В субботний день, поздно вечером, позвонил один хорошо информированный, толковый читатель. Первым его условием было соблюдение его анонимности, что мы и сделали. Он сказал нам, что ему нравится ZdG, но в то же время он понял, что мы делаем неблагодарную работу. «Вы пишете, пишете, пишете, спорите, иногда смело, но проблемы остаются. Есть ли у вас статистика, сколько вопросов, которые вы поднимаете, нашли отклик у властей?» – спросил нас мужчина. Я хотела возразить ему, но не смогла, потому что он сказал, что очень устал и не может продолжать дискуссию. «Я работаю днем, по часам, в частном секторе. Я зарабатываю на хлеб тяжелым трудом, и жить могу только за счет своего труда», – сказал нам мужчина и повесил трубку.
Я искала аргументы. Я хотела убедить себя в том, что этот ночной собеседник не прав, что работа журналистов не такая уж неблагодарная. Я разговаривала сама с собой, вспоминала статьи, расследования журналистов, на которые отреагировали власти, решая дела в пользу граждан, нуждающихся в защите закона, но для которых закон не работает.
Мне вспомнилась Валерия, молодая женщина из села Шерпень, которая, будучи здоровой на протяжении всей беременности, умерла в больнице вскоре после родов («Смерть после родов»). Это было два года назад. С тех пор семья Валерии ждет результатов судебно-медицинской экспертизы, ходит по судам, ждет, что суд скажет, почему умерла их дочь, почему ее сын остался сиротой. Пока они ничего не узнали, но после последнего заседания суда, говорит мама Валерии, им стало ясно, что суд «свалит» вину за эту смерть на саму покойную. Конечно, будут апелляции в вышестоящие инстанции, обращения в ЕСПЧ, но все это, конечно, ляжет на плечи скорбящей семьи.
Дело учительницы из села Дрокия, которую, по словам жителей, довели до самоубийства, также остается нераскрытым (Смерть директора в школьном спортзале расследуется полицией. «Мы в шоке, мы не знаем, как реагировать на такое»), хотя сразу после ее смерти было представлено множество аргументов, подтверждающих, что директора школы вынудили пойти на этот роковой шаг. Кому нужно было и кому до сих пор нужно, чтобы это дело было замято?
В сентябре мы писали об изнасиловании, совершенном в Рэдень Стрэшенского района (Рентгенография изнасилования: голос жертвы, сельчан и властей). Спустя три месяца после изнасилования жертва, одинокая мать двоих детей, уже не уверена, что дело будет расследовано справедливо и что подозреваемые, двое из которых находятся на свободе, будут осуждены. Почему такое недоверие? Потому что в правовом государстве трех месяцев было бы достаточно, чтобы установить личности преступников, тем более что улики как лежали, так и лежат на поверхности.
На дворе зима, конец года, скоро Рождество. Вили Дубович, о котором я писала в статье «4 года бездомный терпит ад под взглядами кишиневцев и властей», все еще живет на улице, спит на ступеньках почтового отделения на ул. Алба-Юлия в Кишиневе и его греют несколько собак, которые, как и он, терпят голод и холод, не имея дома и перспектив на завтра. Единственный ответ властей заключается в том, что этот человек не хочет ехать в центр для бездомных. Но никто не может ответить, почему уже более 4 лет больной человек остается на улице в любое время года?
Совсем недавно мы опубликовали статью, основанную на письме, присланном в ZdG группой учителей и родителей из села Мырзешть Оргеевского района – „Vă scriem de la Mârzești” (Мы пишем вам из Мырзешть). Нас просили рассказать о случае с подростком, который терроризирует жителей села Мырзешть и соседних сел. Взломы магазинов, проникновение в дома, ограбление кабинета директора школы – вот лишь некоторые из последних преступлений, совершенных этим подростком, учеником 9-го класса. После публикации статьи в ZdG и на сайте www.zdg.md, несколько пожилых жителей села попросили местные власти вмешаться, потому что боятся оставаться в своих домах. Спустя два дня власти решили отреагировать. Вызвали мать мальчика. Она пришла и рассказала, что накануне ее сын сильно ее избил. На днях я спросила одного из жителей села, откуда в этом ребенке такая жестокость. «Он рос в жестокости и стал жестоким. Все село знает, как его отец, будучи жестоким в семье, однажды порезал свою жену. Да, он ударил ее ножом на глазах у детей, а потом „зашил” рану. Каким еще мог вырасти этот ребенок?». Таков был ответ. Во всей этой трагической истории знаете, что больше всего «волнует» мэра? «Кто написал в ZdG? Не волнуйтесь, я все равно узнаю», – такова была реакция мэра населенного пункта, где люди боятся оставаться в своих домах из-за проблем несчастного ребенка, которого некому было научить жить.
Когда мы говорим о свободе прессы, о привлечении журналистов к раскрытию вопросов, представляющих общественный интерес, кто может гарантировать, что наши усилия не окажутся напрасными?
Анета ГРОСУ
