В контексте беспрецедентного кризиса в судебной системе министр юстиции Вероника Михайлов-Морару заверяет, что начатые реформы продолжатся, несмотря на то, что есть сопротивление со стороны «групп интересов». «То, что кто-то не согласен с позицией Правительства в отношении необходимости принимать дополнительные и более строгие меры, не значит, что мы должны полностью пересмотреть реформу, даже если кому-то она не нравится», – сказала министр юстиции в интервью для Ziarul de Gardă. Она признала, что правительство совершило некоторые ошибки, особенно связанные с общением, и что оно не сумело предвидеть волну отставок в Высшей судебной палате.

— Почему мы оказались в таком тупике в судебной системе? Сейчас у нас нет действующего Высшего совета магистратуры. Большинство судей из Высшей судебной палаты подали в отставку. Предварительная проверка не закончилась, а что касается самой проверки, мы видим не самую положительную реакцию судебной системы.

— Можно сказать, что это кульминация того, что долго было в судебной системе. Другими словами, в этой сфере все работало не так, как следует, и это своего рода кульминация того, что реформы, которые начинались раньше, не достигли своей цели, и что здесь, на одном поле столкнулось несколько интересов. Реформа, которую хотело ввести нынешнее Правительство, гораздо жесче, чем действия, которые совершались раньше.

Также это связано с ошибками многих участвующих сторон, включая ВСМ, который еще давно не смог сформироваться и заслужить репутацию настоящего органа самоуправления судебной системы. То, что судьи не смогли продемонстрировать способность к самоуправлению, было подтверждено тем, что Общее собрание судей было неорганизованным в течение почти четырех лет. Причина в том, что, возможно, не было хорошего общения между судебной системой и властями, а также в ошибках некоторых представителей судебной системы, которые подорвали доверие граждан и общее доверие к судебной системе.

— Вы признаете, что были и ошибки властей, то есть тех, кто продумывал эту реформу?

— Я могу говорить со своей точки зрения и не могу говорить с точки зрения других органов власти. Я хочу сказать, что можно допустить, что не было хорошего общения и большего сотрудничества, в том числе в процессе проведения реформ. Хотя по моему мнению, за то короткое время, когда я была в Министерстве юстиции, при любом законопроекте, который мы внедряли, мы всегда включали представителей ВСМ и судебной системы в процесс утверждения и общественного обсуждения.

Некоторые меры, связанные с данной реформой, возможно, действительно кого-то возмутили, поскольку они более жесткие, чем меры, которые вводились раньше. В данном случае сталкиваются взгляды и возникают конфликты. И все это как-то усилилось на фоне кризисов за последние два года, и я думаю, что здесь участвовали различные группы интересов.

— Некоторые судьи говорят, что консультации проводились, но только для вида, потому что их идеи и предложения не были приняты во внимание. И из-за этого создается впечатление, что власти навязывают судебной системе реформу, в отношении которой среди судей нет общего или более широкого согласия.

— Это правда, что были такие утверждения, но хочется увидеть конкретные примеры. Если говорить о законе о предварительной проверке, о котором было объявлено еще осенью 2021 года, то консультирование было полноценным, в том числе при участии судей. Анализ этого законопроекта наглядно показывает, что были учтены предложения, поступившие от судебной власти. Что касается закона о предварительной проверке, я думаю, что их беспокоит не процесс консультаций, а то, как он был внедрен, и результаты, к которым привела эта мера. Я помню, что осенью 2021 года, а также в начале 2022 года многие представители судебной системы подтверждали необходимость реформ в сфере юстиции.

Иногда судьи имеют разные концептуальные взгляды на некоторые законопроекты, но даже если их мнение не учли, это не означает, что консультация была ненастоящей. Все мнения, которые были озвучены, в том числе судьями, на наших встречах и во время общественных консультаций, обсуждались, анализировались, аргументировались или опровергались. То, что какое-то мнение не учли, не значит, что консультация была ненастоящей. То, что кто-то не согласен с позицией Правительства в отношении необходимости принимать дополнительные и более строгие меры, не значит, что мы должны полностью пересмотреть реформу, даже если кому-то она не нравится.

Но в то же время это не означает, что мы недостаточно разумны, чтобы не найти компромиссные решения. После того, как я поговорила с судьями Высшей судебной палаты, когда была ​​первая волна отставок, а также после того, как я дважды запросила мнение Венецианской комиссии по этому делу, я поговорила с судьями ВСП, и те высказали несколько опасений об этом проекте. Действительно, возможно, некоторые положения были слишком жесткими. Мы пересмотрели и скорректировали их. Так что они были приняты во внимание, и это можно проверить.

— Например, какие общие моменты есть в законе?

— Например, один из аспектов, о котором говорили судьи Высшей судебной палаты, заключался в том, что оценка судей ВСП начнется с момента вступления закона в силу. Мы изменили это после обсуждения с ними и мы сказали, что оценка начнется не с момента публикации закона, а с момента создания Комиссии № 2, потому что для этого будет другая комиссия, и она уведомит данное лицо. А это значит, что это займет еще два-три месяца.

Другая поправка касалась того, что у нынешних судей ВСП будет 20 дней в распоряжении для того, чтобы сделать выбор — прийти на проверку и продолжить работать либо подать в отставку и уйти с запретом возвращаться в систему на 7 лет.

И этот 7-летний запрет им не понравился. И мы прислушались к этому опасению и исключили этот запрет. То есть человек делает свой выбор по поводу проверки, и у него есть 20 дней, чтобы подать заявление об увольнении, и он может уйти с гарантиями и пособиями, которые устанавливает закон, без запрета на возвращение.

— То есть позже они могли бы вернуться?

— Позже они могут вернуться, но мы параллельно работаем над другими пакетами законов, которые касаются пересмотра или усовершенствования порядка приема на должность судьи. Это означает, что они могут вернуться, но они должны будут пройти оценку еще раз.

— Вернемся к этим отставкам из Высшей судебной палаты. Можно ли было их предотвратить? Не думали ли в правительстве, что мы можем оказаться в такой ситуации, и о том, как избежать такого тупика? Ведь очень скоро ВСП перестанет работать до ее возможного реформирования.

— Мы ожидали, что будут какие-то отставки, но не предполагали, что будет такая одновременная и согласованная волна отставок. К тому же, законопроекта не было в повестке дня правительства, и он все еще был в процессе доработки. С одной стороны, это было как сигнал сопротивления, протеста против закона о Высшей судебной палате, но я думаю, что отставки в большей степени были вызваны первыми решениями комиссии по предварительной проверке в отношении тех 5 судей, которые прошли проверку, и в отношении остальных 23 человек, которые не прошли предварительную проверку.

И я думаю, что люди не ожидали, что Комиссия по оценке будет придерживаться таких высоких стандартов и будет так тщательно проверять этичность и финансовую честность.

— А во время самой проверки будет не так трудно?

— Будет по-другому. В проверке Высшей судебной палаты будет участвовать ВСМ. Исходя из рекомендаций Венецианской комиссии, последнюю проверку проводит ВСМ как орган самоуправления. И поэтому очень важно иметь ВСМ, и я надеюсь, что судьи поймут, осознают, как важно участвовать в создании ВСМ, чтобы он действовал и продолжал быть частью этой реформы.

Другой аспект заключается в том, что, поскольку из-за непрохождения проверки человека могут уволить из судебной системы, критерии оценки гораздо точнее, гораздо детальнее, как это установлено Европейским судом по правам человека и Венецианской комиссией. Мы также предусмотрели допустимую разницу, исходя из рыночной экономики и из того, что мы позже сформировали этот механизм декларирования имущества. Предусмотрена определенная маржа, при которой, если человек не может обосновать свои доходы и расходы в течение длительного периода, за это можно не увольнять.

То есть за мелкие нарушения вас не накажут. Я считаю, что не только судья, но и любой человек, который добросовестно исполнял свой долг гражданина, ежегодно декларировал доход и выполнял свои обязанности гражданина, не может не пройти эту проверку, ведь мы даже предусмотрели исключения.

— Состоялось Общее собрание судей, на котором было решено отложить это решение по голосованию за членов ВСМ и прервать собрание до 28 апреля. Судьи утверждали, что до сих пор есть обращения в Высшую судебную палату от людей, не прошедших предварительную проверку, и что было бы справедливо дождаться этих решений.

Позже был созван Высший совет безопасности. Президент Майя Санду призвала парламент как можно скорее назначить представителей гражданского общества в ВСМ, поскольку половина членов ВСМ, а именно шесть членов, будут представлять гражданское общество и будут назначены Парламентом. Получается, в нашем ВСМ большинство будут составлять те, кто не является судьями. Насколько законным или представительным может быть такой орган самоуправления?

— Действительно, те, кто не прошел предварительную проверку, подали апелляции в Высшую судебную палату. В Законе 26 четко указано, что апелляции рассматриваются в течение 10 дней. Прошло больше полутора месяцев. ВСП их не рассмотрела, за исключением одного-двух решений, которые она приняла в самом начале. У нас возникает много разумных вопросов — почему эти обращения так долго рассматривают?

И эти задержки в рассмотрении апелляций, сопровождаемые отставками из ВСП, отставками нынешних членов ВСМ и тем фактом, что рассмотреть апелляции не успели до Общего собрания, и из-за этого пришлось отложить собрание — все это плохие сигналы со стороны судей, которые должны быть частью этой реформы и соблюдать закон.

Когда был разработан Закон о предварительной проверке, он прошел экспертизу Венецианской комиссии, которая не нашла проблем в том, что, даже если апелляции подаются, Общее собрание может проводиться.

Я согласна, что, поскольку нам посоветовали ускорить процесс назначения представителей гражданского общества в ВСМ, это может означать, что ВСМ не совсем представителен с точки зрения судебной власти. Но что нам делать? Сидеть и ждать очередной отсрочки еще по каким-то причинам? В законе четко указано, через сколько дней созывается Общее собрание судей, а апелляции не препятствуют проведению выборов по назначению членов ВСМ.

Нам нужен ВСМ, чтобы решить многие проблемы и избежать тупиков. Судебная власть не должна считаться абсолютной в ущерб общественным интересам.

— Мы видим, что эта реформа идет труднее, чем ожидалось, и с рядом препятствий, которые не смогли предотвратить те, кто начал эту реформу, то есть правительство. Вы считаете, что проблема только в системе правосудия или в том, что, возможно, в нынешнем правительстве недостаточно компетентных людей, чтобы предвидеть эти ситуации и придумать закон, который нельзя обойти?

— Разумеется, истина где-то посередине. С обеих сторон можно сказать, что это можно было бы сделать лучше, потому что это необычная ситуация, и никто не может сказать, что его учили тому, как было лучше поступить. Волшебной формулы нет.

Препятствия, которые возникли и стали серьезными, по-моему, были естественными, потому что не так просто провести реформу, а мы хотели, чтобы эта реформа была проведена правильно. Если бы мы решили игнорировать процессы, консультации, рекомендации экспертов, чтобы механизм максимально предусмотрел все возможные ситуации, и игнорировать рекомендации Венецианской комиссии, то эти законы, наверное, давно бы уже были приняты.

В то же время, немногие люди вовлечены в реформирование сферы юстиции, потому что это достаточно сложный и напряженный процесс. Серьезные реформы требуют времени и могут быть действительно болезненными. У нас было сотрудничество по некоторым законопроектам, и мы продолжаем активно сотрудничать со многими представителями судебной системы. Мы рассчитываем на добросовестность и честность судей, чтобы выдвигались самые достойные. Я знаю многих судей и прокуроров, которые хорошо выполняют свою работу и беспокоятся за ситуацию в системе. Но есть и некоторые группы или отдельные представители, которые придерживаются иных взглядов и пытаются сопротивляться. У каждого есть свои права.

Я пытаюсь сказать, что нам нужно смотреть на все немного более прагматично и находить компромиссы. И сейчас мяч на стороне судей. Пусть донесут здравую мысль до общества и дадут понять, что они действительно хотят быть частью этой реформы.

— Вы упомянули «группы интересов». Есть ли что-то подобное в судебной системе? Что Вы имеете в виду?

— Да, на самом деле это не новинка. Всем известно, что есть определенные группы, которым нужна эта тупиковая ситуация, чтобы еще больше дестабилизировать общество.

Некоторые представители, как известно, имеют определенные связи с не совсем честными людьми, которые имеют интересы в громких делах, находящихся в Высшей судебной палате. А результаты предварительной проверки скорее всего озадачили тех, у кого есть скрытые проблемы.

— Мы видели результаты предварительной проверки, и это не очень обнадеживающие данные. Сама проверка начинается с той же идеи, что система не может очистить себя, поэтому мы вмешиваемся и вводим оценку извне. Как вы думаете, насколько коррумпирована судебная система?

— Если мы дошли до такой ситуации, и все граждане просили и продолжают просить, чтобы эта процедура проверки применялась ко всем судьям и прокурорам, если у нас такой низкий уровень доверия к правосудию со стороны общества и такой высокий уровень коррупции в обществе, очевидно, что есть сомнения. Тем более были отдельные случаи, когда судебные решения были непонятными, и приведенные причины были неясными. Есть и решения, за которые Европейский суд по правам человека осудил нас, посчитав, что решения были произвольными, а значит, были очень серьезные нарушения. Это явные признаки того, что у нас есть проблемы в судебной системе.

— Еще один разумный вопрос — сколько времени займет эта реформа? Мандат этого правительства истекает в середине 2025 года, и мы видим, сколько оно сделало за первые годы правления. Удастся ли провести эту реформу к концу мандата правительства? Стоит отметить, что судебные реформы — это важная часть рекомендаций для вступления Республики Молдова в Европейский союз.

— Статус страны-кандидата на вступление в Европейский союз требует от нас наведения порядка в судебной системе и совершенствования законодательства, работы над честностью и независимостью участников судебной власти. Не зря шесть из девяти мер, которые мы должны принять в кратчайшие сроки, связаны с правосудием.

Внедрение предварительной проверки действительно заняло больше времени, чем мы рассчитывали, а если вспомнить, когда был принят Закон о предварительной проверке, его вступление в силу, то есть его публикация была отложена, потому что тогда у наших границ началась война. И тогда возник вопрос, как можно привезти международного эксперта, если мы не знаем, что с нами будет сегодня или завтра. Затем начался экономический кризис, энергетический кризис, и было много объективных факторов…

— Но в конце концов, граждане спросят у правительства, почему оно не смогло это сделать.

— Очевидно, что это неизбежный риск. Предварительная проверка — это первый этап, а второй этап, направленный на Высшую судебную палату, нужно провести сейчас, начать в конце мая или в начале июня, чтобы к концу года можно было говорить о новой ВСП.

В то же время Комиссия по предварительной проверке завершит свою работу, поскольку ей еще предстоит провести несколько оценок для ВСовП и коллегий.

А осенью, как только мы закончим разработку третьего законопроекта, третьего этапа, должна начаться оценка судей и прокуроров из ключевых учреждений. Этот процесс планируется завершить к лету следующего года, то есть в 2024-2025 гг. С точки зрения календаря, проект должен завершиться к моменту окончания срока действия мандата нынешнего правительства.

Но я думаю, что если предварительная проверка завершится успешно, реформа Высшей судебной палаты состоится и, по крайней мере, начнется третий этап оценивания, то это уже будет очень важным, многообещающим и полезным для граждан достижением.

Я говорила, что проверка будет проводиться только для ключевых должностей, то есть для председателей судов и их заместителей, судей апелляционных судов, главных прокуроров и их заместителей, а также для прокуроров из специализированных прокуратур. Параллельно мы работаем над совершенствованием законодательства, связанного с коллегией по отбору и оценке деятельности судей и прокуроров. Это значит, что остальные судьи и прокуроры уже будут оцениваться новым ВСМ и новым ВСовП через коллегии, чтобы система смогла сама постепенно вернуться к своим возможностям. И чтобы эта разовая мера больше не была нужна.

— Спасибо Вам!

Наталья ЗАХАРЕСКУ