Материал Jam News

Наркозависимость в Азербайджане — тема, скорее, табуированная, чем обсуждаемая. Родственники наркозависимых всеми силами замалчивают проблему, о ней говорят шепотом. Смерть от передозировки чаще всего объявляется как “отравление угарным газом”.

Из-за замалчивания тема обросла бесчисленными вопросами и мифами, с главными из которых мы постараемся разобраться с помощью наших героев и экспертов. Имена героев изменены по этическим соображениям.

Наркозависимых в Азербайджане становится все больше. Сейчас это 30 наркозависимых на 10 тысяч человек – против 28 человек в 2010 году. Почти 30 тысяч человек в стране  — это только официальная статистика.

Азербайджан является транзитной страной для перевозки наркотиков из Афганистана, Центральной Азии и Ирана в Россию и Европу. В стране в основном популярен героин, выращиваются наркосодержащие растения.

Фарид, 28 лет

Фарид, когда пришел на встречу, казался рассеянным. «Извини, я слегка веселый», — он показал жестом, что курил “травку”.В первый раз Фарид попробовал наркотики в университете, во время учебы за границей. На вечеринке один из друзей раздал остальным самокрутки.

“Я был очень пьяным и удивился, когда почувствовал себя странно. Я бы назвал это чувство «сон наяву».

Во второй раз попробовал где-то через неделю, уже трезвым. И мне понравилось. Марихуану я часто курю и по сей день – считаю, что это куда полезнее алкоголя и не так вредно, как другие наркотики”.

Вред наркотиков — быстрый и медленный

О многих популярных наркотиках можно прочесть в интернете, что они не наносят “технического” ущерба организму человека, а некоторые раньше даже использовались как лекарства для массового потребления. Это действительно так, но даже самые “безобидные” и “естественные” наркотики непредсказуемы — действуют по-разному на каждого человека и даже на одного и того же человека от раза к разу.Нарколог Вафа Алиева считает, что все наркотики опасны по-своему, особенно их “новое поколение”:“За последние два года в Азербайджане появились так называемые «дизайнерские наркотики». Они могут убить при первом употреблении”. Фарид рассказывает о знакомых, которые испытали на себе “медленный вред” наркотиков. Все они проходят одну и ту же схему: курение марихуаны, прекрасное самочувствие, ощущение, что все под контролем. Потом знакомый дилер говорит, что марихуаны сегодня нет, и человек покупает что-то посильнее. А дальше увеличивается доза, появляется зависимость, кончаются деньги, и путь от безобидной “травы”, которую “все курят, и ничего” заканчивается передозировкой какого-нибудь относительно дешевого “стекла” — соли с “неизвестными науке” примесями.

Фото: Башир Китачаев

После первой пробы Фарид продолжил экспериментировать. Чаще всего что-то новое ему предлагали друзья, и употребляли это тоже все вместе — чтобы было веселее.

Он подробно описывает свои ощущения от каждого наркотика — чаще всего, это расслабление, избавление от стресса, беззаботность, чувство любви ко всем вокруг и ощущение, что тебя любят — “как будто тебя укутали теплым пушистым одеялом “доброты””.

Иногда — странные и непривычные ощущения, вроде зрелища танцующей елки в парке.

Некоторые наркотики помогали ему “быть эффективнее”:

“Если ты весь семестр не открывал книгу и тебе надо ее прочитать за 11 часов до экзамена, то, кроме кокаина, вариантов нет. Так я делал каждую сессию, один раз даже нюхал прямо на экзамене.

По возвращении в Баку я продолжил иногда баловаться наркотиками, хоть найти их часто было сложнее. МДМА, экстази, марихуана. Я перепробовал все, что смог достать”.

Многие наркотики в Баку легко достать и они сравнительно недорогие — от нескольких долларов за дозу. Контакты дилеров распространяются по “сарафанному радио”.

Фарид выяснил, какие “побочные эффекты” наступают после каждого из этих наркотиков.

“Хуже всего, наверное, был метамфетамин. Во-первых, весь язык в ранах, ибо челюсть сжимает, весь вечер ты пьешь воду, куришь сигареты, жуешь жвачку, после всего этого тебе больно есть. К тому же, не можешь спать.

Однажды мне пришлось идти на собеседование, когда мне было плохо после нового вещества. Меня приняли на работу, и приступить пришлось тут же. А я так надеялся пойти домой, отлежаться”.

Многие считают, что, раз попробовав наркотики, человек пропадает навсегда. Часто так и бывает, но с Фаридом этого не случилось. Он перепробовал все и остановился на курении марихуаны время от времени. Сейчас своей настоящей зависимостью он считает сигареты.

Кого можно считать зависимым? Объясняет психолог Азад Исазаде

“Грань между человеком периодически «балующимся» наркотиками и наркозависимым очень условная. Можно провести параллель с алкоголизмом и сравнить «покуривание» марихуаны с любовью к пиву. Только нужно учитывать, что к наркотикам человек привыкает гораздо быстрее, чем к алкоголю. Например, достаточно трех-четырех инъекций героина.

Признаки зависимости – если без наркотика человек становится хмурым, безынициативным, вялым у него все болит. А приняв очередную дозу, бывает активным и веселым”.

“Многие, благодаря стереотипам, не делают разницы между человеком, употребляющим траву и человеком, сидящим на героине, — говорит Фарид. — Такие люди искренне волнуются за тебя, потому что ты раз в неделю позволяешь себе покурить травку, но при этом относятся спокойно, если ты в три часа дня будешь пить водку”.

Зато многим знакомым Фарида повезло меньше. Рассказывая их истории, он добавляет, что это люди со слабой волей.

Знакомые Фарида

“Например, однокурсник, сидевший на кокаине, игнорировал учебу, не спал по трое суток, потом проваливался в сон на два дня.

Однажды он мне рассказал, как упал дома и впал, по его словам, в кому. И не знает, сколько времени так лежал. Иногда у него случались ломки и это было ужасно, особенно его больной взгляд, как будто ищущий надежду. Сейчас он, вроде бы, слез.

Была еще знакомая, которая зависела от метамфетамина, или парень, сидевший на героине. Эти люди не были какими-то “неблагополучными элементами”, они не убегали от суровой реальности, им просто хотелось удовольствий” [Фарид употребляет слово “кайфожоры” — ред]».

Фото: Башир Китачаев

Бывших наркоманов не бывает?

Психолог Aзад Исазаде:

“Существует некий полумиф, что наркозависимость не лечится. Да, это очень сложно. Но дело в том, что излечившиеся «не видны», они не кричат об этом на каждом углу. Поэтому люди замечают в основном тех, кто срывается снова и снова.

У меня было много успешно излечившихся пациентов. С одним из них я сейчас встречаюсь раз в месяц, а начинали мы с ежедневных визитов”.

Под “излечением” понимается здесь социализация и нормальная жизнь в обществе, а не сведение зависимости к нулю.

Объясняет врач-нарколог Вафа Алиева:

“Мы не говорим ”бывшие зависимые”, потому что выздоровление — это процесс пожизненный. Тем не менее, люди после реабилитации очень меняются. Они даже бывают рады, что столкнулись с этой бедой, потому что чувствуют, как становятся духовно богаче, преодолевая зависимость”.

Камиль, 24 года

“Мой отец, который сейчас уже с нами не живет, сидел на героине. Когда я был еще в младших классах, часто чувствовал странный запах из нашего дворика. Мы с братом находили там мерзко пахнущие «камешки». Как-то раз я облизнул этот «камешек» — у меня онемел рот, что-то странное происходило с головой. Это был героин. Потом я иногда подворовывал его у отца, чтобы облизывать”.

Уже будучи взрослым, Камиль попробовал Spice. Это курительная смесь, запрещенная во многих странах. Действующее вещество — синтетические каннабиноиды, вызывают эффект, схожий с эффектом марихуаны.

“Весь мир состоял из одной только комнаты и ощущение было таким реальным, что мне хотелось выпрыгнуть из окна, чтоб узнать, что за пределами дома. Я подошел к окну, но друг меня оттолкнул от него”.

Фото: Башир Китачаев

“Все начиналось невинно, баловством, меня это все вдохновляло, позволяло чувствовать музыку. [Камиль музыкант — прим.ред] Дело в том, что у меня латентная шизофрения и поэтому наркотики на меня действуют сильнее. Может быть, я это так ярко чувствовал еще и из-за синестезии, а точнее, хроместезии.

Я могу видеть цвета звуков, температуру звуков. Я чувствую музыку по цветам. А тут, благодаря химии, все это усиливалось в сотни раз”.

Пример непредсказуемости наркотиков — так называемый “бэд-трип” — когда потребитель наркотика вместо привычного “кино про лучшую жизнь” получает фильм ужасов.

“Помню, как-то раз я курил спайс в компании, все смеялись, а мне было плохо. Это был мой первый бэд-трип. Каждое мое движение сопровождалось звуками из мультфильма Том и Джерри. В глаза били какие-то странные образы, я не мог от них избавиться, все время было ощущение, что меня схватят. Я видел вырезки из газет, мое фото, где я лежу на полу, скрученный ментами. И все было в “мультяшном” стиле”.

Со временем у Камиля развилась зависимость от спайса.

“Я музыкант, а он меня вдохновлял. Остальное в жизни как-то не складывалось. Одной моей дозы хватило бы на пятерых, и я ее все время увеличивал.

И только тогда, когда спайса не стало — я нигде не мог его найти — я осознал, что зависим.

Через некоторое время я начал чувствовать сильную боль в спине, болело все тело. Как во время гриппа. Но было что-то новое в этой боли.

Ты лежишь под одеялом в холодном поту, тебе холодно, болят глаза. Мне было все противно, даже спайс уже не хотелось. И было ужасно осознавать, что мне станет хорошо, если я покурю, но всего минут на 40, а потом снова ломка.

Я становился агрессивным, орал на окружающих, однажды чуть не избил друга. Я переставал быть человеком.

Однажды я был под спайсом, и когда меня в этом состоянии увидели полицейские, даже не смог убежать. Я помню, я сидел в машине у них и думал — самое страшное уже случилось, можно расслабиться и кайфовать. В итоге я с ними на месте «договорился», дал денег, и меня отпустили”.

Полиция и закон

В Азербайджане, по закону, за покупку или хранение наркотиков “в количестве, превышающем необходимое для личного потребления”, грозит тюремный срок до трех лет. За склонение же к употреблению веществ могут дать от двух до пяти лет лишения свободы. Но если осужденный находится в состоянии наркотической зависимости, то срок могут заменить на принудительное лечение.

Как рассказывают наркозависимые, зачастую полиция ловит людей, покупающих легкие наркотики для себя, и отпускает за взятку от родителей, в размере 1500-3000 манатов [$900-1800].

Дальше были другие химические вещества неизвестного происхождения — и передозировки.

“Помню, как со знакомыми употребили очередную непонятную «химию» прямо во дворе и всем стало плохо, никто не мог встать на ноги. Я подумал, что умру, и хотел, чтоб это произошло дома. Из последних сил добрался до квартиры, упал в прихожей на пол и ждал, пока пройдет, молился, клялся, что не буду больше употреблять.

Я понял, что такой образ жизни меня убьет, стал уменьшать дозу. В конце концов, перестал курить, перетерпел и избавился от зависимости».

«Моя зависимость дорого мне обходилась. У меня было много долгов разным людям, приходилось продавать вещи. Я расстался с любимой девушкой, потому что наркотики отняли деньги и время, которые я раньше тратил на нее”.

Фото: Башир Китачаев

Знакомые Камиля

“У меня был близкий друг. Он начал колоться, и мне было бы легче, если бы он умер, чем вот это. Это уже совершенно другое существо, мысли которого заняты только поиском новой дозы.

Один парень из нашей школы был гениальным игроком в азартные игры, вроде бильярда, карт, нард. Ходили легенды, что он мог выйти из дома с какой-то мелочью в кармане, а вернуться с тремя тысячами долларов. Во многие нелегальные “заведения” его не пускали, так он хорошо играл. Видимо, от беззаботной жизни и избытка легких денег он стал колоться героином.

Есть у нас на районе место, где собираются местные ребята. И он там сидит. Проходят мимо школьники, которые его знают, здороваются. А он встает и начинает на них орать «Вы ничего не понимаете! Вы – ничтожества! Я ненавижу вас! Смотрите, что вы сделали со мной!». И тут он снимает обувь и со всей силы бьет ногой по бетонному бордюру.

Он редко появляется в людных местах, а когда появляется, на него смотрят, как на призрака.

Знал еще одного парня, женат, сын маленький. Тоже на героине. С виду он вполне нормальный, даже слишком. Часто можно видеть, как он садится в такси со своей женой и отвозит ее туда, где она предоставляет услуги сексуального характера за определенную плату. Скорее всего, она тоже сидит на игле”.

Фото: Башир Китачаев

Марьям, 28 лет

“Мы с моим бывшим мужем встречались всего месяц, прежде чем съехаться. Все было прекрасно – он хотел семью, детей, всегда был очень терпеливым. Мы никогда не ссорились. Я знала, что он когда-то сидел на наркотиках, но потом завязал. Я еще подумала — какая сила воли, молодец.

Многих вещей не замечаешь, пока нет опыта жизни с наркоманом. Списываешь то на усталость, то на алкоголь, то еще на что-то.

А тем временем все идет по стандартной схеме – вранье, выдумывание предлогов, чтобы уйти из дома, потом воровство, потом передозировки.

Помню, мужа принес домой сосед, когда он свалился с передозом на улице. Велел не давать ему спать, мол, а то не проснется. В общем это был какой-то апогей абсурда. Мы сидим – его мама и я – и играем с ним в города, чтобы он не заснул. Он соображает нормально, отвечает, но видно, что на самом деле его здесь нет, он где-то в своем мире.

По-моему, он в том мире и жил, сколько я его знала. Зато я жила в непрерывном кошмаре. Я стала замечать на улицах шприцы, мимо которых обычные люди спокойно проходят, не видя их. Стала обращать внимание на мужчин в рубашках с длинными рукавами летом.

Помимо необходимости контролировать каждый шаг мужа, проверять, нет ли следов от уколов, и прочих «прелестей», нас ждало еще и общение с государственными структурами. Это, например, наркологический диспансер. Там у нас взяли 400 манатов, чтобы, во-первых, принять его (без взятки “мест нет”), во-вторых, зарегистрировать под другим именем.

Ни о каком лечении в диспансере речи не идет. У меня есть знакомые с такой же проблемой в семье, но я не знаю никого, кто бы вылечился в бакинском диспансере. Потому что там это просто невозможно. Давать вместо наркотика какие-то заменяющие препараты, привязывать людей к кроватям – это не лечение”.

Лечение в Азербайджане

Недавно заработал новый Республиканский наркологический центр, но реабилитационное отделение открыть только собираются, как рассказывает врач-нарколог Вафа Алиева:

“Система реабилитации у нас только выстраивается, а в таких странах, как Россия, Украина, Беларусь она уже давно налажена, так что, если пациент владеет русским языком, то гораздо эффективнее и быстрее отправить его туда”.

Если бы все наркозависимые в Азербайджане решили лечиться в стационаре, им не хватило бы мест в клиниках.

В Баку действует городской наркологический диспансер (где работает врач Вафа Алиева) и республиканский наркологический центр (300 койко-мест), в других городах есть небольшие специализированные отделения в больницах.

В государственных клиниках все еще применяют метадоновую терапию, “замещающий” эффект от которой не идет дальше “технического” очищения организма от наркотиков.

Есть еще независимые сообщества, работающие по программе “12 шагов”. Это известная во всем мире система лечения, которая действует и в Азербайджане с 2014 года. Их в бакинском городском диспансере рекомендуют тем пациентам, кто уже прошел медикаментозное лечение.

“И в полиции мы тоже были, — рассказывает Марьям. — За употребление наркотиков никакой статьи нет, но если человек под дозой или у него что-то с собой, то никто не будет разбираться – для себя это или нет. Автоматически сажают за распространение. Конечно, только тех, кого не отпускают за взятку. Иногда, если у семьи нет денег, наркозависимого могут просто отпустить.

Всем, у кого такая беда с близкими людьми, могу сказать: есть возможность – уезжайте. Просто берите человека в охапку и увозите туда, где наркозависимых лечат. Увозите от «друзей», от знакомых дилеров, от полиции.

Если видите, что человек сам не хочет лечиться – уходите. Не верьте никаким обещаниям, потому что увязший в наркотической зависимости – это уже не человек”.

Фото: Башир Китачаев

Суммируя все, что рассказали нам эксперты и герои этой статьи, можно сделать несколько выводов:

• Если нужна госпитализация и серьезное лечение в клинике, лучше вывезти больного из Азербайджана в другую страну. Так можно обеспечить ему квалифицированную помощь и заодно оторвать от круга “употребляющих”.
• Нужно желание самого пациента. Приводить его к врачу насильно нет смысла. Если желание лечиться есть, и вы живете в Азербайджане, ищите не клинику, а хороших врачей.
• Классическая схема лечения — это дезинтоксикация, избавление от острой зависимости, медикаментозное лечение, чтобы восстановить нервную систему, а затем — консультации психолога. Без последней стадии все остальное, скорее всего, не поможет.

Одной из важных проблем остается стигматизация наркозависимых, когда представление о них как о “конченых” людях не дает им заново интегрироваться в общество.

Психолог Азад Исазаде:

“Зачастую в обществе принято наркозависимых считать опасными и бесполезными, что совершенно неверно.

Я лично считаю, что наркозависимые заслуживают жалости и сочувствия. Это мой личный подход, потому что я не смогу помогать человеку, если у меня по отношению к нему нет жалости, сочувствия и сопереживания”.

Только не в моей семье

Благодаря стереотипам, часто людям кажется, что наркотики — что-то, что не может случиться с их детьми, “потому что наша семья не такая”. Практика показывает, что самоуспокоение, табуирование темы и причисление наркозависимых к некоей “низшей” касте опасны так же, как и “плохие компании”.

Причем замалчивание проблемы опасно и в масштабах страны. И наряду с такими проблемами, как коррупция в больницах и полиции, есть и другая — глобальная безграмотность в этой сфере.

Вафа Алиева:

“Мы проводим мероприятия, ходим в школы, разговариваем со старшеклассниками. Я никогда не запугиваю их. Считаю, что рассказы об ужасах наркозависимости, все эти фотографии заживо гниющих людей не работают. Нужно говорить с детьми открыто и искренне.

Важно говорить на темы, которые им близки. Например, энергетические напитки, кальяны, “безобидные” таблетки, потому что часто через все это они приходят к наркотикам. Так им становится понятнее, ведь шприцы и героин им кажутся чем-то нереальным и, значит, не опасным”.