Интервью с сотрудником Инспектората полиции Каушан Александром Урсу
— В 2009 году, когда вы были участковым в селе Хаджимус, вас обвинили в подделке документов и мошенничестве при приобретении недвижимости на левом берегу Днестра, и Вы были задержаны милицией непризнанной ПМР. Как это произошло?
— Квартиру я приобрел в 2007 году, насколько я хорошо помню. Там мы сделали ремонт и жили с семьей более двух лет. Было все хорошо. Однажды, 21 июля, в Бендерах, в момент, когда мы с женой, которая в тот момент была в положении, направлялись в больницу, меня остановили, иммобилизовали и посадили в машину. После доставили в милицию города Бендер.
Лейтенант полиции Александру Урсу работает в полицейском участке села Хаджимус при Инспекторате полиции района Каушаны. С июля 2009 года по ноябрь 2012 года он находился в тюрьме села Хлиная в приднестровском регионе. Тираспольская полиция похитила его 21 июля 2009 года и обвинила в подлоге документов и мошенничестве при приобретении объекта недвижимости на левом берегу Днестра. Меньше чем за год, с июля 2009 года по май 2010 года ему было предъявлено пять пунктов обвинения, состоялись так называемые судебные процессы, а 19 мая 2010 года «судебная инстанция» города Бендер «приговорила» его к 15 годам лишения свободы.
Случай попал в поле зрения конституционных органов только в конце 2010 года, когда юристы Ассоциации Promo-LEX направили по просьбе его родственников обращение в адрес Министерства внутренних дел, проинформировав ведомство о похищении и «осуждении» представителя полиции.
11 апреля 2011 года Ассоциация Promo-LEX обратилась в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) по делу Александра Урсу, сославшись на нарушение ст. 3 Конвенции ЕСПЧ (применение пыток и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение в период содержания под стражей), ст. 5, ч.1 (право на свободу и личную неприкосновенность), ст. 6, ч.1 (право на справедливое и публичное разбирательство) и ст.13 (право на эффективное средство правовой защиты).
В начале июля текущего года ЕСПЧ проинформировал правительства Республики Молдова и Российской Федерации о принятом решении по делу Александра Урсу.
— Как они объяснили ваше задержание?
— Около двух часов я просидел в машине, меня даже не повели в милицию. Примерно через четыре часа мне предъявили обвинение в мошенничестве и подделке документов, совершенных, якобы, при приобретении квартиры.
— Вы отрицали обвинения. Как отреагировали представители «правоохранительных органов» на ваши доводы?
— Я купил квартиру законно, все нотариальные документы были в порядке. На первом судебном заседании бывший хозяин квартиры заявил, что не имеет никаких претензий ко мне. Тогда судья сразу же закрыла судебное заседание без объяснения причин и назначения другой даты.
— Если человек, у которого вы купили квартиру, не имел претензий, почему было открыто уголовное дело? Кто считался потерпевшей стороной?
— Бывший хозяин квартиры сказал мне потом, что двое сотрудников милиции пришли к нему с подготовленными бумагами и начали ему угрожать, спрашивали, по какой причине продал квартиру полицейскому с правого берега Днестра. Затем сказали, что его обвинят в предательстве интересов государства, если не подпишет документ, который был у них. Естественно под таким давлением на втором судебном заседании бывший хозяин сказал уже совсем другое.
— Значит, вся проблема состоит в том, что полицейский с правого берега Днестра, находящийся под юрисдикцией Республики Молдова, купил недвижимость в приднестровском регионе?
— В этом была вся проблема. Даже милиционеры после моего задержания сказали, что меня закроют, потому что я полицейский. Приднестровская проблема сложная. Власти региона хотят показать, что они хозяева этой территории. Я думаю, что именно из-за этого они поступают так, прибегают к различным действиям, задерживают кого-то, чтобы сделать «себе рекламу» перед жителями региона. Я думаю, что такова политика правоохранительных органов. Вернусь снова к периоду моего задержания. Тогда мне сказали, что им нужно было продемонстрировать, что представителям правоохранительных органов с правого берега Днестра нечего делать в приднестровском регионе, и тем более не имеют право там жить.
— Вас заставили признать вину?
— Несмотря на жестокое обращение и запугивания я не делал никаких заявлений. Я не хочу об этом вспоминать. Меня сильно били, я даже терял сознание. проснулся на второй или третий день. Очнулся в больнице в Бендерах. Тогда врачи не разрешили, чтобы меня отвезли обратно, но правоохранительные органы приказали сделать мне сколько угодно уколов, только чтобы вернуть меня в милицию.
— Дурное обращение продолжалось и тогда, когда вас перевели в пенитенциарное учреждение в селе Хлиная?
— Там не было жестокого обращения, это было только в период пребывания в Бендерах.
— Вы находитесь на свободе четыре года, но приговор к 12,5 годам лишения свободы еще никто не отменил. Вы чувствуете себя сегодня в безопасности?
— Я не чувствую себя в безопасности.
— Ранее вы говорили, что возможно, за вами и вашим отцом следят…
— Несколько раз я видел странные машины в Каушанах, но и за отцом в Хаджимусе следили. Даже за родителями жены в Бендерах следили несколько раз. Хотели увидеть, наверное, нет ли меня в машине.
— Почему вы поменяли место жительства?
— Я боюсь возвращаться в Хаджимус, но и место работы здесь, в Каушанах.
— Вам вернули квартиру?
— Нет. На квартиру был наложен секвестр, забрали абсолютно все, что было в квартире, даже чайник. Уже на следующий день после моего задержания мою жену выдворили из квартиры. Только одежду оставили, а остальное все увезли: телевизор, компьютер. Жена вынуждена была жить у своих родителей в Бендерах. Самое интересное то, что один из тех, кто участвовал в моем задержании, переехал жить в мою квартиру. И как мне сказали, жил там до моего освобождения.
— Как вы реинтегрировались после освобождения?
— После освобождения я вернулся в Хаджимус. Потом был госпитализирован, потому что у меня были проблемы со здоровьем. Из-за жестокого обращения у меня появились проблемы с позвоночником. Я прошел десятидневное лечение в Больнице МВД, после чего вернулся на службу.
— Как вы думаете, если не было бы большого давления со стороны гражданского общества и международных структур, государство вовлеклось бы в решение вашего дела?
— Думаю, что нет.
— В конце концов, кому или чему Вы обязаны своей свободой: властям Республики Молдова, доброте Шевчука или родственникам, которые обратились за помощью к международным организациям, включая ОБСЕ?
— Нет, нет. Это не было решением Шевчука. Это результат вмешательства прессы, Promo-Lex, ОБСЕ, протестов. Даже комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хаммарберг навестил меня, несмотря на то, что власти препятствовали этому. До этого он говорил в Тирасполе с моим отцом и женой. Г-н Хаммарберг меня выслушал, видел приговор и некоторые документы дела. Я рассказал ему, как проходил процесс. Похоже, после этого, вовлекся премьер-министр. Но, первые шаги сделали мой отец и моя жена, которые обратились в Promo-Lex, а Александру Зубко и Александру Постикэ помогли подготовить все документы, а потом подали заявления в несколько учреждений. Об их действиях я узнал только после приговора, когда у меня была встреча с семьей.
— Как ваша семья пережила эти испытания?
— Когда меня задержали, 21 июля, мы небыли еще женаты. Собирались сыграть свадьбу осенью. Жена была беременна и должна была родить, но я увидел ребенка, когда ему было почти два года. Это было тяжелое испытание для родителей и для жены. Я думаю, что они этого не заслужили. Более того, даже моего отца, когда приехал в Бендеры, чтобы увидеть, что произошло и поговорить с адвокатом, задержали на три дня. Через него они пытались оказать давление на меня. Мне говорили прямо: если подпишешь, мы отпустим его. Жене сказали открыто, что если она не успокоится, однажды одна машин не остановится на светофоре.
— Насколько свободно сотрудник МВД может выражать свое мнение или критиковать действия государства, предпринятые для защиты его прав? Вы не боитесь некоторых последствий для вашей деятельности?
— Не могу ничего сказать по этому поводу…
Беседу вела Марина ЧОБАНУ
