Интервью с Агатино Камардой, основателем CiFAR – Гражданского форума по возврату активов

— Г-н Камарда, можете ли Вы привести несколько примеров успешных историй о возврате украденных денег?

— Мы работаем в сложной отрасли. Восстановление активов – это область, требующая от многих государств готовность работать вместе, чтобы вернуть деньги. Это происходит не очень часто, потому что, к сожалению, если видишь сильную страну, где во главе люди, участвующие в краже денег, они точно не будут заинтересованы в их возврате. Однако известны случаи, особенно там, где произошли изменения в режимах, когда правительства работали и сумели вернуть свои деньги. Часто такие вещи случаются только при поддержке гражданского общества. В настоящее время, есть некоторые из них, где удалось восстановить активы из различных юрисдикций. Я думаю, что была сформирована глобальная база данных, которая насчитывает от 50 до 60 государств, в которых были возвращены деньги. Самый известный случай – Нигерия, где в течение многих лет между странами велись переговоры о том, как именно вернуть деньги. Важнее, однако, рассказать, как эти деньги использовались после возвращения. Общество явило положительный пример и до сих пор играет важную роль в принятии решений, касающихся использования денег на социальные нужды, чтобы люди страны, из которой были украдены деньги, в первую очередь могли ими воспользоваться. Есть еще один пример – Казахстана, где были предприняты совместные усилия различных правительств с вовлечением гражданского общества, таким образом, что, в конечном счете, деньги были использованы во благо. Успех стал возможен, благодаря вовлечению корпораций из Швейцарии, США и Казахстана. Был создан фонд «BOTA», который занимался управлением денежными средствами. Они были направлены на просвещение и борьбу с бедностью. Что касается восстановления денег и вклада гражданского общества, мы, как я уже говорил, на ранней стадии. Я всегда думаю о влиянии Панамских документов и других подобных исследований, имевших огромные масштабы. Я думаю, что именно они поспособствовали дальнейшим расследованиям, которые даже вызвали отставки ряда премьер-министров. Это был большой вклад. Процесс возвращения активов является непрерывным, и поскольку он сложен, необходимы совместные усилия.

— Каким образом, однако, граждане могут оказать давление на власти, чтобы вернуть похищенные деньги?

— Граждане должны продемонстрировать, как должно действовать правительство, зачастую, речь не только о политической воле, но и о технических проблемах. Гражданское общество – то, которое может привести примеры других стран, где украденные деньги были восстановлены, может объяснить и работать вместе с властью над этими процессами. Например, гражданское общество может работать гораздо более неофициальным образом, сотрудничая с различными НПО и группами из других стран, чтобы получить информацию о том, как страна должна говорить с другой страной, сделав официальный запрос о восстановлении денег. Например, в случае с Республикой Молдова, наиболее важным является оказание давления, чтобы было проведено расследование. Это первый шаг. В противном случае, деньги не могут быть восстановлены, потому что вы не знаете, сколько их и где они находятся, вы не знаете, с каким правительством необходимо переговорить. Необходимо приводить примеры, показывать конкретные случаи, связанные с местами, где спрятаны деньги – как в тех случаях, когда вы находите виллу в той или иной стране или иное имущество, купленное людьми, о которых известно, что украли деньги. Когда показываешь такие примеры, можно оказать давление на правительство, чтобы оно вмешалось более энергичным образом. Я думаю, что важно оказывать давление на правительства. Международное сотрудничество, как правило, чрезвычайно эффективно.

— Как Вы думаете, есть ли надежда на то, что Молдова сможет восстановить хотя бы часть украденных денег?

— Лично я не эксперт в этом вопросе, который касается Молдовы. Когда я был в Республике Молдова, я разговаривал с представителями разных учреждений. Насколько я понял, в настоящее время ситуация не очень ясна, расследование было ограничено, по крайней мере, по делу о миллиарде и «прачечной». Была комиссия, которая проводила расследование (Отчет «Kroll», прим. ред.), но никаких последствий не было. В то же время, не было проявлено политической воли по отслеживанию этих активов. По крайней мере, в краткосрочной перспективе нелегко представить, что процесс восстановления активов действительно начнется, хотя правительство пообещало это. К сожалению, не наблюдается никаких признаков оживления этой темы. Я думаю, что, как и в других странах, все может начаться с давления на политиков. В конце концов, они должны признать, что эти деньги принадлежат молдавским гражданам, и что их нужно найти и восстановить, таков единственный путь.

Агатино Камарда является основателем CiFAR. Он учился и работал в области международных отношений, особенно на Ближнем Востоке и в Северной Африке

— Но как маленькие страны, такие как Молдова, могут просить более сильные государства вернуть им деньги?

— Для этого существуют официальные процедуры. У правительства пострадавшего государства должны быть подозрения относительно того, где могут скрываться украденные деньги. Скажем, например, что они были замаскированы в Великобритании. В этом случае, если существует такое подозрение, возникшее в результате расследования, национальные власти, в особенности судебные органы, посредством министерства иностранных дел, связываются с властями этой другой страны и делают официальный запрос. Существуют процедуры и инструкции о том, как связаться с этими правительствами. После ответа государства-адресата начинается сотрудничество. Этот процесс занимает много лет, поскольку существует множество технических трудностей, связанных не только с политической волей, но и с разными правовыми системами. Существуют также различные интерпретации коррупционных актов, которые требуют уточнения. После выяснения всех этих подробностей, необходимо очень хорошее сотрудничество по применению законодательства должностными лицами, отвечающими за расследования в той или иной стране. Существуют инициативы на международном уровне, облегчающие это взаимодействие, такие как сети восстановления активов в Интерполе, которые пытаются работать вместе, чтобы найти информацию о международном отмывании денег и коррупции. Опять же, важно, насколько хорошо они работают вместе. Как только деньги были идентифицированы, классический подход заключается в том, что страна происхождения должна через уголовное преследование доказать, что деньги были украдены. Перед лицом правосудия должны предстать лица, вовлеченные в это, чтобы они были осуждены по делам о коррупции, которая была доказана. В этом случае страна назначения заморозит деньги, проходящие по подозрению в краже. Когда дело доходит до заключительной стадии процесса уголовного преследования, деньги могут быть конфискованы, они больше не находятся в собственности осужденного, а попадают к государству-адресату. Затем, после многочисленных переговоров, деньги попадают в страну происхождения. Процедура длительная, потому что обычно страна назначения выдвигает условия, а страна происхождения не принимает их – они говорят, что это их деньги, и они будут использовать их по своему усмотрению. Очевидно, что у страны назначения есть подозрения, что деньги снова исчезнут. Переговоры занимают много времени. Однако, как следствие, деньги могут быть возвращены в рамках двустороннего соглашения.

— Как долго длятся эти процессы?

— Это занимает около 10 лет для каждого случая. И когда думаешь об этом, есть только несколько миллионов евро, возвращенных из миллиардов, которые, как утверждается, были похищены из развивающихся стран. Согласно Всемирному банку, речь об около 20-40 миллиардах долларов в год, украденных исключительно из развивающихся стран, а восстановленные суммы очень ограничены, речь всего лишь о нескольких сотнях тысяч. Это сложно, но именно поэтому CiFAR был основан. Мы понимаем необходимость работать лучше, работать более прозрачно. В большинстве случаев, мы точно не знаем, о скольких деньгах именно речь – сколько было заморожено, и сколько восстановлено, так что оказываем давление на правительства, чтобы они опубликовали эти данные; гражданское общество может оказать большее давление на власти, чтобы они вмешались и настояли на возврате денег.

— Как получается, что эти огромные суммы денег крадут в особенности из развивающихся стран?

— Главная причина – коррупция. Когда речь о стране, где слабое правосудие, люди, находящиеся у власти, могут использовать пробелы, потому что они контролируют эти вещи. И есть много способов, посредством которых чиновники, находящиеся у власти, могут скрывать деньги из государственного бюджета. В случае кражи миллиарда, речь о довольно сложном явлении, потому что были вовлечены банки, резервы Национального банка. В этом случае мы говорим о не совсем классическом способе кражи денег. Для вывода денег использовались достаточно сложные процедуры. Обычно для этих целей используются фейковые компании, посредством которых присваиваются внушительные денежные суммы. Существует много способов отмывания денег. Как я уже сказал, этот тип преступлений совершается главным образом из-за отсутствия контроля над властями, когда у коррупционеров есть доступ к государственным фондам, благодаря использованию для этого имеющейся у них власти.

— Оффшорные компании осуществляют лишь сомнительную деятельность?

— Это сложный вопрос. Я знаю, что оффшорные компании обычно используются, чтобы скрыть деньги, поступающие из сомнительных источников, таких как организованная преступность или коррупция. Но, по сути, система является проблемой. Глобальная финансовая система позволяет это – слишком легко перевести деньги из страны в налоговый рай или в другие страны через оффшор. В этом отношении, конечно же, есть определенная проблема.

— Как налогоплательщики могут привлечь политиков к ответственности?

— Прежде всего, необходимо быть осведомленным о том, что происходит, и, на самом деле, это самая сложная часть, потому что, я уже сказал, достаточно легко спрятать деньги за границей. Как только они попадают за границу, их след как бы теряется. Вот почему в большинстве случаев коррупционеры решают вывести деньги из страны, а не держать их здесь, где контроль может быть более жестким. Как я уже отмечал, есть еще способы возврата денег, особенно в результате усилий журналистов и НПО. В этом смысле, есть прецеденты. В последнее время наблюдается тенденция роста международного сотрудничества между журналистами и НПО. Таким образом, как только информация будет подтверждена, остается только занять позицию, протестовать на улице, говорить смело и в точности обо всем, что происходит. Даже если речь только о подозрениях, необходимо оказывать давление, чтобы получить больше информации о предполагаемых кражах. Это единственный способ, иначе в правительстве люди всегда будут делать только то, что хотят они сами.

— Благодарим Вас.

Беседу вела: Алёна ЧУРКЭ

CiFAR является неправительственной организацией, которая предлагает поддержку гражданскому обществу в содействии прозрачному и эффективному возвращению активов и борьбе с кражей публичного имущества на международном уровне.