«Бенефициары» насилия (II). Неудавшаяся реформа системы: «Кладбище — это наш дом»
Люди с интеллектуальными и психосоциальными нарушениями в Республике Молдова остаются изолированными в резидентных учреждениях, унаследованных от советского периода, несмотря на международные обязательства, которые взяли на себя власти после ратификации Конвенции ООН о правах людей с ограниченными возможностями еще в 2010 году.
В 2015 году, на фоне шокирующих отчетов о жестоком обращении и насилии, Специальная докладчица ООН потребовала немедленного закрытия этих учреждений. В результате в 2018 году национальные власти решили выписать и социально интегрировать 50% постояльцев, а затем закрыть учреждения. Однако спустя шесть лет реформ, лишь 10% человек были «социально реинтегрированы», а число умерших в этих учреждениях почти втрое больше.
Была середина дня, весна 2023 года. Тогда мы впервые посетили Центр временного размещения для взрослых с ограниченными возможностями (CPTPD) в Бэдичень Сорокского района. Социальная работница центра предложила познакомить нас с бенефициарами учреждения — именно так, согласно официальной позиции властей, следует называть людей, проживающих в пяти подобных центрах по всей стране.
Незнакомка
На первом этаже учреждения, в комнате, где живут четыре женщины, ассистентка познакомила нас с «Незнакомкой». Женщина с почти полностью седыми коротко остриженными волосами, худощавым, слегка согбенным телом и руками, прижатыми к груди, встретила нас застенчивым взглядом. Ее большие, влажные карие глаза сузились, когда ее выдающиеся скулы поднялись от мягкой улыбки, которая появилась, как только мы с ней поздоровались. Она была слегка польщена вниманием. Но из-за речевых нарушений она не ответила нам, а лишь дружелюбно кивнула.
«Незнакомка», как указано в ее личном деле, попала в CPTPD Бэдичень в 2006 году после того, как ночью, годом ранее, ее подобрала с центрального бульвара Кишинева скорая помощь. Затем женщина была госпитализирована в хирургическое отделение Муниципальной клинической больницы № 4 с подозрением на инсульт. Но так как власти не смогли ее идентифицировать, Министерство здравоохранения, труда и социальной защиты на то время решило поместить ее в учреждение в Бэдичень.
До сих пор государственным органам не удалось узнать о ней почти ничего. Женщина не говорит, не пишет и не читает, а родственников или знакомых, которые могли бы установить ее личность, не нашлось. Единственная имеющаяся информация, и та неточная, — это то, что она родилась в 1935 году, согласно судебно-медицинскому заключению, сделанному по запросу администрации центра, которая отправила запрос на ее идентификацию лишь в 2015 году.
Конечная остановка
«Незнакомка» — одна из почти 2000 человек (из общего числа примерно 176 тысяч людей с ограниченными возможностями в стране), которые продолжают оставаться в центрах размещения, управляемых недавно созданным Агентством по управлению социальными услугами высокой специализации (AGSSÎ).
Сейчас эти учреждения позиционируются как «общественные социальные учреждения», предоставляющие услуги планируемого временного размещения с целью восстановления, реабилитации и (ре)интеграции в семью и общество. Однако на деле они стали конечной остановкой для большинства людей с интеллектуальными, психосоциальными и физическими нарушениями, которых исключили из общества.
Хотя у большинства постояльцев тяжелые или выраженные нарушения, кадровый состав как в центре Бэдичень, так и в других центрах размещения не справляется с нагрузкой и сложностью работы. Представители Офиса Народного адвоката (Омбудсмена) в своих ежегодных отчетах о соблюдении прав и свобод человека указывают на необходимость фундаментальных изменений для приведения в соответствие соотношения профессионалов и бенефициаров. Кроме нехватки сотрудников, национальные эксперты отмечают, что «уровень квалификации существующего персонала не соответствует требованиям и стандартам качества», а на национальном уровне отсутствует механизм обучения специалистов, оказывающих услуги поддержки и ухода в этих учреждениях.
Более того, в штатном расписании некоторых центров размещения нет должности психолога. В случае учреждения в Бэдичень не только нет психолога, но и психиатр приезжает не чаще двух раз в неделю, а экстренные консультации проводятся по телефону. «Тяжело. Только мы знаем, насколько мы сильны, но что делать — где-то ведь нужно работать. И все же мы считаем, что делаем хорошее дело. Может иногда и раздражаемся, но иначе здесь невозможно. Что делать, такова жизнь», — сказала в беседе с ZdG Галина (имя изменено), санитарка центра, ответственная за 16 постояльцев, у большинства из которых тяжелые нарушения.
Существование резидентских учреждений противоречит международным обязательствам
То, что эти учреждения продолжают существовать, противоречит международным обязательствам, которые взяли на себя власти за последние десять с половиной лет. Республика Молдова обязалась соблюдать права людей с ограниченными возможностями и социально интегрировать их еще в 2010 году, когда ратифицировала Конвенцию ООН о правах людей с ограниченными возможностями. О необходимости выписать их из учреждений говорила и Специальная докладчица ООН по правам людей с ограниченными возможностями после мониторингового визита в Республику Молдова в 2015 году. Чиновница потребовала немедленных действий по закрытию резидентских учреждений на фоне шокирующих отчетов о жестоком обращении, насилии, в том числе сексуальном и гендерном насилии со стороны некоторых сотрудников, пренебрежении, принуждении, насильственном лечении и изоляции.
В 2025 году Молдова отмечает 34 года независимости — разрыв с Советским Союзом — и празднует начало переговоров о вступлении в Европейский союз (ЕС). Одним из главных условий вступления в ЕС является соблюдение прав человека и приведение национального законодательства в соответствие с европейским. Но последний отчет Европейской комиссии за 2024 год показал, что законодательство Республики Молдова лишь частично соответствует законодательству ЕС в области инклюзии людей с ограниченными возможностями. Кроме того, авторы отчета подчеркнули, что страна добилась лишь «ограниченного прогресса в соблюдении прав людей с ограниченными возможностями», а количество живущих в учреждениях людей увеличилось.
Более того, Европейская комиссия заключила, что Национальная программа деинституционализации, предусматривавшая, что в период с 2018 по 2026 год 50% людей с ограниченными возможностями из шести резидентских учреждений того времени будут социально интегрированы, реализуется медленно. Программа включала приобретение недвижимости для создания «защищенных жилищ» и «общественных домов», где могли бы проживать от 2 до 6 человек под руководством местного социального работника.
Согласно этой программе, CPTPD Бэдичень должен был быть закрыт еще в 2020 году, но реформа проводилась медленно и неэффективно, что признало даже AGSSÎ в своем последнем отчете о реализации программы. Так, спустя семь лет после утверждения реформы лишь 10% резидентов были выписаны и размещены в 29 созданных социальных службах, и только одно учреждение было закрыто путем объединения и перевода постояльцев в другой центр аналогичного типа.
Поэтому люди с ограниченными возможностями по-прежнему изолированы и фактически заперты в так называемых временных учреждениях, унаследованных с советских времен. Как показывает расследование ZdG, слишком многие все еще сталкиваются с жестоким обращением, принудительным трудом, физическим и сексуальным насилием.
Миллионы леев из государственного бюджета на содержание резидентской системы
Парасковия Мунтяну — доктор социологии и одна из главных активисток за социальную инклюзию людей с ограниченными возможностями. Работая бок о бок с властями и наблюдая за процессом реализации стратегии деинституционализации, эксперт отмечает, что «реформа была приостановлена».
Мунтяну утверждает, что ни администрация центров, ни национальные власти не проявляют искреннего интереса к социальной инклюзии людей с ограниченными возможностями.
«Власти считают, что им и так хорошо, у них есть еда, тепло — лучше быть в учреждении, чем на улице. Но я как человек, который платит налоги государству, считаю, что это несправедливо по отношению к другим семьям и личным ассистентам, которые иногда не получают зарплату вовремя, но ухаживают за человеком с тяжелыми нарушениями, нуждающимся в таких услугах хотя бы на месяц для передышки. Но нет, мы содержим в центрах, которые якобы предоставляют специализированный уход, людей, которые фактически работают на других жителей села», — возмутился эксперт, говоря об эксплуатации постояльцев.
Для содержания этих резидентских учреждений государство выделяет значительные суммы. С начала реформы деинституционализации и до настоящего времени бюджеты центров размещения практически удвоились. Только в 2023 году из государственного бюджета было выделено около 235 миллионов леев на содержание резидентских учреждений для людей с ограниченными возможностями. «Сейчас власти считают, что услуги общественных домов и защищенных жилищ слишком дорогие. Но и содержание учреждений тоже дорогое и при этом некачественное. Я не понимаю, почему главный акцент делается на снижении затрат, хотя реформа деинституционализации касается жизни, прав и смысла жизни в сообществе для этой группы людей, а не только расходов», — подчеркнул эксперт.
Реформа системы остановилась
Изначально программа предусматривала реформирование действующих резидентских учреждений путем их трансформации в региональные центры, которые управляли бы новыми социальными службами. Но так как Министерство труда и социальной защиты (МТСЗ) до сих пор не создало команду по реализации программы, которая бы оказывала необходимую помощь и поддержку задействованным учреждениям для их создания, центры размещения не получилось преобразовать. Поэтому социальные службы развиваются и управляются все теми же центрами размещения.
Парасковия Мунтяну в своем промежуточном отчете 2022 года по оценке уровня реализации реформы отметила, что этот процесс неэффективен. Эксперт подчеркнула, что бенефициары по-прежнему полностью зависят от государства, хотя нормативная база предусматривает частичную поддержку, а структура и уровень квалификации персонала в новых социальных службах не соответствуют стандартам качества.
Проблему также отметил Комиссар Совета Европы по правам человека в своем отчете после визита в Молдову в 2020 году. Чиновник выразил обеспокоенность тем, что сложившаяся ситуация может поставить реформу под угрозу. «Этот подход скорее представляет собой просто перевод людей в меньшие резидентские учреждения. Соответственно, право на жизнь в сообществе и инклюзию не обеспечено, так как люди остаются изолированными от общественной жизни», — говорится в отчете.
«Пусть придут другие люди, которые знают, что такое человечность»
Андрей (имя изменено, прим. ред.) — один из 41 бенефициара, которые живут в местных социальных службах, созданных CPTPD Бэдичень. 40-летний мужчина уже шесть лет живет в одном из первых открытых защищенных домов. «Для меня это была мечта», — сказал он, когда мы навестили его в начале сентября 2023 года.
Вместе с тремя другими «бенефициарами», которые живут с ним, Андрей ухаживает за птицами и животными, работает в теплице с овощами, на фруктовых кустарниках и в амбаре, полном припасов, под руководством сотрудницы центра в Бэдичень и ее мужа, выступающего в роли инструктора по ведению хозяйства.
Но вскоре его мечта была разрушена, поскольку в защищенном доме начали возникать условия, схожие с условиями в интернатах, как рассказал он. «Я очень хочу, чтобы работников здесь поменяли, потому что они все забирают себе — лекарства, одежду — все. Пусть придут другие люди, которые знают, что такое человечность», — сказал Андрей. Он добавил: «Эта молдавская система далека от цивилизации. Здесь закрытая система».
Спустя месяц, двое сотрудников были уволены по подозрению в присвоении имущества, предназначенного для резидентов. В аудиозаписи, с которой ознакомилась ZdG и которая предшествовала увольнению, муж социальной работницы, среди прочего, признает, что его жена присваивает вещи, предоставляемые центром для резидентов, а также инструктирует их, что говорить администрации, если их спросят о деятельности этих сотрудников. Этот процесс включал элементы шантажа и манипуляции.
Кроме того, постояльцы утверждают, что социальная работница не только заставляла их работать в своем хозяйстве, но и обманом присваивала их финансовые средства, полученные на работах для местных жителей. Хотя большинство жителей дома способны самостоятельно распоряжаться деньгами, а продукты поставляет центр Бэдичень, она настаивала, чтобы все заработанные деньги передавались ей на хранение, под предлогом того, что позже она купит необходимые товары для дома. Если кто-то отказывался, как они утверждают, то к ним применяли психологическое насилие, им угрожали насилием или пугали, что отправят обратно в интернат.
«Здесь или там — одно и то же. Все это система под флагом Сталина»
Во время расследования мы по отдельности поговорили с четырьмя постояльцами, которые вернулись в учреждение после проживания в других защищенных домах, а не в том, где живет Андрей. Все четверо описали одни и те же проблемы: заработанные деньги нужно было полностью отдавать социальным работникам, их принуждали к труду, у них крали вещи, подвергали словесным и физическим унижениям. Михай Гимпу, первый постоялец центра в Бэдичень, который был переселен в защищенное жилье, также разочаровался и вернулся в учреждение три года назад. «Здесь или там — одно и то же. Все это система под флагом Сталина», — сказал он.
Кроме того, в аудиозаписи, с которой ознакомилась ZdG, одна из жительниц защищенного дома, подчиненного центру в Бэдичень, рассказывает другому постояльцу о сексуальном насилии, которому она неоднократно подвергалась со стороны одного из работников, ответственного за руководство хозяйственными делами. «Боюсь, как бы он не услышал. Когда он был немного пьян, я не хотела, и он разозлился, и когда он ударил меня по лицу, у меня искры из глаз посыпались», — рассказала женщина. Она добавила, что сообщила социальной работнице об этих домогательствах, но та заверила ее, что мужчина просто с ней играет. Эти сведения подтвердил и другой житель защищенного дома, который утверждает, что заставал их в таких ситуациях.
«Мы все равно никогда не узнаем всего, что там происходит»
Александр Зубко, глава Управления по предотвращению пыток при Офисе Народного адвоката, считает, что одной из причин, по которой резиденты возвращаются в интернат, является их неспособность интегрироваться в общество, что обусловлено отсутствием квалифицированного персонала в таких центрах, которые бы оказывали личную помощь и отвечали за трудоустройство постояльцев до выписки. «В большинстве случаев они не заняты никакой деятельностью, просто сидят целыми днями. Гипотетически, человек проводит так всю жизнь, ничего не делая, за исключением небольшого процента тех, кому помогли родственники или неправительственные организации… Если с ними не работали десятилетиями, нельзя просто бросить их в общество — нужен долгосрочный план действий. Поэтому мы пытаемся убедить власти перейти от этапа предоставления жилья и медицинской помощи к работе с ними», — объяснил Зубко.
Глава Управления по предотвращению пыток также отметил, что отсутствие занятости и подготовки персонала в интернатах приводит к росту случаев насилия внутри учреждений, как между постояльцами, так и со стороны сотрудников: «Каждый день увеличивается число различных форм насилия — они нападают друг на друга, нападают на сотрудников, а иногда, или даже чаще, и сотрудники применяют к ним насилие, потому что не знают, как иначе справиться. Эти работники не обучены взаимодействовать с людьми с интеллектуальными или физическими нарушениями и поэтому они используют жестокие методы как единственное решение».
В этом контексте Зубко подчеркнул, что в таких учреждениях нет эффективных механизмов защиты резидентов от любых форм насилия, а их выявление полностью зависит от самих учреждений. «Это механизм, основанный на доверии. Все зависит от того, насколько хорошо управляющий контролирует персонал и говорит им, стоит ли сообщать о нарушениях. Но скорее всего они не будут сообщать, потому что большинство считает это нормой и даже не подумает жаловаться. А мы все равно никогда не узнаем всего, что там происходит», — заключил эксперт. Он отметил, что государственные власти обязаны внедрить эффективные механизмы контроля, отчетности и защиты постояльцев.
В заключение Зубко заявил, что ситуация в системе резидентских учреждений не продвигается из года в год из-за недостаточного финансирования системы и непоследовательности властей. В то же время эксперт подчеркнул, что главный вопрос — необходимость изменения отношения, которое должно стать более гуманным по отношению к постояльцам. «Все стоит на месте, мы лишь делаем вид, что работаем, заботимся о людях и вкладываем ресурсы, но неэффективно, не направляя их туда, куда нужно. Мы можем хотеть многого и менять видение каждый год, но идея должна оставаться той же: в центре внимания должен быть человек с его потребностями. Можно разрабатывать огромные программы, но если бюджетные линии направлены не на человека, а на объекты, это проблема. Человеку нужно 1, 2, 3, 4, и на это должны выделяться деньги, но мы тратим их нерационально, потому что не хотим как-то менять бюджетные линии. Возможно, нужно еще немного времени, чтобы изменить отношение и стать более человечными по отношению к ним», — подчеркнул он, отметив, что власти должны воспринимать резидентов как часть общества и проявлять больше участия в улучшении качества их жизни
Деинституционализация откладывается
Косвенно признавая неудачи Национальной программы деинституционализации людей с ограниченными возможностями, в 2023 году Министерство труда и социальной защиты решило ее обновить. Обновленная программа должна была действовать до конца 2028 года. «С помощью предлагаемых изменений мы хотим ускорить достижение этой цели и гарантировать, что люди с ограниченными возможностями будут интегрированы в общество и смогут жить самостоятельно», — заявил тогда госсекретарь МТСЗ Василий Кушка. Хотя министерство продолжает заверять, что выписка людей с ограниченными возможностями является приоритетной задачей как для Национальной стратегии развития «Европейская Молдова 2030», так и для Программы деятельности правительства, спустя почти два года обновленная программа так и не была утверждена.
Василий Кушка заявил для ZdG, что необходимость внесения изменений в проект обусловлена изменившимися обстоятельствами, нехваткой финансовых ресурсов, а также тем, что за последний год приоритетным стало реформирование системы социальной помощи, от которого, по его словам, зависит продолжение деинституционализации. «Мы работаем над деинституционализацией одновременно с другими задачами. Хотя в программе нет изменений, она действует и не мешает тому, что мы делаем сейчас. Просто мы хотели выделить элементы, касающиеся создания и развития услуг, в частности, возложить ответственность на территориальные агентства и структуры социальной помощи, сформированные в результате реформы социальной системы. Кроме того, мы разрабатываем план передачи 29 домов и защищенных жилищ от центров к территориальным агентствам социальной помощи, которые будут отвечать за их управление и создание аналогичных услуг в будущем. Это станет главным элементом обновленной программы, наряду с акцентом на предотвращении институционализации», — уточнил Кушка, добавив, что новая программа деинституционализации может быть утверждена после того, как будут четко определены задачи территориальных агентств социальной помощи.
«У нас нет финансовых возможностей»
На вопрос о том, сколько человек власти планируют деинституционализировать после внесения изменений в новую программу, госсекретарь уточнил, что социальная интеграция всех резидентов в короткие сроки невозможна из-за отсутствия финансовых средств. «Мы и в старой программе, и в том, что планируем изменить, очень хотим деинституционализировать всех, но анализы показывают, что развитие такого количества услуг за короткий срок обходится слишком дорого. Мы можем планировать многое, но у нас нет финансовых возможностей инвестировать в эти услуги за короткий период», — заявил Кушка.
Что касается механизмов защиты постояльцев от любых форм насилия, из беседы с госсекретарем следует, что они ограничиваются внутренними уставами центров размещения, мониторингом со стороны неправительственных организаций и Омбудсмена. В числе прочего он отметил: «Мы тоже выезжаем на места, лично следим за ситуацией». Кроме того, в качестве механизма уведомления о нарушениях со стороны постояльцев Кушка упомянул бесплатную телефонную службу поддержки для людей с ограниченными возможностями, хотя мобильные телефоны есть лишь у небольшого числа постояльцев. Госсекретарь все же признал, что «есть некоторые проблемы» в вопросе соблюдения прав постояльцев, но заявил, что он старается понять «и сотрудников учреждения, которые перегружены работой».
На вопрос о том, существует ли на национальном уровне механизм подготовки сотрудников, оказывающих услуги по уходу в центрах размещения, Кушка ответил, что он пока находится в стадии разработки, а в настоящее время сотрудникам предлагаются лишь тематические тренинги, которые в основном проводят неправительственные организации.
Кроме того, говоря о профессиональной деятельности постояльцев, госсекретарь отметил, что развитие навыков самостоятельной жизни у бенефициаров будет более эффективным уже после их деинституционализации и размещения в местных альтернативных службах.
«Кладбище — это наш дом»
Тем временем Незнакомка умерла, став одной из 308 человек, скончавшихся в шести центрах размещения с начала процесса деинституционализации — с 2018 года по конец 2023 года. Для сравнения, за тот же период, по данным МТСЗ, число социально интегрированных людей было почти в три раза меньше — 133 человека, из которых 32 человека были просто переведены в другие учреждения. Кроме того, еще 131 человек впервые прибыл в центр размещения, а 9 человек были повторно помещены в учреждения, несмотря на усилия властей по сокращению числа таких случаев.
ZdG настояла на посещении могилы Незнакомки. И центр в Бэдичень, и другие резидентские учреждения создали кладбища для людей с ограниченными возможностями отдельно от кладбищ местных общин. Прогуливаясь среди примерно 100 могил, расположенных на том же холме в Бэдичень, в нескольких километрах от учреждения, мы не смогли найти могилу Незнакомки. Мы заметили только один ржавый крест, на котором ничего не было указано.
В последний день, проведенный в центре в Бэдичень, 70-летний Николай сел на скамейку во дворе учреждения, чтобы выкурить половину сигареты — награду от санитарки, которая, по его словам, заставила его вымыть пол во всей группе. «Если не помогаешь им, тебя не выпускают на улицу. Вот так у них все устроено», — объяснил он. Пока он затягивался в последний раз, другая резидентка сказала, что хочет домой. На что Николай иронично и обреченно ответил: «Кладбище — это наш дом».
