Интервью с Эдуардом Харунжен, исполняющим обязанности генерального прокурора
— 1 августа в силу вступил новый Закон о Прокуратуре. Что последует за этим?
— Была пересмотрена структура ГП. Некоторые подразделения были ликвидированы. Так, пресс-служба, службы по обработке петиций, служба внутренней безопасности, кадровая служба были переданы в ведение подразделения, созданного из государственных служащих. Прокуроры будут сосредоточены на расследовании уголовных дел. Новая структура будет функционировать, начиная с 1 августа, когда закон вступит в силу. Тогда руководители подразделений будут осуществлять полномочия, основываясь на принципе временного исполнения обязанностей, после чего будут проведены конкурсы. По завершению этого этапа последует укрепление потенциала двух прокуратур, о которых много говорят, и на которые мы во многом полагаемся: Антикоррупционной прокуратуры и Прокуратуры по борьбе с организованной преступностью и особым делам.
— Уже 5 месяцев, как Вы являетесь исполняющим обязанности по этой должности. Как вы оцениваете свою работу в этот период?
— Мы не испытывали недостатка в резонансных делах. Большинство из них получили завершение, по крайней мере, на уровне расследования. В нашем ведении находится дело бывшего премьер-министра Филата, бывшего премьер-министра Габурича. Они являются премьер-министрами. У нас никогда не было двух бывших премьер-министров, преследуемых по уголовным делам. Есть дела о банковских махинациях. Дело о нападении у «METRO». Есть дела о наемниках – сегмент, в рамках которого мы взаимодействуем с СИБ. В целом, это вызовы, которых никогда раньше не было. И не государство виновато, а ситуация в регионе. Теперь у нас есть подвижек в ситуации, связанной с банковскими махинациями. Есть показания, содержащие большое количество информации.
— Осуждение Филата, депутата и бывшего премьер-министра, является самым важным делом, расследованным прокурором?
— Конечно… Но зависит и от того, что означает «самое важное». С точки зрения субъекта, я Вам сказал, лицо с таким статусом еще никогда не было осуждено. С точки зрения расследования, есть дела, по которым гораздо труднее достичь обвинительного приговора.
— И все же, почему это дело рассматривалось за закрытыми дверями? Не бросает ли это тень на успех процесса?
— Я думаю, что с тактической точки зрения это было правильное решение. Что же касается пиара, решение было против нас, потому что нас клеймили и обвиняли во всех тяжких. Тактически, однако, это было эффективным решением, и спасибо судебной инстанции, что она приняла это. Есть моменты, которые не могли быть обнародованы.
— Мотивированное судебное решение также не было обнародовано. Почему?
— Я думаю, что, в конечном счете, оно будет обнародовано. Не забывайте, что дело пока не завершено. Когда приговор станет окончательным, оно будет обнародовано.
— Как будет вознаграждена г-жа Бецишор за ведение этого дела?
— Никак.
— Орденом, медалью, премией?
— Нет… Подождем завершения дела. В законе говорится, каким образом можно поощрять прокуроров за особые заслуги. Дипломы, нагрудный знак. И это не обязательно в случае с Бецишор. За работу, которую она проделала, ей платили зарплату. Я не поднимал этот вопрос, но, традиционно, в День Прокуратуры, Независимости, имена 1-2 прокуроров предлагаются для поощрения.
— Кстати, вы были на ее свадьбе?
— Нет, я даже не знал о ней.
— Возможно ли получить 1 миллион леев на свадьбе прокурора и налогового инспектора?
— В Молдове? Я не был на свадьбах в течение длительного времени. Когда у меня была свадьба в 1993 году, я тоже получил 1 миллион. Купонов. Была большая ваза с купонами (улыбается, прим. ред.). Я думаю, сколько должен был выложить на стол каждый… Опять же, не знаю, но я не думаю, что кто-то достал деньги из имевшихся резервов, тайных, и сказал, что они со свадьбы. Это несерьезно.
— Вы видели дом, который она строит?
— Я видел его в СМИ. Кстати, о факте наличия расследования она сообщила мне, как только узнала, что готовится статья. Она представила документы, подтверждающие происхождение денег, имущества. Из проанализированного мной и того, что она представила, я не выявил какого-либо нарушения.
— На каком этапе находится так называемое дело о краже «миллиарда» из банковской системы? И, чтобы внести ясность, представляет ли оно собой отдельное дело или их несколько?
— Для ясности, скажу, что есть три группы дел. Во-первых, махинации в «BEM» начались до 2013 года, в рамках группы Гачкевича (Григория Гачкевича, бывшего президента «BEM», прим. ред.), когда было выдано множество кредитов, не покрытых залогом. В этом сегменте 11 дел уже находятся в суде. В отношении Гачкевича и всех бывших членов Комитета по кредитованию, которые пренебрегли интересами банка, допустив предоставление неблагоприятных кредитов, проводится расследование. По нашим оценкам, речь идет об около 2,5 миллиардах леев. На всю собственность и финансовые средства обвиняемых наложен арест. Это более 28 миллионов леев. Далее, есть дела, связанные с так называемой «группой Шора», касающиеся периода 2013-2014 гг. В этих делах расследуется незаконная уступка требования по историческим долгам ряду оффшорных фирм, со сроком погашения до 2018 года, и вывод через аффилированные фирмы более 10 миллиардов леев банковских инвестиций, переданных «BEM» для возобновления деятельности. По этим делам, помимо Шора, проходят еще девять обвиняемых. Был наложен арест на имущество обвиняемых на сумму 59 миллионов леев, но его рыночная стоимость составляет более 200 миллионов леев. В рамках этих дел мы активно сотрудничаем с группой «Kroll» и со следственными структурами других государств. Были проведены совместные встречи со следственными агентами извне, исполнены поручения о производстве процессуальных действий. Мы постоянно контактируем со специалистами «Kroll»… В последнее время много говорилось о Михаиле Гофмане и Сергее Сагайдак. Они были приглашены для заслушивания по этому делу.
— Почему они не были заслушаны до их выступления с этими обвинительными заявлениями?
— Потому что отсутствовали улики, которые бы указывали на то, что они могут быть свидетелями. Невозможно вызывать на дачу показаний всех подряд, а только когда у вас есть уверенность в том, что человек что-то знает.
— Дело Илана Шора «настоящее» и приведет ли оно к осуждению?
— В настоящее время мы интенсивно работаем над тем, чтобы дело Шора было передано в суд. Суд примет решение. Мы сделаем все возможное, чтобы он оставался под стражей. Только так мы можем рассчитывать на эффективное рассмотрение дела.
— Недавно был выдан ордер на арест Вячеслава Платона, еще одного бизнесмена со спорной репутацией, обвиненного в участии в махинациях в банковской системе. В какую группу дел включен он?
— Он преследуется за вывод денег из «BEM». Со временем, мы решим, в какой мере он принимал участие в этом процессе.
— Насколько проста процедура экстрадиции? Ведь у него есть также российское гражданство.
— Это не имеет значения. Важно то, что у него нет гражданства Украины, поскольку государства-члены Конвенции не выдают своих собственных граждан. Теперь украинская судебная инстанция должна решить, будет ли утвержден наш запрос об экстрадиции. Сегодня все, что я могу вам сказать, это то, что он был задержан с поддельным украинским паспортом.
— Можете ли Вы утверждать, что Прокуратура является политически независимым учреждением?
— Нет, я не могу это утверждать. Почему? Потому что в настоящее время Прокуратура является политически зависимым учреждением. Назначение генерального прокурора осуществляется на основе политических критериев, его выбор является следствием договоренности между отдельными фракциями в Парламенте. Но посмотрите, что происходит в других учреждениях. Например, когда НАЦ сделал первые шаги в деле Викола – когда в него был вовлечен и Филат. Прошло голосование в Правительстве, затем, опять же, в Парламенте. Как вы думаете, это ли не политическое манипулирование? Или, не имея ясного статуса, системы оплаты труда, законы для прокуроров создают не те же парламентарии?
— На прошлой неделе другой политик со спорной репутацией, Ренато Усатый, сказал, что отказывается быть заслушан прокурорами после того, как он заявил к рамках телепередачи, что Плахотнюк предлагал ему 1,5 миллиона долларов США, чтобы тот покинул страну осенью на три месяца, потому что они работают на Плахотнюка. Как вы оцениваете это заявление?
— Усатый был вызван для дачи показаний. Я догадался, что он так поступит, потому что он каждый день что-то заявляет, что кто-то хочет дать ему деньги… Чего он только не говорил! Проблема в том, что кто-то пытается нас отвлечь от важных направлений деятельности. Мы должны бегать вслед за сказами Усатого и других, чтобы принять меры? Сколько передач идут вечером? Все хотят вишенку с торта. Нам бегать за ними? Сколько раз была приглашена г-жа Бондаренко, депутат, которая сказала, что ей предлагали деньги, чтобы «подкупить» ее? До сих пор она не явилась в Прокуратуру. Что делать с начатым уголовным делом? Мы не можем привести ее силой, потому что у нее иммунитет. Подобных ситуаций сотни и тысячи, а когда политиков приглашают в Прокуратуру – они либо не приходят, либо говорят, что заявление носило политический характер.
— Благодарим Вас!
Беседу вел Виктор МОШНЯГ
