В последние недели информационное пространство наводнила серия заявлений, которые вызвали бурные дискуссии: родственникам лиц, умерших от различных заболеваний, предлагают деньги, чтобы они подписали документы, констатирующие, что смерть была вызвана новым типом коронавируса. Обвиняют в том, что они выступают с такими предложениями, врачей, или иногда полицейских, прибывших на место происшествия для констатации смерти.

30 мая 2020 года. Священник Сергий Иванов, приходской священник церкви Святых Архангелов Михаила и Гавриила а Варзарештах, Ниспоренского района, объявил в Facebook, что он обратился к внуку 87-летнего Александра Фэрымэ, умершего накануне мужчины. Священник утверждал, что тот сказалу ему, что двое полицейских, которые пришли констатировать смерть мужчины, предложили ему деньги, чтобы в констатирующих документах было написано, что он умер от коронавируса нового типа.

«Может, мы тут напишем, что он умер от вируса…»

«Он пришел и… Шок! Говорит он мне. Говорю вам еще раз. У меня есть его согласие на предание этого огласке. Что, когда он позвонил 112, они сразу же приехали, или через некоторое время, приехала полицейская машина, господин, одетый в форму полицейского, и дама, молодая, одетая в полицейскую форму, которая достала акт с многочисленными подписями на нем, уже заполненный, и спросила: кто отвечает за этого человека, кто главный, занимающийся похоронами. На что внук, который говорил со мной, говорит ему: Это я. Говорит, хорошо. Они отошли в одну сторону и говорят: что мы делаем дальше? Да, видишь ли, ты понимаешь, какова у нас сейчас ситуация. Может, мы тут напишем, что он умер от вируса, и сегодня ночью или завтра человек придет и принесет вам 15-20 тысяч леев… Внук старика говорит ему. А они сейчас есть при вас? Нет, придет человек, который занимается этим», – сказал священник из Варзарешт.

Историю, рассказанную отцом Сергием Ивановым, видели 38 тысяч человек в Facebook, а позже ее перепостили другие пользователи Интернета с десятками тысяч подписчиков в социальных сетях. Одним из тех, кто распространил сообщение священника, был Серджиу Постикэ, собственник зала торжеств недалеко от столицы, у которого более 20 тыс. подписчиков в Facebook. Постикэ также выступил с новыми элементами, сообщая общественности, что он якобы знает о других случаях, когда родственникам умерших лиц предлагали деньги за них, чтобы те подписали документы, констатирующие, что смерть была вызвана новым типом коронавируса. Видео, опубликованное Постикэ, набрало почти миллион просмотров, но позже было удалено автором.

«Люди идут их хоронить, и подходят к родственникам и говорят им: давайте напишем, что это COVID. У меня есть конкретный случай, когда был категорический ответ: «Что с вами?». Вчера был 40-й день, 40 дней в тени чья-то мать умерла, и он сказал: «Нет, категорически не пишите там COVID». Но у меня есть случаи, когда приняли деньги. По крайней мере, три случая… В двух я знаю и сумму. В одном я знаю, что это четыре тысячи леев, в другом, знаю, что это две тысячи леев, но за что они дали деньги людям? Чтобы показать у нас большее число умерших от COVID? Точно такая же тема у батюшки из Варзарешт, это публичный пост, сделанный на Facebook, точно такая же ситуация: он пришел, предложили деньги, чтобы написать COVID, но это не был COVID. Я также выложу фрагмент видеозаписи, чтобы вы поняли, что это массовое явление. Это не пустяк», – утверждал Постикэ.

«Кажется, около 14 тысяч дают, чтобы сказал, что умер от COVID»

История, рассказанная священником Сергием Ивановым, также дошла до слуха жителей коммуны Варзарешты. Хотя они не знают подробностей, почти все говорят, что они слышали, что семье Фэрымэ предлагали деньги за указание в документах, что дед Александр умер от COVID-19.

«Я слышала, что он наставил своих дочерей, или сыновей, даже не знаю, какие дети у него есть… Он сказал им, что дает им 14 тыс. леев, чтобы сказали, что он умер от COVID. И уже я сказала, что, может быть, так и есть, откуда мне знать?» – рассказывает жительница Варзарешт. «Кажется, дают около14 тысяч, если говоришь, что умерли от COVID. Я не могу назвать вам человека, который сказал мне, но он говорит, что вот, умер старик, и им сказали, что дают 14 тысяч леев, чтобы сказали, что он умер от COVID. Вот что я слышала. Больше не знаю», – рассказывает нам другая жительница села.

«Нет, нет, нет. Никто. Мне это и не нужно»

Случай семьи Фэрымэ из Варзарешт был широко освещен в прессе, хотя ни одного члена семьи никогда не спрашивали, соответствует ли действительности информация, распространяемая священником. ZdG пошла по следам этой истории, чтобы выяснить ее обстоятельства и восстановить ее с точки зрения тех, кого она затрагивала. С помощью примара коммуны мы добрались до семьи Фэрымэ из Варзарешт, Ниспоренсеого района, для беседы с супругой покойного мужчины.

— Я вызвала полицию, чтобы не сказали, что я его избила, или я бы задушила, или…

— И пришла полиция, и что сказала?

— Спросил нас, почему он умер, почему… Я сказала ему прямо. Как он умер от старости, как он некоторое время был парализован и умер…

— Но кто-то предлагал Вам деньги, чтобы Вы сказали, что он умер от COVID?

— Мне никто не предлагал… Вот, и дочь, и сын – свидетели. Никто не предлагал нам этого, такого у нас не было.

— То есть, никто не говорил, что предлагает Вам 15-20 тысяч леев, как сказал священник?

— Нет, нет, нет. Никто. Мне это и не нужно.

— Но полицейские пришли сюда и что они сделали? Можете ли вы описать нам?

— Ну, как? Они написали там, как они нашли его. Он на кровати… как он быстро умер», – рассказывает супруга умершего мужчины.

Батюшка, он вовлекал его в эти дела, но Костик не говорил таких слов»

Отрицали, что когда-либо говорили о деньгах, и Федор Фэрымэ, один из сыновей покойного, и его зять. «Никто мне не предлагал. Об этом даже разговора не было. Они (полицейские, прим.ред.) сказали, чтобы никто не пришел вас оштрафовать, не должно быть много людей. Мы сказали, что будут только родственники и всё», – отмечает Федор Фэрымэ. Василий Палади, зять покойного мужчины, также отрицает какую-либо беседу о деньгах во время констатации смерти. «Пришла женская часть и мужчина. Они пришли нормально, сфотографировали в доме, как мой отец лежал мертвым, а затем они вышли на улицу, поснимали снаружи красиво, а затем принялись писать документ. Они написали там то, что должны были написать. И потом господин спросил Костика: что мы должны написать в документе? Он сказал: пиши смерть от старости, ему 87, что вы хотите? И всё.

— Но речь о вирусе шла? О деньгах?

— Ничего не шло. Не шло ничего. И речи об этом не было.

— Может быть, кто-то неправильно понял, может быть, были разговоры, что если вы приведете больше людей, то на вас наложат штраф?

— Здесь было вмешательство. Господин с холма, батюшка, он его вовлек в эти дела, но Костика не говорил таких слов. Вот как это было.

— Значит, Константин пошел к священнику, и что он сказал?

— Про похороны, чтобы похоронить старика в понедельник», – уточняет мужчина.

«Он сам говорил о том, что у него были такие случаи, и в конце концов приплел и меня»

Константин, внук, на которого ссылался в речи священник Сергий Иванов, был на работе. Мы поговорили с ним по телефону и попросили описать, как прошла встреча со священником, встреча, побудившая служителя Господа сказать, что полицейские предложили ему деньги. «Мы пошли в церковь и взяли его, чтобы он провел похороны, и мы пришли, говорили там: Отец, нам это нужно так и так. И он сказал: «Хорошо, сделаем». В понедельник, в такое-то время. Мы договорились, и тогда он спрашивает нас: «У вас всё нормально? А то у меня были такие случаи, что… Вам полиция ничего не предлагала?» Я говорю, нет, нам ничего не предлагала. А что нам предлагать? – Ну, у меня были случаи, когда полиция приходила и предлагала деньги, чтобы написать в протоколе, что умер от коронавируса. Я говорю, нет, нет, нет. У нас такого не было. Я говорю, у кого было, у того было. И он взял данные о смерти моего деда и спросил меня, говорит: «Я собираюсь сделать публикацию, ты мне разрешаешь? Но я не понял, что он хочет делать. И говорю ему: «Делайте, что хотите. Что я имею с Вами, чтобы сказать Вам “да” или “нет”?» Я даже не понял, что он хотел сказать. И когда вечером, опа, он публикует, что я сказал ему, что полиция пришла и… Он сам говорил, что у него были такие случаи, и в конце концов он приплел меня в интервью, которое он дал на Facebook», – утверждает Константин.

Молодой человек говорит, что не понимает, почему священник распространяет такую историю, и отрицает, что его напугала полиция, как говорит настоятель. «После этого он подошел ко мне у ворот и предложил мне пойти с ним к генеральному прокурору и не бояться говорить, я не знаю, что. Говорю, что я должен сказать, отец? Не вмешивайте меня, потому что у меня тоже много родственников в полиции, и я не хочу позориться перед родственниками. Говорю, Вы должны были объяснить мне, что именно Вы хотели сделать, и я бы сказал Вам: да или нет. Он сделал, что хотел и что знал, но у нас такого не было, и я не говорил ему, что пришли и предложили мне деньги, чтобы сказать, что он умер от коронавируса. Это он меня больше всего вовлек. Никто не угрожал мне. Полиция пришла ко мне и допросила меня, как это было. И как это было, так я и сказал. Также, полицейские снимали меня на видео, пока писали протокол. Никто не угрожал мне. Я не могу сказать Вам, какую цель он (священник, прим. ред.) преследует, что он делает. Откуда мне знать, что он делает? Он хочет опубликовать, потому что хочет избавиться от коронавируса, потому что это фальсификация… И по Facebook видно, какие посты он публикует. Я не знаю…», – говорит озадаченно Константин.

«Я была шокирована. Мой коллега тоже»

Примар коммуны Варзарешты утверждает, что он беседовал с членами семьи Фэрымэ через несколько дней после смерти дедушки. Уже тогда ему говорили, что информация, распространяемая священником, не соответствует истине. «Внук усопшего пришел в Примэрию, чтобы забрать свидетельство о смерти. Я лично позвал их, внука с супругой, также была и супруга покойного. И я спросил: это действительно так было? Кто-то обращался к вам и предлагал вам определенные суммы? И они категорично, в присутствии нескольких свидетелей, сказали: «Нет, г-н примар. Такого не было». Они похоронили его, тоже нормально, в соответствии с требованиями, которые есть», – отмечает примар Варзарешт, Константин Унгуряну.

Кристина Ризу является одним из двух полицейских, которые были в доме семьи Фэрымэ для констатации смерти. Мы нашли ее в селе Грозешты в ее выходной. «Я была на дежурстве с моим коллегой, старшим агентом. Мы выехали на место происшествия, задокументировали случай, как мы обычно делаем: исследование на месте событий, фотографии… Они позволили нам войти в дом, расследовать случай, заслушать людей. Мой коллега заслушал супругу покойного и одного из внуков, а я исследовала место происшествия. Мы вышли со двора, чтобы выехать в Ниспоренский инспекторат полиции, и тогда один из внуков остановил нас, потому что у него было несколько вопросов о похоронах, то есть о том, как их проводить во время пандемии. Тогда коллега пояснил, что только близкие родственники, соблюдение социальной дистанции, в масках. И речи не было о деньгах. Это все, что было сказано, как его нужно похоронить, больше ничего. Ни ко мне, ни к коллеге никто не подходил. Мы постоянно были вместе, мы постоянно говорили о деле, о господине, который умер. Он был в возрасте, они знали, почему он умер, и нет, ничего такого не было, ни в коем случае. Упаси, Господи! Никак нет. Действительно, они подписали, но они подписали допрос супруги покойного и уже на исследовании. Всё. Больше ничего», – объясняет старшина из Отдела общественной безопасности Ниспоренского инспектората полиции (ИП).

Работая менее года в полиции, молодая женщина говорит, что она испытала настоящий шок после обвинений со стороны священника. «Я не чувствовала себя хорошо, потому что это была ложь. Я узнала с работы, мне позвонили и сказали, что мы должны явиться на службу. Это был мой выходной, я не знала, о чем речь. Когда я добралась до места, они сказали мне, что и как. Я была шокирована. Мой коллега тоже. Как мы, как полицейские, откуда мы можем позволить себе передавать кому-то20 тысяч леев?» – недоумевает Кристина.

«Был оформлен протокол об инициировании процесса о клевете»

После заявлений священника из Варзарешт, Ниспоренский ИП инициировал служебное расследование. «Были заслушаны супруга умершего лица и лица, находившиеся на месте происшествия, и дали показания, когда оперативная группа была на месте происшествия, в том числе сотрудники, находившиеся на месте происшествия. Представленное священником не соответствуют истине, и по данному делу Ниспоренский ИП оформил протокол об инициировании по элементам состава ст. 70 Кодекса о правонарушениях, клевета», – отмечает Виорел Тикан, заместитель начальника Отдела общественной безопасности Ниспоренского ИП.

Представитель Ниспоренского ИП утверждает, что, прежде чем обвинить полицейских в том, что они предложили деньги для регистрации смерти Александра Фэрымэ в списке лиц, сраженных COVID-19, священник Сергий Иванов был оштрафован 5 раз за невыполнение решений Комиссии по чрезвычайным ситуациям. Хотя настоятель утверждал, что четыре протокола были составлены 1 июня, то есть после того, как он обвинил полицию, служители закона утверждают, что священник давно знал о совершенных нарушениях, потому что его поставили в известность и направили телефонную повестку.

«Теперь, что касается, господа полицейские из Ниспорен, ваших расследований, я показал Вам на днях. Вот, после того, как я опубликовал, четыре прибыли ко мне, в размере 100 тысяч леев. Сразу после того, как я опубликовал случай с дедом Александром. Вы меня иначе не можете достать, как только напугать штрафами. Вы думаете, что мне два года, и мне не достает мужества, или я боюсь вас? Вы горько заблуждаетесь», – обвиняет священник.

«Его сильно напугали. Бог с ними»

«В этот период он совершал богослужения в здании церкви, не соблюдая условий, установленных в соответствии с решением Национальной комиссии по чрезвычайным ситуациям. Эти протоколы были составлены в тот же день на том основании, что священник был вызван, как по телефону, так и по повестке заказным письмом по месту жительства. Он отказался явиться. Эти протоколы были отправлены по месту жительства, чтобы он мог их опротестовать», – объясняет Виорел Тикан.

Отец Сергий Иванов, однако, сохранил свои показания даже после того, как их опровергли родственники жертвы, а правоохранительные органы инициировали процесс о правонарушении по факту клеветы в отношении служителя церкви.

— Тст. Посмотри на него, да? Его сильно напугали. Бог с ними. Если они делают это таким образом, это их дело.

— Но у Вас нет… я не знаю, может, Вы неправильно интерпретировали. У Вас нет угрызений совести?

— Что, я буду играться с этими заявлениями? Я трижды всех спросил. Я сказал, ты позволяешь мне обнародовать все это? Он сказал, да, батюшка, мы с Вами, мы поддерживаем Вас, конечно, да, я слежу, мы за, да… Я сказал, видишь ли, после этого будут последствия, потому что это нельзя так оставить. Он сказал: «Я ничего не боюсь». Здесь были люди, они это слышали…», – утверждает батюшка.

«Может быть, действительно есть это заболевание, только не в его случае»

История, случившаяся в Варзарештах, не является единичной. В селе Улму, Яловенского района, значительная часть местных жителей считает, что пенсионерка Елизавета Иордакие получила деньги за подпись в актах, констатирующих, что ее муж Михаил умер из-за COVID-19.

«Их родственники сказали, что им дали. 100 евро, кажется, предложили.

— И они согласились, да?

— Да.

— Но, какой родственник? Вот люди говорят, но никто не знает конкретно.

— Знаете, я, честно говоря, конкретно, не знаю, кто этот человек. Поинтересуюсь, может, узнаю, но нужно искать людей, лиц.

— Но, как Вы думаете, они взяли деньги за это?

— Конечно, я думаю. Это не вирус», – рассказывает молодой человек из Улму.

«Ему отрезали палец на ноге, поднялась температура, и все, ему написали коронавирус. Нет, я так не думаю. Может, действительно есть эта болезнь, только не в его случае», – утверждает другая жительница села. Убеждения сельчан в том, что Михаил Иордакие не умер от COVID, основаны на том, что 68-летний мужчина уехал в Кишинев на третий день Пасхи на собственных ногах на местном микроавтобусе. В то же время он страдал от нескольких хронических заболеваний, несколько лет зависел от диализа. На этот раз из-за диабета мужчине пришлось ампутировать палец, что также подтвердила Екатерина Захаровна, медсестра из Улму. «Он регулярно ездил на диализ, у него были проблемы с почечной недостаточностью. Г-жа Джорджета (сельский врач) отправила его в больницу, его госпитализировали, и он там умер. Он поехал на диализ, он не поехал, потому что был болен, потому что у него температура, потому что у него были симптомы. Нет. Он поехал на диализ», – отмечает медработник.

«Домой его привезла “Ritus”»

Михаил Иордаке был госпитализирован в клиническую больницу «Святая Троица» в Кишиневе, ему сделали хирургическую операцию и выписали в период, когда в учреждении произошла настоящая вспышка COVID-19. Перед отъездом домой мужчина провел несколько дней у одного из своих сыновей в Кишиневе. В тот день, когда он должен был идти на диализ, у него обнаружили температуру. Он был доставлен в Центр COVID-19, и тест на коронавирус показал положительный результат. Позднее он был переведен в Республиканскую клиническую больницу, где скончался более чем через шесть дней после госпитализации.

«Его там протестировали в субботу. В субботу вечером они забрали его, и мы больше не могли с ним разговаривать. 3-го нам позвонил его лечащий врач, из республиканской, его забрали в реанимацию. Мы видели еще в пятницу, что он чувствовал себя как будто плохо. Он как будто кашлял, так и говорил, что у него здесь болит, было слышно именно легкие. Он простудился, я не знаю, что с ним случилось, мы так и не поняли. «Он хотел домой. Муж сказал, давай отвезем тебя на диализ, а потом отвезу тебя домой. И не отвез его домой. Домой его привезла «Ritus». 2-го он был доставлен в Центр COVID, 3-го – в Республиканскую. Затем в понедельник он дышал сам, во вторник – сам, в среду его положили на вентиляцию, на аппарат. Четверг – снова. Говорили, что ситуация стабильная. Потом сказали, что ситуация ухудшается. Но мы знали, что его почки не работали, сердце было слабое. Диабет… У него был», – рассказывает Наталья Бургоч, невестка Михаила Иордакие.

Как супруга покойного, так и его невестка, которая вместе с мужем забрала его тело из больницы, утверждают, что они не понимают, кто выдумал слухи о том, что им якобы заплатили, чтобы Михаила Иордакие внесли в список умерших от COVID-19. В том числе расходы за транспортировку умершего в его родной населенный пункт оплачивались семьей.

«Три тысячи. Ходят слухи, что я получила три тысячи»

— Вы тоже слышали эти слухи?

— Я тоже их слышала, и моя сестра, и на магале меня спрашивают: это действительно так? Вы получили? Упаси, Господь! Как я могу получить деньги, если я даже не знаю, у какого врача он скончался. Я не знаю кабинет, я ничего не знаю. Откуда эта молва? Говорят, что по седу ходят слухи, что я получила деньги. Ты пошла и подписала, и…

— Но сколько денег, как говорят, Вы получили?

— Три тысячи. Ходят слухи, что я получила три тысячи.

— Каков интерес так говорить?

— Я не знаю. Впервые мне рассказала мать полицейского из нашего села. Но откуда? Я говорю: – Оля, откуда эта молва? – Люди в селе говорят. Но какие люди говорят в селе? Потом моя сестра пошла на почту, и ее тоже так спрашивают: «Что, Лиза, твоя сестра, получила деньги после смерти Миши от COVID? Моя сестра сказала им, что впервые слышит подобное», – рассказывает Елизавета, супруга Михаила Иордакие.

«Нет. Я говорю вам, что я, мы, муж подписал. Никто не дал нам и лея. Не было даже разговора. Нет. Упаси, Господь. Нет. И даже не говорили, что у него нет COVID, но мы запишем. Мы второго числа знали, что у него обнаружили COVID», – аргументирует Наталья Бургоч, которая подробно рассказала нам, как она забрала свекра из больницы и отвезла его прямо на кладбище в селе, и никто не просил и не предлагал ей денег.

«Не только никто не предлагал им денег, но семья понесла все расходы по транспортировке тела. Мы оплатили гроб, все, что мы взяли, венки, крест. И в конце нам дали документ, и мы оплатили. В конце нам сказали так. С этим документом вы идете в примэрию, и там вам возместят тысячу леев… Вот что было. Она, кажется, получила ее. И это все. Никто не дал мне и лея. Мы оплатили то, что требовалось. Единственной помощью, полученной семьей Иордакие, были 1100 леев, которые власти предоставляют всем семьям, в которых умирает один из членов семьи, независимо от причины смерти. «Мы взяли только помощь в размере 1100 леев, которую дают всем. Как раз 7-го я получила пенсию, и на следующий день он умер. Это были все мои деньги. Больше нет. Они забрали у нас 700 леев, которые давали пенсионерам на Пасху, но еще чтобы дали что-то подобное…»,- жалуется Елизавета Иордакие.

«Это и стало причиной смерти»

Андрей Ункуцэ, директор Республиканской клинической больницы им. Тимофея Мошнеаги», где умер Михаил Иордакие, утверждает, что в его ситуации есть ряд пациентов. В их случаях хронические заболевания только усиливают силу вируса и ослабляют организм, что сдается намного легче.

«Он был госпитализирован с пневмонией COVID. Он был у нас несколько дней. К сожалению, он умер от COVID, пневмонии COVID. И в свидетельстве было написано COVID. Это не что иное, как COVID. Есть очень много пациентов, у которых, действительно, если видишь пневмонию COVID, и там практически нет легких, как можете сказать, что человек умер от болезни почек, если его осложнения действительно были спровоцированы проблемами с легкими, вызванные COVID? Это и стало причиной смерти, на фоне других сопутствующих заболеваний, которые у него были. Другой, у которого нет сопутствующих заболеваний, с легочной картиной, может потихоньку восстановиться. Но при сопутствующих заболеваниях они еще больше усугубляют состояние пациента. Таково большинство пациентов, которые умирают у нас – с другими сопутствующими заболеваниями», – уточняет Ункуцэ.

«У нас даже не было умерших»

Информация о якобы предложенных родственникам умерших денежных суммах за включение в список умерших от COVID-19 в последние недели наводнила информационное пространство. ZdG связалась с десятками лиц в социальных сетях, которые говорили, что они знают «конкретные случаи», в которых врачи якобы платили деньги родственникам, чтобы те заявили о ком-то как об умершем от COVID-19. Только вот последующие беседы с этими лицами показывали иную реальность, нежели та, которую они распространяют в социальных сетях.

Некоторые из них сказали нам, что истории, которые они якобы слышали, на самом деле из России, в то время как другие слышали от кумовьев или соседей, но не смогли предоставить нам конкретные данные. Некоторые лица даже не ответили на просьбы ZdG обсудить эту тему, а другие отказались сообщить подробную информацию о случаях, о которых, по их утверждению, они знали.

Одно из сообщений, распространенное в социальных сетях, привело нас в село Талмаза, Штефан-Водского района. Только вот эта информация оказалась фальшивкой с самого начала, потому что ни официально, ни неофициально в этом районе не было зарегистрировано ни одной смерти, вызванного коронавирусом нового типа. «У нас даже не было умерших. Теперь мы были богаты на четыре случая, но там совершенно другой диагноз… У нас нет лиц, умерших от Covid-19», – объясняет примар населенного пункта Евгений Прутяну.

Мы также проверили смерть 30-летней женщины из села Кожушна, Страшенского района. Ее смерть была зафиксирована 6 апреля. Молодая женщина страдала от диабета I степени. Хотя родственники молодой женщины говорят, что они не уверены, что она умерла от COVID, в последние годы она регулярно ложилась в больницу в тяжелом состоянии, они утверждают, что на седьмой день госпитализации, за три дня до ее смерти, их проинформировали о том, что у нее положительный результат на COVID-19. Семья категорически отвергла слухи о том, что им были предложены деньги за указание в свидетельство о смерти COVID-19 в качестве причины смерти. Хотя нет уверенности в том, что она умерла из-за COVID-19, семья подтвердила, что в медицинской справке, выданной больницей, коронавирус был включен в число причин смерти.

Мужчина, снятый скрытой камерой: «Они дали и моей сестре, как на всех умерших дают»

Помимо случая, перенятого у священника Сергея Иванова, в видео, размещенном в Facebook, Сергей Постикэ, менеджер одного из залов торжеств, утверждал, что ему известны другие реальные случаи, когда родственники умерших получили бы определенную выгоду, если бы признали, что покойный был переведен как умерший от COVID. Когда ZdG связалась с ним, чтобы узнать подробности об этих случаях, Постикэ сослался на комментарии, которые пользователи интернета разместили в социальных сетях и которые мы уже проверили, а также на заявления мужчины, которого он снимал со скрытой камерой и из слов которого следовало, что его семья якобы получила компенсацию расходов на похороны своего отца с условием, что она признала в качестве причины его смерти заболевание COVID-19.

ZdG нашла и побеседовала с Андреем К., мужчиной, который появляется на кадрах, снятых скрытой камерой. Однако он говорит, что не получал никаких денежных сумм вследствие смерти своего 87-летнего отца, и что никто не просил его подписать какой-либо акт. «Страхование (НКСС, прим.ред.) дает на всех людей, которые умирают, по тысяче леев. Есть такое. И они дали моей сестре, как на всех умерших дают, я потом поинтересовался. Моя сестра занималась похоронами. Она сказала, что ей нужно поехать на Буребисту (офис НКСС, прим.ред.), чтобы нам дали своего рода материальную помощь в 1000 леев, но это всем дают. Единственное, что они сделали, это то, что папа был пенсионером, я тоже пенсионер, и они сделали своего рода 50% скидку там, на Дойне», – уточняет мужчина, выказывая возмущение тем, что видео с ним стало достоянием общественности.

1100 леев – помощь на погребение от государства, независимо от причины смерти

Государство не оказывает помощь лицам, умершим после того, как они были инфицированы COVID-19. Официально семья, в которой умер человек, независимо от причины смерти (!), получает от государства, из бюджета Национальной кассы социального страхования (НКСС), 1100 леев. В то же время в некоторых регионах местная публичная администрация может выделять определенную помощь, независимо от причины смерти.

Даже в процессе захоронения лица, умершие после заражения COVID-19, не пользуются льготами, как это следует из ряда сообщений, распространяемых в социальных сетях. В то же время предприятия, оказывающие похоронные услуги, не имеют никакого отношения к установлению причины смерти в актах покойного.

«Первоначально врач выдает медицинскую справку. После этого лицо представляет ее в офис гражданского состояния, где выдается свидетельство о смерти. Соответственно, к нам оно приходит с подтверждением. Какое отношение мы можем иметь к изменению или постановке диагноза? Мы только хороним, мы не имеем отношения к диагнозу. Мы также не меняем медицинские справки или свидетельства о смерти», – объясняет Людмила Боцан, директор ГП «Комбинат похоронных услуг».

«Что касается финансирования или других ситуаций, мы самоуправляемы (предприятие, прим.ред.) то есть все наши услуги платные. Цены устанавливаются Кишиневским муниципальным советом. Все расценки есть на нашем сайте и на каждом входе, на все кладбища, на больших информационных панно есть расценки. Тот, кто приходит, чтобы организовать захоронение умершего, платит ровно столько, сколько предусматривают расценки предприятия. Неважно, что является причиной смерти. Мы хороним абсолютно всех, кто обращается. Будь то из Республики Молдова, будь то иностранные граждане. Мы всегда занимались захоронениями и продолжаем хоронить. Ни один человек никогда не был освобожден от оплаты. Это одинаковые тарифы для всех, одинаковые, равные», – отмечает Боцан.

«Как можно подделать смерть, если получаешь положительный тест на COVID?»

Медицинские учреждения Республики Молдова НЕ финансируются в зависимости от количества лиц, умерших от COVID-19 или других болезней. Таким образом, НЕТ никакой разницы между лицом, умершим от осложнений, вызванных новым типом коронавируса и вызванных другими заболеваниями. «Нет никаких разумных оснований применять статус смерти лица с COVID к лицу, умершему не от COVID. Более того, ни один медицинский работник не заинтересован в увеличении числа смертей лиц, которых они принимают или за которыми ухаживают и обеспечивают медицинскую помощь. Нет никакой финансовой мотивации или мотивации повышения квалификации (карьерного роста) или какой-либо внутренней мотивации медицинского персонала в присвоении умершему статуса лица, у которого нет COVID», – отмечает Светлана Лупу, начальник Управления политики в сфере госпитальной медицинской помощи МЗТСЗ.

То же самое говорят и врачи, которые уточняют, что невозможно фальсифицировать причины смерти в условиях, когда существует единый протокол о ведении случаев смерти, а медицинские учреждения не заинтересованы в регистрации большего числа смертей, вызванных COVID. «Фальсификация смертей категорически невозможна. Как можно фальсифицировать смерть, если получен положительный тест на COVID? Он приходит в ваше учреждение и уже госпитализирован с положительным тестом, и со всеми осложнениями и обострениями, которые предусмотрены в протоколе эволюции критического пациента с COVID. Невозможно, потому что, если у пациента есть соответствующие изменения, мы это и выделяем. Мы это лечим», – аргументирует Алла Кондря, медицинский заместитель директора Бельцкой клинической больницы.

«Если у пациента случай, не подтвержденный лабораторно, он не может быть записан посмертно или диагностирован с COVID. Каждое свидетельство о смерти выдается врачем-патоморфологом на основании медицинской документации, представленной в морфопатологическом отделении. И еще раз хочу повторить, это абсурд, и я не понимаю, откуда такое воображение нашего населения, и откуда берутся такие заявления», – отмечает Андрей Стратулат, ио директора Оргеевской районной больницы.

«Есть такая программа, которая называется – “Специальная программа COVID”»

Молдова не получает помощи от Европейского союза или Всемирной организации здравоохранения в зависимости от количества зарегистрированных случаев смерти или случаев заболевания COVID-19. В поддержку утверждений о том, что они никоим образом не заинтересованы в регистрации большого числа лиц, умерших из-за COVID-19, директора больниц говорят, что учреждения, которые они возглавляют, финансируются в зависимости от количества случаев излечения, что и является целью врачей – лечить пациентов.

«Есть такая программа, которая называется “Специальная программа COVID”. Помимо отдельных, простых случаев страховок, у страховой компании есть специальный раздел под названием “Специальная программа COVID”. Больница отчитывается о специальном случае COVID, она платит больше, чем за простой случай. «Если используешь более одного медикамента на пациента, потому что он тяжелый, аппаратное дыхание, с дополнительной оплатой персонала, он дни напролет лежит интубированный, он не остается в течение 5 дней и идет домой, но он остается на 3 недели, не логично ли финансировать эти потребности больше в расчете на одного пациента? Нельзя же дать 5 тысяч леев, как при гастрите, так же дают 5 тысяч леев, потому что здесь используются два антибиотика, другие процедуры, люди используют вентилятор, кислород и многое другое, очевидно, что расходы системы выше, чем расходы на другого простого пациента», – отмечает Андрей Ункуцэ, глава Республиканской клинической больницы, ему вторят представители других медицинских учреждений.

«Больница финансируется на контрактной основе и отдельно в каждом случае, как это предусмотрено в Положении. Это самая большая глупость, и самая большая наглость – говорить, что больницы получают, не знаю, что, и что там еще говорят. Я хочу сказать вам, наоборот, расходы, которые есть у больницы, начиная с самой дорогой стоимости, это медицинский персонал, и защитное оборудование, которое уходит, честно говоря, это повредит вашему сердцу, потому что оно уходит, как стоимость, деньги – в мусорный контейнер, но мы обязаны это делать, потому что так от нас требует протокол, и, заканчивая лекарствами и всем снабжением и всем оборудованием, которое необходимо для спасения пациенту» , – отмечает и Алла Кондря из клинической больницы в Бельцах.

«Компания финансирует только случаи излечения»

Ответственные лица Национальной медицинской страховой компании (НМСК) подтверждают, что они финансируют только случаи излечения от COVID-19, включенные в договоры на оказание медицинских услуг. Заместитель генерального директора компании Денис Валак уточняет, что финансирование осуществляется по отдельной строке в договоре, где учитываются случаи COVID. Соответственно, когда учреждение регистрирует пациентов с COVID и они впоследствии выписываются, Компания оплачивает каждый вылеченный случай. Кроме того, НМСК финансирует надбавку к окладам для персонала, участвующего в лечении случаев COVID. «Компания не платит ни в каком виде, и не может платить, дополнительно, за летальные случаи или случаи смерти. Контракт включает в себя, и компания финансирует, только случаи излечения, не предоставляя какого-либо дополнительного финансирования в случае смерти», – уточняет Денис Валак. Он утверждает, что учреждение проверяет информацию, представленную больницами по случаям излечения, и что нет никакой возможности для того, чтобы эта информация могла быть фальсифицирована.

«Компания знает обо всех отчетных случаях, какова природа, кто этот человек, откуда он и так далее. Вся информация у компании есть. В то же время в рамках Компании существует подразделение, а именно Управление по оценке и мониторингу, которое разрабатывает планы оценки и мониторинга учреждений. Это подразделение, соответственно, включает в свои планы медицинские учреждения, чтобы выехать на место, изъять записи приема, проверить информацию, которая сообщается в компанию, и в случае обнаружения нарушений, учреждения либо предупреждают, либо наказывают, в зависимости от тяжести или нарушения, установленного в медицинском учреждении», – уточняет чиновник.

Объем финансирования медицинских учреждений для каждого случая лечения COVID-19 варьируется в зависимости от случая и определяется индексом сложности. «Например, в Республиканской клинической больнице, где есть тяжелые случаи, очевидно, что эта стоимость выше. Есть учреждения, где эта стоимость ниже. Если взять в среднем, как уже отмечалось ранее, койко-день для лица в реанимации обойдется в среднем в 5 тысяч леев, а койко-день для лица, которое госпитализировано, например, в «Тома Чорбэ», будет в среднем около 2 тысяч леев. Все зависит, как я уже говорил, от сложности случая. Если он тяжелее, то дороже, если он менее тяжелый, то дешевле.

«Вирус обостряет хронические заболевания, имеющиеся в организме»

Более 400 человек, умерших в Республике Молдова после положительного тестирования на новый тип коронавируса, параллельно страдали от других хронических заболеваний. Однако, даже при хронических заболеваниях некоторые пациенты продолжали бы жить, если бы они не заразились COVID-19.

«Вирус усугубляет хронические заболевания, которые есть в организме, и он является источником ухудшения общего состояния пациентов. Будь то гипертония или сахарный диабет, или хронический гепатит с циррозом печени, любое заболевание, вирус обостряет все хронические заболевания, которые есть у пациента, со всеми сопутствующими патологиями. У нас есть пациенты, у которых также гипертония, у которых также сахарный диабет, хронический пиелонефрит и гепатит, который обостряется, и все параметры и показания к параклиническим исследованиям, которые либо лабораторные, либо биохимические, либо общий анализ, свидетельствуют об обострении активности внутренних органов», – поясняет Сергей Василица, ио директора столичной Клинической больницы инфекционных заболеваний им. Тома Чорбэ.

«Большинство пациентов, с заболеваниями, которые у них есть, потому что они не были декомпенсированы, были под контролем, делали гемодиализ или делали что-то другое. Со временем возникли бы осложнения, но с объединением с COVID все происходит совсем по-другому», – уточняет Андрей Ункуцэ, директор Республиканской больницы.

Эксперты – о слухах и мошенничестве с количеством умерших от Covid-19

Геннадий Цуркану, эксперт Центра политики и анализа в области здравоохранения: «Я не видел никаких подтверждений того, что больницы могут фальсифицировать данные диагностики COVID, потому что лабораторные анализы проводятся не в больницах, а в совершенно других независимых учреждениях, таких как Национальное агентство общественного здравоохранения или частные лаборатории. Таким образом, больницы не ведают этими случаями в одиночку. Я говорю о подтверждении диагноза, повторном тесте, тесте до выписки из больницы, когда он уже отрицательный. Я не думаю, что больницы могут сделать это, и это всего лишь слухи».

Алла Токарчук, эксперт в области общественного здравоохранения: «Во время кризиса, люди обычно становятся более уязвимыми, и в условиях когнитивного диссонанса, некоторые люди, которые находятся в отрицании, они цепляются за различные якоря, которые так или иначе помогают им выжить в эти периоды. Эти идеи были искусственно созданы и запущены в публичном пространстве не только в Республике Молдова, но и во многих странах. Глава доверия к властям больше связана с управлением пандемией. Люди не доверяют властям и из-за этого не соблюдают многие меры, предложенные или рекомендованные властями для защиты людей. Не было встречных сообщений. Мы где-то пренебрегли частью борьбы с подделками».

Диана ГАЦКАН, Виктор МОШНЯГ, Анатолие ЕШАНУ