Материал  Hromadske

25 лет назад произошла военная фаза Приднестровского конфликта. В череде локальных войн постсоветского пространства это была первая война, в которой принимали участие украинские добровольцы. Речь о бойцах организации УНА-УНСО (Украинская Национальная Ассамблея — Украинская Народная Самооборона).

Тогда в одних окопах были люди, которые потом оказались по разные стороны: украинские и российские националисты. Они были союзниками местных «ополченцев» Приднестровской гвардии, воевавших за независимость республики, а также российского и местного казачества. По другую сторону были регулярные части молдавской армии, румынские подразделения. 14 советская армия, которая базировалась в Молдове со времен СССР, официально придерживалась нейтралитета, но, как многие считают, в решающий момент сыграла в пользу Приднестровской Молдавской Республики.

Военная фаза противостояния закончилась в августе 1992-го. В ходе боевых действий погибло около 1000 человек, из них 400 мирные жители.

За годы переговоров при посредничестве России, Украины и ОБСЕ договориться по поводу статуса Приднестровья не удалось. Конфликт считается замороженным.

На территории Приднестровья остаётся российский воинский контингент, в 2007-м году регион на «референдуме» проголосовал за независимость и дальнейшую интеграцию с РФ. В 2017-м самопровозглашенное Приднестровье признало вторым официальным флаг России.

«Не думал, что мы будем воевать в одних окопах»

Блокпост в Рыбнице. «Мирон» и «Хусейн» (фото из книги Валерия Пальчика «Перший посвист куль»)

Владислав Мирончук (позывной «Мирон») принимал участие в боевых действиях в Приднестровье, Абхазии и Украине (Мариупольское и Донецкое направления). В 1994-м отбывал срок 4 месяца за участие в «незаконных военизированных формированиях». За участие в  акции «Украина без Кучмы», а также за хранение оружия и боеприпасов в 2001-м отсидел еще 2,5 года. Поэтому о локальных конфликтах говорит со знанием дела.

«Как начинаются все локальные конфликты? Сначала формируется политическая подоплёка. Дальше переходит к силовому противостоянию. Формируются группы: казачество, УНСО, Самооборона, Правый сектор – что угодно. Потом идут в ход камни, палки, коктейли Молотова, охотничье, холодное оружие. Разоружаются «ментуры», склады. А дальше кто хочет вооружаться, тот это делает. Плюс есть помощь третьих сил. Оружие было местное. На постсоветском пространстве арсеналы оружия времён СССР колоссальны, они на миллионы! Но ключевой фактор развязывания конфликта даже не это, а наличие группы населения, которая к этому стремится. Кроме стремления, должно быть военно-политическое руководство. В Приднестровье  это были директора предприятий и местное славянское население. И пророссийски, просоветски, проукраински настроенные.

Мы воевали за то, чтобы Приднестровье вернулось в Украину. В Украину оно не вернулось, но и к Румынии тоже не присоединилось… Romania mare (великой Румынии) не получилось. Во-вторых, защита украинского населения. Защитили? Защитили. Живут, имеют школы, церкви, кафедры в университете.

1992-й год, Рыбница. Воины УНСО и ПМР. Фото предоставлено Валерием Пальчиком

Война в Приднестровье стала «спасением» для УНСО. Я присоединился к организации в августе 1991-го, вскоре после создания (организация была создана 19 августа как реакция на ГКЧП). Мы видели, что происходило в Москве, поэтому ожидали танки в Киеве. В те дни националисты собирались на Майдане. Там я и познакомился с УНСО.

В течение нескольких месяцев перед войной в Приднестровье мы боролись с пророссийскими организациями. Они тоже собирались на Майдане, но и в других местах Киева. Как-то раз мы пошли в КПИ (Киевский политехнический институт) «покошмарили» съезд «российских шовинистов», который там проходил. Удивительно, но спустя несколько месяцев ребята из УНСО встретили этих российских шовинистов из КПИ в окопах в Приднестровье. Я не присутствовал при этом, но мне рассказывали, что подошла группа с российскими имперскими флагами, один из них спрашивает: «А есть кто-то из Киева?» — «Да, есть. Никогда не думал, что мы с вами окажемся в одних окопах».

В основе всего лежит этнический национализм. Политики это используют. Поэтому, конечно, я понимаю людей, которые едут на Донбасс из России. Есть ООН и какие-то обязательства, так и ведутся гибридные войны. Локальные войны.

Официальные украинские власти осуждали участие УНСО в конфликте. Поэтому во время войны у нас были позывные, иначе мы бы вернулись и были бы военными преступниками. Кравчук (Леонид Кравчук – первый Президент Украины (1991- 1994 гг). – ред) говорил, что мы не можем нарушать установленные в Европе границы. Переиграть пророссийские силы в Приднестровье нам не удалось.

Нам не было на что опереться, Украина не поддерживала УНСО, даже противодействовала с помощью спецслужб. Но, кстати, среди всех дальнейших военных кампаний у нас там был самый большой военный контингент. Не менее 360 человек.

Карикутра того времени. Фото из книги Валерия Пальчика «Перший посвист куль»

В конфликте на Донбассе и Приднестровье много общего: большой процент россиян, языковой фактор, позиция местных элит, вмешательство России, добровольцы. Если говорить о характере ведения боевых действий, то тоже ведутся позиционные бои. Небольшие вылазки, артобстрелы, перестрелки. Фронт отодвигается незначительно: на десятки-сотни метров. Парамилитарные формирования сыграли большую роль. Может быть даже большую, чем регулярные армии.

Отличия в том, что между Россией и Приднестровьем есть Украина, а между «ЛДНР» и Россией – ничего. Кроме того, в Приднестровье не было вмешательства регулярных сил РФ. Оружие 14-й советской армии досталось обеим сторонам, так что Молдова воевала тем же, чем и приднестровцы. А так как в Молдове было больше частей, то и оружия досталось больше».

«У Украины тогда был реальный шанс взять Приднестровье. Да, как Путин в Крыму»

1992-й год Приднестровье, Дзержинское. «Ганс» 2-й справа (фото предоставлено Валерием Пальчиком)

Для Юрия Долженко (родился в Германии, за что получил позывной «Ганс») Приднестровский конфликт тоже стал первым. Потом была война в Грузии (1992-1993 гг – конфликт между вооруженными силами Грузии и Абхазии) и на Востоке Украины. В УНСО он пришёл в 1991-м с опытом советской армии, служил в закрытом городе Снежинске в России. В 90-е ему приходилось не раз ездить в Россию на конференции по истории, которую он изучает. Но сейчас въезд ему туда запрещён. Как и в Приднестровье. Он не согласен с тем, что пророссийские силы победили.

«Война на Востоке Украины — это 10-й класс, война в Грузии – 1-й, а Приднестровская – детский сад. Но это моя первая война. У меня не сложилось такого впечатления, что выиграла Россия, потому что мы можем снова туда зайти и иметь конфликт. Единственное, что пророссийского населения стало больше. У Украины тогда был реальный шанс взять Приднестровье. Сказать: «Молдова, извини, но это наше». Меня бесит, что, когда я еду по Одесской области, там молдавская граница. У меня на ней, кстати, нож отобрали, который я из Приднестровья привёз. Мы могли сказать Молдове: «Дружище, подвинься». Всё было бы без крови и без войны. Выставили бы администрацию, молдаванам сказали бы: «Мы будем тут». Да, как Путин в Крыму. Они со своей колокольни там всё правильно сделали.

В Крыму я был зимой 1992-го. Ездил с другими УНСОвцами, националистами, представителями Киевского патриархата в Крым на так называемом «поезде дружбы». Прошлись по Севастополю шествием. С факелами. Увы, с людьми не было возможности пообщаться. Мы думали, что война начнётся с Крыма, а она началась с Румынии и Приднестровья. Это политика. Когда разваливается империя, может быть всё, что угодно.

В Приднестровье было около 300 казаков и 20 членов РНЕ (Русское национальное единство), которые входили в службу безопасности ПМР. Когда с россиянами были на позициях, то всё было нормально. А когда встречались в отеле или в городе, то они напивались и направляли на нас оружие, хотели стрелять «за Крым», кстати. Приходилось казаку объяснять, что мы сейчас воюем против Румынии. А в Крыму потом встретимся.

Перестрелка в Кочиерах. Фото предоставлено Валерием Пальчиком

Мы не считали, что в ПМР поддерживаем сепаратистов. Мы и казакам говорили, что это Украина. Местное население нас поддерживало, а правда в таких конфликтах на стороне того, кого поддерживает народ. Как делает Россия. В Приднестровье население было за нас, не надо было насильно что-то менять.

Когда разваливается империя, мы можем собрать своё государство. Румыния своё, Молдова своё. Когда валится империя, можно брать территорию, но руководство в Киеве этого не сделало».

«В 2014-м на Донбассе было много таких, как мы были в Приднестровье. Для которых война — это способ жизни»

«Байда» в лагере УНСО. Фото из книги Валерия Пальчика «Перший посвист куль»

Эдуард Билоус с позывным «Байда» присоединился к УНСО уже в Приднестровье. Когда приехал, Билоус хотел быстро найти подходящее подразделение. По его словам, он почти случайно попал в ТСО (Территориальный спасательный отряд), это подразделение подчинялось непосредственно «президенту» ПМР Игорю Смирнову. И только потом была УНСО.

«С подозрением отношусь к организациям, которые ни с того, ни с сего возникают. С УНСО сложилось. Они ко мне тоже сначала с подозрением отнеслись: в отеле я сложил вещи в номере, потом прихожу, вижу, что меня проверяли.

А как я решил ехать? 1992-й год. Кажется, февраль. Я сижу на диване, смотрю телевизор, новости. Там показывают Приднестровье, где уже начались боевые действия. Я быстро решаю ехать. Я взял отпуск и отправился туда. Мой первый заезд длился где-то месяц.

Я приехал в Тирасполь, пошёл в гостиницу «Аист». Снял номер. Вышел в город. Подумал, если ничего не найду, уеду завтра же. Увидел человека в форме, звали Андреем. Он мне сказал, что тут казачки были, воевать хотели, но были вынуждены уехать — никому тут люди не нужны были. Но мне он пообещал, что слово замолвит. Меня взяли связным. Выдали корочку, почти КГБшную, было право носить оружие, задерживать подозрительных людей на улицах. Мы этим правом пользовались. С нами работали ФСО-шники (Федеральная служба охраны), КГБ-сты, были отпускники из московского ОМОНа. Нам потом ФСОшники рассказали, что наш отряд был на ликвидацию. Наш отряд называли москвичами, так как руководство было из Москвы.

1992-й год, УНСОвцы дают интервью местной прессе. Фото предоставлено Валерием Пальчиком

Приднестровье само по себе не появилось. Конечно, отчасти это результат советской политики: разделяй и властвуй. Но я не думаю, что сидели мудрецы и думали: а давайте-ка это сделаем. Да, конечно, были идеологи. Но мне кажется, что никто не знал, что из этого выйдет. Власти Приднестровья искали выход на Киев. Но официально Украина тогда не могла признавать эту территорию своей. Кравчук угрожал, чтобы мы покинули территорию Приднестровья.

Я понимаю психологию тех, которые едут на Донбасс. Я с такими служил, я с такими воевал. Но качество людей изменилось. Тогда у нас были понятия, что такое достойно, что такое недостойно. Что нельзя делать. Об этой разнице Невзоров хорошо сказал, когда сравнивал тех сепаратистов и этих. Для нас война — это была философия.

В войне в Приднестровье и на Донбассе много общего. Сепаратизм и там, и там. В 2014-м году было много таких, как мы были в Приднестровье. Заточенных. Для которых война — это способ жизни и самореализации. А тем более под это подгоняется «благородная цель” о «русском мире», империи. Сейчас ситуация изменилась. Такие люди, когда едут на войну, иногда сжигают за собой все мосты. Они оставляют работы и семьи. Для них окончание войны — это трагедия. Я помню разговоры в окопах в 1992-м: «Война закончилась, куда дальше? Вот в Сербии начинается, в Крыму должно быть». Но я сразу сказал, что родом с Украины, меня уважали…  Дмитрий Корчинский (один из руководителей и идеологов УНА-УНСО) как-то сказал: вы все со своими личными комплексами. Война — одна из форм самореализации. Когда человек самореализуется, он становится счастливым. Для меня война — продолжение моей философии, но однозначно это грязь.

Мы как-то с приятелем Андрюхой идём по селу в Приднестровье, а он говорит: «Я тебе завидую». — «Почему это?». — «Ты тут чувствуешь себя как рыба в воде». И подумал: а ведь правда, если там меня всё угнетало, тут я как рыба в воде. Там было так: завод — общага, общага — завод. Вечером иногда в кино мог сходить, интересовался классической музыкой.

Я очень хорошо помню момент, когда решил, что буду воевать. Я шёл мимо стройки, там пацаны играли и бросили кирпич. Он упал недалеко от меня. Я задумался: ведь была вероятность, что попадёт в меня, и так бы моя жизнь по схеме «общага-работа» и закончилась. Я решил, что поеду повоюю. Кроме того у меня в голове была философия, типа «жизнь – говно, мир – говно», и если уничтожить не весь мир, то хотя бы себя.

Я думал, что если я такой неудачник в жизни, то на войне долго не проживу. Но прожил две недели, прожил месяц. Думаю, что каждый, кто едет на войну, должен понимать, куда едет. Как сказано в Евангелии: «Кто взял меч в руки, от меча и погибнет». Когда я был пацаном, то услышал фразу «С войны никто не возвращается». Я понял эту фразу буквально: вон ведь сколько ветеранов. И только потом понял, что имелось в виду: война оставляет очень глубокий отпечаток на человеческой судьбе.

Люблю вспоминать один характерный эпизод: пятеро казаков бегут на ДРГ с одной винтовкой. Почему с одной, а их пятеро? Объясняли, что если одного убьют, то другой подберёт и будет стрелять. Вот такая логика. Прикольные были дядьки, но вояки никудышние. Как один из них очень точно сформулировал: воевать легче, чем работать».

Кроме Приднестровья, бойцы УНА-УНСО принимали участие в конфликтах на территории Грузии, в Нагорном Карабахе, России, бывшей Югославии.

В 1990-х участники УНСО отбывали наказание за участие в незаконных вооруженных формированиях. Министерство юстиции Украины несколько раз снимало с регистрации УНА-УНСО. В начале 1990-х трое участников УНСО баллотировались в украинский парламент. Организация была одним из основных организаторов акции «Украина без Кучмы» в 2001-м году. Целью акции была отставка Леонида Кучмы с поста президента. Впоследствии часть УНСО-вцев были арестованы «за организацию массовых беспорядков». УНА-УНСО считается ультраправой организацией, придерживается идеологии украинского национализма.