Интервью с предпринимательницей Дианой Круду

Диана Круду – выпускница Факультет экономики и бизнес-администрирования Ясского университета им. А. И. Кузы из Румынии. Впоследствии управляла бизнесом в сфере сельского хозяйства. В этом году получила назначение на должность государственного секретаря Министерства сельского хозяйства, регионального развития и окружающей среды Республики Молдова (МСХРРОС), но вскоре покинула этот пост. Корреспондент периодического издания ZdG побеседовала с Дианой Круду об ее уходе из МСХРРОС, о том, как идут, или не идут дела в сельском хозяйстве, а также о том, что можно было бы создать вместо «Arena Chișinău».

Г-жа Круду, если учесть, что в сфере сельского хозяйства Республики Молдова дела обстоят не совсем хорошо, почему Вы решили заниматься именно этим?

Думаю, что не я выбрала сферу деятельности, а она выбрала меня. Я хотела сделать карьеру в области правосудия, видела себя судьей или адвокатом, но пришлось взяться за развитие бизнеса родителей под другим углом подхода к тому, что предпринимали они тогда. После прохождения нескольких практических стажировок в США и Нидерландах я решила, что мы должны радикально изменить эту систему, то есть ориентацию лишь на производство без знания и умения продавать. Некуда было деваться, на самом деле я оказалась в ситуации, предполагающей отказ от академической карьеры, хотя у меня была возможность остаться там. Пришлось вернуться и приложить все усилия здесь, потому что все обстояло из рук вон плохо.

Вы говорили о юриспруденции. Как по вашему мнению влияет ее нынешнее состояние на развитие сельского хозяйства?

Непосредственно. Я сказала, что сельское хозяйство Республики Молдова будет успешным, когда и в правосудии все будет обстоять хорошо. На данный момент – не знаю, как пойдут дела далее, но наши контрольные органы вообще не выполнили свою работу. Приведу всего один пример. В первом месяце 2019 года в Республику Молдова из Украины поступило более 4 тыс. тонн яблок, на которые была изменена этикетка, а затем они вновь отправились в Россию. И это в условиях эмбарго. Таковы официальные ответы Национального агентства по безопасности пищевых продуктов (НАБПП).

Существуют документальные доказательства того, что именно так и произошло?

Да. И когда твои яблоки находились на складе, и ты не мог продать их хотя бы по 4 лея за килограмм, другие «решали свои проблемы» простой заменой этикеток. Представляете, что бы произошло, если бы у нас был кто-то, кто проверил бы происходящее с нашими повторными экспортами по-настоящему? Положение производителей сельскохозяйственной продукции оказалось бы совсем другим. Если бы Совет по конкуренции выполнял свою работу полноценно, все было бы иначе. Например, речь идет о закупках винограда – люди встречаются по подвалам, где устанавливают максимальный потолок и покупают за столько, за сколько хотят они. Неважно, что это цена, которая не покрывает расходы, они знают, что человек продаст и за 2 лея. И тогда нельзя говорить о здоровом сельском хозяйстве и о надеждах на то, что оно будет развиваться хорошо до тех пор, пока все области деятельности не будут функционировать как положено. Вообще-то, пока у нас не будет политического класса с железной волей, ничего не изменится. Прошло пять лет с подписания Соглашения с ЕС. По принципу взаимности Республика Молдова может экспортировать в ЕС 4 тыс. тонн куриного мяса, соответственно, ЕС может привезти в Молдову столько же. Но все, что мы видим сегодня – это импортное мясо в сосисках. До сегодняшнего дня Республика Молдова не экспортировала ни одного килограмма куриного мяса, потому что не располагает аккредитованной лабораторией для выдачи сертификатов, позволяющих производителям экспортировать. Это большая проблема. У нас есть несостоятельный проект – «Arena Chișinău», но нет ни одного агропродовольственного центра и нет ни аккредитованной лаборатории. За полтора миллиона евро можно было бы создать лабораторию соответственно требованиям ЕС, чтобы наши люди могли производить и экспортировать. Когда видишь такое, то понимаешь, что мы не скоро выйдем из этого состояния. Нам очень повезло с развитием отношений с Румынией.Туда было экспортировано гораздо больше и осуществлены намного более масштабные продажи, чем во все пространство СНГ. К сожалению, это не продвигается. У людей складывается впечатление, что наше спасение – экспорт россиянам. Это далеко не так. Нам необходимо полное изменение подхода к отношениям нашей страны со странами ЕС. У нас также наблюдаются большие проблемы и с продвижением нашей продукции. Существует агентство MIEPO по продвижению экспорта, но в нем работает лишь один человек. Однако он занимается только составлением отчетов, и не успевает искать партнеров по развитию.

Кстати, а почему Вы покинули министерство?

Во-первых, ошибкой было мое согласие пойти туда. Когда я стала там работать, мне оказалось достаточно четырех дней, чтобы понять, что они думают совершенно не так, как я. У Минсельхоза такой подход, что оно не обязано искать людям рынки сбыта, а должно разрабатывать политики. И я задаюсь вопросом: а политики на что следует ориентировать? Когда я только приступила к работе в министерстве, у меня были амбициозные планы. Я хотела, чтобы у нас был хороший закон о стеллажах, который обязывал бы крупные сети магазинов брать на полки хотя бы 50% отечественного продукта. Подход министерства намного более деликатный: мы не должны их расстраивать, мы должны с ними договариваться, в лучшем случае мы должны поставить этикетки нашей страны, чтобы люди могли идентифицировать местные продукты. Но мы не можем так. В кризисных ситуациях мы обязаны действовать жесткими мерами. В противном случае нас проглотят. После этого, уже работая в консалтинге, я поняла, что упущено много денег, потому что у нас нет основы, здорового сельскохозяйственного пакета законов. Например, у нас нет закона об орошении из подземных и поверхностных вод. У нас есть реки Прут и Днестр, из которых можно поливать, а в центре страны практически нет источников воды. Нельзя заниматься передовым сельским хозяйством без воды. Я очень сильно хотела, чтобы у наших людей был доступ к источникам воды, потому что нельзя добиться поступления значительных средств до тех пор, пока нет ясности в вопросе ирригации. Я знаю, что бюджет обесценен, что этого фонда субсидий не хватает. У нас нет денег, но что нам мешает создать хорошие законы, которые позволили бы развиваться производителям сельхозпродукции? Когда идешь туда, и твои потенциальные подчиненные тебе говорят, что ты должен сказать им спасибо за то, что они не эмигрировали…

Они так говорили Вам?

Да. И тогда ты понимаешь, что у тебя нет времени, чтобы тратить его там впустую, и что в ассоциативной среде между коллегами-фермерами можешь стать лучшим рупором, чтобы оказать давление на тех, кто должен работать. Через 2-3 недели я бы очутилась в ситуации, в которой пришлось бы найти оправдание работникам правительства и министерства, и утверждать, что мы уже действительно живем лучше. Я бы скомпрометировала себя в глазах коллег в этой области деятельности. И тогда я решила, что не по мне сидеть там на бесконечных заседаниях, рассматривать картинки в Power Point, чтобы в конечном счете мне сказали, по какой причине нельзя выполнить ту или иную работу, как трудно изменить закон и сколько у нас бюрократии. А она, бюрократия, на самом деле отныне будет отбрасывать нас назад еще долгое время.

Как Вы считаете, почему Республика Молдова, которая заявляет о себе как об аграрной стране, не может продавать свою продукцию?

Потому что нет политической воли. Кто хочет, наводит порядок в своем доме. У меня были большие интересы в экспорте. У нас вообще нет культуры. Пока посредники будут называть нас «колхозниками», а мы будем называть полицейских «ментами», у нас нет шансов на прогресс. Это в первую очередь. Кроме того, мы даже не проявили солидарность. Мы легко отказались от борьбы. Мы очень заторможены. Не можем объединиться в определенные группы производителей. Нам не удается торговать по фьючерским договорам, постоянно пытаемся местами спекулировать. Это не только проблема властей, но и производителей сельхозпродукции. Есть фермеры, которые продают свои товары по 4-5 леев по накладной, а разницу получают наличными. Это уклонение от уплаты налогов. Мы должны проявлять корректность и реально смотреть на вещи. В такой стране, как Республика Молдова, отсутствие современного агропродовольственного центра, тем более что участок был определен, и заявлять, что занимаешься сельским хозяйством – позор. Я не верю в чудесные решения, но нужно начать с чего-то – составлять пилотные проекты, с помощью которых можно повысить внутреннее потребление. Если бы все, что мы производим, потреблялось внутри страны, то нам не нужно было бы экспортировать определенные продукты. Посмотрите, что произошло в недавно открытом торговом центре в Кишиневе. Однако там из 15 производителей молочной продукции только один является местным. Это вызывает большое недоумение.

Как мы можем противостоять этому? И есть ли у нас уверенность, что молоко – это настоящее молоко, а не, например, порошковое?

Национальное агентство по безопасности пищевых продуктов (НАБПП) на самом деле не выполняет свою работу. У нас нет хорошей лаборатории. Следует исходить из предпосылки, что нужно выявить ресурсы для этого. Я уверена, что если бы мы обратились за ними, то нашли бы их. Необходимы эти средства для оснащения лаборатории, для образования в данной сфере, ведь и это является проблемой – у нас нет экспертов и людей, способных на большее, а не только лишь расписываться на бланках лабораторных анализов.

Видели ли Вы очереди к малым производителям, как в недавно открывшемся в Кишиневе торговом центре?

Нет. Это проблема воспитания. Мы в сфере гражданского воспитания делаем все, что угодно, только не то, что действительно нужно. Рассказывали – и это реальность, а не анекдот – как в классе, после того, как учащиеся прослушали урок о борьбе с коррупцией, в конце детям сказали, чтобы они не забыли принести на следующий день деньги в фонд школы и класса. Так же происходит и у нас. Мы изучаем все, но не то, что действительно нужно. А это охрана окружающей среды, борьба с коррупцией и поддержка местного производителя. Когда мы изменим это, возможно, через поколение, у нас будет шанс на успех. Самое обидное то, что в Республике Молдова существует большой потенциал. Отрасль пчеловодства хорошо работала несколько лет и значительно «помолодела». Так было и с виноградом и сливами. Человек мотивирован прибылью, и было инвестировано много средств в создание садов и виноградников. У нас большой потенциал, но мы его не используем. Кроме того, мы привыкли производить и ждать прихода покупателей. Когда выезжаешь за границу, то видишь, что из винограда приготовлен и джем, и мармелад, и варенье. Зарубежные производители продумывают, как эта ценовая цепочка для получения прибыли могла развиваться до конца. У нас есть четыре завода по производству соков. Это позор! Должно бы работать по одному такому заводу на каждые два района.

Вы стали известны прошлой весной благодаря видеоролику в социальных сетях, как жест отчаяния, в котором вы призываете людей покупать местный виноград. Как это произошло?

Я поняла, что не следует ожидать чьих-то решений. Возможно, это наша большая проблема, поскольку мы всегда ожидаем решения от других. Нам следует действовать, не сетовать, а искать, объединяться, поступать так, чтобы быть услышанными. Многие даже не знали, что весной существует проблема продажи винограда. После этого многие люди проявили сочувствие и солидаризировались. Мы продали много винограда именно благодаря этим сообщениям о консолидации. Теперь то же самое произошло с медом. На прошедших четырех ярмарках отмечена успешная реализация этого продукта. Я увидела людей, проявивших чувство гражданского долга, которые поняли, что надо подставить плечо и поддержать внутреннее потребление.

И диаспора проявила солидарность…

Да, и продолжает проявлять. Иногда у нас все еще возникают проблемы на таможне, но продолжаем отправлять сушеные и свежие сливы, много меда. Такова действительность – много хороших людей эмигрировали. Однако они не могут разорвать свои корни, забыть их. Хотя они признают, что никогда не вернутся, все же хотят взять на себя ответственность за то, что происходит дома.

Могут ли и они стать потенциальным рынком сбыта?

Я даже как-то говорила, что у нас есть товары от мелких производителей, о которых никто не знает ни внутри страны, ни за границей. Мне известно об ассоциации женщин, которые объединились и приступили к производству около 30 видов сухофруктов, варенья, пастилы из фруктов. Если собрать их всех на одном складе, то легко открыть местный магазин с соответствующими продуктами, потому что у нас есть и сублимированная айва, яблоки, груши, варенье из крыжовника, тыквы, обширный ассортимент продуктов. Я говорила, что в каждом зарубежном городе, где много молдаван, надо бы нашим соотечественникам открыть такой бутик или магазин.

Но насколько компетентными являются специалисты в сельском хозяйстве, подготовленные в Республике Молдова?

Я считаю, что Аграрный университет должен быть ликвидирован и перестроен. Прежде всего, я бы отправляла каждого студента за границу на стажировку. Вместо того чтобы держать его здесь 4 года, лучше отправить в университеты ЕС или США на несколько месяцев, и он вернется хорошим специалистом. Считаю, что у нас очень низкое качество аграрного образования.

Вы организуете ярмарки в Кишиневе. Как часто люди рассказывают Вам о качестве продуктов, которые они там покупают, удалось ли Вам установить лояльные отношения с некоторыми посетителями?

Мы уже знаем постоянных покупателей и рады, что они сопереживают нам. Наши ярмарки проходят следующим образом: каждый из нас дает по 200 леев, мы сами тащим свои столы, снимаем видео на плантациях, мы же их озвучиваем, размещаем в Facebook под рубрикой «Sponsorizat» и так далее. Я считаю, что если кто-то из правительства возьмет инициативу в свои руки и организует пространство, построит график, то этот вид деятельности будет еще более успешным. Люди бы привыкли к определенному месту, и приходили бы в еще большем количестве. То, что происходит на Центральном рынке, только сельскохозяйственным рынком не назовешь. Прежде всего, негде парковаться. Кроме того, не хорошо продавать вместе пластик, яды и томаты. И для меня очень важно, чтобы сам производитель сельхозпродуктов продавал их, а не посредник. Ярмарки не решают проблему системы, мы должны это понимать.

Ваш отец был примаром в Дурлешть, Вам это помогло? Сначала Вы сказали, что вернулись, чтобы работать в уже созданном семейном бизнесе, то есть Вы не начинали с нуля. Что бы Вы сделали иначе, чем отец?

Я принесла в компанию более трех миллионов леев. Не было проекта, на который я не подала бы заявку. Я не бездействовала и не ждала, когда что-то упадет с небес. Орошение на виноградниках было налажено из принесенных мной проектов. В конце концов считаю, что лучшее, что мой отец сделал для меня, было то, что отправил на учебу в Румынию, когда мне было 14 лет. Это была наилучшая инвестиция. В остальном же было много работы и усилий. Что же касается противоречивых толкований в прессе, то это также стало одной из причин, по которой я ушла из министерства. Я увидела, что происходило вокруг моей кандидатуры. Я отметила, что пришла, чтобы содействовать происходящему через экспертизу и мои знания. Я покинула свою консалтинговую компанию, где у меня были стабильные доходы, причем намного выше, чем я получала в министерстве. Во всяком случае, я прониклась этими моментами. Но в первые же дни осознала, что мне придется затратить очень много времени на оправдания, а у меня на это нет времени.

Но каково женщине в бизнесе в Республики Молдова? Получали ли Вы дискриминационные сообщения, Вам говорили, зачем Вам заниматься бизнесом?

А как же. Были и случаи сексуального домогательства. Я видела, как мужчины смотрят на тебя как на потенциальную любовницу, только чтобы подписать тебе контракт. Я постоянно стараюсь деликатно выходить из таких ситуаций. Конечно, это не правильная модель для ведения дел, и люди должны это понимать.

Спасибо.

Беседовала Алёна ЧУРКЭ / ZDG