Интервью с ректором Государственного университета медицины и фармации им. Николая Тестемицану

— Идет ли молодежь нынче заниматься медициной?

— Видите ли, во всей Молдове положение вещей изменилось, и число лиц, поступающих сегодня в университет, намного меньше, чем было когда-то. В четыре раза уменьшилось количество выпускников лицеев, которые хотели бы продолжить обучение в одном из университетов Молдовы. И у нас сократилось количество кандидатов. Приходит достаточное количество хороших детей, имеющих хорошие знания по биологии, химии, физике, но это число сокращается от одного года к следующему. Мы компенсируем это тем, что у нас большое количество студентов и большой конкурс по приему иностранных студентов. Обучение ведется на четырех языках – румынском, русском, английском и французском. Так, начали приезжать и студенты из европейских стран.

— Какая часть молодежи, приезжающей сюда учиться, решает впоследствии остаться в Молдове?

— Количество варьируется от года к году. В первую очередь, они вроде подписывают со всеми положения МЗ о том, что они поедут в тот или иной район, а затем исчезают и больше не появляются в соответствующих местах. Я думаю, что конкретное число не известно и МЗ, и, вероятно, его очень трудно узнать. В конце концов, очень немногие едут в места, в которые их распределяют.

— В какой-то момент горячо обсуждались договорные условия для студентов ГУМФ…

— Да, это довольно сложная проблема. Говорилось, что они должны были заплатить потраченные деньги, и многое другое, но я не знаю, получилось ли из этого что-то хорошее. Я знаю, что все подобные инициативы провалились, потому что речь не о законе, а о постановлении Правительства, которое предусматривает, чтобы молодые специалисты работали три года там, куда они распределены. Но это постановление Правительства, и юристы говорят, что должен быть принят закон. И мы представили Закон облигаций. По закону тот, кто был зачислен и получил образование за счет государства, обязан проработать три года там, куда он распределен. Вначале все партии пообещали проголосовать, но с момента приближения к предвыборному периоду, все молчат, никто больше не хочет этим заниматься, они боятся потерять избирателей. Тем не менее, проблема должна быть решена, другого способа разрешить ситуацию нет. Даже в экономически развитых странах это практикуется, возможно, только в других формах. Проблема обеспечения врачами сельских населенных пунктов существует и в экономически развитых странах.

— Другими словами, должна политика вмешиваться в систему здравоохранения или нет?

— Конечно, политика не должна вмешиваться в систему здравоохранения. Это всего лишь несколько шагов, которые необходимо предпринять. Мы привилегированы, потому что у нас есть поддержка Всемирной организации здравоохранения, которая обозначила и предсказала все шаги, которые должна сделать система здравоохранения. Эти шаги разные, в зависимости от уровня развития страны. Там также разработаны рекомендации по управлению больницами. Так что все предусмотрено. Нам в медицине политика не нужна. В ГУМФ мы отразили в Уставе университета тот факт, что мы аполитичны. В этом ключе мы также обучаем студентов – когда они произносят клятву Гиппократа, они хорошо знают об этом. Мы не говорим, что не нужно участвовать в событиях, происходящих в Молдове, но руководители подразделений не имеют права быть членами партии. Об этом известно нашему Сенату, и это касается всех сотрудников, и все знают, что это нужно соблюдать.

— Немногим ранее Вы говорили о миграции. Как вы думаете, что должно произойти, чтобы молодежь предпочла строить карьеру дома, в Молдове?

— Это стало модным сейчас. Молодежь с седьмого класса уже видит себя за границей. Но, иначе нужно создавать молодым специалистам условия для труда в больницах. Не говоря уже об оплате труда, что является всем известной проблемой. Нужно, чтобы у молодежи было оборудование, чтобы она могла ставить диагнозы, чувствовать себя хозяевами ситуации. Если молодой человек может сделать все это, он и пациент наслаждаются достижениями. Нам также нужен своего рода патриотизм, реальная забота о нашем народе, обо всем, что хорошего есть для нас здесь, дома. Это тоже важно. Многие люди понимают положение вещей, другие – не слишком, потому как видят недостаток, с которым сталкиваются их семьи. Например, в Румынии зарплаты очень хорошие. Я помню, как много лет назад, когда я была в Румынии, я смотрела на их скромные условия и говорила, что мы выше на голову. Теперь я констатирую, что мы остались далеко позади. Они действительно делают хорошие вещи, они хорошие специалисты. Там резидент получает больше, чем здесь профессор медицины, хотя у нас оклады лучше, чем в других местах.

— С другой стороны, много говорится о взяточничестве в медицине. Обсуждаются ли этические аспекты будущей профессии с молодежью ГУМФ?

— Это часто обсуждается. Более того, в университете, как и во всех медицинских учреждениях, определенных политикой МЗ, существует план действий на этот счет. То есть, это делается. Но реальность такова, как есть. У нас также есть случаи, которые меня неприятно впечатлили и которые, я бы сказала, не помогают нашему имиджу. У меня вызывает душевную боль то, что у нас существует такое – когда врач ставит больному условия. Я всегда говорю, что мы не имеем права получать прибыль на чьей-то болезни. Это преступление. И об этом мы говорим очень много. Это большое пятно на медицине. Посмотрим, чем закончится недавнее дело в Свято-Троицкой больнице.

— Иначе говоря, у нас нет закона о злоупотреблениях в сфере медицины…

— Я надеюсь, что это скоро будет сделано, потому что теперь у нас есть новый министр здравоохранения, у которой глубокие знания в этой сфере. Она была с самого начала, после окончания университета, среди пациентов, она работала в ВОЗ и получила опыт, и я думаю, что многое из того, что не было сделано до сих пор, может быть осуществлено. Я надеюсь, она проработает подольше, а не приехала только на полгода.

— Я говорила о взятках в больницах, где врачи оправдываются очень низкой заработной платой…

— Но это не оправдание.

— Но как вы боретесь со взяточничеством в ГУМФ?

— Я думаю, что у нас сейчас здесь этого нет. Дача взятки, если была, то была там, на экзаменах. Теперь у нас система оценки, из которой исчез человеческий фактор. Все делается в электронном виде. Такую программу сложно сделать, но в целом мы избавились от этого. В первые годы, когда мы реализовывали этот проект, было труднее, но теперь эти вещи исчезли у нас.

— Случалось ли Вам видеть студента и понимать, что медицина не для него?

— Есть такие случаи. Многие из них сами понимают, что это не их, и уходят через четыре или шесть месяцев, или год. Я встречаюсь с некоторыми руководителями различных учреждений Республики Молдова, которые говорят, что изучали медицину в течение года, двух, трех, после чего один из них стал строителем и добился больших достижений в этой области. В медицине, однако, он не смог выстоять, и она ему не нравилась. Тем более, что в первые годы они интенсивно изучают анатомию. После этого некоторые из них отказываются идти по этому пути. Ситуация одинакова практически во всем мире.

— В какой степени дипломы ГУМФ принимаются за границей?

— Недавно мы получили международный аккредитационный диплом. Я не думаю, что через Прут у какого-либо университета есть такой диплом. В общих чертах, мы считаем, что университетское образование отвечает всем требованиям. Постуниверситетское образование не является общепризнанным, поскольку условия в наших больницах не соответствует. Но, например, сейчас мы также готовим студентов для США. Нас аккредитовал Совет (Комиссия, прим. ред.) из Калифорнии, и мы ежегодно привозим оттуда 63 студента. Мы остались под впечатлением, когда Совет оттуда предложил нам в течение пяти лет готовить стоматологов.

— В какой степени врач в Молдове может обеспечить свое существование за счет вознаграждения, которое он/она получает после стольких лет обучения?

— Это очень сложно, пока он не станет относительно известным. Но, в принципе, это очень сложно.

— Благодарим Вас.

Беседовала Алёна ЧУРКЭ