Интервью с психологом Ингой Руссу

Инга Руссу – психолог, преподавательница ГУМ, факультет психологии

Кандидатка на получение диплома парного и семейного психотерапевта EFT (emotionally focused therapy).

— Недавно представители вашей гильдии объединились в группу PSYCOVID с целью оказания психологической помощи тем, кто сталкивается с проблемами в этот период пандемии. Насколько восприимчивы люди к предложению этой многочисленной группы специалистов в области психологии?

— Хотя в распоряжении у граждан несколько служб первой помощи, включая группу PSYCOVID-Moldova, люди все еще не привыкли обращаться за помощью к специалисту. Это, с одной стороны, связано с тем, что у нас пока не развита культура обращения к психологу, когда мы чувствуем необходимость в этом, а с другой стороны, мы можем предположить, что у людей все еще достаточно личных ресурсов, и они не чувствуют необходимости в таком обращении.

— Для кого именно предназначены предоставляемые Вами консультации?

— Консультации предоставляются всем, кто испытывает потребность в помощи, профессиональной рекомендации, помощи. Иначе говоря, просьба о помощи – это здорово.

— Кто – самые чувствительные люди, и как они могут получить доступ к этим услугам?

— Наиболее чувствительными являются одинокие люди, которые в этот период испытывают острое чувство одиночества, люди, у которых в прошлом были состояния тревожности или даже приступы паники, люди, чей образ жизни внезапно изменился, и они не могут адаптироваться к навязанным условиям. Иными словами, человек чувствует себя хорошо в изоляции, если он сам её выбирает, но когда ему это навязывается, он может воспринимать это как потерю контроля над своей собственной свободой. Также сталкиваются с проблемами люди, строившие планы, которых они так жаждали, а пандемия разрушает их мечты. Многие воспринимают это как потерю. Конечно, самая чувствительная категория лиц – это те, кто сталкивается с плохим состоянием здоровья или чьи близкие родственники уже заразились вирусом или, что еще хуже, пострадали от смерти близких по причине вируса.

— Расскажите нам о нескольких случаях, которые Вас впечатлили…

—Больше всего меня впечатлил случай одной женщины, страдающей клаустрофобией, и закрытие границ между странами вызвало у нее ужасное состояние паники из-за того, что она чувствует себя «как будто ее закрыли». Хотя клаустрофобия относится к небольшим пространствам, новость о том, что она находится в стране, изолированной от других стран, еще более усилила её состояние психологической незащищенности.

Другой случай, который я могу здесь упомянуть, – это случай, 28-летней молодой женщины, которая с момента объявления чрезвычайного положения находилась запертой в доме в течение 45 дней, у нее за этот период развилось депрессивное состояние, а также дисфункция на социальном уровне. С одной стороны, она хочет видеть других людей, с другой – она очень боится с ними контактировать.

—Как можно помочь людям, которые превышают предел отчаяния в условиях самоизоляции или карантина?

— Очень хорошо, если лицо, с которым связываются, может обеспечить состояние безопасности, и идеально, если связываются со специалистом, который может управлять ситуацией. По сути, лучше всего предотвращать такие ситуации, создавая функциональную рутину в период карантина: ограничение новостей максимум 10 минутами в день; качественные социальные контакты по телефону, Skype, Viber и т.д.; поддержание обычной рутины (пробуждение, чистка зубов, завтрак, практические занятия); смена фокуса на то, чем можно успешно заниматься в такой период (самоанализ, саморазвитие, противостояние внутренним конфликтам, обнаружение новых/старых хобби, сближение с близкими и т.д.).

— Что Вы обычно говорите тем, кто обращается к Вам в эти дни?

— Обычно у каждого свой страх. Общий страх сейчас – это «страх смерти», и никто не освобожден от чувства страха, присущего каждому из нас. Мы рождаемся с ним. Страх перед болезнями является естественным при пандемиях, но страх перед болезнью сам может стать болезнью. Мы пытаемся увидеть, как это началось, как это проявляется, а также, что стоит за рассказанным этим лицом. Часто людей успокаивает сам факт, что их услышали, выслушали, дали объяснения и дали надежду. Надежда – это то, что поддерживает нас в большинстве случаев.

Это не универсальные рецепты. Если кому-то будет достаточно сказать: «Я с тобой сейчас», «Я понимаю, через что ты проходишь, и сейчас естественно чувствовать себя плохо», – то другим лучше задать вопрос: «Что я могу сделать для тебя сейчас, чтобы ты почувствовал себя в безопасности?», – и они могут дать нам решение. Не нужно догадываться, становиться пророками. Некоторые случаи действительно сложны и могут затронуть нас, тех, кто пытается предложить эту поддержку. Мы люди, а людям в трудные моменты жизни нужны люди.

— Сегодня сложно и родителям, и детям, которые учатся на дому. Были ли у Вас сообщения, просьбы о помощи от родителей и детей?

— Конечно. Это особая категория обращающихся. Многие родители только сейчас знакомятся со своими детьми и со своими родительскими навыками. Очень важна команда, которую формируют оба родителя в этот период, и здесь можно наблюдать функциональные пробелы всей семьи.

Родители прекрасно понимают, что детям трудно, особенно тем, кто более энергичен, или тем, кто рискует стать зависимым от онлайн-игр. В этих ситуациях некоторые родители просто-напросто чувствуют, что выходят из себя. В этот период родителям хорошо бы как можно скорее адаптироваться к новым условиям и попробовать новые правила для домашнего пространства. Это возможность обратиться за помощью к детям старшего возраста, вовлечь другого супруга и создать хорошую команду с другими родителями для взаимной поддержки. Это также возможность освоить новые методы воспитания, культивировать новые семейные традиции и пересмотреть некоторые роли и задачи.

— Подростки, вероятно, представляют собой особую категорию лиц, которым может быть труднее переносить это социальное дистанцирование, самоизоляцию или карантин. Что им нужно знать, чтобы им было легче преодолевать неприятные состояния?

— У подростков есть преимущество – они молодые, гибкие и легко адаптируются. В целом, для многих подростков карантинный период – это возможность отдохнуть от множества задач, которые они должны были выполнять (многие из них уже работают, проводят многочисленные внеклассные мероприятия, иногда утомительные для молодого человека в процессе становления). Для них это подходящий момент, чтобы посвятить себя размышлениям о будущем, идентификации истинных друзей и отношениях с родителями. Период карантина сам по себе не создает проблем, но выявляет то, что уже было в семье или внутри подростка. Это как пауза, которая дает шанс увидеть, как дела обстоят на самом деле.

—С тех пор, как всё это началось, люди в возрасте каждый день слышат, что они относятся к категории риска, что им вообще не нужно выходить из дома и т.д. Как им побороть страх смерти? Или смириться с мыслью, что, возможно, они уже прожили свою жизнь?

— Действительно, пожилые люди могут чувствовать страх смерти с большей интенсивностью. Но не только они. Каждый жизненный кризис влечет за собой такие экзистенциальные вопросы, как: «Прожил ли я свою жизнь с пользой?», «Чего я достиг?», «Что следует после смерти?». Сама смерть – это физический процесс. Это не разрушает нас, однако идея смерти часто подавляющая. Люди, с которыми мне удалось обсудить это, признаются, что они не столько испытывают личный страх, что умрут, сколько того, что больше не увидят своих детей, они боятся, что что-то может случиться с их внуками, как если бы они не обеспечили достаточно хорошо жизнь близких. Многие из них обращаются к религии, больше общаются с детьми, оглядываются на свою жизнь и с удивлением обнаруживают, что прошли через многие испытания, которые они преодолели, и это снова дает им надежду, что они выйдут и из этого тупика.

— Как образ жизни может изменить наш страх смерти?

— В целом, мы все понимаем, что когда-нибудь умрем, и принятие того, что у нас есть возможность и ответственность строить свою собственную жизнь в каждый момент, спасительна.

И. Ялом говорил: «Столкновение со смертью дает нам возможность не открывать отравленный ящик Пандоры, а возвращаться к жизни более богатым и чутким образом», – другими словами, расставлять акценты иначе. Ничья жизнь не напрасна. Каждый из нас несет смысл, и раскрытие этого смысла помогает нам преодолеть страх смерти – мы дали рождение ребенку, мы помогли расчистить родники, мы создали отношения с другом, мы показали пример (возможно, отрицательный, но который служит кому-то моделью того, «как не надо делать») и т.д.

— Прихожане, привыкшие ходить в церковь, больше не могут поведать о своих страданиях. Как они могут получить доступ к услугам психолога?

— В психологии есть выражение: «Не священник, а исповедь – то, что тебя освобождает». К психологу, как и священнику, иными словами, обращаются люди, находящиеся в уязвимом состоянии, ищущие ответы и надежду. У каждого есть выбор, к кому обратиться. Возможно, глубоко верующим людям понадобится особый подход в момент, когда они обращаются к психологу, однако любой профессиональный психолог призван для работы с «картой личности», а не с научным подходом, полностью противоречащим религии. Напротив, в психотерапии также существует течение, называемое религиозной терапией. Таким образом, в течение периода карантина существует область безопасности и обращения к психологу из списка PSYCOVID-Moldova, где также есть психологи, предлагающие духовные консультации. И, конечно же, чтение молитв, свечи и зажженная лампада может помочь прихожанам сохранить обыкновения, которые помогают им в это непривычное время.

— Цены растут, а национальная валюта обесценивается. Что Вы говорите тем, кто в панике, потому что они теряют свои денежные резервы или боятся, что могут столкнуться с голодом?

— Я не соприкасалась с ситуацией, в которой человек непосредственно сталкивается с такой проблемой, хотя за словами можно прочитать подобные страхи, которые связаны скорее с неопределенностью. В этом случае мы не пытаемся угадать будущее, но найти ресурсы лица, которые помогли ему в подобных ситуациях. Без воображения нет страха! По сути, воображение играет с нами злую шутку, выстраивая различные сценарии, полные личных страхов. В этих условиях мы стараемся вернуть человека к реальности – цены те же, товаров хватает, если человек здоров, он обязательно найдет работу, чтобы обеспечить свое существование, если его здоровье не позволяет, будут родственники, добрые люди, которые обеспечат его всем необходимым. Не нужно бежать вперед паровоза. Человечество уже переживало кризисы и голод, но статистика на этот раз не такая уж и мрачная. Наоборот, исследователи в этой области утверждают, что резервов достаточно, чтобы вести достойную жизнь, и что на этот раз мы не были застигнуты врасплох (сейчас мы не находимся в послевоенной ситуации).

— Обращались ли государственные органы с просьбой о привлечении психологов к приведению ситуации в норму?

— Власти создали горячие линии, доступные для граждан, и приветствуют инициативы групп, которые в этот период оказывают поддержку гражданам.

— Как справляться большим семьям, у которых маленькое жильё, но они находятся на самоизоляции?

— У каждой семьи свои правила и привычки. Конечно, в ситуации, когда большую часть времени мы вынуждены находиться дома, а домашнее пространство ограничивает неприкосновенность частной жизни членов семьи, было бы целесообразно, чтобы в течение периода карантина семья внедрила новые правила. Прежде всего, важно, чтобы у каждого было свое собственное пространство, независимо от того, насколько оно маленькое, но личное (собственная кровать, угол комнаты, где находится небольшой письменный стол для работы или занятий, кресло и т.д.). Это пространство позволяет восстановить право на личное домашнее пространство. Место, где можешь восстановиться, если расстроен, или можешь переосмыслить некоторые сообщения. Во-вторых, в течение периода карантина, когда все остаются дома, больше работы по дому, соответственно, домашние дела должны быть разделены в соответствии с силами и возможностями между всеми членами семьи, что обсуждается, и о чем договариваются по мере необходимости. В больших семьях, и не только, важно соблюдать некоторые границы личной интимности: по крайней мере, импровизировать ванную или раздевалку, сохранять личные вещи в неприкосновенности, уважать желания членов семьи, будь то просмотр новостей или фильма, если в доме только один телевизор. Иными словами, когда мы проводим вместе больше времени, мы можем лучше узнать друг друга и вместе делать вещи: смотреть один и тот же фильм и комментировать действия героев; изучать новые игры, настольные игры, которые развивают командное и стратегическое мышление; мы можем попробовать новые рецепты на кухне с привлечением еще 1-2 членов семьи; мы можем навести порядок в каждом шкафу; придать новый уют дому, переместив мебель; мы можем помочь детям лучше учиться, а взрослым – узнавать что-то новое о системе образования. Семья – это система, и она никогда не бывает статичной. Изменения, которые затрагивают одного члена семьи, обязательно повлияют на всю семью, способствуя развитию способности к постоянной переадаптации. В такие периоды, как карантин или самоизоляция, нам как никогда необходимо проявлять уважение, взаимопонимание, помнить, почему мы создали эту семью, и проявлять гуманность и здравый смысл в развитии отношений.

— Говорят о возможном увеличении числа разводов. Как их можно избежать?

— То, что происходит сейчас, можно классифицировать как кризис, а слово «кризис», хотя и звучит грозно, по-гречески означает «изменение». Кризисы – это вызовы, которые подталкивают нас к новому уровню отношений. Фактически, кризисы – это возможность пересмотреть отношения – оптимизировать то, что идет не очень хорошо (партнеры обычно признают, что «это давно не работает»), реорганизовать то, что просто-напросто необходимо освежить, и ввести новизну в случае необходимости. Когда каждый день ходят на работу, люди часто убегают от домашних проблем, а пандемия практически заставляет вас столкнуться с этой проблемой лицом к лицу. Либо решаешь её конструктивно, либо ситуация непоправимо ухудшается.

Развод – это решение для семей, в которых отношения были испорчены или где существует злоупотребление и насилие. Однако, чаще всего, у партнеров есть только иллюзия, что развод решит проблему, и им нужна поддержка, чтобы преодолеть тупик (они могут быть более искренними друг с другом; могут обратиться к терапевту, работающему с парами; могут вспомнить свои эмоции, объединившие их, и тот факт, что у них есть общие обязанности, которые они должны выполнять зрелым образом и для общего блага). Развод никогда не возникает на «пустом» месте. На протяжении многих лет образуются раны, которые остаются открытыми. Хотя развод включает в себя много последствий и является трудновыполнимым процессом, часто кажется, что это решение. Но это не трудно сломать, труднее отремонтировать, сохранить, держаться за руки именно тогда, когда тяжело. Многие пары сожалеют о разводе, но не могут вернуться к тому, что было до развода…

— В Молдове появилась менее известная служба – удалённого медикаментозного аборта, мотивированного тем фактом, что женщины сейчас находятся в затруднительном положении и могут столкнуться с нежелательной беременностью… Что Вы думаете об этой опции?

— Я считаю, необходимо принимать во внимание реальную мотивацию обращения к такой процедуре. С психологической точки зрения каждая женщина, которая прибегает к прерыванию беременности, очень страдает. Тот факт, что она совершает «грех», независимо от того, имеем ли мы в виду духовную часть или что сознательно прерывается развивающаяся жизнь, вызывает эмоциональные страдания. По этим причинам я бы задала ряд вопросов, связанных с половым воспитанием, методами контрацепции. Нередко люди занимаются сексом ради удовольствия, иногда – со скуки. Секс – это не просто механический акт. Он включает в себя много эмоций и памяти для тела, а появление нежелательной беременности говорит о том, что партнеры не знают друг друга с интимной точки зрения. Да, они могут заниматься сексом, они могут видеть друг друга голыми, но это не означает истинной интимности, которая будет означать взаимное удовольствие, эмоциональную связь, задушевные разговоры.

В результате секса могут быть зачаты дети, и партнеры должны знать об этом. Хотя прерывание беременности является обязанностью обоих партнеров, женщина – та, кто должен быть более внимателен к своему телу и понимать, что именно для нее последствия будут более значительными как в моральном, так и в физическом плане. Я считаю, что эта служба должна также выступить с пакетом мер по предотвращению нежелательной беременности, обеспечению здоровья женщин и нового поколения.

— Какой будет жизнь после COVID?

— Наверняка она будет другой. Период в несколько месяцев или даже полгода, который навязывает приостановление деятельности некоторых предприятий, системы образования и состояния бдительности в отношении человеческой жизни, безусловно, влечет за собой серьезные изменения, изменения, к которым мы будем приспосабливаться в течение 2-3 лет, и это приведет к необратимым изменениям во многих областях в ближайшие десятилетия. На самом деле история находится в постоянном изменении, но то, что мы наблюдаем сегодня, приносит с собой резкие изменения и навязывает создание новой эпохи. Прежде всего, такие ситуации приводят к расстановке приоритетов и переупорядочению ценностей. Люди будут переносить акценты с того, что больше не является важным и ценным, когда жизнь в опасности, и они начнут инвестировать в то, что они считают действительно важным. Фактически, мы можем вернуться к прежним ценностям, которые доказали свою истинность: семья, культура, образование, вернуться к действительно ценным профессиям – профессиям врачей и педагогов, оценить по достоинству современные технологии, которые позволяют работать с малыми затратами за меньшее время и, что наиболее важно, вероятно, вернуться к развитию нового, более высокого сознания, когда человек становится осознанным и ответственным за свои собственные действия и их последствия.

Беседовала Анета ГРОСУ