Тысячи женщин из Молдовы избрали путь на чужбину, чтобы содержать свои семьи. Многие из них оказались, часто нелегально, в Италии в начале 2000-х годов, но и позже, где они стали ухаживать за пожилыми людьми с различными проблемами со здоровьем.

Переживания, связанные с тем, что они уехали в неизвестный мир, что они оставили своих детей дома, что они должны вернуть долги, что они не знают языка, что они с трудом справятся с неквалифицированной работой, что их в любое время могут прогнать на улицу, с течением времени накопились, вызывая у них депрессию.

Работа этих женщин в настоящее время чаще известна под общим названием badanta (сиделка, прим. ред.), а их депрессия стала феноменом, изучаемым специалистами в этой области, поскольку она достигает тревожных уровней – синдром Италии.

Пандемия, начавшаяся в 2020 году, лишь еще больше осложнила положение этих женщин: изоляция стала еще более жесткой, страхи обострились, плохие условия акцентировались.

«Друзья знают меня как сильную личность, и я чувствую себя такой», – начинает свою историю одна из этих женщин. «Но когда все вокруг говорят тебе, что ты сильная, что ты далеко пойдешь, что найдешь все, что тебе нужно, ты просто ждешь и в то же время думаешь – но я тоже человек, я мать, я женщина, и, возможно, я не должна быть настолько сильной».

«В чужой стране, если ты не стабилен, ты не можешь двигаться вперед»

Нина Макарь уехала из Молдовы осенью 2005 года. Она решилась с трудом, но внезапно. Оставив позади троих несовершеннолетних детей и много долгов. Впереди были обещания и надежда на лучшую жизнь. Она тайно оказалась в Италии, сначала пройдя через леса Австрии. Там, на месте, несколько друзей и соседей встретили ее, и момент, который последовал, был исполнен печали пополам с радостью.

«Я боялась, что меня постигнет участь других женщин – меня введут в заблуждение, и те, кто обещал встретиться со мной, не появятся. Я знала, что меня ждет, потому что моя профессия тоже связана с больными людьми, я работала в Республиканской больнице и меня не пугало, что мне придется заботиться о таком человеке», – вспоминает она.

И все же начало было сложным. Сменить одну страну на другую, одно общество на другое, один язык на тот, который она не знала, характеры близких – на чужих людей. Но каждый день она говорила себе: «Я должна двигаться дальше. Другого выхода у меня нет».

Она ежедневно говорила по телефону с домашними, но в течение четырех лет вообще не видела своих детей. Только в 2009 году она смогла оформить документы и приехать в Молдову. Тогда последовала ее первая большая травма.

«За это время моя младшая дочь изменилась так сильно, что – мне больно это говорить – я не узнала ее.

И это самая большая боль, которую я до сих пор ношу в себе», – признает Нина.

В течение восьми лет женщина работала на семью в Италии, где все было на ее попечении. Она знала каждый, даже самый маленький, уголок дома, будто это был ее собственный дом. Впоследствии цирроз печени стал ощущаться все больше и больше, после контакта с гепатитом, когда она еще работала медицинским работником в Молдове. Кроме того, уйдя из соответствующей семьи, потому что старушка, за которой она ухаживала, умерла, в течение многих месяцев подряд она не могла найти другую работу.

«Я только что привезла сюда младшую дочь. Я должна была платить за жилье, я должна была отдать ее в школу. Было очень тяжело», – вспоминает она.

Тогда депрессия начала проявлять первые признаки. Она заметила изменения в своем поведении и ощутила состояние потерянности. «Я действительно была такой, в некотором смысле, потому что была в чужой стране с ребенком, не зная, что делать дальше», – вспоминает женщина.

Депрессия начала медленно ее перемалывать, а Нина сказала себе, что это просто еще одна сложность, которую она может и, прежде всего, должна преодолеть.

«Окружающие видели, что я другая, а я – не видела. Мне казалось, что я права, и никто не должен учить меня, я сама разберусь и сама пройду через это, без чьего-либо совета. Все начинало раздражать.

Сосед по дому, в котором я работала, был врачом, и, по сути, он был первым, кто, увидев меня, сказал, что я не очень хорошо выгляжу, что я в депрессии, и что, если я не буду лечиться, я умру. Он сказал мне это прямо в лицо», – вспоминает Нина.

На терапию она попала после того, как стало ясно, что ей нужна пересадка – цирроз печени усугубился. Врач, который лечил ее, сказал, что она не может получить донорский орган, если сначала не вылечит душу, потому что он заменит ей печень, но ее состояние останется прежним.

Помимо консультаций специалиста, ей посчастливилось иметь настоящих друзей, которые предоставили ей помощь в то время, хотя она даже не просила их об этом.

«Мне некуда было идти, и моя подруга подготовила мне комнату, где я бесплатно остановилась в послеоперационный период. Еще одна подруга помогла мне деньгами, в то время как другие друзья семьи отвезли меня в больницу, помогли мне советами. С одним из них у меня даже состоялся разговор, что, если со мной что-нибудь случится, чтобы не оставлял мою малышку одну. Я не знала, что может случиться, хотя я надеялась на лучшее. У меня есть настоящие друзья, а за рубежом это много значит».

С другой стороны, Нина также помнит друзей, которых работа в Италии сломала.

«Моя подруга уехала в отпуск и больше не вернулась. Дома появились первые симптомы депрессии, а потом, из того, что мы знаем, у нее случилось расстройство нервной системы. Еще одна подруга из Украины находится в доме престарелых, она больше никого не узнает после 18-ти лет работы здесь (в Италии, – прим. ред.). Одну из моих коллег я остановила в оконном проеме, в те годы, когда я только приехала и работала с очень агрессивным человеком, который кидал все, что попадало под его руку. Сегодня-завтра, в течение многих лет этот стресс накапливается», – объясняет Нина.

В настоящее время она продолжает свою работу там, заботясь о пожилой женщине, хотя ее состояние квалифицируется как не очень хорошее. Она хочет вернуться домой, хотя бы на краткий период, однако процедура сейчас слишком трудна, со всеми лекарствами, которые нужно возить туда и обратно.

«Мы тоже не железные…»

Вера Анточ уехала из Молдовы в Италию в 2005 году. Первые несколько лет она работала «по-черному», а затем ей удалось привести документы в порядок. Она говорит, что уехала из-за своих нужд и неудач. Денег, которые она зарабатывала дома, едва хватало от одного дня к следующему. «Ситуация была очень сложной, и когда дороги открылись, мы подумали, что это наше избавление», – вспоминает она.

Вере понадобилось полгода и несколько тетрадей, заполненных местными словами и предложениями, прежде чем научиться общаться на итальянском языке. Первый год она работала только для того, чтобы вернуть домашние долги.

«Я работала с различными людьми на протяжении многих лет: лежачими, с деменцией, которые обзывают тебя по-всякому, которые не хотят, чтобы к ним прикасались, которые всегда возбуждены. Иногда их дети приходят в гости, и они не могут оставаться более пяти минут – выходят плачущими, потому что они не могут понять друг друга, но мы должны научиться справляться с ними», – делится женщина.

Десятилетие такой работы сказалось на ее здоровье. В 2015 году Вера стала чувствовать себя все хуже и хуже. Это был обычный день, 7 утра, она приняла таблетки для щитовидной железы, прописанные врачом, и, тем временем, почувствовала, что ее положение становится тревожным. Ранее она уже переживала такие тревожные состояния, поэтому она приняла таблетку от головной боли, сказав себе, что это пройдет. В итоге понадобилось вмешательство неотложной помощи. «Sto male (Мне плохо, прим. ред.)»,- сказала она им. Медбратья из скорой помощи отвезли ее в больницу, врач прописал ей другие лекарства и посоветовал проконсультироваться с психологом.

Почувствовав себя лучше, она вернулась к работе.

При всем этом, в марте 2017 года она решила, что пора вернуться домой и остаться здесь на некоторое время, надеясь, что скоро она выйдет на пенсию. Однако возраст выхода на пенсию увеличился, и она чувствовала себя неловко, каждый раз прося помощи у детей. Кроме того, так случилось, что сгорел ее дом, после чего вскоре умер супруг.

«Дома нужно терпение, и здесь терпение», – задумчиво говорит она.

Осенью 2019 года она снова покинула Молдову, так как не видела другого выхода из ситуации. В Италии он устроилась сиделкой для 93-летней женщины, которая, по его словам, была на ногах и с ясной головой. Настолько, что она не позволяла ей использовать горячую воду при работе в доме: «Я всё мыла холодной водой». Она терпела, пока не начались проблемы с руками и ногами.

Она с ужасом осознала, что больше не может держать картошку или ложку в руке, потому что она дрожала.

Вскоре после этого она снова приехала домой, чтобы пойти на консультацию, и ее госпитализировали на неделю, чтобы врачи могли проверить, как развивается ее состояние.

«С тех пор у меня группа инвалидности при ревматоидном артрите, и они рекомендовали лекарства, которые, как они предупредили меня, я должна принимать в течение 4-5 лет. Уже второй год я принимаю эти препараты и благодаря им держусь. Если я их не принимаю, мои руки и ноги снова начинают отекать. И мне не хватает воздуха…», – дополняет Вера.

Прошлым летом Вера снова уехала в Италию, мотивируя тем, что не видит иного решения.

«Здесь мы заботимся о стариках, чтобы дать им лекарство вовремя, но мы также должны заботиться о себе. Мы тоже не железные. Я через многое прошла. Были ситуации, когда я даже не могла открыть рот, потому что моя челюсть заклинивала, я могла видеть тени углами глаз. После того, как я выздоровела, я ушла с работы и поехала домой, опасаясь ухудшения. А после того, как я «воскресла», снова назад, и так каждый раз. У нас нет выбора. Я работала, сколько могла, как могла, до упада», – отмечает женщина.

В настоящее время она ухаживает за 81-летней женщиной, у которой диагностирована деменция. У нее еще случаются депрессивные эпизоды, дни, когда ее руки дрожат и не слушаются ее, однако она не считает возвращение домой решением. «565 леев по группе инвалидности не хватает ни на лекарства, ни на коммунальные (платежи), ни на еду», – заключает она.

«Я только отвечала на звонок, и они сразу же начинали плакать»

Татьяна Ногайлик находится в Италии более 20 лет. В 2004 году она основала Ассоциацию молдаван в Италии «AssoMoldave» с целью оказания поддержки находящимся в трудных ситуациях.

В пандемию, рассказывает она, потребность в общении молдаван стала еще более острой, так как и проблем стало больше. В течение первых нескольких месяцев она оставалась на телефоне до полуночи, чтобы оказать поддержку тем, кто в противном случае остался бы на улице.

«Были некоторые случаи, когда компании из Молдовы отправляли сюда женщин, которые не знают языка, с биометрическими паспортами, и на юге Италии их эксплуатируют – у них отбираются паспорта, их отправляют на работу в различные дома со сложными семейными ситуациями, а некоторых просто-напросто выгоняют на улицу. Были случаи, когда старики умирали в тот период, не обязательно от COVID, и они тоже оказывались на улице. Мне также как-то позвонили в три часа ночи, когда женщину выгнали из дома. Иногда я только отвечала на звонок, и они сразу же начинали плакать. Мы вмешиваемся и пытаемся найти решения в таких ситуациях», – отмечает Ногайлик.

С другой стороны, Татьяна отмечает, что женщины из Республики Молдова, работающие в Италии, очень редко обращаются за помощью – либо в последний момент, либо ждут сначала, чтобы добраться до Молдовы и проконсультироваться с врачом на месте.

«Несмотря на то, что проводятся некоторые профилактические кампании, баданте в течение недели работают, иногда у них только один выходной день, и они не успевают сходить на соответствующий контроль. Но часто можно увидеть, что у них депрессия, особенно у женщин, которые являются частью первых волн миграции – те, которые оставили дома маленьких детей, которые похоронили своих родителей по скайпу, которые пожертвовали своей молодостью, остались в одиночестве, в компании стариков, чей язык они не знают. Конечно, это люди, которые пострадали и страдают по сей день», – добавляет Ногайлик.

Председательница «AssoMoldave» предполагает, что баданте, с которыми она разговаривает и которых пытается поддержать, насколько это возможно, подают признаки депрессии не только из-за условий труда, но и потому, что они чувствуют себя виноватыми по поводу многих вещей, которые не обязательно от них зависят. По ее мнению, учреждения, представляющие Молдову за рубежом, должны искать пути оказания бесплатной психологической помощи этим женщинам.

Как предотвратить эмоциональное выгорание

По словам психолога Анны Никулаеш, члена Общества психиатров, наркологов, психотерапевтов и психологов, а также Румынской ассоциации интегративной психотерапии, первыми признаками депрессии являются: демотивация, недостаток энергии, потеря веса (на первый взгляд, немотивированная), проблемы со сном, длительная бессонница, тревожные состояния, нервозность, внезапные переходы от смеха к плачу и наоборот.

«В случае с этими женщинами, которые работают за рубежом, необходимо обязательно договориться об условиях труда, которые позволят им регулярные интервалы во времени – ежедневные, еженедельные и ежегодные, чтобы предотвратить эмоциональное выгорание и получить медицинскую страховку, чтобы обратиться к специалистам при первых признаках эмоционального дискомфорта», – рекомендует Никулаеш.

По словам специалистки,

синдром Италии является одной из форм социальной депрессии,

который встречается в первую очередь у людей, не имеющих медицинской подготовки, но ухаживающих в течение длительного времени за лицами с тяжелыми заболеваниями, ощущая сильное чувство беспомощности.

Алёна ЧУРКЭ