения и дружбу Николае Дабижа отпечатался во мне и всегда просил меня писать цветом и рисовать словом.

Катинка Мардарович, Женский политический клуб «50/50»: «В XX веке лучшие студенты выбирали занятие педагогикой»

Наши учителя поколения XX-го века были для нас всем: увлеченные предметом, который они преподают, психологами, моделями в выборе одежды, на которые мы хотели равняться, иногда и родителями. Я с теплотой вспоминаю Луку Никитовича, который с любовью сеял в моей душе математику; Аксению Григорьевну, «путешественницу», которая побудила нас изучать географию; элегантную Дору Александровну – учительницу румынского языка, ее красиво ухоженные, элегантно двигающиеся руки, которыми мы во время перемен пытались подражать. Они учили меня и ознаменовали собой годы до седьмого класса в школе в Круглике. После были учителя из школы-интерната № 4, затем из спортивной школы-интерната. Я помню элегантную Дору Марковну, учительницу французского языка; Аркадия Яковлевича, учителя истории, строгого, но зато мы научились разговаривать перед классом с указкой на карте и взглядом, направленным на него, когда в сторону класса, с улыбкой на губах; учительницу румынского, которая настаивала на обогащении нашего словарного запаса с акцентом на синонимы, антонимы; дорогого учителя физики, который никогда не садился во время уроков, а мы силились понять, как он гладит штаны, чтобы выделялись стрелки. Именно он, после того как школа трансформировалась в спортивную, порекомендовал нам пойти в другую школу, потому что после 2 часов занятий спортом мы уже ни на что не годились. В школе-интернате в Бендерах нам повезло, что у нас была наша хорошая и требовательная классная руководительница, учительница истории Нина Александровна, которая также давала нам уроки доброты, стойкости, дружбы. Анатолий Осипенко, учитель физики, с порой преувеличенными требованиями, с которым я всегда вступала в конфликт, становясь на защиту тех, для кого физика была космосом. Я также помню многих университетских профессоров, но особенно профессора Постару, математика с чувством языка и особой строгостью к нам. В ХХ веке лучшие студенты выбирали занятие педагогикой. Благодарность и пожелания здоровья тем, кто еще здесь, и воспоминания, полные любви – к тем, кто ушел в лучший мир, возможно, воспоминания, которые делают нашу жизнь прекраснее, придавая ей смысл и в 65 лет!

Людмила Фуртунэ, Медицинский центр «MULTIMEDICA»: «Огромное спасибо за то, что вы были рядом с нашей семьей!»

Мэдэлина Ганя является классной руководительницей моей 11-летней дочери в лицее им. Иона Крянгэ в Кишиневе. Мы выражаем искренние поздравления и признательность за посвященность нашим детям, она всегда готова дать совет: как в учебе, так и в повседневной жизни. Спасибо, что заботитесь о наших детях. Для нашей семьи госпожа Каролина Негру – ангел на земле. Мы вернулись в Молдову в 2017 году, после 17 лет жизни за границей. Я честно признаю, что реинтеграция детей в школу была сложной, но, когда я познакомилась с учительницей, я сразу почувствовала себя защищенной, как родитель, а скорее – ребенок, о котором я очень беспокоилась. Госпожа Каролина, большое спасибо за то, что Вы с нашим ребенком и нашей семьей! Желаем Вам крепкого здоровья, благополучия, а этим неординарным педагогическим даром – делиться с как можно большим количеством детей.

Георге Еризану, издательство «CARTIER»: «Моя мама…»

После педагогического училища в Сороках мама приехала в Чигырлень, где в течение года работала учительницей ее сестра, тетушка Анюта, которая при первой же возможности вернулась на север Молдовы, в Липканы. До 90-х годов это было традицией: любой молодой учитель задерживался в средней школе в Чигырлень на год. Она не ушла. Он училась в университете у Льва Цезы и Василе Коробана. И она была учительницей языка и литературы более 40 лет. Поскольку школа находилась в доме для начальной школы, построенном в межвоенный период румынами, и в сарае, построенном Советами, ученики обучались в две дневные смены, и была также вечерняя. Вечером, поскольку я был маленьким и боялся темноты, она брала меня на уроки. Были уроки с трактористами и водителями. Они улучшали статистику школьного образования в СССР.

В школу добирались по грязи, ужасной грязи, клейкой. В сапогах. Которые мыли у родника рядом с церковью. Когда заканчивалось болото, заканчивалась и школа.

Моя мама приходила домой, брала другие ряды тетрадей, проверенных ночью, брала стопку книг и уходила на следующие несколько часов. Много лет спустя я спросил ее, почему она не брала книги из школьной библиотеки. «Их не было». Это были книги из серии классиков 70-х годов, с белой обложкой, с лицом Эминеску или Крянгэ, Александри, Негруцци или Хашдеу. Или «Божественная комедия» в трех томах в переводе Кошбука. Или «Никоарэ Подкова» Садовяну. Это были книги Друцэ, Виеру, Дамиана. Это был Эминеску с иллюстрациями Игоря Виеру, это было «Воскресенье слов». Я сказал ей, что никто из учеников все равно не читает их. Почему она мучается – носит их в школу, а затем домой? «По крайней мере, чтобы видели, как они выглядят. Книга остается в памяти». Если я искал значение слова, она отправляла меня к Макреа, который лежал на столе. Правда, когда я еще не знал букв, я тоже иллюстрировал «Словарь Макреа».

В начальной школе мне купили часы. Учительница обычно приходила на уроки за 15 минут до перемены. Моя мать хотела знать, сколько минут преподает моя первая учительница. Я не был в восторге от этой идеи, но я гордился часами.

Учителя в Чигырлень менялись каждый год. После окончания начальной школы меня перевели в школу в Перерыте, к наставникам, которые также преподавали моей маме. Я был среди их последних учеников. Я вернулся в село моих родителей в девятом классе, а мои учителя вышли на пенсию.