Войны не забываются, а не забывать – это другое. 32 года назад Республика Молдова столкнулась с войной, которую до сих пор считают незаконченной. Почти 400 погибших с правого берега Днестра, вставшие на защиту независимости этой страны, живут в основном в памяти близких, даже несмотря на то, что за эти годы в их память были построены десятки памятников и обелисков. Те, кто пережил войну, с грустью говорят: «Погибшим ставят памятники, а живых забывают». Накануне 2 марта ZdG услышала три истории от людей разных поколений, напрямую связанных с той войной.

Так началась война 1992 года

1 марта 1992 года в 22:19 в общежитии швейной фабрики несколько групп граждан были обстреляны из автоматического оружия. В результате вооруженного нападения начальник Дубоссарской полиции Сипченко получил ранения и скончался в больнице. По городу распространились провокационные слухи о причастности полиции к смерти Сипченко. Затем произошло вооруженное нападение казаков на отделение полиции и захват 32 заложников из числа сотрудников полиции. В 4:25 дежурный врач Дубоссарской больницы сообщил, что привезли тела жителя Ростовской области Мешкова и жителя Дубоссар Пасечника.

2 марта 46-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН приняла Молдову в члены ООН. С тех пор Тирасполь пытался навязать себя силой оружия. Конфликт, развязанный проимперскими силами, должен был помешать интеграции в свободный мир новой независимой страны и подтвердить неоспоримый авторитет Москвы в этом регионе.

2 марта 1992 года вооруженная охрана и казаки патрулировали дорогу Тирасполь-Дубоссары, блокируя мосты через Днестр в направлении Вадул-луй-Водэ, Лунга, а также плотину Дубоссарской ГЭС, проезд транспорта по мостам Бендер, Рыбницы и в сторону Каменки. Посты охраны и милиции были оснащены броневиками из арсенала российской армии. В 20:00 в Бендерах 16 вооруженных охранников задержали 6 сотрудников Полицейской охранно-патрульной службы, которых разоружили и доставили в штаб-квартиру Объединенного Совета трудовых коллективов (ОСТК).

Также в Бендерах в ночь на 3 марта казаки потребовали от ОСТК штурма городского отделения полиции. Всю ночь улицы патрулировали три тяжелых автомобиля с вооруженной охраной.

В 11:00 охранники атаковали воинскую часть штаба гражданской обороны. На дороге в Кочиерь они стреляли по мирным жителям и зданию сельсовета. Бои продолжались три часа, и сепаратисты были вынуждены покинуть населенный пункт. В ходе стычек погибли трое жителей Дубоссар, четверо жителей Кочиерь и четверо охранников. В 16:00 в Бендерах был установлен пост с охраной, вооруженной автоматическим оружием, пулеметом и бронеавтомобилем.

 Источник: Агентство военной науки и памяти 

______

Александр Попеску: «Война может превратить на вид хорошего человека в зверя»

Александр Попеску, журналист и писатель. Когда началась война, ему было всего 5 лет, и он жил в Тигине. Книга «Монтана», выпущенная в 2022 году, рассказывает эпизоды из его детства, отмеченного войной 1992 года.

— Как появилась «Монтана»? У Вас был дневник, или Вы больше полагались на память?

— Роман «Монтана» – это воплощение моих воспоминаний о войне на Днестре, очерк страхов, комплексов, невыразимой боли, кошмаров, будивших меня среди ночи. Война 1992 года и детство в Бендерах все время всплывают в моей памяти, и в какой-то момент я почувствовал необходимость изложить все на бумаге. Это происходило в 2021 году, в разгар пандемии ковида. То, что я писал изначально, было не дневником, а скорее заметками, своего рода писательской терапией, которая должна была помочь мне справиться с депрессией, от которой я страдал много лет.

За несколько месяцев я собрал достаточно материала для оригинального рассказа. Я не хотел, чтобы эти записи приняли форму воспоминаний. О той войне уже писали мемуары. Вымысел позволил мне включить истории других мальчиков и девочек, с которыми я вырос в Бендерах, и выразить прошлое таким, каким я его помнил или каким я представлял его в детстве. Многие вещи, связанные со стилем, лексикой и структурой текста, пришли ко мне интуитивно. Что ж, опыт почти десятилетней работы репортером в различных СМИ в Кишиневе и сотни романов, которые я прочитал до сих пор, мне очень помогли. Я дал почитать рукопись родственникам и журналистам. Она их впечатлила, и они посоветовали мне отправить текст в издательство. Кишиневское издательство тепло приняло мою рукопись. Это меня удивило, ведь я был новичком среди писателей. Издательство без колебаний опубликовало роман.

— В 1992 году Вам было 5 лет. Что Ваши родители говорили о том, что происходит? Что Вы понимали?

— Я вижу эти моменты как сквозь матовое стекло. Я не помню точно, что мне говорили родители, но помню, как мама разговаривала со мной и моими младшими сестрами высоким пронзительным голосом. Как описано в «Монтане», я жил в товарном вагоне на стальных рельсах в Бендерах. Когда началась битва за Тигину, я, моя мать и сестра укрылись в низком подвале рядом с вагоном. В тот день мой отец был за 100 километров оттуда, в Ченаке Чимишлийского района, в его родном селе. Он узнал о боевых действиях и поспешил на окраину Бендер на своем мотоцикле с навесом. Он рассказал, что пытался въехать в город, но из-за интенсивного обстрела не смог. Он видел трупы на улицах.

В подвале рядом с вагоном мы провели несколько дней и ночей. Мы принимали у себя соседей, в том числе слепого, который играл для нас на аккордеоне. Я отчетливо помню те дни и подробно описал их в романе. Потом настал день, когда я вышел на улицу. Мама взяла сестру на руки, а меня за руку. Мы бежали по улицам Бендер. Тогда я увидел танки и бронемашины, продвигающиеся по асфальтированной дороге, вооруженных людей, всадников и множество людей с детьми на руках. Моя сестра плакала. Я тоже плакал. По небу летел вертолет. Родители позже рассказали мне, что в тот день по радио было объявлено о временном прекращении огня, а мирным жителям, желающим покинуть город, дали два часа. Так я приехал на Кишиневский вокзал, а оттуда в село Ченак, где пробыл у бабушки и дедушки до октября того же года.

— С той войны прошло более 32 лет. Какие эпизоды остались в Вашей памяти, в Вашей душе и продолжают преследовать Вас в жизни?

— Война 1992 года укоренила во мне глубокий страх перед стрельбой и вооруженными людьми в военной форме. Всякий раз, когда я вижу вооруженных людей или военную технику, даже здесь, в Англии, мое сердце сжимается от страха. Это неконтролируемая паника, которая заставляет меня дрожать и чувствовать слабый запах плесени из подвала, где мы укрывались во время боя. Также странно, что немногие воспоминания того времени приходят мне в голову в черно-белых образах, как кадры, снятые во время Второй мировой войны.

— Было ли детство, прожитое во время войны, причиной отъезда из Республики Молдова?

— Нет. Скорее тяжелые годы жизни в послевоенных Бендерах заставили меня уехать. На меня нападали на улице, потому что я говорил по-румынски или читал книги на румынском языке. Затем последовало испытание – уклонение от обязательной военной службы в Приднестровье. Я отказался идти в их армию. Пришлось подкупить местных чиновников, чтобы они дали мне отсрочку, и чтобы я не приезжал в Бендеры почти пять лет, пока из их военкомата мне не перестали присылать повестки. Пока я жил в Кишиневе, у меня всегда был соблазн вернуться в Бендеры, к родителям. Это было сопряжено с риском, ведь я был журналистом. Мы все знаем случаи, когда журналистов сажали в тюрьму в Тирасполе, запугивали и избивали. Сейчас, когда я нахожусь за тысячи километров, у меня уже нет желания вернуться в Бендеры, хотя эти места мне очень дороги. Я вернусь однажды, я уверен.

— После трагедии насколько важно не забывать об этом, писать, снимать фильмы, сочинять песни?

— Крайне важно, чтобы поколения, не видевшие войну своими глазами, знали об ужасах военного конфликта, понимали, насколько он непредсказуем и что война может превратить на вид хорошего человека в зверя. Знали, что война оставляет глубокие следы в психике людей. Приветствуется любая форма популяризации этой идеи – через книги по истории, художественные или документальные фильмы. Возможно поэтому мой третий роман, который выйдет в 2024 году, тоже о последствиях войны на Днестре. Но, боюсь это сказать, люди на самом деле не умеют извлекать уроки из истории. Достаточно увидеть, что российские солдаты сделали два года назад в городах Буча и Ирпень под Киевом.

— Как мы можем отказаться от провоенной политики?

— Мне сложно высказывать предложения. Иногда я не в состоянии остановить семейную ссору и тем более не могу знать, как предотвратить конфликты между регионами или странами. Мир – сложная система, и ничего не бывает черно-белым. Нам нужны хорошие дипломаты и население, которому не безразлична политическая жизнь. Наверное, единственный инструмент, который остался у тех, кто хочет мира, – это протест. Давайте делать так, чтобы наши голоса были услышаны, высказывать свое мнение в СМИ и путем голосования. За правительство или политическую силу, позволяющие себе провоенную риторику, нельзя голосовать.

Кроме того, те, кто все еще верит, что современная война может решить все, должны понимать, что вооруженный конфликт редко заканчивается окончательным поражением противника. Впоследствии появляются сепаратистские группировки, экстремисты, контрабандисты, партии с сомнительным финансированием, которые поощряют дезинформацию, сеют неуверенность и страх. Есть пример Приднестровского региона. Та война, которую можно было предотвратить, была заморожена подписанием шатких соглашений. И что такое Приднестровье сегодня? Это территория, где новое поколение воспитывалось на книгах с переписанной историей, полоска земли, где даже самые честные люди вынуждены делать документы несуществующей страны, изменять своим ценностям, подкупать ставленников с погонами, пропитанными приднестровским коньяком. Полагаю, что даже в тираспольской администрации не верят, что Приднестровье когда-нибудь сможет стать независимым. Но нынешнее положение дел их устраивает. Я читаю новости о мошенниках с обоих берегов Днестра, которые ведут грязный бизнес в Приднестровье, занимаются контрабандой, торговлей людьми, похищают людей, незаконно продают оружие, газ, электричество, металл. Хотят ли простые люди Приднестровья продолжать жить в этих условиях, на грани бедности, зависеть от денег России, которая на грани краха? Я не знаю. Мне хочется верить, что они тоже устали от этой реальности.

______

Ион Борщ: «„Карбон”‎ – трагический фильм, рассказанный с большим оптимизмом»

Ион Борщ, режиссер фильма «Карбон», сын Петра Борщ, участника войны 1992 года.

Фильм «Карбон», повествующий о событиях 1992 года, номинирован на участие в 95-й церемонии вручения премии «Оскар» в категории «Международный художественный фильм». Режиссер фильма Ион Борщ разделяет успех этого фильма со своим отцом Петром Борщ, участником войны 1992 года.

Портрет папы

«Папа работал водителем в сельской бригаде. В день, когда его забрали на фронт, он чистил колодец. Кто-то пришел и сказал ему отвезти нескольких добровольцев на машине в Кошницу. Он оставил все и пошел забрать их. Когда он туда приехал, началась бомбардировка и перекрыли дорогу на мосту. Так он там остался. После этого он мне рассказал, что они всегда так делают со всеми вновь прибывшими. Мы были маленькими, и мама каждый день сидела и смотрела Mesager, где всегда рассказывали, кто погиб или был ранен на фронте. Отец остался там против своей воли и не мог даже покинуть линию фронта, потому что, если бы он дезертировал, никто в округе не вернулся бы домой. Как говорил папа, это было такое правило, что нужно было идти. Он рассказал мне, что у них не хватало оружия, чтобы защищаться, что на фронт привезли много вина, чтобы „снимать” стресс. Он рассказал, сколько из них напились с людьми из противоположного лагеря, потому что они знали друг друга, были родственниками или вместе воевали в Афганистане. Иногда они все договаривались стрелять вверх, чтобы у них закончились патроны. Сейчас папа в порядке, он управляет транспортным бизнесом. Ежегодно 2 марта его вызывают в мэрию. Иногда его вызывали на протесты, но он не давал на себя влиять, понимая, что у протестов политические цели»‎, – говорит режиссер фильма «Карбон». Он подчеркивает, что участие его отца в той войне было первым толчком к созданию фильма.

Их истории гораздо яснее, чем то, что говорят по телевизору

«Мы поняли, что в то время не было художественного фильма, посвященного только этой теме. Есть документальные и художественные фильмы, в которых упоминается этот конфликт, но война 1992 года не была главной темой. Так родилась идея снять фильм»‎, – говорит Ион Борщ.

Он вспоминает, что вначале идея совершенно отличалась от той, которая есть сейчас в фильме. Структура и жанр фильма полностью изменились, когда он отправился с Марианой Старчук в села, где происходили события, и люди рассказали им свои истории.

«Там мы открыли для себя трагедию 1992 года, удивляясь тому, с каким юмором и иронией люди рассказывали свои истории. На самом деле я разговаривал с жителями этих сел в 2018 году, когда с момента конфликта прошло 26 лет. Этот промежуток времени заставил их смотреть на все более рационально, а не эмоционально», – расскаызвает Ион Борш. Он убежден, что если бы тех же людей спросили о событиях того времени и о том, как они живут в условиях конфликта на границе, они рассказывали бы по-другому.

«Нам было интересно рассказать их истории, истории современных героев, принимавших участие в этом конфликте и чудом оставшихся в живых. Их истории гораздо яснее, чем то, что говорят по телевизору, и что зачастую не соответствуют действительности», – поясняет режиссер.

Мы спрашиваем его, почему, по его мнению, важно не забыть ничего из произошедшего. Он отвечает просто, без пафоса: «Мы должны осознавать, что прошлое, хотим мы этого или нет, является частью нас – это наше прошлое и наша жизнь. Нам не обязательно его ненавидеть или любить, но нужно принять его таким, какое оно есть. Я думаю, что это первый шаг к пониманию того, кто мы есть, и первый шаг к желанию чему-то научиться для будущего. У нации нет будущего, если она не знает своего прошлого».

— И все же о чем фильм «Карбон»? О смерти, о жизни, о мире или о войне?

— По мнению команды, «Карбон» – трагический фильм, рассказанный с большим оптимизмом. В этом фильме мы принимаем себя такими, какие мы есть, и хотим, чтобы человеческая сторона была выше всего, что нам говорят по телевизору. Мы предлагаем зрителям задуматься над пропагандой, которая транслируется через средства массовой информации. Мы призываем их поразмыслить о том, действительно ли их сосед, друг или родственник является врагом, как говорят по телевизору, или же человеческие отношения важнее любых красивых галстуков, говорящих с маленьких экранов. Мы должны критически мыслить и решать для себя, что хорошо, а не слепо верить в то «добро», которого хотят для нас другие, как с Востока, так и с Запада.

______

Гурий Попа: «В 1992 году была маленькая война, и с тех пор я плачу каждую весну»

Гурий Попа, мэр Пырыты во время войны, участник сражений на плацдарме Кошница, автор 15 музыкальных произведений, посвященных бойцам той войны.

Гурий Попа больше других пострадал в войне 1992 года, будучи мэром села Пырыта. Он пытался оказывать сопротивление сепаратистам, которые в полночь вывели его из дома и заключили под стражу в Дубоссарах. В 1992 году он совмещал государственную должность в мэрии с боями на Кошницком плацдарме. Поскольку он остался жив, он решил воспеть память павших, чтобы их не забывали.

«Я решил издать книгу о Борисе Довгани из Пырыты, погибшем 31 марта 1992 года. Я поговорил с его родственниками и друзьями, поискал воспоминания и фотографии. Примерно за 3 месяца я написал книгу. Вначале многие обещали помочь финансово для издания, но не сдержали обещания. Мэрия заплатила 14 тысяч леев, а я покрыл остальное, все расходы. В любом случае я рад, что мне это удалось, что я сдержал свое обещание»‎, – говорит Гурий Попа, пытаясь донести критическую ноту до тех, кто, не имея знаний, издает книги о той войне.

«Многие ветераны пишут неправду, рассказывают о событиях, которых даже не было, преувеличивают. Обычно те, кто прошел через эту войну, меньше говорят или молчат. Больно рассказывать. Даже я, когда начинаю рассказывать о произошедшем, чувствую сильную боль в душе. После этого я день или два не чувствую себя человеком. Я заметил, что даже те, кто говорит, что был на войне, пишут неправду. Я нашел неправду и о себе. Майор полиции, написавший книгу, даже не искал меня, никогда со мной не разговаривал, но он написал, что меня, когда я был мэром Пырыты, казаки вывели из дома в 11 часов и избили. Когда я это прочитал, меня это расстроило. Да, казаки сломали мне ребра, и у меня было сотрясение мозга, но с годами эти травмы прошли. Но что скажут те, кто сегодня прочитает, что мэр в военное время был дома в 11 часов утра? Каким бы я был мэром? Люди могут задаться вопросом, почему меня в то время не было на работе, почему я не встал на защиту своего села? Если бы он написал, что те события произошли в ночь с 7 на 8 марта, все было бы иначе. Майор полиции пишет чепуху, не спросив меня. Кому нужны такие книги? Это лишь один пример. Да, он еще написал, что люди защищались вилами, лопатами, мотыгами. Такого не было. Зачем унижать людей?» – продолжает Гурий Попа.

Я спрашиваю его о произведениях, которые он написал в память о тех сражениях. По его словам, он записал 15 песен на тему войны на Днестре. «В 1992-м была маленькая война, и с тех пор я плачу каждую весну»‎, – вспоминает ветеран мысль из своих песен.

О том, как чтят память участников войны, Гурий Попа с болью говорит, что из года в год в памятных мероприятиях 2 марта участвует все меньше и меньше людей: «Погибшим ставят памятники, а живых забывают».

Война на Днестре длилась с марта по июль 1992 года и затронула несколько населенных пунктов, в том числе Дубоссары, Коржова, Кошницу, Кочиерь, Роги, Тигину и Варницу. Точное количество жертв неизвестно до сих пор, но по некоторым оценкам, погибло почти 300 бойцов, 400 мирных жителей с правого берега Днестра и более 800 человек из приднестровского региона.

Анетта ГРОСУ